Я вернулся к лестнице. Я знал, что теперь у меня в распоряжении весь день – до того, как он вернётся. Я начал искать инструменты. В амбаре ничего не было. Я начал обыскивать близлежащие постройки. В одном был мусор, в другом колодец. Последняя постройка была доверху забита тюками с одеждой. Херня какая – то. Ферма без инструментов? Как такое может быть? Я снова вернулся к яме.

Обходя её, висевшую на своём стальном кресте, я снова осмотрел цепи и замки. Бляха – муха. Замки были из закалённой стали – то есть, ножовкой по металлу тут не обойдёшься. Наверняка и цепь тоже. И всё это ради того, чтобы сковать одну – единственную женщину. На то, чтоб её зафиксировать, хватило бы цепей в два раза тоньше. Либо это всё, что у него было на момент пленения, либо он возбуждался при самой мысли о том, что её оковы даже ножовкой распилить нельзя.

– Где он держит инструменты? – спросил я. – Тут даже отвёртки не найти.

– У него их целая куча, в красном грузовике.

– Красного не видел. Только белый, на полтонны.

– Чёрт, – выругалась она. – Наверно, угнал к комбайнам на время урожая.

– Сколько до ближайшего города, если ехать на север? – спросил я. Не возвращаться же на юг, где и началась вся заваруха.

– Миль тридцать, – ответила она. Что ж, идею сходить за инструментами в магазин придётся отбросить.

Я снова уселся на стул. Несмотря на всю серьёзность её положения, открывавшийся вид был чертовски эротичным.

– У тебя мышцы не сводит целыми днями так висеть?

– Иногда, – сказала она. – Когда он первый раз меня заковал, я думала, что вообще до вечера не доживу. Уже к полудню ни рук, не ног не чувствовала. Но через несколько недель привыкла. – Она скривилась. – Сейчас не столько это беспокоит, сколько затычка в жопе. К ней, наверно, я никогда не привыкну. Особенно теперь, когда они всё толще и толще.

Я наклонился к ней, но смог увидеть лишь её раскрытое влагалище и узенькую полочку, на которой она сидела. Я обошёл её и сбоку увидел, что в её заду действительно что – то есть. Вытащить этот предмет было нельзя – прикованное к шесту тело нельзя было приподнять ни на дюйм.

– Охуеть. И сильно большая?

– Видишь набор вон там, на стене?

Её глаза указали вправо, на кнуты. На полке стоял ряд затычек конусообразной формы, шириной примерно от дюйма до гиганта дюймов в пять. Примерно посреди этого ряда находилось пустое место – очевидно, для среднего размера. Судя по затычкам рядом, я мог прикинуть размер недостающей – порядка трёх дюймов в толщину.

Я снова посмотрел на неё, раскрыв рот.

– Вот эта вот херня сейчас у тебя в жопе?

Как такая громадина вообще может туда влезть?

– Да, – только и сказала она.

Я обернулся к стене, впервые изучая содержимое полок как следует. Каких только странных приспособлений там не было. Пытками и болью я никогда не увлекался, поэтому о назначении многих вещей мог лишь догадываться. А о назначении некоторых даже догадаться не мог. Фаллоимитаторы, конечно же, я опознал без труда – десятка два всяких разных. Но присоски, трубки с грушами для накачивания, стальные кольца и крюки всех видов – это – то куда и зачем? К некоторым тянулись провода – очевидно, они вырабатывали ток. Наверно, для вибраторов.

Я сел обратно на стул.

– Он хоть когда – нибудь тебя расковывает?

– Нет. Никогда. – Она немного успокоилась. – Он даже эту цепь оборачивает мне вокруг шеи, перед тем как отсюда снять.

– И что потом? – Я пытался понять, в какой момент её лучше освободить.

– Ну, сегодня, наверно, он придёт и станет жрать передо мной. Затем будет пытать – просто так, от скуки. В этой позе он обычно использует вытягивалку для сосков. – Я встал и посмотрел на стену. – Нет, ниже. Ещё ниже. – Я показал пальцем. – Выше. Да, вот это.

Я взял в руки непонятное устройство и вернулся к женщине. Внезапно я вспомнил.

– Кстати. Как тебя зовут – то?

– Сюзан.

– Привет. Я Джерри. – Я поднял устройство перед глазами. – Вот это и есть вытягивалка для сосков?

Сложно описать эту штуку. Она состояла из полированной деревяшки около фута в длину, тонкой и плоской. По центру её находился стальной стержень дюймов восьми в длину с какими – то верёвочками, на одном конце которого была резиновая нашлёпка, а на другом – что – то вроде набалдашника. С концов деревяшки свисали петельки. Всё. Как ей можно было "вытягивать соски", я понятия не имел. Несколько минут я разглядывал эту штуковину, теряясь в догадках.

– Видишь нашлёпку на конце? – произнесла она. – Поставь её мне меж грудей, чтобы петельки висели над сосками. – Я осторожно сделал так, как она сказала. – Теперь представь, что от сосков к петлям идут верёвочки. Представил? – Я кивнул. – Теперь, если покрутишь за набалдашник, винт упрётся мне в грудину и начнёт тянуть за соски. Вот и всё.

Я отнёс растяжку обратно, не сводя с неё взгляда.

– Это что, типа секс – игрушка? – спросил я, ставя её на полку.

– Для него. Если останешься здесь на вечер, то по моим крикам поймёшь, как мне всё это нравится. Обычно он останавливается до того, как я потеряю сознание от боли.

Я снова сел и погрузился в раздумья.

– Может, на соседних фермах какие – нибудь инструменты есть?

Она попробовала покачать головой.

– Нет. Ближе всех живёт одна старушка, но у неё ничего нет. До остальных – несколько миль.

– А далеко отсюда работает твой муж?

– Кто ж его знает, – сказала она. – Он может быть где угодно в радиусе пятидесяти миль. Либо сдаёт свои машины другим фермерам, или кооперативу.

Чёрт. Должно же быть какое – то решение. В доме есть ружья. Может, можно отстрелить один замок без вреда для неё? Нет, это плохая мысль. Ружьё, способное расквасить замок закалённой стали, без защиты в бетонном помещении лучше не использовать. К тому же, можно не успеть до его прихода. А это опять создаст проблему того, кто из нас лишний на этом свете. Понятно, что он, но мне от этого было не легче. Только сложнее. Беглец от правосудия с трупом на шее.

Внезапно она поморщилась.

– Что такое? – спросил я.

Она подёргала ногой.

– Да ничего. Судорога. – Она указала глазами вниз. – Может, помассируешь?

Интересно. Это приглашение, или ей и правда больно? До меня дошло, что я – первый человек, с которым она нормально общается за последние три года, если она говорила правду. Может, я даже начал ей нравиться, когда прошёл первый шок. Я осторожно взял её за бедро обеими руками.

– Здесь?

– Чуть повыше. Вот тут. Сожми посильнее.

Я сжимал, мял и массировал ей бедро. Затем перешёл на другое. Трогать её было приятно, но мысли мои сейчас были далеки от эротики. Я угодил в необычайно странное положение. Может, потом и можно будет насладиться находящимся передо мной телом, но не сейчас. Сейчас произошло слишком много всего, и рано или поздно всё это должно было закончиться кровью. Возможно. Мы продолжали говорить, пока я разминал ей руки и ноги, но не касались слишком личных тем. Наконец я взял в руки кляп.

– Время идёт. Примерно в это же время он вчера вернулся. Надо приготовиться.

Она согласно открыла рот, и я снова зафиксировал на ней кляп.

Вернувшись наверх, я снова засел на своём наблюдательном пункте. На закате он вернулся, но провёл какое – то время в доме. Наконец я увидел, как он идёт через двор, и я тут же взобрался к себе на второй этаж. Через несколько часов он вышел и вернулся домой. Она сказала, что иногда по ночам он возвращается, поэтому я решил переночевать в сене. Я любил спать крепко, и могло случиться так, что я проснулся бы внизу с направленным на себя дулом ружья. Или не проснулся бы вовсе.

Однако, сон не спешил ко мне приходить. Я мог лишь лежать на спине и думать. О том, что я нашёл. О том, что случилось. О том, что делать. В голову лезли сценарии самого разного свойства.

Номер раз. Я убиваю мужика, забираю ключи, освобождаю её и мы бежим в город. Но идёт уборка урожая – следующим же утром его хватятся. Мы окажемся в угнанном грузовике, принадлежащем покойнику. Будет ли она рассказывать, что я спас её от поганца – мужа, который её пытал? Или скажет, что я убил её мужа и сам похитил её? Мысль соблазнительная – она не только избавляется от постылого муженька, но и получает в наследство ферму со всеми делами. А я в это время, привязанный к столу, получаю в вену последний укол, состав которого одобрен законодательством штата.

Окей, сценарий номер два. Я прихожу в город пешком, скрываясь от копов, которые ищут вскрывшего сейф парня, затем ищу телефон – отдельная проблема, сейчас таксофонов днём с огнём не найти. Каким – то образом набираю 911 и рассказываю, что чуть дальше по дороге женщину держат в рабстве. Судя по размаху фермы, мужик наверняка при деньгах и наверняка корешится с местной полицией. Они все дружно смеются над моим звонком, после чего он возвращается, спускается в подвал, запытывает её до смерти и закапывает единственную улику на какой – нибудь из бесчисленных квадратных миль своего хозяйства.

Ну а как насчёт идеи номер три? Сегодня вечером я перерезаю ему телефонный кабель, завожу грузовик без ключа и линяю из штата. Оттуда рассылаю письма по разным агентствам с просьбой её освободить. Одна проблема – где будет его сотовый телефон, по которому он позвонит, когда услышит, как заводится мотор грузовичка? И я снова оказываюсь в далёкой тесной комнатушке, отвечая на вопросы, на которые не хочу отвечать.

А если так? Будь я... А, хуй с ним. Наверняка можно что – то придумать.

Мне снова пришли на помощь былые навыки. Если твоей жизни что – то угрожает – пусть даже пожизненный срок – не беги сломя голову, стреляя во все стороны. Успокойся и подожди, пока не осознаешь ситуацию. Собери все данные, какие только сможешь – и медленно, спокойно придумай правильный план.

***

Утро. Я проводил взглядом выезжающий на дорогу грузовик, после чего спустился проведать Сюзан. Войдя в комнату, я увидел, что вчерашний крест пустует. В этот раз она была растянута в разные стороны, стоя посреди комнаты. Две цепи, спускавшиеся с колец в потолке, вытягивали её руки вверх и в стороны, и две другие цепи, покороче, удерживали её ноги в расставленном до упора положении. Но на этот раз на ней была какая – то маска.