Они по очереди подмылись в ванной и легли в постель, укрывшись легкой простыней. Она повернулась к нему, положила на него руку и ногу, прижалась, щекоча пушистым лобком, и сладко уснула.

Утром он проснулся от того, что она его сосала. Он повернул ее над собой в позу 69 и впился губами в уже раскрывшуюся розочку. Она все плотнее прижимала ее к его рту, иногда он даже боялся поранить ее зубами. Из нее текли соки, почти что ручейками. Иногда ему приходилось глотать, но он старался ни на мгновение не выпускать из своих губ ее сладкого клитора, ее лепестков. Несмотря на явное экстатическое состояние, она не забывала ласкать его, что она делала с его членом, ему не было видно, похоже, она заглатывала его на всю длину. А может быть просто помогала себе руками и от этого было такое ощущение. Он кончил, так и не поняв, кончила ли она, она перевернулась и легла на него, прижавшись щекой к его мокрой щеке. Он обнял ее, но через некоторое время она стала вырываться:

– Пусти!

– Не пущу. Сам не встану и тебя не пущу.

– Пусти, Сережка, я писать хочу!

Он вскочил с постели, схватил ее на руки и понес в туалет. Она смеялась, слабо вырываясь:

– Ну пусти же, дурачок, бессовестный, мне стыдно!

Он, не слушая, аккуратно посадил ее на унитаз и широко раздвинул ей ноги:

– Людка, я же только что лизал тебе это место! Никуда не уйду, хочу посмотреть!

Она закрыла глаза, пытаясь расслабиться, наконец, ей это удалось и из нее потекла желтая струйка, обильно смачивая ее губки и стекая вниз по попке. Он не утерпел и раздвинул ее губки руками, струйка дрогнула, но скоро превратилась в обильную струю, туго ударявшую в стенку унитаза.

– Все, убирайся, иди мой руки!

Она оторвала бумагу и тщательно промокнулась:

– Милый, уйди, мне нужно умываться – зубки чистить!

Сергей оделся, ушел в свой номер, с наслаждением вымылся в горячем душе и вернулся к ней. Она сидела в халате и расчесывала волосы:

– Сережа, собери позавтракать!

На работе каждый занялся своим делом. Однако, когда он подошел к ней перед обедом, она протянула ему какие – то документы и сказала:

– Сергей Васильевич, взгляните, пожалуйста.

Он не сразу понял, в чем суть. Однако, когда разобрался – восхитился ее аналитическими способностями. Она свела в таблицу даты выпуска блоков, вызвавших претензии и графики поставок комплектующих. Поставки некоторых деталей осуществлялись несколькими организациями. Когда один из подшипников этого блока поставлялся одним из Кубанских заводов – начинались отказы блоков, причем не сразу, а спустя какое – то время. Поскольку составить таблицу по дате выпуска, а не по дате предъявления претензий, так, как это сделала Людмила, никто не догадался, то и понять причину отказов было трудно.

Это была победа. Они помогли директору составить письмо на завод о разрыве партнерства и теперь им здесь больше нечего было делать. Они заказали билеты на следующий день.

Они не спали почти всю ночь. Она не давала ему уснуть – как только он пытался вздремнуть, она начинала ласкать его член – то руками, то ртом, а однажды даже ступнями. Она то подлезала под него, высоко поднимая согнутые ноги, так, что он вгонял ей на всю длину, то садилась на него сверху – и лицом к нему, и спиной, устраивая настоящую скачку. От нее исходила такая волна сексуальности, что он не мог не возбуждаться от ее ласк, за ночь он кончил раз шесть. Она уснула прямо на нем уже под утро, совершенно измучившись и измучив его.

В поезде он у нее спросил:

– Людонька, я попробую устроить наши встречи. Можно у Димки на даче – он не узнает, с кем я там буду.

– Нет, милый, все. Никаких встреч. Разве что в командировку опять нас пошлют вместе. Даже и не думай.

– Но мы это будем делать аккуратно!

– Нет, Сереженька. Прошу тебя, не настаивай, я не могу согласиться.

– Но почему? Что тебя держит?

Она немного помялась, а потом сказала:

– Ты, наверное, знаешь, что я – вдова. Когда Витя умер, нашему Сашке было уже восемь лет, он его очень любил и забыть не смог. Через два года я не выдержала и привела домой одного мужчину, я думала, будет мне муж и Сашке отец. Но на Сашку это произвело шоковое впечатление, на следующий день он убежал из дома. Я нашла его через милицию на вокзале и еле – еле вымолила у него прощение.

– Прощение? Да за что?

– Понимаешь, он воспринял это как предательство. И теперь я веду себя так, чтобы никому в голову не пришло рассказать ему о его маме что – нибудь хоть слегка компрометирующее.

Она поцеловала его и грустно сказала:

– Надеюсь, то, что было у нас, это не только секс?

