Элоим вспомнил его и все, что связывало их как братьев. Он вспомнил Миленхирима и как он обнимал его как младшего брата. Как он подхватил его рожденного из струящегося яркого живого потока звезд на свои руки родного брата. Его Элоима следом за ним рожденного.

Как прижал к себе, и он ощутил жар его Ангельской души. Его силу и теплоту там, в Райских кущах их Родного Отца. Он вспомнил то, что он тогда сказал ему. Про то что не оставит своего брата, чтобы не случилось с ним и где бы он не был. И то, что он прейдет за ним куда угодно лишь бы вернуть ему свою любовь родного брата и вернуть его домой.

Все сбылось, как он говорил, все в точности как ему тогда сказал, это его были первые слова, слова клятвы брата брату и по щеке Элоима, потекла слеза. Горькая слеза всего в шаге от Рая.

Всего в шаге от Рая и сердце Элоима дрогнуло. О нем не забыли и пришли за ним. Он так соскучился по родным. По своему брату по Ангелам, которых покинул из – за любви к этой ведьме Ада Изигири. Он захотел назад. Он захотел домой. Он смотрел на Алину, в ее полные любви к нему девичьи глаза. Настоящей любви и вспомнил все, кем он был тогда и кем теперь стал. Он смотрел на стоящего перед собой молодого неизвестного человека говорящего языком его родного брата и видел зеркальное отражение самого себя в том юношеском человеческом теле. Это действительно был Миленхирим. Это яркое свечение ментально – астрального света и его силуэт из этого света. Крылатый силуэт своего родного брата. Только он это видел и никто больше.

– Вспомни Отца нашего Элоим! Вспомни его заботу о тебе все те годы, что ты был там, в Раю! – произнес Миленхирим снова Элоиму – Зачем ты сбежал из своего родного дома, брат мой?! Вспомни, кем ты был рожден и кем ты теперь стал, живя здесь! Ты губишь себя и все вокруг! Ты разрушаешь все и разрушаешь себя Элоим! Ты рушишь даже этот созданный тобой храм! Храм своей Ангельской души! – Миленхирим громко говорил на весь полуразрушенный храм Элоима. Его было слышно на весь его черный лес. Он говорил на нескольких языках одновременно и на нескольких голосах понятных только Ангелам.

И Александр с Алиной стоя за его спиной и ничего толком не понимали. Александр сжимал острый секач, желая его пустить в ход, но Миленхирим, предвидя это, загораживал постоянно его молодой юношеской спиной Вадика, и не давал совершить глупость.

– Ты наказал себя Элоим! – сказал Миленхирим – Но только за что?! Это ли выбор?! – и Миленхирим внезапно замолчал, глядя глазами Вадика на своего родного Райского в прошлом брата.

– Не правда мой ненаглядный муж Элоим! – прокричала громко под сводами храма любви взбешенная Изигирь – Они оставили тебя здесь со мной! Они не любят тебя, как люблю тебя я Изигирь! Не слушай их! Они хотят разрушить нашу любовь и нашу семью, мой ненаглядный Элоим!

Но Элоим молчал и смотрел на своего родного брата в теле Вадика и Алину, не сводя с них своих светящихся голубым пламенем глаз.

Внезапно от одной из колонн, скользнула, извиваясь, черная тень. Она нырнула в белый туман и вынырнула уже у любовного ложа Элоима.

Приобретая тело вновь танцовщицы смуглянки, в наряде танцовщицы, Изигирь вползла на ложе к Элоиму, стараясь привлечь его внимание на себя.

Элоим на Изигирь не смотрел. Он смотрел на любимую Алину. Как под гипнозом он не сводил с нее своего взора. Алина стояла, теперь поднявшись с пола и прижавшись к Миленхириму. Элоим молчал. Он о чем – то думал.

– Элоим одумайся! – заговорила Изигирь умоляюще ласковым змеиным голосом Суккуба, снова уговаривая его – Как же наши Элоим будущие дети! Эта сучка отнимет их у нас! Она разрушит нашу любовь любимый мой Элоим! Она уничтожит наш созданный тобой мир! – совершенно голая танцовщица в одних в золоте узких плавках, подминая под голыми ногами прозрачную восточной танцовщицы на золоченом поясе вуаль, звеня золотыми браслетами и сережками в ушах, ползла на четвереньках к Элоиму по ложу. Она остановилась у самых ног сидящего и безучастного Элоима, который, не обращал на нее внимания.

– Как же я Элоим! – она, рыдая навзрыд, заползла в слезах осторожно на колени к своему возлюбленному мужу – Элоим! Ты уже давно отстранился от Неба! – рыдала Изигирь, припадая к нему и его ногам полной упругой с торчащими сосками голой грудью, и смотрела ему в глаза – Там никто уже не будет рад тебе! – Изигирь поползла дальше, вверх по полулежащему телу Элоима. Она всем телом легла на него и поползла медленно и осторожно как змея, скользя по нему. Изигирь своей голой женской грудью наползла на грудь лежащего боком на каменном ложе Элоима. Она своим демона женским лицом почти коснулась его лица. Тяжко дыша и обжигая любовной страстью лицо Элоима, она произнесла – Ты грешен, как грешна и я! Я единственная кто будет любить тебя вечно! – Изигирь обвила его своими в золотых браслетах танцовщицы смуглянки руками – Единственная Элоим! Не слушай их! – Изигирь закричала, указывая пальцем молодой наложницы рабыни танцовщицы, на стоящих перед Элоимом Миленхирима и Алину с Александром. Они разрушают наш мир! Твой мир Элоим!

– Заткнись адская стерва! – крикнул Миленхирим, шагнув в сторону каменного ложа – Ты отняла у меня родного брата! Ты разлучила его со всеми, кого он любил и знал! Ты отняла сына у его Небесного Отца!

– Заткнитесь все! – рявкнул, как дикий страшный зверь на многих голосах Элоим – Мне судить всех в моем мире! Я тут главный и мне решать, что и как делать!

Он повернулся к Изигири лицом. Его глаза сверкнули как молния, обжигая ненавистью уже, а не любовью ее любовницы взор черных как ночь очей – Заткнись, чертова стерва! – крикнул на Изигирь Элоим. Она в испуге, отшатнулась от него, а он, подымаясь, и, садясь, сбросил с себя любовницу, с ложа, и схватил Изигирь за горло – Ты виной всему! И моя любовь к тебе стала причиной моего падения! Только сейчас я все понял! Какова цена моего падения! Как я мог только полюбить такую тварь! Тварь, убившую во мне Ангела! Тварь, жаждущую чьей – то постоянно смерти! – он сдавил Изигирь ее женское горло своей сильной мужской рукой – Это ты виновата в том, что я стал такой! Это ты сделала, так что умирали все, кого я любил в своем выстроенном мире! Все делала ради себя мигера Ада!

Ты наслаждалась моей болью и утратой и купалась в крови мною убитых! Из – за тебя я чуть не убил любящую меня единственную женщину! И я предал когда – то своего Отца Бога! Предал всех и Небеса и своего родного брата! – Элоим не разжимал своей смертельной хватки руки, которая покрылась вновь чешуей, и выросли на пальцах когти. Они вонзились глубоко в шею дергающейся от боли в его той руке рядом с ним длинноволосой и чернявой рабыни танцовщицы смуглянки, которая превращалась на глазах у всех в Суккуба демона, в какого превращался, и сидящий на своем ложе Элоим. Над ложем замелькали расправленные перепончатые крылья и завились, извиваясь как змеи длинные хвосты.

– Элоим! – зашипела, передавленным его когтистой рукою горлом, хрипя Изигирь – Как же наши дети Элоим! Я полна ими вся Элоим! Мой сосуд полон нашими детьми Элоим! Пожалей своих детей!

– Заткнись мигера! – крикнул снова он на весь свой полуразрушенный храм любви – Это все ты! Ты соединилась со мной своим сожженным в огне собственного Ада телом! Ты превратила меня в это поганое чудовище! Но ты не убила мою ангельскую душу! Я любил, и буду любить, кого захочу! И буду снова любить своего Бога!