Взяв бутылку с вином, налила половину бокала, поставила на стол, а после этого начала быстро и ловко мастурбировать. Это продолжалось пару минут. Наконец – то, семя Сашино толчками брызнуло наружу. Докторша замерла, несколько раз сжала пальцы, поднесла головку к бокалу с вином. Капли семени упали, смешавшись с рубиновой влагой. Саша чувствовал, что семя закончилось, попытался вытащить член из цепких пальцев Эсфирь Соломоновны, но та крепко держала, стараясь, чтобы сперма подростка вся до конца смешалась с вином. Дождавшись известного момента, докторша отпустила Сашу. Результат экзекуции многоопытная Эсфирь Соломоновна за пару глотков, отправила в рот, зажмурившись от удовольствия, проглотила удивительную смесь. Поставила бокал на стол и шутливо зааплодировала:

– Сегодня точно день сюрпризов. Угостил хозяйку, хотя сам в гости пришел. А что до тетки, этой гордячки – Аделаиды, надо же, какое имячко выбрала. Слушайте сюда, юноша. Если таки будет возможность, присуньте по самые "не балуй". У вас причиндал вполне годится. Аделаидка до этого, ох, как жадна, поверьте. В прошлом году с армянином Тер – Осипяном, почти пять месяцев амуры крутила. Э

то она сейчас из себя овцу невинную строит, а как дело дойдет до постели, удержу нет. Мне про ее фокусы Моисей рассказал. Он тетушку почитай две недели от геморроя пользовал, поэтому от нее, наверное, армяшка – то и сбежал. Вы дождитесь, как она к кому – нибудь в гости пойдет, на халяву – то она не то, что вина, керосину выпьет. Тут, молодой человек, не теряйтесь, разговоры попусту не ведите, валите, в заднюю калитку задуйте во всю, как вы русские говорите, ивановскую, ничего не сделается... Пропердится...

С такими вот крамольными напутствиями и отправился Александр домой, замыслив подвиг по соблазнению родной тетки...

Сбылась мечта

Совет мадам Кацнельсон не выходил из головы Саши. Как же это может быть, чтобы родная тетя, которая так строго держалась с соседями, кухаркой и родным племянником могла прелюбодействовать, да еще с каким – то армянином?

Но в ближайшую пятницу тетя пришла из амбулатории раньше и принялась, распевая какие – то арии, наряжаться. Покрутившись перед зеркалом, не скрывая радости, гордо произнесла:

– Сегодня у Кацнельсонов какой – то праздник, позвали на фаршировнную щуку. Страсть как люблю. Эсфирь, доктора супружница, ее необычайно вкусно готовит. Если не забуду, то принесу кусочек. Кстати, доктор спрашивал, не заглянешь ли ты к нему на недельке. У него какое – то дело к тебе случилось...

Отмечали пятничный день, накануне шабата с размахом, так что когда Аделаида Макаровна решила распрощаться, походка ее была уже нетвердая. Придя домой, благо, жили недалеко, присев на стул, принялась стягивать тесные туфли, которые как назло не хотели сниматься. Кухарки поблизости не было, поэтому тетя заплетающимся языком окликнула Сашу:

– Александр, несносный ребенок, разве не видите, что тетушке нужна помощь. Эти противные туфли никак не снимаются.

Саша вышел из комнаты и, взглянув на лицо тети, румянец и растрепанные волосы понял, что Эсфирь Соломоновна выполнила часть тайного плана. Тетушка была пьяна. Дело было за ним, но как же приступить к мечте тайной?

Саша стоял молча, ноги предательски дрожали, как и руки. Он опустился на колени на пол, перевел дыхание и принялся расшнуровывать тесную обувь. Стукнул снятый правый, а за ним и левый туфель. Тетя шумно вздохнула:

– Вот и славно, пойду теперь в объятия Морфея, что – то сегодня устала, голова ничего не соображает. Александр! – строго погрозила пальцем, – чтобы никаких глупостей, умыться, запереть двери и спать! Немедленно спать!

Саша взял с буфета связку ключей, выйдя на улицу, притворил ставни, запер дверь, и, зайдя в комнату, принялся раздеваться. Но любопытство, что же, делает тетушка, заставило, на цыпочках выйти в коридор и прокрасться к спальне ее. Сквозь незакрытую дверь в неярком свете керосиновой лампы он увидел тетку, она уже не сидела, а лежала на кровати. Чтобы как – то успокоить, Саша подумал:

– Собственно, что здесь такого? Надо помочь, неудобно спать одетой. Я немного помогу, накрою одеялом и тотчас выйду.

Так он решил. Войдя в спальню, взяв тетю за руку, легонько потряс. Никакого ответа, ощущение было, будто возишься с большой тряпичной куклой, повернул на бок, на спину – лежит безмолвно. С платьем справился без проблем, приподнявши, стянул с плеч, а потом просто выдернул из – под нее. Когда принялся нижнюю юбку развязывать и снимать, то тут, желая того или не желая, хотя, скорее всего, желая, причем очень сильно, подол юбки закинул вверх, на живот. Ведь иначе до завязок сзади не доберешься.

