Три женщины средних лет, выпускницы престижного экономического вуза – брюнетка, блондинка и рыжая – сидели за столиком роскошного ресторана.

Аля Орлова, в девичестве Альфия Рахматуллина, соединяла в своей внешности все лучшие и худшие качества бешеной татарской крови. Широкое скуластое лицо, большие выразительные глаза под длинными черными бровями, крупный нос с горбинкой, чувственные губы. Одним она казалась красавицей, другим – уродиной. В годы ее студенчества это противоречие даже стоило синяка стороннику одной точки зрения, и перелома носа – другой.

В те годы у Али было мало возлюбленных и много любовников. За глаза ее называли и шлюхой, и проблядушкой, но она всегда мало обращала внимания на мнения посторонних. Гордая, циничная, умная, независимая, жестокая – она расставалась с партнерами как только они ей надоедали, а это происходило обычно спустя полгода после первой ночи. Ближе к диплому она остепенилась и успокоилась, видимо, просто пресытилась мимолетными романами, и уже после института подцепила перспективного парня. Через год вышла замуж, еще через год – родила ребенка, потом еще одного. Но роды, как ни странно, не испортили ее бесподобной фигуры – длинные ноги, гибкая талия, круглые ягодицы. Разве что с грудью ей не повезло, а силикон Аля отвергала. Она многое делала, чтобы казаться моложе: визажисты, стилисты, массажисты, тренера по фитнесу окружали ее постоянно.

Сначала муж ревновал к ним, ставил камеры скрытого наблюдения везде, даже в туалете (и она, видимо, это знала), но постепенно он увидел, что, во – первых, большая часть этих утонченных специалистов по женской красоте – голубые, а во – вторых, она просто считает интриги с ними ниже своего достоинства. Возглавляла она какой – то очень важный отдел в холдинге мужа. Достаточно сказать, что ездила она на бронированном автомобиле с секретарем, водителем и охранником, причем все трое имели лицензии на огнестрельное оружие. В нее один раз стрелял снайпер, но промазал, и два раза нападали, но доблестная охрана отбила обе атаки. Вообще она очень не любила говорить о работе, и о том, чем именно она занимается, видимо, знала она одна.

Вторая подруга, Вера Шумилина, возглавляла российское представительство одной известной западной фирмы. Это была типичная бизнесвумен русского разлива – вечно спешащая, говорящая одновременно по трем телефонам, строгая в одежде и в личной жизни. Муж был, но спился, ранний ребенок учится в Германии. Сейчас у нее не было не только любовника, но даже, видимо, случайных партнеров – не потому, что ей не хотелось, а потому, что слухи об этом подорвали бы ее деловую репутацию. Она была пухленькой, носила очки, и это, пожалуй, все, что можно сказать о ее внешности. Студенткой она старалась держать свою личную жизнь в секрете, хотя ходили сплетни, что она то ли зоофилка, то ли лесбиянка, то ли не может жить без анала, ну, одним словом – извращенка.

Наконец, третья часть компании – Катя Кравец – обладала самой яркой внешностью. Изящная, легкая, хрупкая, с симпатичным вздернутым носиком, наивным конопатым детским личиком, окруженным огромной гривой ярко – рыжих волос. Подвижная хохотушка с ядовитым юмором, она возглавляла модельное агентство. В отличие от подруг, она была не только бездетной, но и незамужней. В данное время она, согласно традициям своего круга, имела любовника гораздо младше себя, и чувствовала себя вполне неплохо.

Трех женщин, помимо обычной дружбы, связывало еще одно приключение студенческих времен. Однажды Вере удалось спровадить родителей в заграничную поездку и получить в распоряжение их особняк, пусть не слишком большой, зато роскошный и обустроенный. Каждая из подруг должна была пригласить своего парня. Дальше планы рисовались смутно – застолье и, возможно, уединение в комнатах для свободного секса. Но за несколько дней до назначенной встречи один из партнеров свалился с гриппом, другой уехал в срочную командировку, а третий, придя в назначенное место, долго извинялся, ссылаясь на какие – то ну прямо совсем чрезвычайные обстоятельства.

