Я подошёл, чтобы осмотреть её, и обнаружил, что маска на самом деле является кожаным шлемом, закрывающим всю голову. На затылке было отверстие, куда уходили волосы, но никаких отверстий для глаз или ушей. На месте рта находилась дырка диаметром в дюйм, и во рту женщины находилось что – то вроде мячика для тренировок в гольф. Такой, пластмассовый, весь в дырках. Видимо, она дышала только через него, так как отверстий для носа я тоже не обнаружил. Кольцо на верхушке шлема соединялось с ещё одной цепью, потоньше, прямо над головой. Интересно, подумал я, смогу ли я надеть эту штуку обратно, если сниму. Затем я обошёл её вокруг, и вопрос отпал сам собой. Всё это сооружение скреплялось тремя висячими замками у неё на затылке и за шеей.

Ну что ж. Похоже, сегодня я сам по себе. С этой маской никакого общения у нас не получится. Интересно, может ли она хотя бы слышать.

Я придвинулся к её уху и не крича, но довольно громко, сказал:

– Это я, Джерри. Я всё ещё тут. – Она попыталась кивнуть, но смогла лишь покачать головой из стороны в сторону. – Ты меня слышишь? Если да, пошевели пальцами. – Я посмотрел наверх и увидел, как двигаются её пальцы. – Эта штука на замках, и я не смогу её снять, но я тут, рядом. Я тебя не бросаю. Понимаешь?

Шевеление пальцев.

Так, и что теперь? Торчать здесь, внизу, смысла нет. А наверху можно найти молоток или ещё что – нибудь. Остаток утра я провёл, обыскивая дом и окрестности. Никаких инструментов, точка. Я подумал, что это, наверно, специально – он не хотел, чтобы кто – нибудь, даже найдя случайно эту темницу, не смог освободить её пленницу. Также я обратил внимание, что в доме нет телефона. Это было интересно, хотя я и не знал, как это следует понимать.

Через несколько часов я почувствовал себя робинзоном на необитаемом острове. Деться отсюда я никуда не мог. Полдень пришёл и ушёл, но мужик не появлялся. Надо полагать, задержка объяснялась работами, но это сбило мне весь график. Он мог нагрянуть в любой момент, или не приехать вообще. Наконец я вернулся в амбар, улёгся там и расслабился. Плана действий у меня по – прежнему не было.

Ближе к вечеру я спустился проведать Сюзан. Она, как нетрудно догадаться, находилась в прежней позе. Я дал ей знать, что я тут, после чего сел и стал смотреть на неё. К этому моменту шок от ситуации давно уже прошёл, и два дня спустя всё казалось в порядке вещей. Я сидел и разглядывал привлекательную самку, полностью обнажённую и открытую для самых нескромных взглядов. Да и какого чёрта – говорить, видеть и слышать она всё равно не может, так хоть поразглядываю, раз уж трогать пока нельзя. Наклонившись, я долго изучал её манящую щёлку – раздвинутую настолько, что я мог видеть клитор, дырочку мочеиспускательного канала и любовное отверстие, слегка приоткрытое.

Ещё какое – то время я провёл стоя, изучая её грудь. Грудь была ничего – размера третьего, наверно, хотя и чуть пообвисшая. Видимо, из – за того, что она три года не носила лифчиков. Вид сзади тоже был ничего. Меж ягодиц я ожидал увидеть зияющую дыру от огромных затычек, которые ей приходилось носить, но там была обычная ямочка, как у всех прочих девочек.

К этому времени мой член уже был в полной боевой готовности, но я не решался вот так запросто взять эту женщину – хоть ей и нужна была позарез моя помощь. Но внезапно меня осенило новым планом на завтрашний день, и я усмехнулся.

Скрип... Шум... Дверца люка. Я тут же скользнул в заднюю комнату, едва выглядывая из – за угла. Спустя обычное время он появился в комнате. Тут же разделся донага. С виду он казался обычным человеком, вполне средний член и яйца. Жирка, конечно, многовато для работяги, но он, наверно, только командует там всеми.

Я мог видеть всё, что происходило, выглядывая из – за угла вдоль коридора. В этот раз она была прикована прямо напротив выхода. Я слышал какой – то дребезг – видимо, он готовил еду.

Спустя некоторое время он появился в поле зрения и подошёл к ней.

– Привет, сука, – громко сказал он. – Пришёл твой любимый муженёк. – Он взял её грудь в пригоршню и начал массировать. Затем другой рукой потянулся ей за спину, но мне не было видно, зачем. – Хороший день сегодня был. У Чайлдреса всё зерно сегодня собрали. Завтра за Баркера примемся. – Обратно к кухне на секунду, после чего: – Лишние руки в этом году не помешали бы, конечно. Но ты, наверно, лучше тут постоишь, чем будешь под солнцем горбатиться. – На столе появились тарелки. – Хорошее у меня настроение сегодня.

Пока готовится ужин, подумай пока, чем сегодня будем развлекаться. Что б ты выбрала – "старушку Бетси" или же "змейку"? – Он подождал немного, но в ответ услышал лишь низкий стон сквозь кляп. – "Змейку", говоришь? Ну что, хороший выбор. – Я видел, как она пытается мотать головой, не прекращая жалобно скулить в свой кляп.

Он на минуту скрылся с глаз, отойдя к стене, и вернулся оттуда с чем – то, напоминающим кнут для скота. Охренеть! Движение кисти – и кнут лёг ей поперёк спины, чуть ниже лопаток. Конечно, он бил не в полную силу, иначе рассёк бы ей кожу до костей, но звук удара был всё равно довольно громким. Я видел, как она корчится в цепях, напрягая закованные руки и ноги и стискивая кулаки.

При звуке удара я чуть не выскочил наружу, еле удержав себя на месте. Игрушечные пытки и связывание – дело одно, но сейчас всё было взаправду. Я напомнил себе, что она терпит всё это уже три года – лишняя пара дней не сыграет никакой роли и даст нам шанс поменять дело к лучшему.

И, тем не менее, мужик не представлял себе, как близко он оказался к тому, чтобы быть задушенным своим же кнутом.

Ударов через десять, пока я заворожённо и в ужасе следил за ней, она перестала реагировать, повиснув на руках. По крайней мере, насколько давали ей повиснуть туго натянутые цепи, растягивавшие её меж полом и потолком.

Он убрал кнут, погремел чем – то на кухне, после чего вернулся к ней. Пощипав, подёргав и полапав её как следует, он наконец поставил что – то на стол – суп, по всей видимости. Он сел за стол и какое – то время ел, читая газету, пока она неподвижно висела перед ним. Закончив, он убрал со стола посуду и зашёл ей за спину. Потянувшись, он схватил её за грудь, затем немного нагнулся, пошевелил бёдрами и наконец вогнал член ей в зад. В отличие от предыдущего раза, сейчас он не торопился. Наконец, спустив ей в кишечник, он вернулся к своей одежде и извлёк оттуда связку ключей.

Ага. Так вот где они. Окей, это уже больше похоже на дело.

Сперва он наклонился и отомкнул одну из её лодыжек. Затем подобрал за один конец "ночную цепь", как назвала её Сюзан, обернул ей вокруг шеи и закрыл на замок, который только что снял с лодыжки. После чего отстегнул вторую лодыжку и запястья. Придержав её, чтобы она не упала, он усадил её за стол.

Три замочка один за другим покинули её маску, после чего он снял с неё саму маску. Она тут же выплюнула мячик для гольфа и, сидя на своём месте, жадно хватала ртом воздух. Он тут же схватил её за волосы, пригнул её голову к своему смердящему говном члену, и она стала заглатывать его. Она двигала головой взад – вперёд, ртом и языком очищая его, после чего он подержал её голову неподвижно, опорожняя туда мочевой пузырь.

Наконец он, потянувшись за чашкой, поставил её на стол перед ней.

– Ешь и мойся.

Затем поднял с пола свою одежду и вместе с ней покинул комнату.

Я не хотел выходить наружу из опасения, что она сорвётся, поэтому продолжал стоять и наблюдать. Некоторое время она хлебала что – то из своей миски, после чего скрылась с глаз. Послышался шум воды, после чего всё стихло.

Минут через пятнадцать он появился снова, полностью одетый, сделал что – то невидимое мне и ушёл. В этот раз он провёл тут не больше пары минут.

Услышав, как наверху захлопнулся люк, и выждав ещё пару минут, я медленно вошёл в комнату. Сюзан лежала на кровати лицом вниз, и её запястья в стальных браслетах были скованы за спиной. Спина её не кровоточила, но во всех направлениях её пересекали ярко – красные полосы – словно кто – то раскрасил шкуру зебры. Затем я увидел под ними ещё более старые отметины.

Она не слышала и не видела меня, пока я стоял там и смотрел на неё. Я не мог решить, что лучше – прибить этого негодяя гвоздями за яйца или же сперва отрезать их, запихать ему в рот, и уже потом приколотить его к южной стене амбара за руки, ноги и уши.

Подойдя к лестнице, я взобрался по ней, приподнял крышку люка и осторожно огляделся, изучая горизонт. Всё было чисто, и я вылез на пол амбара. Ночь освещал свет месяца, пока я разглядывал дом на той стороне двора. Он ещё не ложился – в паре окон горел свет. Видно, утомился после работы. Мне нужны были его ключи, но не раньше, чем я придумаю, на чём сбежать с этого острова через океан пшеницы. Украсть грузовик – дело, конечно...

Погоди – ка. В лунном свете я видел грузовик, и это был не его полутонный пикапчик. В темноте было сложно определить цвет, но наверняка это был тот красный, о котором она говорила – с ИНСТРУМЕНТАМИ! Я медленно пересёк двор, находясь в безопасной тьме, но следя за окнами. Приблизившись, я понял, что грузовик всё равно был не тот – длинный, полновесный самосвал. Какого хуя?

Логотип на дверце гласил: "Кооператив Теннисона". Блин. Это же зерновоз. Наверно, он на нём приехал, когда закончил свою уборку, или жатву, или как там её – и утром собирался на нём же вернуться. И никаких инструментов – ещё раз чёрт побери. Опять никаких вариантов, кроме ключей. Я продолжал рыскать, и в итоге нашёл наконец исправный фонарик – впервые с тех пор, как началось всё это приключение, мне наконец – то повезло.