Взору предстали дамские ноги, в черном фильдеперсе чулков, розовые подвязки, туго врезавшиеся в толстые бедра. Мешали противные панталоны, можно было, конечно, рассматривать узоры на кружевах или любопытствовать на тему желтоватого пятна, которое было спереди. Но было не до того. Саша глубоко вздохнул, словно собираясь с головой броситься в воду, взглянул еще раз, почувствовав, как крепнет волна желания. Но в этот момент раздались странные звуки. Саша склонился к тете, опасаясь, что ей стало дурно. Все оказалось проще. Тетка банально храпела, лежа на спине, с головой запрокинутой навзничь, храп был громкий и басовитый. Саша поправил подушку повыше, вытянул из – под нее одеяло и накрыл сверху.

Шальная мысль, которую зародила хитрющая Эсфирь Соломоновна, дщерь иудейская, окрепла. Но для того, чтобы получить желаемое следует тетку раздеть донага. Осмелев и решившись, уселся рядом, пододвинув тонконогий венский стул. Что бы убедиться, что Аделаида Макаровна не проснется, потряс за плечо, тряхнул сильнее. Тетя, на минуту перестав храпеть, что – то промычала, с кряхтением перевернулась на бок. Это помогло Саше добраться до завязок юбки, проворно распустил их, стянул, вниз. Теперь тетка была в одних длинных белых панталонах.

Она лежала на спине, поэтому аппетитные груди, свесились в стороны. Темно – коричневый ореолы величиной с маленькое блюдце, заостряясь, торчали плотными пеньками сосков. Сначала пальцем, а затем, осмелев, пятерней, он принялся мять упругость чаш грудей, озоруя, крутил между пальцев, вдавливал соски внутрь. Сильнее стучала кровь, наливая член первозданной силой и поднимая вверх. Наигравшись с грудями, перенес он исследования на низ безмятежно спавшей пьяной женщины. Саша уже не думал, что это сестра мамы, готовясь получить желанное, член требовал своего, особенно, после того как побывал на обучении в интимных местах мадам Кацнельсон.

– Эх, была – не была, – решил Саша и, просунув руку, погладил низ живота, затем лобок, нажал на пухлую нежность женского тела, ощутив завитки волос вверху. Через секунду раздвинул коричнево – сероватые слипшиеся "дольки" половых губ, проникнув пальцем внутрь. Но как же мешали противные панталоны. Запустив пальцы трясущиеся под завязки, сколько было возможно, дернул. Противный шнурок не поддавался. Освоившись, подросток склонился, зубами развязал тугой узел и сдернул их с тетки.

Теперь она лежала голая. Саша, в нетерпении, развел в стороны ноги, открыв лоно. Жесткие, черные с проседью, курчавые волосы. Они забавным "чубчиком" покрывали верх лобка, остальная часть, внутренняя сторона бёдер, были выбриты. Брилась она несколько дней назад, поэтому появившаяся щетинка выросших волос забавно колола пальцы племянника. Но он добился своего, теперь женское лоно полностью открылось.

Большие половые губы забавно надутые в неведомой обиде, выглядели как пирожное "эклер", с разрезом посредине. Саша развел их в стороны, открывая вход, попытался просунуть вглубь пару пальцев, сразу не получилось. Большие половые губы при движениях пальцев Сашиных заворачивались, слипались, не давая возможности протиснуться глубже. Внутри было горячо и сухо, подросток хотел было смочить слюной, ничего не вышло, сухо во рту было от волнения. Что – то надо было делать...

Голова была зачумленной, ничего на ум не приходило. Внезапно, догадка озарила паренька, оставив в покое тетушку, накрыв ее одеялом, отправился на кухню. На окне стояла крынка с варенцом, который был куплен в обед кухаркой. Взявши этот расписной глиняный "глечик", вернулся обратно. Сделал через край пару глотков, опасаясь пролить, просто смочил пальцы, тем же варенцом намазал и тетины половые губы.

Легонько коснулся, тетушка зашевелилась, шире развела в стороны ноги, приоткрывая вход, Сашины пальцы, щедро политые варенцом, прошли внутрь ее и задвигались в глубине. Вагина тетки пару раз чмокнула, словно с аппетитом поглощая базарный варенец, до которого, кстати, тетка была большая охотница. Тут то и наступил момент воплотить в реальность то, чему обучила Эсфирь Соломоновна.

Перетянул бесчувственную тетку так, что голова оказалась на краю кровати, член смочил варенцом из крынки, провел им по губам. Аделаида Макаровна, смешно вытянув их трубочкой, зачмокала, попытавшись поймать губами. Испугавшись, что она проснется, хотя головка члена надулась от притока крови, готова была лопнуть, Саша отодвинулся. Справившись с волнением, вновь обмакнул член в варенец, провел по губам тетушки. Но в этот раз, когда она начала облизывать, не убрал, а просунул в глубь. Тетя отвернула голову, и что – то сонно неразборчиво забормотала.

Оставив попытки проникнуть глубоко, Саша ограничился тем, что сунул член за щеку, от чего та забавно надулась. Наигравшись со ртом, похлопал головкой по щекам, представив, как забавно было бы совершить акт в ухо или ноздрю, не удержавшись, захихикал. Возбуждение молодого тела требовало выхода. Перестав "шутливые" попытки, взял член крепче в ладонь, потыкал головкой между пальцами, стараясь убедиться в том, что "приятель" не подведет, лег рядом с теткой на кровать.