Ехать на конференцию в Нижний страшно не хотелось, но пришлось. Очень просило начальство – конкретно, проректор по науке. А начальству, как водится, отказывать не принято. Не любит оно этого. Да и неплохо в принципе, съездить, развеяться немного, голову переключить, как Верка скажет. Договорились с молодой преподавательницей с соседней кафедры ехать вместе и вместе снять номер в гостинице – веселее и выгоднее. Про оплату командировочных в нашем вузе начальство конечно слышало, но только слышало, не более. И оплаты этой по факту никто в глаза не видел, по крайней мере из тех, кто работать начал в последние лет n. А в информационном письме, жирным шрифтом – классическое: все транспортные расходы и расходы по проживанию несет командирующая сторона. Мда. В реальности расходы несем мы, но командирующая сторона оставляет за собой право ежегодно требовать отчеты по научной работе с публикациями, участием в конференциях, рецензированием, оппонированием и прочим: И требует, и делает недовольные мины, дескать – мало, мелко, долго: Изнанка профессии.

А в общем и хорошо, что поеду. На заседание ректората идти не придется, сидеть 2 часа, бред слушать, 2 дня занятий пропадают, по 4 пары каждый, красота! Это студенты думают, что только они счастливы, когда лекции и семинары отменяют. Ничего подобного! Любой преподаватель с этим поспорит! Дома чистота – порядок, да и некому бардак разводить. Бабушка умерла 4 года назад, а больше у меня никого и не было. Детьми – мужем не обзавелась, не складывалось как – то. Собак – кошек не завела: целыми днями на работе, только животное мучить. Зато карьера: в 24 – кандидат, в 26 – доцент, в 27 с хвостиком – зав. кафедрой. Вся жизнь – работа. В институте – работа, дома – работа. В ноутбуке ни одной игрушки, сплошные статьи, монографии, авторефераты, отчеты и протоколы заседаний кафедры и Ученого Совета. Не помню, когда последний раз читала что – то для души, а не научное. Ну да ладно. Весна, солнышко, птички, погодка шепчет, в Нижнем не была ни разу, коллеги хвалили и город, и местный университет. Едем!

Поезда никогда не любила, не понимаю я этой рельсовой романтики. Кроме тягучей тоски ничего не испытываю. Верка говорит – адреналина не хватает, и любой застой вызывает неприятие и депрессию, да не только застой, а даже банальная определенность, предсказуемость. А что может быть более предсказуемым, чем размеренный стук колес и прибытие, согласно расписанию? Да, адреналина не хватает, несмотря на занятия фитнесом и йогой 4 раза в неделю. По полтора часа. Назло врагам, на зависть заклятым подругам, нет, приятельницам и хорошим знакомым. Подруга у меня с детства одна – Верка. Да в последнее время и с ней судьба развела, по крайней мере – географически. Она выскочила замуж и переехала в Питер, муж там каким – то строительством занимается. Как водится, когда уезжала, строили планы встречаться чуть ли не каждые выходные, благо поезда ходят регулярно. Но вышло предсказуемо – нечастые разговоры по телефону и опять же – планы встретиться, которые каждая озвучивала, прекрасно понимая, что так планами они и останутся.

Коллега сидела напротив, уткнувшись в книгу, с упоением читала современную любовную прозу. Временами улыбалась, временами вздыхала. Читала погруженно. Забавно, какую муть в свободное время читают профессиональные филологи, литературоведы, преподаватели философии: Как говаривала Эсфирь Павловна – единственный наш профессор – "для очистки файлов". Эсфирь у нас вообще философ – наставник молодежи. Женщина, прожившая жизнь по принципу "лучше быть одинокой одной, чем одинокой вдвоем".

Это она в свое время, после того, как умерла бабушка и я, оставшись одна и поддавшись панике и страху одиночества, решилась принять предложение Марка, как бы невзначай, глядя мимо меня в окно, изрекла: "Замуж надо выходить не за того, с кем ты сможешь жить, а за того, без кого жить не сможешь". И ушла принимать зачет. А я осталась, налила кофе, закурила, стрельнув сигаретку у донельзя удивленной лаборантки, потом набрала номер Марка, вышла в замерший на полтора часа коридор и в закутке у расписания расставила все точки, одним махом перестав быть невестой, подругой, коллегой и соотечественницей. Два последних пункта, он, правда, реализовал в течение полугода. Получил грант, приглашение на работу в Германию и отбыл. Совсем.

Забавно, это было всего каких – то 4 года назад, а ощущение, что прошло полжизни. Позвонил он с тех пор 1 раз, поздравил с назначением зав. кафедрой, пожелал всяческих успехов, мимоходом упомянул о своей работе, командировках по Европе, про сына, которого супруга – немка назвала в его честь. Хорошо поговорили, и каждый (ну я уж точно) понял, что правильно тогда, опираясь на подоконник и глядя на расписание, я не стала урочить ни его жизнь, ни свою. С тех пор мужчин в моей жизни не было. Совсем. Да и, честно говоря, как – то не хотелось. Было много накопленной усталости, вымотанности (стандартная схема: кто везет, на того и грузят), много мечтаний, надежд и планов, которые остались в прошлом, за отметкой в 20 лет, когда, за одну февральскую ночь и первую неделю марта произошло волшебное перерождение по схеме: хорошая, подающая, надежды, талантливаядевочка – "Я не более чем животное,  

Кем – то раненное в живот" – умная, сильная, жесткая СТЕРВА".

Бабушка уже тогда серьезно болела, проходила курс лечения в больнице. Он позвонил около 12 ночи, не сильно трезвый и конечно – приехал. По – хозяйски, не смущаясь, прошел в комнату и повесил свой серый пиджак на спинку стула. Так же, по – хозяйски, сгреб меня в охапку и повалил прямо на ковер в комнате. Я сопротивляться даже и не думала. Я думала, за что мне такое счастье: молодой, интересный препод, по которому сходили с ума студентки – аспирантки – лаборантки – ассистентки и даже некоторые старшие преподаватели. Выбрал меня!

Меня, в которой ничего особенного, а для него – небожителя, так наверное и вообще ничего. Подвел врожденный романтизм, когда наутро, скомкав и выбросив в мусоропровод простынь в бурых пятнах и проветрив квартиру (он много курил), я поняла, что безвозвратно влюбилась. И жила в этом эйфорическом состоянии неделю, наивно ожидая, что он позвонит, зайдет на кафедру (где я тогда начинала лаборанткой), "случайно" встретит меня в коридоре и пр. Конечно, ничего не происходило. Он жил своей жизнью, купаясь в обожании студенток иняза, и гордо неся по кулуарам прозвище Великий Дефлоратор (о чем мне как бы вскользь сообщил один наш общий коллега, улыбаясь загадочно и жалостливо одновременно). Сообщил в том ключе, что проспорил Великому ящик пива в процессе пари, заключенного: правильно – на меня!

Если бы я тогда знала, что резать вены для достижения желаемого результата надо не поперек, а вдоль, потеряла бы страна молодого доцента с перспективой ранней защиты докторской. А так: отделалась малой кровью во всех смыслах. Была застигнута вездесущей Веркой, которая, громко матеря меня и одновременно шмыгая носом от жалости, как могла, обработала – забинтовала, налила стакан дешевой водки, стоявшей, невесть сколько времени, у бабушки в буфете "для растираний" и посоветовала "все забыть на хрен". Забыть не получилось, но через три с половиной года появился Марк (все звали его Марик, а Верка – "мальчик – паж"). Хороший мальчик из хорошей еврейской семьи.

Который, конечно, любил меня больше, чем я его, был мягок и уютен, как женщина, абсолютно нетребователен, в том числе в сексе, априори готов на любые жертвы – уступки. Спал на диване в зале, подолгу сидел на полу у ног, как собака, прижавшись худыми лопатками к моим коленям, и ничего не требовал взамен. Ибо был умным и понимал – отдать мне ему нечего. Вообще. Я не могла (при всей своей тогдашней броне) отделаться от щемящего чувства вины в его присутствии. Мне казалось, что даже мои куклы – единственное воспоминание детства – моя идеально – счастливая пара – смотрят на меня с укором, она – зелеными глазами, он – серыми. После сделанного пару лет назад ремонта, когда, в порыве безжалостности, было наспех собрано и вынесено на помойку все барахло, копившееся десятилетиями, и остались только эти две куклы – мечта всех девчонок начала 90 – х – идеально – счастливая пара с мягкими улыбками и совершенной внешностью.

Нижний Новгород встретил дождем и порывистым ветром. Вот вам и весна. Пока бежали от поезда до такси, промокли до нитки. Гостиница, как и следовало ожидать. Ни разу не "Метрополь". Да и не была я никогда в "Метрополе". Слышала только. Как сказку из другой жизни, как то, чего не может быть. Ноги промокли, на голове – смотреть страшно, вода в душе, как водится, чуть теплая и тонкой струйкой. Ненавязчивый российский сервис – прямой потомок такого же советского. С утра выступление на пленарном – реверанс от местных коллег. Еще бы: мы стольких их аспирантов защитили, не требуя взяток и не плетя интриг (по нынешней жизни – издержки старой школы), что они только в реверансах приседать и должны.

Кофе в ресторане гостиницы был дрянной, по – настоящему дрянной. Пожалела, что не взяла чай, хотя, наверное, и чай был бы не лучше. Почему – то не к месту вспомнилось, как кофе варила бабушка, добавляя корицу и ваниль, как долго еще стоял в квартире густой аромат. Конференция была скучной, откровенно затянутой. Начало тянуть живот. Местная "высокая" кухня, не иначе. С трудом и ощущением сухости во рту и ноющей боли в животе досидела до перерыва. Кусок в горло не лез, кроме минералки ничего не хотелось. Плюнула на все и, предупредив слегка удивленную коллегу, вернулась в гостиницу. Надо полежать. Бабушка всегда укладывала, когда было плоховато. Не хватало только чая с вишневым вареньем и любимой с подросткового возраста книги. КолинМаккалоу "Поющие в терновнике".

Я усмехнулась: "какую муть в свободное время читают профессиональные филологи, литературоведы, преподаватели философии:". А вот и не муть вовсе. Наоборот, глубинная правда жизни: Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания: