– Элоим одумайся! – кричала обезумевшая от боли измены и любви извивающаяся по белому туману змеиная черная тень – Ни кто тебя, так как я не будет любить! Я твоя верная Изигирь! Я ради твоей ко мне любви уничтожу все, что ты только захочешь! Я подыму весь подземный Ад! Все ради тебя мой ненаглядный Элоим! Я отдамся даже Люциферу или Сатане если мне прикажешь, но только люби меня мой Элоим!

Элоим в ответ на ее просьбы и проклятия молчал. Он нес Алину на руках и молчал. Подняв высоко в развивающихся длинных русых, из – под золотой, в острых шипах короны, волосах голову. Он глядел, вперед, светясь весь изнутри голубоватым странным живым светом, и нес Алину к ее стоящей среди деревьев его мира постели. Он как сказочный лемной Эльф, нес Алину к выходу из своего мира.

– Я все равно ее убью Элоим! – кричала ползущая вдогонку им извивающаяся злобная черная тень – Я убью ее даже там, где ты ей не сможешь помочь! Слышишь Элоим! Все равно убью! Постылый мой неверный любовник! Убью ради нашей с тобой вечной любви!

Алина проснулась на своей снова постели и буквально слетела с нее и забилась в угол своей спальни. В самый темный угол. Она увидела, как с ее поцарапанной ноги сочиться на пол спальни кровь. Ее кровь.

Алина схватилась за рот в ужасе, чтобы еще раз не закричать, только уже не в том сне, а теперь в своей спальне, чтобы своим криком в ночи не перепугать весь дом.

Было на часах три часа ночи. С улицы в ее спаленную комнату падал со светящегося фонарного столба яркий электрический свет.

Алина протянула осторожно в полумраке ночной комнаты руку в сторону стоящего недалеко стула и схватила там на его спинке свой широкий нагрудный платок. Он там все время у нее висел без дела, и вот пригодился, наконец. Она повязала его на свою на ноге рваную когтями этой лесной чудовищной мигеры глубокую рану. Было больно. Очень больно, но она это сделала плача от пережитых этой ночью страданий.

Алина поднялась осторожно с пола и вышла осторожно, чтобы никто не услышал ее из родных. Она, осторожно хромая и держась за стенки комнаты, пробралась в ванную родительской квартиры. Надо было что – то сделать с этой раной. Вдруг там уже инфекция, а в ванной есть аптечка.

Алину всю еще трясло, и было по – прежнему страшно в тишине своей квартиры и в полумраке ночи. Она на трясущихся и подгибающихся от пережитого ужаса еще ногах все же проникла в ванну и включила там свет.

Это была ужасная рваная рана на бедре ноги! Рана от когтей того лесного ужаса! Она полосонула ими по ноге Алины, и она тогда там упала. Если бы не ее любимый Элоим то она, наверное, действительно убила бы Алину. Она не шутила. Эти угрозы вослед и эта брошенная ей Алине в лицо ее порванная потерянная первая ночьнушка.

– "Господи!" – подумала в панике она – "Что же меня дальше ждет?! Кто эта жуткая лесная там тварь?!". Алина раньше не видела ее.

Она караулила ее Алину на той дороге к ее Элоиму и будет теперь караулить все время. Она назвала Алину разлучницей, а ее Элоима предателем и изменником. – "Кто она была эта ее кошмарная соперница? Кто она желающая ее смерти?! Любовница Элоима?! Это чудовище?! Кто она эта тварь?! Его любовница?! Жена?! Кто?! И что теперь ей Алине делать?!" – бинтуя свою красивую девичью ногу, думала теперь Алина. – "Завтра понедельник. Завтра в школу, а нога сильно болит!".

Алина боялась теперь выйти из туалета в темноту и полумрак квартиры. Ей было по – прежнему страшно и казалось, что этот лесной ужас ее уже караулит за дверью. Она дала тогда ей понять что не оставит ее в покое и достанет даже здесь!

Еще Алина думала, что мама и отец заметят, как она хромает от боли. Но больше всего Алина теперь боялась разоблачения. Своего девичьего разоблачения. Того что она была теперь не девственница. Ранее ее как –

то это не волновало, но вот теперь она призадумалась, как теперь ей быть если, что.