– Да, – твердо ответил Сергей. – Не только! Далеко не только!

– Ну вот и хорошо. В следующей командировке нам уже не нужно будет опасаться быть неправильно понятым друг другом.

Сергей опасался, что эти две ночи секса даром не пройдут – Таня может почувствовать, что он "поработал" в командировке. Но помогла неприятность – в поезде у него началась ангина, и когда он приехал домой, температура поднялась выше тридцати девяти. Ни о каком сексе не могло быть и речи, и за два дня он успел прекрасно отдохнуть.

На работе шеф спросил:

– Ну как тебе мымра?

– Она – не мымра! – ответил Сергей словами из знаменитого фильма.

– Ого! – съехидничал шеф.

– Между прочим, если бы не Людмила Ивановна, я бы до сих пор искал, почему ломаются блочки. Так что, действительно, ого! Она – молодец!

– Молодец, молодец. Но все равно – мымра!

6.

За весь этот год ему с Людмилой удалось обменяться всего несколькими словами. Дома он о ней совершенно забывал. Дома была Танюшка, которую он очень любил. Своих мальчишек он обожал и проводил с ними кучу времени – Татьяна поощряла это даже в ущерб домашним заботам. Она сама не умела играть с мальчишками, а Сергей увлекался этими играми не на шутку, так что для пацанов папка был самым лучшим товарищем в играх. На работе он бывал занят под завязку, зачастую задерживался допоздна. Людмила при встрече с ним сменяла официальную маску на нежное выражение лица крайне редко, когда стопроцентно их никто не видел. Как – то шепнула:

– Господи, ну когда же нас пошлют в командировку?

На дворе стоял август. Сергей сейчас жил один – Таня с мальчишками поехала на месяц в деревню к родителям и должна была вернуться уже послезавтра, в понедельник. Сергей сильно по ним соскучился и с нетерпением ждал встречи. В этот день, в субботу, он был дома, выходная суббота перепадала не часто, он хорошо отдохнул и выспался. День был теплый, он сидел в шортах и мягкой майке и с удовольствием потягивал кофе. Зазвонил телефон:

– Алло!

– Это Сергей? – спросил женский голос. Он не узнал его, но сердце сильно вздрогнуло.

– Да, это я...

– Сереженька, ты меня не узнал? – Тут сердце забилось так сильно, что у него прервалось дыхание и дрогнувшим голосом он спросил:

– Верочка, неужели это ты?

Она засмеялась тем же ласковым смехом:

– Наконец – то узнал!

– Ты где? Ты откуда? Как ты... – горло опять пересохло, и он сглотнул.

– Я из дому. Но это уже почти не мой дом. Нашла тебя в телефонном справочнике. Я уезжаю, Сереженька, наверное, навсегда. Юрика переводят инспектором в Дальневосточный округ, он уже уехал. Скорее всего, там и останемся. Вот, звоню попрощаться.

– Верочка, родная, давай увидимся сейчас же!

– Сережа, в этом доме уже не могу, он стал какой – то чужой и гнетет меня.

– Приезжай ко мне!

– А твоя Таня?

– Таня с детьми в деревне, приедет только послезавтра.

Она немного помолчала:

– А ты точно этого хочешь?

– Да я... С тех самых пор... Вот как будто вчера!

Она еще помолчала:

– Ну что мне опять с тобой делать? Диктуй адрес!

– Зеленодольская, 14, на домофоне наберешь 42, девятый этаж.

Через полчаса она вошла в его квартиру. Верочка, уже не юная девушка, а красивая женщина, стояла в прихожей, весело улыбаясь:

– Ну как, сильно постарела?

– Так, как ты – не стареют, так – хорошеют!

– Ой – ой, галантный мужчина! Ну, здравствуй, дорогой.

Она поцеловала его, он обнял ее, прижал к себе, прислонился щекой к ее щеке и крепко зажмурил глаза. Вот уже 18 лет он ее не видел – а кажется, что было это только вот совсем недавно, сердце взволновалось так, как будто те встречи были на этой неделе, не ранее. Он отстранился от нее, нежно взял за голову и поцеловал ее долго и крепко, так, что дыхание у обоих прервалось.

– Ну, покажи же свою квартиру, в которой ты живешь!

Он повел ее по комнатам. В детской ее глаза заискрились:

– У тебя мальчишки?

– Да, Санька и Олежка.

– А у меня Оксанка, одиннадцать лет!

– А моим девять и пять.

Они вошли в спальню. Он опять поцеловал ее, она погладила его по щеке и сказала:

– Дай мне твою рубашку и покажи, где ванная.

Пока она была в ванной, он быстро застелил свежую постель, разделся и надел домашний халат. Она вошла, быстро положила снятое белье в сумочку, стала перед ним, кокетливо уперев руку в талию и отставив в сторону ногу, отчего низ рубашки приоткрыл ее бедра: