– Ну и какая я теперь?

– Верочка! Ты и тогда была девочка супер, а сейчас – сейчас ты просто богиня!

– Что, неужели девочка стала еще лучше?

– Ты стала еще красивее и эффектнее!

– Хоть и врешь ты, Сережка, а все равно приятно слушать. – вздохнула она, подошла к нему и положила ладони на плечи.

Он медленно расстегнул ей две пуговицы сверху и обнажил ее груди. Они стали больше, чем были раньше, и округлее. Он сладостно приподнял их руками и поцеловал по очереди, забирая в рот набухающие соски. Расстегнул все пуговицы, рубашка упала на пол, опустился на колени, прижался щекой к ее животу, вернее, прижал ее к своей щеке, положив руки на ее пышную попу. Отстранившись, он вдруг увидел ее совершенно голый лобок и не удержался от вопроса:

– О, ты стала бриться?

Она засмеялась:

– Да, с того самого дня, когда была с тобой. Ты сказал тогда, что Таня бреет, ну и я подумала: а вот буду и я! Тебе нравится?

– Сейчас посмотрим!

Он уложил ее в постель, быстро сбросил халат, лег рядом, с наслаждением прижался щекой, губами, носом к ее гладкому лобку, ощущая сладостный тонкий аромат женского лона. Раскинув ее ноги, не удержался от восторженного восклицания: и без того пухлые внешние губки раздались в стороны от набухших внутренних, из которых уже показалась светлая капелька. Он быстро коснулся губами и языком кончика ее клитора, лег на нее и снова прижался губами к ее губам, положив руки на ее груди. Он целовал ее и не мог остановиться, она самозабвенно отдавалась поцелую, почти не дыша. Он стал целовать ее шею, она подставляла ее под его поцелуи, сладостно откинув голову. Придерживая руками ее груди, губами принялся за соски. Она тихо посапывала, поглаживая его затылок. Не отрываясь губами от соска, он опустил свободную руку на ее лобок, нежно проник пальцем между губок – там все уже сочилось влагой. Стараясь делать это как можно ласковее, он начал возбуждать ее лаской клитора, губок, проникая слегка в дырочку. Через некоторое время она взмолилась:

– Сережка! Я не выдержу!. ..

Тогда он лег на нее, она с готовностью подняла ноги, и он вошел в нее на всю глубину. Она была очень сильно возбуждена и, по – видимому, пыталась сдержаться. Он, чтобы пощадить ее, старался двигаться не очень активно, но это помогало плохо: она возбуждалась все сильнее и сильнее. Тогда он вдруг всадил ей на полную глубину и начал размашистые движения, каждый раз у дна движения мелкие, делая как – бы попытки протиснуться еще глубже. Она перестала подмахивать, выгнулась ему навстречу, и снова, как когда – то, почти прошептала "аааааах!" и бессильно расслабилась на постели, опустив ноги. Он не двигался, но и не вынимал из нее члена, с улыбкой наблюдая, как она приходит в себя.

– Прости, миленький, не смогла сдержаться. Мне было так хорошо!

– Да и не надо было сдерживаться.

– Я тебя не брошу на произвол судьбы, сейчас, только вот приеду...

Она обняла его, прижала к себе, аккуратно снялась с него и перевернула его на спину:

– Ляг чуть повыше!

Он почти сел, опершись спиной на подушку. Она легла щекой на его живот, взялась рукой за член и плавно ласкала его. Потом опустилась ниже, не выпуская из руки, взяла несколько раз в рот головку, а потом вобрала его на всю глубину. Выпустила его изо рта, посмотрела на Сергея, засмеялась:

– Так приятно?

– Еще как!

Она перелегла ему между ног, снова взяла в рот, положила ладони ему на бедра и начала ритмично и ласково вбирать его до основания, слегка посасывая. Теперь уже он попытался было растянуть удовольствие, сдерживая себя, но из этого ничего не получилось. Предчувствуя финал, он прижал ее, но не за голову, а за плечи, она подсунула руки ему под ягодицы и прижала его к себе, не выпуская члена изо рта. Он стал кончать ей в рот, она взялась рукой за основание и стала помогать ему, двигаясь все осторожнее и ласковее. Наконец, он иссяк полностью, она сделала еще несколько движений, вынула изо рта и посмотрела:

– Ну, что, до капельки?

– Не то слово! Досуха!

Они лежали обессиленные. Через некоторое время она спросила:

– А в этом доме кормят?

– Кормят! Но только по – холостяцки: яичница с колбасой.

– А чай тоже будет?

– Будет! И даже с конфетками!

– Так чего же ты лежишь?

Сергей поцеловал ее, надел халат и пошел на кухню. Хорошо, что что – то оставалось: он быстро поставил чайник, порезал колбасу, поджарил на сливочном масле, вбил яйца, сделал яичницу, на кусочки бородинского хлебушка выложил овощную икру, заварил хороший чай, выложил в вазочку шоколадные конфеты, достал белое вино, налил в бокалы.

Она вышла в наброшенной расстегнутой рубашке:

– О! Праздник! Как я сейчас диету нарушу – хлеб, масло, конфеты!

Она взяла вино:

– Давай, милый, за нашу встречу! Увы, последнюю!

Он засмеялся:

– Да у нас с тобой все встречи – последние!

– Ты думаешь, и эта такая же?

– Там увидим...

Он только глотнул вина, она выпила до дна и с аппетитом принялась есть. Съела все и даже вымакала хлебом масло со сковородки. Он разлил по чашкам чай, по – своему, не разбавляя кипятком. Она с наслаждением глотнула:

– Божественно! Никогда не думала, что чай может быть густым и вкусным!

Допила чай, пододвинула к нему бокал:

– Плесни мне еще!

Она выпила вино и встала. Он подошел к ней и нежно поцеловал, ощущая на губах сладость ее губ и легкую горечь вина.

– Ну, я поеду, Сереженька.

– Никуда ты не поедешь. Зачем? Останься здесь. Хоть раз пересплю с тобой!

– Да вроде как – то...

– Да никак! Куда тебе ехать?

– Собираться...

– Завтра соберешься.

Он взял ее на руки и понес в спальню. Поставил ее на пол, снял с нее рубашку и сбросил с себя халат. Уложил ее в постель, лег рядом с ней, приподнялся на локте и свободной рукой стал ласкать ее грудь:

– У тебя самая красивая в мире грудь!

– А ты много видел?

– Да, признаться, не много. Даже мало. Даже почти совсем не видел. Но все равно – красивее твоей просто не может быть!

Он положил обе руки на ее груди и принялся целовать ей соски. Они стали твердыми и почти сладкими. Под руками перекатывались тяжелые мягкие мячики, а в губах – упругие живые вишенки. Она посапывала, закрыв глаза и отдавшись ощущениям. Он высвободил одну руку для того, чтобы опустить на ее лобок. Вот она, щелочка с пухлыми губками, уходящая в глубину между ее ногами. Он приложил лишь легкое усилие – и ноги поднялись и раскинулись в стороны. Не прекращая игры с сосками, он накрыл ладонью ее губки и плотно прижал, зная, что ожидание ласки распаляет больше, чем сама ласка. Он оторвался губами от сосков и стал целовать ее ниже и ниже, все плотнее прижимая ладонь.

Вытянувшись вдоль нее "валетом", он потянул ее на себя сверху. Она стала над ним на четвереньки, подогнула колени и плотно прижалась губками к его рту. Он раздвинул их руками, забрал в рот ее мокрую и горячую вульву и почувствовал, как она забрала в свой рот его налившийся член. Он просовывал язык вперед, раздвигая губки, лаская кончиком клитор, потом назад, возбуждая вход в дырочку. Она сначала активно его сосала, но затем все чаще со стоном замирала, потом вовсе выпустила член изо рта, плотно сжимая его рукой. Он умудрился пальцами растягивать ее губки, ласкать кончик клитора, тогда как язык обрабатывал дырочку. Она начала немного покряхтывать, потом постанывать, потом прижалась к нему так сильно, что он побоялся сделать ей больно зубами, но она выгнулась, опять выдохнула "А – а – а – х!"

И бессильно упала на него. Он терпеливо ждал, пока у нее восстановится дыхание. Но вот она немного выпрямила колени, отчего ее попа приподнялась, приласкала его член рукой и снова взяла его в рот. Теперь он просто поглаживал ей ягодицы, раздвигая их, немножко, на сустав, входил пальцем то в одну дырочку, то в другую, любуясь замечательным видом. Она, видимо, решила растянуть его удовольствие – то взявши лишь головку губами, кончиком языка играла вокруг нее, то держа ствол рукой, лизала вдоль, то захватывала губами поперек, а то забирала его в рот до самого основания. Он почувствовал, что если сейчас не кончит, то возбуждение пропадет, и аккуратно взяв ее голову в руки, легким движением намекнул, что хотел бы поглубже. Она поняла сразу и стала забирать его член в рот все глубже и глубже, посасывая его. Теперь уже он покряхтывал, потом застонал и бурно кончил. Она бережно ослабляла ласки, выдоила его рукой и нежно облизав, выпустила изо рта. Он повернулся головой к ее голове, лег на спину рядом. Она легла щекой на его грудь.

– Люблю я тебя, Сережка, вот в чем дело.

– Да и я тебя люблю!

– Любишь... Да не так. Не так, как я.

– А как же?

– Не говорила я тебе. Встретила тебя тогда, да и полюбила.

– Тогда, у Ларки?

– Да не у Ларки, а раньше.

– Да ведь раньше мы не встречались!

– А ты не помнишь? – засмеялась Верочка. – Мне Ларка сразу сказала – не запомнит!