Она не знала, как объяснить кому – нибудь свои ночные реалистические сны, если придется. Она и раньше скрывала эту тайну ото всех, а теперь ей просто не поверят и все! Кто ей поверит в это! Как скрыть свой контакт с Элоимом, если уже не девочка?! Кто поверит, что это сделал не кто – то из знакомых парней Алины, а он ее Ангел любви Элоим. Как объяснить именно это своей маме.

Алина вдруг вспомнила о Вадике. Как – то вдруг и неожиданно.

Эта мысль пришла ей в голову как – то внезапно, словно кто – то подсказал. Она должна была отыскать быстрее своего нового знакомого Вадика. И еще она почему – то подумала об экстрасенсе и о том, что только с ним можно было быть более откровенной в рассказах о том, что она видит в своих реалистичных снах. И никто из них ее Алину не посчитает чокнутой, или фантазершей. Особенно медиумы и те, кто контачит с духами. И Алина уже думала об одном из них. Она вспомнила рекламу на телевизоре и видела афиши сеансов некоего Якова Могильного. Она выбрала именно, почему – то его и, решила узнать попутно, к нему следуя, его адрес студии и телефон. Прямо с уличной афиши. Теперь Алине это было архи необходимо. Она просто не знала, что теперь делать и как быть. Наверное, только этот медиум и экстрасенс ее поймет и поможет хоть как – то ее возникшей такой вот проблеме.

Она решила списать телефон с уличной афиши. – "Завтра. Да завтра" – решила Алина. Она решила не пойти в школу, а пойти в ту студию этого Якова Могильного и все рассказать как есть. Она думала, что он ей поможет хоть в чем – то. Может, поможет выяснить кто эта лесная бестия Изигирь, как она себя один раз назвала, преследуя ее и Элоима.

Она еще решила больше узнать о своем любовнике Элоиме. Только сейчас она Алина задумалась об этом. Кто он сам. Откуда взялся в том лесу и почему он выбрал ее как свою любовницу. Она по – прежнему любила его до безумия, но надо было узнать о нем больше, чем она знала. А помочь в этом мог только экстрасенс и медиум кем и являлся Яков Могильный.

Суетной понедельник

Было уже девять, утра и Александр проснулся на больничной своей койке. Было, насколько он помнил, теперь воскресенье. Ожоги болели на его обожженных огнем руках. – "Как только так меня угораздило!" – возмутился сам на себя он – "Вроде жизненный боевой опыт есть, а сам так

лохонулся!". Он сел, поднявшись на больничную постель. Теперь не тошнило, и было как – то уже легче. После капельницы, что поставили после того как ему было дурно и видимо сон помог более менее прийти в себя. Еще здоровье, которое Александру было не занимать. Занятия спортом попутно с его личными изысканиями и увлечениями тоже сделали свое благое на его состояние дело.

Он осмотрелся вокруг. Кругом лежали такие же, как и он. Это была травматология и ожоговый центр города. Сюда видимо всех свезли после того большого пожара.

Он вдруг вспомнил о Якове и как сюда попал. Надо было выбираться, но как? Не смотря даже на ожоги на руках. Нужно было туда, куда он

тогда с вечера субботы на воскресенье ехал. Да и Яков не знал где он Александр теперь. Он потерял свой на том пожаре телефон. – "Вот черт!" – подумал Александр – "И телефона теперь нет!". Он и так

провалялся здесь всю ночь и не знал, как там обстоят дела у Якова. Может он уже на допросе в милиции. И может их конторку уже давно закрыли и опечатали. – "Эта чертова умершая старуха!" – снова подумал Александр – "Все из – за нее!".

Он встал с кровати и пошел. Пошел в коридор из палаты. Надо было в туалет, а потом бежать отсюда. Так он решил. Не взирая, на ожоги рук, он Александр решил покинуть эту больницу.

***

Алина спешила хромая по выбранному ей адресу. Сегодня был уже понедельник и время уже десять часов, и надо было пропустить школу ради этого случая. Алина оделась как в школу, чтобы мама ничего не заподозрила и на вопрос, почему Алина хромает, она ответила ей, что немного ушибла в своей спальне об ученический стол ногу. Мама пожалела свою дочь и сказала быть впредь осторожнее, не увидев ее раны на прелестном бедре своей юной прошедшей возраст становления от девочки к женщине школьницы дочери. А Алина решила, что чего – нибудь да придумает в знак своего оправдания если, что. Но надо было что – то ей сейчас делать. Она взяла свой школьный старшеклассницы портфель и выскочила быстренько за дверь родительской квартиры и вошла в лифт.