Жизнь Юрия текла равномерно и неторопливо, как у тысяч советских граждан. Дом, работа, пиво по будням, водочка – по выходным. В меру сварливая жена, в меру взбалмошная дочь – 18-летнее, симпатичное создание, вообщем как у всех. Был старенький « Москвич» и шесть соток огорода на окраине города. Работал прорабом, жена – в НИИ завхозом. На жизнь хватало, только грянули лихие перестроечные годы.

Сначала развалился институт жены за ненадобностью, и все сотрудники дружными рядами пошли пополнять армию безработных. Да и у Юрия в управлении, все поговаривали о сокращении инженерно-технических работников, в связи со свёртыванием строек. Нужно было как-то выживать и Юра, создав кооператив, занялся строительным бизнесом. А супруга, проявив таланты коммерсанта, «челночила» в Турцию и Китай. Помаленьку всё стало налаживаться, но напрягали частые и довольно-таки долгие отлучки жены.

Вот и сейчас ворвалась, как вихрь в квартиру, присосалась к бутылке с минералкой и выдохнула: 

 - Ребята, у меня о-о-очень крупный заказ от оптовиков, завтра лечу в Грецию. Вернусь – решим все проблемы с расширением жилья и новой машиной, деньги будут.

 Дочь равнодушно выдохнула:

 - Супер…,

Юрий недовольно поморщился и спросил:

 - Надолго?..

 - В этот раз не меньше, чем на полмесяца. Ну ладно не мешайте, я сегодня должна собраться и ещё съездить за всеми документами...

Дочь Юрия, Оленька, оделась и умчалась к своим подругам, а он стал в уме прикидывать плюсы и минусы отсутствия жены. День пролетел незаметно. Вечером – торжественный ужин с пожеланиями счастливого пути. Ночь – качественный секс со своей благоверной... и вот они всем семейством в аэропорту. Жена чмокнула дочку с мужем и поспешила на регистрацию. Выруливая с аэропортовской стоянки, Юрий приобнял дочь и предложил:

 - Сегодня воскресенье, пойдем куда-нибудь на твой выбор.

Ольга не долго думала:

 - Пап, я хочу в кино на новый боевик, а потом в кафешку...

У них с дочерью всегда были хорошие, доверительные отношения и, часто оставаясь вдвоём, без матери, они позволяли себе маленькие вольности, - типа кафе с вином для младшей и с водочкой для старшего. Жена, конечно, об этом не знала.

Сидя в кафе, Юрий не раз себя ловил на том, что засматривается на дочку с точки зрения мужской оценки её прелестей. Всё на месте: ножки стройные, мини юбочка по самое « не хочу», грудки – два спелых персика весело торчат. Он отвёл глаза и подумал, - что как-то неправильно себя ведёт, но глаза то и дело возвращались к стройной фигурке. "Наверное лишка выпил, вот и мечтается чёрте о чём", - Юрий потряс головой, прогоняя хмель. А дочь-красавица раскраснелась от выпитого вина, откинулась на стул и смотрела, как на танцполе движутся пары, в медленном танце.

 - Пап, пойдём и мы, ни разу с тобой не танцевала.

Юрий не стал отнекиваться, танцевать он любил, взял Ольгу за руку и повёл за собой.В танце Оленька прижималась к нему сильнее, чем положено дочери, или ему показалось?.. Как следствие дружок в джинсах встал, и с каждой минутой всё больше и больше обозначал своё присутствие. Юрий, как мог старался отодвинуться, от мягких бёдрышек дочки, но она закрыв глаза, всё теснее и теснее обволакивала его своим телом. Наконец-то танец закончился и Юрий быстрее уселся за стол, стараясь скрыть хорошо просматриваемую припухлость в области ширинки. А вскоре он рассчитался, вызвал такси и доставил слегка захмелевшую дочь домой.

Ночью Юрию снился эротический сон. Голая Ольга смеялась и, бесстыдно раскинув в стороны ноги, звала его: - Папа, проснись, ну папа... Юра открыл глаза и увидел, что дочка в коротенькой ночнушке стоит рядом и трясет его за плечо приговаривая: - Пап, проснись… Он рывком сел на кровать и с тревогой спросил:

 - Что случилось?

 - Там кто-то под окнами ходит и в стекло стучит, я боюсь...

 - Ладно, пойдем, посмотрим, что там за полуночники ходят.

 Юрий поднялся и направился за Ольгой в её комнату. Она шла впереди и даже в темноте было хорошо видно, как покачиваются кругленькие булочки попки и колышутся холмики грудок. Член, реагируя на эту красоту, незамедлительно зашевелился в трусах и встал по стойке смирно.

«Что это я, оголодал что ли, на собственную дочь стоит, как гидрант пожарный?» - подумал Юрий, но бесполезно - хуй поднимался всё выше и выше. Зайдя в комнату, Ольга включила свет.

 - Нет, выключи, а то спугнём,  - Отец забеспокоился, чтобы дочка не увидела мощный стояк. Юрий подошёл к окну, вглядываясь в темноту сентябрьской ночи.

 - Ну и что, трусиха, где твои ночные гости? Смотри, за окном всё тихо и спокойно.

 - Пап, правда кто-то ходил. Мне страшно, можно я с тобой лягу? - Конечно, золотко.

В детстве, где-то лет до двенадцати, Ольга частенько прибегала к родителям в постель, досматривать сны после утреннего по писанья. А иногда врывалась и ночью в самые неподходящие моменты, по-хозяйски залезала под одеяло и засыпала, мерно посапывая. Приобняв дочь за талию, Юрий повёл её в сою супружескую спальню, в душе надеясь, что отвернётся и быстренько уснёт до утра. Но не тут-то было.

Ольга долго ворочалась, перекатывалась с боку на бок и в оконцовке улеглась на спину и осторожно коснулась руки отца:

 - Ты спишь?.. - Юрий решил не отзываться, а только сильнее засопел, притворяясь мирно почивающим. Сквозь ресницы он смутно различал все движения дочери. Вот она приподнялась на локотке, внимательно взглянула на его лицо и, удовлетворённо кивнув головой, полезла рукой под одеяло. Юрий с замиранием сердца почувствовал, как нежная ладошка дочери залезла в трусы и осторожно, невесомо начала гладить уже полуобмякший член. Мысли роились в голове и жужжали, как пчёлы: «Это что же такое твориться? Так недолго и собственную дочь отъебать. Показать ей, что я не сплю или нет? А, будь, что будет!» Он пошевелился и повернулся к Ольге лицом, сонно приоткрыл глаза, как будто только проснулся и спросил:

 - Оленька, что случилось? Мне снился сон, или это всё наяву?

 - Папа, я нечаянно во сне положила туда руку, ну, не сердись...

 - Да я, собственно и не собирался ругаться. У тебя возраст такой, познавательный. Вы уже с мамой разговаривали на эти темы?.. - Какие?

 - Ну, о строении мужского и женского тела, о сексе, о правилах для женщин...

 - Да, с мамой бесполезно, она вечно занята, сам знаешь. Уходит – я ещё сплю, приходит, я уже сплю. Лучше бы ты со мной поговорил про это всё...

 - Ну, я не считаю это хорошей идеей: "старый отец пытается что-то умное втолковать дочери".

Ольга внезапно крепко прижалась к нему всем телом так, что её великолепные, твёрденькие грудки под полупрозрачной ночнушкой с силой вдавились в Юрия, а коленом он почувствовал толстенький, горячий лобок. Хуй опять подскочил, как на пружинке.

 - Во-первых, ты вовсе не старый, 36 лет – расцвет для мужчины, а во-вторых, в древнем Риме, например, дочерей всему учили отцы. 

 - Кто это тебе поведал?

 - В книжке прочитала...

Юрий развернулся к дочери, да так, что возбуждённый член упёрся ей в область живота, но Ольга, словно не замечая этого, прижалась ещё сильнее. « И в чём же ты видишь мою помощь?»« Для начала научи меня целоваться по-настоящему, это будет во-первых…» « А что во-вторых?» Он не стал дожидаться ответа, придвинул Ольгу к себе ещё плотнее, и впился губами в нежные губы девушки, а руки сами по себе начали гулять по всему её телу. Бойкий Ольгин язычок протаранил зубы отца и ворвался на оперативный простор весело и жадно гуляя по нёбу и свиваясь в безумном танце со своим языковым братом. « Как же, не умеешь ты целоваться…», - с иронией подумал Юрий разминая твёрдые мячики грудок дочери и нежно гладя через мини-трусики её упругую попку.

Поцелуй длился слишком долго для учебного, они оторвались друг от друга тяжело дыша и в глазах обоих был немой вопрос – а что же дальше? А руки отца жили своей жизнью и жадно перемещались по женскому телу, обследуя все доступные и недоступные уголки. Действо ждало своего логического продолжения, но Юрий стеснялся, боялся, и ещё тысяча чувств, переполнявших его не давали сделать следующий шаг. « Оленька, так мы далеко зайдем, давай спать». Ольга приподнялась на локте, заглянула в его глаза и, сквозь тяжелое, прерывистое дыхание, прошептала в ухо : « Я и хочу далеко зайти. Папочка, ты у меня самый любимый, самый хороший. Помнишь, когда мама кричала или ругалась на меня, ты всегда защищал. А как ты до n лет меня купал… Я до сих пор помню эти прикосновения, нежные-нежные. И даже когда я вечером в постели глажу свою киску, то всегда представляю, что это делаешь ты. Я хочу, чтобы первым моим мужчиной был тот, кого я искренне люблю и хочу, а всю историю с хождениями под окнами я придумала, чтобы вот так остаться с тобой.»

После таких признаний Юру переклинило, он рывком поднял лёгкую маечку дочери вверх, а она, подняв руки завершила процесс раздевания. Жадные губы отца припали к розовым сосочкам, сосали их, теребили языком и снова нежно посасывали. Тяжелое, глубокое дыхание Ольги сменилось тихими стонами, руки залезли в трусы к отцу, и нежные пальчики, обхватив стоящий колом хуй, начали поглаживать ствол, яички, осторожно касаясь головки. В тишине только сопение, да еле слышный шепот: « Папочка, милый…» Губы Юрия спускались всё ниже. Вот они целуют шёлковую кожу восхитительного мягкого животика, вот впадинка пупка, и жадный язык ласково таранит её, вот узенькие трусики, вставшие последней защитой от оральных ласк, так прочь их! Оленька сама выгнулась, приподняла попку, и гладкая, по-девичьи прекрасная пиздёнка, предстала во всей своей влекущей и дурманящей наготе. Дыхание Ольги участилось, стоны стали глубже и громче.

Юрий осторожно языком раздвинул выбритые губки, ощутил горошинку клитора и начал нежно её посасывать. Божественный запах и вкус женского сока пьянил не хуже водки, голова кружилась, в ушах стучали колокола. Через минуту Ольга тоненько взвизгнула и лицо отца обильно оросилось липкими выделениями. « Ой, папочка, что со мною, я как будто улетала вверх, а в глазах тысяча солнц?» « Это ты кончила, дочурка. Понравилось?» « Ещё бы. Я когда ночами писю натираю, тоже что-то в животе взрывается, но такого – никогда.» Они полежали ещё несколько минут, и Ольга прошептала: « Теперь я хочу поцеловать тебя там». « Ты уверена?» « На все сто процентов! Теоретически я подкована, а вот практики никакой» « Да, Интернет в действии, »- только и успел подумать Юрий, как ощутил горячее дыхание в области паха, а затем, мягкие губки сомкнулись на торчащем писюгане и начали свою работу.

Язычёк тоже не отставал нежно дотрагиваясь до головки и проходя влажной дорожкой вдоль ствола. Через две минуты, чувствуя, что вот-вот кончит, отец дёрнулся с намерением вытащить хуй из сладкого плена, но Ольга ещё больше заглотила его и ещё быстрее стала сосать, помогая себе рукой, подрачивая ствол. Юрий застонал, выгнулся, и струя спермы мощно ударила дочери в горло, но та не упустила ни капли, всё проглотила и улыбнувшись промурлыкала: « Я читала, что для женского организма мужское семя очень полезно, когда глотаешь. А тебе, папочка, понравилось?»

Часть 2

Лёжа в постели с дочерью, Юрий размышлял, что же теперь делать в свете вновь открывшихся обстоятельств под названием « инцест» ? Он утешал себя, что как такового сношения не было, но тут же в голову рвалась самоистязательная мысль: « Ебаться-то не ебались, но жадное лизание девичьей письки, но минет – это будет похуже, поразвратней». Юра повернулся на спину и замер тяжело вздыхая. « Папочка, - Ольга легла ему головой на грудь, а ногу закинула на живот так, что мокренькая писька короткими волосиками плотно прижалась к разгоряченной коже отца. – Ты, наверное, себя ругаешь последними словами. Да, я виновата, я тебя соблазнила и буду действовать дальше, пока у нас всё не будет по-настоящему.»Её рука нежно поглаживала отцовский ствол, пальчики теребили яички. Непроизвольно, помимо желания Юрия, его друг стал наливаться силой, и жить вне разума. « Оля-Оленька, ведь это неправильно, это – инцест. А мама приедет, как ей в глаза смотреть будем?» « Прямо!- жёстко отчеканила Ольга.- Ты ещё не всё знаешь про нашу мамочку». «Как это не всё, что ты этим хочешь сказать?» « Не сейчас», - Оленька всем телом прижалась к отцу. « Пап, а у нас будет по-настоящему?» « Это как?» « Пися в писю, - прошептала она ему на ухо. «Малыш, не сейчас, - невольно повторил Юрий слова дочери.

– Мне нужно много думать. Давай-ка спать.» Она разочаровано вздохнула, встала, ушла в свою комнату, но буквально через минуту вернулась, держа в руках красный блокнот. « Если будет интересно – прочти» « А что это?» « Дневник твоей дочери». Оля легла на кровать, укрылась простыней и уже через три минуты засопела, по-детски вздрагивая во сне. А к нему сон совсем не шёл. Юрий встал с кровати, пошёл в душ, по дороге прихватив из спальни чистые плавки. Он долго стоял под тугими, прохладными струями. В голове было пусто, спать не хотелось, да и время уже пять утра. По натуре своей он был « жаворонком», вставал очень рано, уходил на кухню, чтобы не будить домочадцев и садился за компьютер, который приобрёл недавно с помощью супруги, играть в игрушки.

Наскоро вытершись большой махровой простыней, Юрий направился было на место утренних посиделок, но вспомнив о красном блокноте, изменил свой маршрут. Оля спала раскинувшись на кровати, чуть подогнув ноги, всё так же голенькая. Отец секунду полюбовался матово белеющем в полумраке телом, укрыл её простынёю и вышел, прихватив с тумбочки дневник. Было раннее утро воскресенья, на работу не надо, и Юрий решил немного расслабиться для того, чтобы хоть как-то притупить все мысли о произошедшем. Большой холодильник приветливо распахнул дверь, демонстрируя свою забитость. « Так, полбутылки «Столичной», курочка, огурчики. Годится!» Первая пошла хорошо, как по маслу, в между первой и второй…

Через 10 минут в голове приятно зашумело, хорошая сигаретка тоже пришлась в тему, да и мысли плохие куда-то исчезли, самобичевание прекратилось. « Что-то она говорила про дневник и разрешила почитать. Интересно». Юрий открыл толстый блокнот. На первой странице красным фломастером было выведено: « Дневник несчастной Ольги П.» и красовалась дочкина фотография.

Дневник Ольги.

2 августа. Вчера приходили гости- тётя Люба с дядей Валерой и их прыщавым отпрыском Стасом. Мы с ним учимся в параллельных группах, а семьи дружат с давних лет. После двух часов усердного поглощения спиртного в всевозможных закусок, родители разделились: мамы щебетали о своём девичьем, отцы, как всегда ( они – коллеги ) про работу, а мы со Стасом пошли в мою комнату. Он вообще-то ничего парень, спортом занимается, но как посмотришь на лицо, аж с души воротит.

Прыщики и большие прыщи усеяли его, как звёзды небо. Неприятно. Прошли в комнату, уселись кто где и я говорю: « Стаська, ты с лицом что-то делать намерен?» « Да я что только не пробовал, не помогает. Умные люди говорят – трахаться надо, а с кем? Я бы тебя завалил, так ведь не дашь». « Ещё чего придумал, придурок! Иди Ирку из 22-й группы заваливай, она, говорят, безотказная». « Оль, вы ведь с ней общаетесь?» « Общаемся, ну и что?» « Слушай, договорись, а я тебе за это что-нибудь хорошее сделаю», - а сам, как бы невзначай, по коленке меня гладит, и ладонь всё выше поднимается.

Я по руке шлёпнула, откинула её. « Не был бы ты старым другом – и не подумала бы. Условие – дашь посмотреть, как у вас всё будет!» « Ну, ты даёшь! А как я это устрою?» « Твои проблемы». На том и сговорились. Ирка хорошая девчонка, но любит это дело – страсть! А Стас не знает – Ирка призналась мне, что переспала бы с ним с удовольствием. Ну и пусть не знает! Незаметно вечер перешёл в ночь, гости, осоловелые от обильной выпивки и еды, собрались домой. Мама сказала: « Сегодня ничего убирать не буду, устала», - и потянула отца в спальню, а я пошла в свою комнату. Хочу тебе признаться, мой дневник в том, о чём никому, даже из самых близких людей я никогда бы не сказала, даже под страхом смерти. Я люблю!!! Да, я люблю! Кого? Своего отца, вот! Теперь понимаешь, почему это запретная тема.

Сколько я себя помню, папа всегда был рядом. И в ванне он меня до семи лет мыл, пока я не пошла в школу. Я помню его большие руки, нежно намыливающие мою спину и еле заметные грудки, мягкие пальцы моющие мою попку и щёлочку. Когда мне исполнилось 10 или n лет, мне нравилось садиться к папе на колени. Он начинал целовать меня в затылок, гладить, щекотать и губами легонько покусывать мои мочки. От всего этого внизу живота становилось тепло, а на трусиках оставались пятна, но тогда я ещё не знала, что это такое. В седьмом классе кто-то из девчонок принёс в школу книжку, где было написано, как женщины ласкают себя сами, трогая писю. Только нужно закрыть глаза и представить что-нибудь приятное.

В тот же вечер, когда родители ушли прогуляться, я сняла трусы, легла, раздвинула ноги и начала натирать пальчиками свою щёлочку. В мечтах я, конечно же, представляла, что это ласкает меня папа, вздыхала и шептала: « Папа, папочка…». И в самый первый раз – случилось!! Какая-то волна прошла от груди к писе, обволокла живот и бёдра и взорвалась внутри, да так, что я закричала! Ещё минут пять я отходила от этого блаженства, лёжа голая на диване. Вот такая-то у меня тайна.

17 августа. Всё ещё идут каникулы, однообразно и скучно. Уже охота в техникум, но сегодня день особенный. Родаки у Стаса на три дня уехали в деревню, и Ирка в 18-00 придет к нему домой, благодаря моим усилиям. У Стаса трёхкомнатная квартира, и мы договорились, чисто я спрячусь в одной из комнат, а он приоткроет дверь спальни, куда поведёт Ирку. « Зачем тебе всё это?» - спросил друг. « Интересно», - ответила я. И вот я в дальней комнате и слышу, как в двери защёлкал ключ. Не буду описывать всю прелюдию – нудно и длинно. Наконец-то голоса раздались из спальни: Иркино хихиканье, Стаса сопение.

Я осторожно, на цыпочках подошла к дверям. Друг не обманул: дверная створка была наполовину открыта, и я осторожно заглянула в комнату, встав так, чтобы меня не заметили. Сидя на кровати, Стас с Иркой неистово целовались. Она обняла Стаса за голову, а его руки мяли Иркины грудки и уже принялись расстёгивать цветастую блузку. Последняя пуговица повисла на ниточке, лифчик стянут вниз, и губы Стаса впились мёртвой хваткой в сосок девушки.

Она, не мудрствуя лукаво, потянула вниз молнию ширинки партнёра, достала его стоячий член и опустилась на него ртом, заглотив почти по самые яйца. От неожиданности Стас задохнулся, упал спиной на кровать, но уже через минуту ритмично вгонял хуй в ненасытный Иркин рот, положив руки ей на затылок. Ещё через минуту друг замычал, задёргался, но Ирка не выпустила ствол изо рта. « Глотает она, что ли, - подумала я.- Ведь противно, фи!» Стас отполз на край кровати, а его партнёрша, как ни в чём не бывало, вытерла покрывалом губы и промурлыкала: « А ты ничего, вкусный. Стасик, у меня вчера месячные начались, но ты не расстраивайся: закончатся – наебёмся всласть. Парень, которому впервые в жизни сделали минет, да и сиськи-то женские он мял в первый раз, ошарашенно посмотрел на Иру, промычал: « Да, да, конечно»- и встал с кровати. Я так же на цыпочках убралась в дальнюю комнату. Пока Стас провожал эту блядищу, я сидела и думала, смогла бы я вот так отсосать папе и поглотить с удовольствием? Конечно, но как это сделать?

10 сентября.Сегодня я пришла из техникума пораньше ( физичка заболела ), зашла в прихожку, скинула туфли и собралась к себе, но услышала шум из ванной и, напевающий что-то папин голос. Прошла по коридору и с замиранием сердца увидела, что дверь в санузел не закрыта, а распахнута настежь, словно ждёт именно меня. Тихонечко прокралась и выглянула из-за косяка. Папа стоял под струями душа, и я невольно залюбовалась. Он у меня ещё молодой, со стройным, подтянутым телом, ни следа животика и хуй здоровый. Не как у жеребца, конечно, но большой и симпатичный.

Папа вертелся под душем не видя меня, и я предпочла уйти к входным дверям, открыть их и громко закрыть, типа только что пришла. Из ванной донеслось: « Дочь, это ты?» « Я, папа. У нас двух уроков не было» « Ладно, я через 5 минут выйду». Ну, пять минут мне хватило, чтобы засунуть руку в трусы и, представляя любимого папочку, получить наслаждение по полной. Он вышел из ванной, приобнял меня, чмокнул в щёку. « Я сегодня тоже пораньше, уезжаю вечером на три дня по работе, так что оставайся на хозяйстве, а то мать, сама знаешь, с утра до вечера в делах. « Хорошо, папа». Ладно, побыть одной несколько дней дома тоже не худший вариант.

18 сентября. Опять я припёрлась домой раньше, лучше бы ногу сломала по дороге. Начались месячные и физручка отпустила. Пришла, открыла дверь, а из спальни мамины вздохи и стоны. Врываюсь, а там дядя Володя, мамин начальник и, кстати, папин друг наяривает маман, ажно шуба заворачивается. Та под его волосатой жопой елозит, повизгивает, видно кончает, вообщем куда там порнухе, которую у Ирки на видике смотрели. И тут я, собственной персоной. Картина Репина – « не ждали».

