Олька подтянула меня к себе, подтянулась на кровати дальше от края, и снова подтянула меня к себе. Мы целовались минут пять. Затем она просто взяла мой член и направила в свою норку, тут же надвинувшись на него, насколько смогла. Я оторвался от ее губ, снова задрал ее ноги вверх и начал активные фрикции, меняя амплитуду. Она снова начала прогибаться, но не так как до этого, вся и разом, а рывками, по сути таким образом подмахивая мне на встречу. Я уже был итак на взводе, а такие вот скачки Ольки меня подстегнули, и я уже не мог контролировать амплитуду и частоту фрикций.

Оргазм подкатил резко и массивно. Как только я почувствовал, что семя пошло к стволу, я сделал пару коротких фрикций, но с силой налетая лобком на лобок, от чего дополнительно стимулировался ее клитор. Я вогнал член до упора, уперевшись в матку и остановился. Из меня сильными, длинными толчками пошло выплескиваться семя. Выгибания и вздрагивания Ольги дополняли картину ощущений. Помимо прочего она сжимала частыми спазмами мой член своим влагалищем. У меня потемнело в глазах от удовольствия. Олька снова выгнулась дугой, сжимая с силой свои груди и протяжно крича:

– О – а – о – а: мама: а – а – а: ай:

Еще мгновенье и она рухнула, увлекая меня на себя. Мы пролежали так минут десять, а может больше.

– Дура: Двадцать лет терпела, ждала: дождалась: Получила: Я теперь, зато знаю, что такой настоящий кайф! До боли в суставах и дрожи в коленях! Алекс! Не забывай, заезжай, звони!

– Жизнь сама направит, ты довольна?

– Я: я сейчас самая счастливая баба! Меня отымел мой самый лучший кавалер! Ладно, тебе надо собираться. Скоро Андрюша должен приехать, а мне еще тут надо прибрать все следы преступления. И чаю не проси. Я знаю, чем может закончиться: Чай:

Я поднялся, неторопливо оделся. И ушел. Как только я на машине тронулся от ее дома, прозвенел телефон, я нацепил гарнитуру. Это была Олька.

– Ты в порядке? – спросила она, – не обиделся, что выгнала?

– Оль, ты что, я ж все понимаю, семья и все такое, все хорошо. Целую. Завтра позвоню тебе, узнаю, все ли у тебя в порядке, ладно?

– Хорошо, давай, – я услышал довольные нотки в ее голосе.

Выехав с квартала частного сектора, я решил прокатиться по центру поселка, в котором прошли мои детство и юность. Несмотря на время, почти час ночи, на главной улице еще слонялись парочки и кучки молодежи. Я развернулся и поехал в райцентр, там сейчас жила моя мама. Проезжая мимо кафе – ресторана, где мы сегодня отмечали встречу, я притормозил в надежде еще кого – нибудь увидеть из наших. И меня судьба не обделила ожиданием. Из кафе как раз выходили Нелька, Танька, Звонарь и Мешков – мои одноклассники. Звонарь был в хлам, Мешков тоже ему под стать. Но они развернулись и пошли в сторону бара открытого всю ночь. Я притормозил возле Нельки с Танькой.

– Девочки, вас подбросить? – я опустил стекло пассажира.

– Ой, Алекс, довези, а? А то лень идти в такой холод. – Танька изобразила, что замерзла.

– Садитесь, так и быть. – снисходительно, с улыбкой сказал я, девчонки забрались на заднее сидение, – кого первой завозим?

– Алекс, никого, вези нас ко мне, – Танька взяла вожжи, так сказать, в свои руки, – мы решили еще посидеть, не так часто видимся, хоть и живем в одном поселке.

Я развернул машину и поехал в противоположный конец поселка. Танька тоже жила в частном секторе, в своем доме, адрес ее я помнил, как в прочем и все адреса своих одноклассников. Мы подъехали к ее дому.

– Приехали, с вас по пять поцелуев, за проезд, – пошутил я.

– Не вопрос! – Танька тут же прильнула своими губами к моим, пытаясь прорвать оборону моих губ своим язычком. Я отпрянул. – Это был раз, сейчас следующий, – и она снова приникла к губам, закатив свои карие глазки.

Я в этот момент встретился взглядом с Нелькой – она плыла! И я не удивился бы, если бы она еще и текла! Танька на мгновенье отлипла от моих губ и снова на минуту прилипла ко мне, затем снова пауза, чтобы набрать дыхание и снова прилипла. Она в итоге честно оплатила свой проезд. Но меня этим только завела.

– Нелька, давай ты теперь, рассчитывайся, а я пойду калитку и ворота открывать, Алекс, ну ты же останешься? Посидим, поболтаем, выпьешь в конце концов! Давай, короче:

– Ладно уговорила, – только и успел сказать я, потому как мои губы уже были заняты Нелькой.

Пока Танька открывала все свои замки, Нелька уже успела почти обмякнуть, а я успел залезть сквозь шубу до ее груди. Нелька тоже со школьных времен изменилась мало, а все изменения стали в лучшую сторону, грудь стал крупней, не единичка, а двойка, попку немного круглей и бедра чуть шире. Танька же наоборот, похорошела. В школе она была немного пышкой. И когда – то я попав дежурить по классу с ней пристал к ней и помяв ее уже тогда крупные титьки, залез рукой в трусы, она мне отдалась без сопротивления. При этом она сначала встала тогда рачком, но ее некая пышность не позволила толком войти в нее, и я завалил ее тогда спиной на парту, задрал ей ноги и как кролик отходил ее пару раз не вынимая. Ощущений я тогда получил мало, по причине куска жира вокруг ее половых губ. Сейчас же она выглядела подтянутой, поджарой даже сказал бы, и значительно симпатичней во всем!

Я въехал в палисадник, и пока мы с Нелькой вылезали из машины во время третьего поцелуя, Танька успела закрыть ворота и подтолкнуть нас к дому. Я когда – то бывал в этом доме, он был тогда каким – то неуютным и тесным, за счет кучи маленьких комнаток в маленьком пространстве. Сейчас никаких переборок не было, это была одна большая комната – студия с шестью окнами в трех стенах, и парой дверей в четвертой стене. Одна дверь вела в террасу, вторая, как оказалось в санузел, даже в полноценную ванную комнату, там была душевая кабина и унитаз.

– О как у тебя стало! – удивился всему этому увиденному я.

– Ну я так уже лет восемнадцать тут живу, как мама умерла. Так я все и перелопатила тут. Мужа выгнала пять лет назад, Красина из Б – класса помнишь? Так вот его старший брат был моим мужем, а потом пить начал, я и развелась. Вот живу с двумя спиногрызами пяти и восьми лет. Ладно, я на стол ща накидаю, а вы раздевайтесь.

– А где – спиногрызы – то? – спросил я.

– У тетки в деревне на выходные отвезла. Ты чего пить будешь?

– А что есть?

– Вот, выбирай, – она открыла шкафчик, и я увидел добрый набор алкоголя разных мастей.

– Вот, коньячку, пожалуй, – я взял бутылку Лезгинки.

Пока Танька с Нелькой накрывали на стол, я сидел и наблюдал за ними. Нелька была немного пьяненькая, но держалась в норме. Танька была как огурчик. Если бы я не видел сколько она махнула в кафе, я бы сказал бы, что она трезвая. Да, формы ее тела сейчас были хороши, не чета тем, что были в юности. Ее платье, которое в кафе было спрятано под длинной кофтой, а сейчас было на обозрении, плотно облегало ее стройную, даже очень фигуру. Стрижка была характерной для нее всегда, волосы почти до плеч, раскинутые в вольный полет. Грудь возвышалась над плоским животом, это, наверное, единственное что в размере у нее не изменилось. Попка была изящной, крепкой и слегка округлой. Ножки были стройные и ровные, когда она стояла спиной ко мне, нарезая колбасу и сыр, я прям залюбовался их стройностью. Она, видимо почувствовав мой пожирающий ее взгляд, обернулась.

– Ну ты гляжу уже в мозгу раздел меня? – с усмешкой сказала она, – что изменилась? – она провела ладонями вдоль тела и оглянувшись на Нельку почти шепотом, – и жирка нигде не осталось, – глазами указывая вниз.

Все было накрыто, и мы сели за стол. Проболтав вспоминая школьные годы, перебрав всех одноклассников, кто, что, где, с кем и сколько детей, почти два часа, мы уже прилично выпили. Танька, посмотрев на Нельку, которая была уже прилично пьяненькая, встала и разложила диван, в переднем углу и стала застилать постель.