Подруги, разумеется, чувствовали себя обиженными и брошенными. Но не пропадать же такому счастливому случаю, как пустой дом! И вот, закупая продукты для вечеринки, они познакомились с двумя вполне симпатичными парнями. Кто начал разговор – уже неважно, но парни поехали с едва знакомыми девушками а неизвестный особняк. То ли по жизни были рисковыми, то ли глаза девиц дышали такими обещаниями горячей ночки, что устоять было невозможно, но это случилось...

Утром девчонки проснулись абсолютно голыми на одной двуспальной кровати со смятым бельем. Парней и след простыл. Только постепенно, страдая от сушняка и дикой мигрени, девушки по болям в промежности, ноющим челюстям, засосам и синякам на всем теле и валяющимся презервативам частично восстановили картину бурной ночи. Сначала чинно сидели, ели и пили, потом начались танцы, легкие обжимания, проворные и жадные руки парней под столом, мокнущие трусики, уединения в укромных местах дома и, наконец, дикий безудержный групповой секс! Вера даже вспомнила, что именно она выступила его инициатором – ей, наименее то ли привлекательной, то ли смелой, то ли пьяной, не досталось партнера, и групповушка показалась единственным способом унять сексуальный зуд! Еще долго потом то один, то другой эпизод невероятной пьесы для пяти актеров всплывал в памяти приходящих в себя подруг. Похоже, они от опьянения и сбывшихся ожиданий позволили себе гораздо больше, чем то, что входило в их обычный репертуар...

Они никогда больше не встречали своих случайных любовников, и не смогли даже вспомнить имени одного из них. Ни одна никому об этой ночи не рассказывала. Более того, вскоре они договорились даже в своем узком кругу не обсуждать и не вспоминать этот яркий эпизод, подобные которому наверняка случаются с каждым, хотя бы раз в жизни. И все три испытывали по этому поводу смешанные чувства удивления, стыда и... ностальгии.

И вот сейчас, двадцать лет спустя, три неразлучные подруги сидели в ресторане и обсуждали какие – то деловые новости. Точнее, обсуждали Аля и Вера – Катя оказалась совершенно не в теме.

– А я тебе говорю, что он выиграет тендер, – настойчиво говорила Вера.

– А я говорю, что не видать ему тендера, как своей задницы, – кипятилась Аля, – у него ни опыта, ни средств, ни поддержки!

– У него поддержка – во! – развела руки Вера, – там все схвачено, перехвачено и подхвачено. Ты не в курсе этого закулисья, а я в нем каждый день варюсь, понимаешь?

– А я в курсе, что там сидят очень опытные люди. Они же понимают, что подставят сами себя...

– Все, хватит! Толчем воду в ступе...

– Давай замажем? – прищурилась Аля, протягивая ладонь.

– А давай! – азартно воскликнула Вера. Обе были неистовыми спорщицами.

– На что?

– Не знаю... Выбирай.

– Давай... как в тот раз?

– На практике, что ли?

– Ага!

Это был еще один, хотя и не последний, сексуальный эпизод их студенческой жизни. О чем был спор, уже не вспомнить, но главное – на что. Затейница Аля предложила, что проигравшая отсосет тому, на кого укажет победительница.

– Отсосет? – переспросила Вера.

– Сделает минет, сыграет на кожаной флейте, поглотит нефритовый стержень...

– Хватит, я поняла. Но только если он согласится.

– Само собой, к стулу привязывать не будем. И еще – победительница наблюдает.

Дело происходило в чужом городе, где подруг никто не знал – риск огласки был минимален. В общаге, где поселили практиканток, проживали парни из разных городов – выбирай любого. Аля, выигравшая тогда спор, жестко напомнила сомневающейся и протестующей Вере, что этот долг священен, и подруги вышли на охоту. Аля просто указала глазами на первого попавшегося в коридоре пацана. Он обозвал Веру шлюхой и убежал, оглядываясь. Второй молча покрутил пальцем у виска. Третий долго сомневался, задавал вопросы ("никаких обязательств, только минет до извержения и прощай. Ни имен, ни телефонов"), но потом испугался. И только четвертый, оглядывая коридор, задал всего один вопрос:

– Прямо здесь?

– Почему здесь? У нас в комнате.

– Только я посмотрю, – добавила Аля.

– Ну... пошли.

Через пять минут, слизывая сперму с губ, Вера встала с колен, парень дрожащими руками убрал мягкий член в штаны и, сказав только "Ну вы, бля, даете", на полусогнутых торопливо удалился.

– Ты молодец, – сказала сияющая Аля, целуя подругу в щеку, – я знала, что ты не подведешь!

Вера сохраняла на лице обиженное выражение, но боялась признаться самой себе, что ей это понравилось и здорово завело. Подруги, не сговариваясь, пошли в туалет. И если Вера начала с того, что тщательно почистила зубы и умыла лицо, то Аля заперлась в кабинке. Вера оказалась в соседней. Влажное хлюпанье и тихое сопение из – за стенки заставило Веру, натирающую себе мокрую промежность, вполголоса спросить:

– Аль!

– Что? – раздался задыхающийся шепот.

– Ты делаешь то же, что и я?

– Ну да. Я никогда раньше этого не видела... наяву.

А вернувшись в комнату, подруги нашли там довольную Катю. Оставшись наедине, она удовлетворила себя прямо на месте преступления.

И вот теперь повзрослевшие подруги были готовы заключить еще один спор. Но идти проторенной дорогой ни одна не хотела.

– Только не минет, – сказала Аля, – а секс.

Вера прищурилась, соображая.

– Где?

– У меня.

– А муж?

– А моему мужу все равно, с кем ты трахаешься, – рассмеялась Аля.

– Два снаряда, знаешь ли, в одно место не падают. Ты проиграешь.

– Посмотрим, – и Аля схватила ладонь подруги.

– Разбивающий в доле, – хлопая по их рукам, подала голос Катя, с интересом наблюдавшая за противостоянием.

– В какой доле?

– В доме, – пошутила Катя, – Я тоже хочу посмотреть.

– Все, завтра слушай "Бизнес ФМ".

... Через три дня, в субботу, недорогая иномарка остановилась у тротуара. Из соседних двух, уже более солидных машин, вышли Катя и Вера. По их лицам можно было прочесть многое – Катя источала любопытство, Вера – торжество. Они чуть ли не под ручку подошли к иномарке и заглянули внутрь. Алю было не узнать. Скромный костюм, черные очки, шляпка, плотно надвинутая на лоб.

– Ты чего? Это ты или не ты? – удивилась Катя.

– Шифруюсь.

– А где твоя молодая гвардия?

Аля мрачно показала большим пальцем назад. И правда – из черной машины, припарковавшейся сзади, вышли двое тяжеловесов в черных костюмах и с выражением плохо скрываемой тревоги стали поглядывать по сторонам.

– А как же конспирация?

– Они получили приказ держаться на расстоянии.

– Не настучат?

– Одного я от тюрьмы спасла, другого – с иглы сняла. Они на меня молятся. Маму родную продадут...

– Ну что? Говорила же я – два снаряда, – не утерпела Вера.

– Ну, давай... – скривилась Аля, – выбирай.

– Поехали. Только медленно.

Машина неторопливо ползла по пустынным в выходные улицам. Охраны ехала чуть сзади. Вера, сидя на переднем сиденье рядом с Алей, вертела головой, вглядываясь в лица редких прохожих.

– Стой! – вдруг крикнула она, – Выходим.

– Кать, останься.

Подруги вышли и двинулись в узкий переулок.

– Куда мы идем? – нервно спросила Аля.

– Уже пришли, – и Вера кивком показала вперед и вбок. Там, у контейнера с мусором, стоял высокий могучий парень лет двадцати пяти и сосредоточенно рылся в грязном пакете. Потом бросил его в контейнер, вынул коробку из – под обуви, потряс, открыл и стал рассматривать содержимое.