Кафе

Примерно через неделю произошла наша следующая встреча с Гошей. Это случилось в баре, где мы с Жанной решили поужинать. Мы сидели за столиком друг напротив друга, когда к нам подошел ОН – мой кошмарный сон, и у меня вновь все замерло внутри. А Гоша вел себя как обычно непосредственно:

– Привет, Шарик, все никак не налопаешься, – он мне подмигнул, а я с готовностью встал, чтобы уважительно поприветствовать его. Но моя рука так и повисла в воздухе, так как Гоша демонстративно отвернулся, начав разговор с Жанной:

– Здравствуйте, небесное создание. Вы не представляете, как я счастлив видеть вас на этой грешной земле. В прошлый раз вы меня ослепили своей божественной красою, а сегодня я боюсь лишиться разума, так как вы стали еще прекрасней.

Жанна посмотрела на мою повисшую в воздухе руку с усмешкой, и одобрительно улыбнулась Игорю на его поэтическое приветствие:

– Ну, если вы боитесь потерять разум, тогда вам, наверное, надо скорее бежать от меня...

(Боже мой, она кокетничала с ним!)

– Бежать? Ну что вы! Бежать, значит умереть от мысли, что больше я не увижу ваших глаз. Уж лучше мне с рассудком распрощаться, тем более, я уже сошел с ума, – после своего пафосного выступления Гоша столь же театрально опустился на одно колено перед Жанной и поцеловал ей руку.

Моя жена, деланно смущаясь, захохотала:

– Ой, Игорь, я и не знала, что вы – Пушкин наших дней. Присаживайся к нам за столик...

Что?! Моя жена сама пригласила мой детский ужас к нам за стол?. .. Хотя, откуда ей знать про мои кошмары, я ведь ей наврал, что Игорь мой друг. Но я не мог не заметить, что Жанна так приветливо ведет себя с ним не только из вежливости: он ей как минимум симпатичен.

Мы сидели на скамейках, и она придвинулась к стенке, как бы предлагая Игорю расположиться рядом с собой, а не со мной. И Гоша без труда разгадал этот шифр, присев к ней. Причем, как мне показалось, сел слишком близко, хотя места было достаточно, чтобы не прижиматься друг к другу. И тут он вспомнил обо мне:

– Эй, Шарик, ты чего расселся? Принеси – ка нам с Жанной что – нибудь выпить.

Мне было стыдно перед женой, ужасно стыдно, но я не мог ничего с собой поделать, не мог сопротивляться командам Гоши. Поэтому я покорно встал из – за стола и, пряча глаза, робким голосом спросил:

– Что вам принести?. ..

Сказать, что мое поведение удивило Жанну, значит, ничего не сказать:

– Дим, ты чего? – спросила она растерянно, – Садись, сейчас официант придет, и сделаем заказ...

Но Гоша взял ее за руку, и успокаивающим тоном произнес:

– Не волнуйся, сладкая. Ему полезно прогуляться, он и сам хотел пройтись, – и со стальными нотками в голосе обратился ко мне, – Ведь ты хотел прогуляться, Шарик?

Я вел себя как мямля:

– Да... Конечно... Хочу пройтись... Не волнуйся, Жанна, все хорошо... – и не оглядываясь рванул к барной стойке.

Когда я вернулся с двумя коктейлями, то увидел, как Гоша что шепчет Жанне на ушко, а та внимательно его слушает и подхихикивает.

– Вот, коктейли...

Я поставил фужеры на стол и уже хотел было присесть, как Игорь предо мной выставил свою ногу, словно шлагбаумом преградив мне путь:

– Шарик, что не видишь, что ты не вовремя? Совсем голова не работает? Дай нам нормально с Жанной поболтать, не мешай...

Я на мгновение остановился, изучая реакцию сидящей напротив парочки. Гоша был вполне серьезен, и я понял, что он не шутит. А Жанна в ответ так же внимательно смотрела на меня, словно, спрашивала: "Ну и что ты будешь делать в такой ситуации?".

Первой не выдержала моя жена:

– Ну ладно тебе, Игорь, посмеялись и хватит. А то вон мой муж думает, что ты его всерьез гонишь...

– А я и не смеюсь, кисонька, пусть твой муженек прогуляется, от него не убудет.

– Игорь, так нельзя. Дима – мой муж, и не надо пользоваться тем, что он твой добрый друг, – Жанна вроде бы защищала меня, но делала это не настойчиво, из приличия что ли. Ведь она на самом – то деле не пресекала действия Гоши, продолжая радушно ему улыбаться. Она не включила стальные нотки в голосе и не выключила кокетство из интонации. Она – умышленно или нет, но поддразнивала его таким образом. Видимо, поощрение со стороны Жанны почувствовал и Игорь, поэтому продолжил в том же издевательском духе:

– Шарик – мой добрый друг? Что ж, тогда пусть он поступит по – дружески, и оставит нас поговорить наедине. Что тут такого – то?. ..

Жанна тяжело вздохнула, всем своим видом показывая, что ее аргументы исчерпаны, и вообще, она замучилась меня выручать:

– Игорь, какой же ты настырный... Дима, а что я все за тебя говорю – говорю, а ты отмалчиваешься, а? Может, скажешь Игорю, чтобы он так больше не шутил с тобой?. .. – она посмотрела на меня с таким ехидством, что мне стало не по себе: мало того, что мой враг надо мной глумится, так еще и жена туда же. Не удивительно, что Гоша ее тут же поддержал:

– Да, может быть, ты рискнешь мне сказать, чтобы я больше не шутил, а?

Я готов был провалиться сквозь землю – на моем лице повисла знакомая с детства заискивающая улыбка, а ноги стали ватными:

– Нет, шути на здоровье... – и ненавидя себя за самоуничижительное поведение, за вот эту вот робость, я опустил глаза и тихим голосом спросил, – Я пойду, ладно?. ..

Жанна перестала улыбаться и от удивления приоткрыла рот:

– Ты совсем что ли?. ..

Ее перебил Игорь:

– Твоя жена волнуется, чтобы ты не исчез насовсем. Приходи через час, но не раньше.

– Хорошо, вернусь через час... – и я шел, боясь поймать на себе растерянный взгляд жены, которую оставил с другим мужчиной, а сам позорно бежал прочь.

Убивая время, я бродил по улице и размышлял о происходящем. Что я чувствовал? Стыд перед женой, ужас ожидания того, как она отреагирует на мое трусливое поведение, когда я вернусь. А вдруг Гоша расскажет ей, как он имел меня в рот? А вдруг Жанна бросит меня? Вдруг, вдруг, вдруг... Сплошные "вдруг", которые липким страхом обволакивали мои мозги, утаскивая в трясину безысходности. И я не предпринимал никаких попыток из нее выбраться. Задыхался, уходя на дно, но даже не барахтался. Может быть от осознания того, что если начну барахтаться, то трясина затянет быстрее; а может быть (и эта мысль пугала), потому что я НЕ не мог, а не хотел сопротивляться, мечтая уйти с головою в бездну деградации, отдаться на растерзание своим демонам. И мои напряженные четырнадцать сантиметров указывали мне, что я на верном пути и мне не надо ни сворачивать, ни останавливаться, ни сопротивляться. Пусть все идет так, как предначертано судьбой.

Возвращался я не смело, опасаясь, что Гоша опять может меня выставить, и я вновь окажусь в идиотском положении перед женой. Но нет, он был настроен благожелательно. Да и Жанна не вспоминала о моем отсутствии, как видно, не успев соскучиться. Судя по всему, время у них пролетело незаметно: они и при мне продолжали весело щебетать на какие – то нейтральные темы. И я заметил, что Игорь как бы невзначай во время своих высказываний кладет руку на ногу моей жены – на бедро чуть выше колена. Жанна была в джинсах, и это могло бы выглядеть вполне невинно, если б я не знал об истинных намерениях Гоши. Но моя жена воспринимала жесты своего собеседника именно как невинные, и не обращала на них внимания. По крайней мере, она делала вид, что все это – невинно.

К моему облегчению, дома Жанна не стала закатывать мне скандал. У нее было великолепное настроение, поэтому разговор у нас хоть и состоялся, но он был вполне благожелательным.

– Скажи, Дим, а ты меня любишь?

– Конечно же, люблю. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты как – то странно себя ведешь...

– Странно?

– Конечно, странно. Сказал тебе Игорь выйти из – за стола, и ты ушел... Меня с ним оставил одну. Разве это нормально? Разве любящие мужья так поступают? Ведь получается, что ты меня не ревнуешь, а значит – не любишь...

– Я тебя очень – очень люблю. Просто, вы хотели поговорить, вот я и подумал...

Жанна меня перебила:

– Слушай, не делай из меня дуру. Я вижу, что что – то не так, что при Игоре ты как – то странно себя ведешь, и не хочешь мне об этом говорить. Если ты меня любишь, то должен быть честным со мной. Как я могу тебе доверять, если ты не доверяешь мне? Я все пойму, но вранья не прощу.

Ситуация осложнялась. Придерживаться прежней линии защиты "закоса под дурачка" было нельзя, ведь Жанна могла задать вопрос о наших странных отношениях самому Гоше, а тот бы мог с удовольствием рассказать, как я ему делал минет. И тогда Жанна действительно может отвернуться от меня. Уж лучше я расскажу ей часть правды, чем Игорь поведает ей все. Но даже частичное признание оказалось крайне сложным для меня, я путался и сбивался:

– Понимаешь, об этом сложно говорить...

– Но ты должен это сделать. Я все пойму. Давай, не бойся, – Жанна пыталась меня поддержать.

– Как бы тебе это объяснить... Я ничего не могу с собой поделать, когда Игорь так себя ведет. Я как будто робею, что ли, но не в этом дело...

– А в чем дело?

– Он и в школе со мной так же себя вел, так что я к этому привык...

– Тебе нравится, когда тебя унижают? – Жанна, наверное, и сама того не подозревала, что попала в самую точку.

– Нет... То есть, да... То есть, не совсем...

– Так нравится или нет?

И я, словно положив голову на плаху, тихим голосом произнес:

– Ну, мне нравится, когда он вот так доминирует... Это меня заводит...

– Тебя возбуждает, когда тебя унижает Игорь?

– Скорее, да... Я ничего не могу с собой поделать... И ты тоже сегодня так себя повела, что я тоже возбудился...

– А как я себя повела?

– Ну, ты так на меня посмотрела... Как будто тебе было весело, что Игорь доминирует надо мной...

– Это когда я посмеялась над тобой?

– Ну да... К тому же вы сидели так рядом друг с другом, и он... Он к тебе...

– Ты хочешь сказать, что тебя нравится, что Игорь со мной флиртовал?

– Да... Прости...

– Эх, дурачок ты у меня, дурачок, – она ласково потрепала мою шевелюру, – Фантазирует там чего – то себе, а мне не говорит... Может, ты еще что – то от меня скрываешь? Может, тебе нравится нечто большее, чем только флирт с Игорем?. ..

– Нет, – с ходу соврал я (ну, не мог я рассказать жене, что мечтаю, чтобы она мне изменила с тем, кто меня унижал и опускал в школе!), – Теперь ты все про меня знаешь...

– Смотри, я пойму все, кроме неправды. А теперь пошли в постельку...

На этот раз Жанна не сбежала в душ и не стала прятать от меня свои трусики, хотя они (как мне показалось) были еще более мокрыми, чем в предыдущий раз: из ее киски, словно родники, били соки любви.

В этот момент я не думал о том, что будет, если Жанна узнает, о моей страшной тайне, которую я ей так и не открыл...