Мама запричитала, увидев меня, глаза на выкате, руки по простыне шарят, ища, чем бы прикрыться, а её ёбарь перевернулся на живот и замер в позе « ни виноватый я, она сама пришла». Я выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью. Шла по улице и плакала. Как могла мама изменять лучшему в мире мужчине, с которым прожила почти 20 лет! Как она могла?! В голове сформировалась только одна мысль – папочка должен принадлежать мне! Вечером был разговор с матерью, она плакала, даже выла, объясняла, что это получилось случайно и никогда не повторится. И ещё она чуть ли не на коленях просила, чтобы я ничего не рассказала папе, типа это будет нашей тайной. Я, конечно, пообещала, но не знаю, удержусь или нет, чтобы не вложить мамочку. Время покажет.

25 сентября. Придя из технаря, начала тренировки своей будущей сексуальной жизни. Вчера напросилась к Ирке, смотрели новую порнуху. Мозг впитывал каждый кадр, каждое движение и всё действо в целом. Поговорили с подружкой. Она хоть и на год младше меня, но опыта уже 2 года, многое рассказала: « Ты, чо, целка? Ну, ты даёшь! Пора уже расставаться с детством. Но, если не хочешь передком, можешь в жопу давать. Сначала немного больно, но потом ничего, многие даже кайф ловят. Можно отсасывать, у нас большинство девчонок так в парке подрабатывают. Три минуты отсоса, и бабки в кармане!».

Когда я уходила, Ирка дала мне толстенькую брошюрку, по виду из тех, что продают на улице, на лотках, со словами: « Пособие начинающих давалок, изучай». Вечером в постели начала читать и не оторвалась пока не перелистнула последнюю страницу. Новой информации – море! А сегодня прошла на кухню, взяла из холодильника самый толстый огурец и начала его облизывать, да насасывать, как в инструкции – « с отрешенно-влюблённым взглядом». Одновременно натирала писю, но что-то не получалось. Глотнула сметаны – ну, вроде, как сперма, хотя в книжке написано, что можно не глотать, а выплюнуть в раковину и прополоскать рот, но мужчинам нравится именно « с заглотом».

Интересно, какая спущёнка на вкус? Попробовала засунуть огурец подальше в горло, подавилась, закашлялась. Да, нужно тренироваться. Зашла в комнату и упав на диван, стала фантазировать, как это у нас с папой будет, а то, что будет, я уже не сомневалась. А вдруг он не захочет, а вдруг испугается? А что, если испугается в писю? Проблем нет – подставлю попку. Что там у нас в книжке про анал? Взяла из родительской спальни мамин крем, сняла трусы, и пальчиком, обильно смазав маленькую дырочку, запустила его гулять внутри. Непривычное ощущение. Затем, опять же по инструкции, воткнула в жопу уже два пальца. Немного больно, но ничего. Вечер прошёл в тренировках.

26 сентября.Никак не удаётся остаться с папой наедине – занят на работе. Да, если бы и получилось, что бы я делала? Подошла бы и сказала : « Я тебя люблю и хочу с тобой ебаться». Бред. Без подготовки за такие слова и по башке получить можно. Стараюсь крутиться с ним рядом полураздетая, но получаю только замечания, типа - иди, халат накинь. Мама что-то долго никуда не уезжает, но приходит стабильно поздно. Наверное, после того, как я её заловила, трахается на работе. Сегодня они с папой вечером пришли из гостей пьяные в дым. Отправили меня спать, а сами – в спальню, даже свет не потушили.

Я тихонечко заняла наблюдательный пункт около дверей, когда они, уже раздетые лежали на кровати. Какой же, всё-таки у меня папка красавец! Вытянулся на простыни, хуй торчит, а сам упрашивает маму взять в рот.А та : « Что ты, Юра, ведь знаешь, что я не люблю. Давай лучше я на тебе.» Как же, не любит она. Наверно у ёбаря своего со свистом отсасывает! Мама взобралась на отца, быстрым движением вставила в себя его ствол и заскакала, и застонала! Сиськи, кстати – 4 размер, мотались из стороны в сторону с глухими шлепками, а она уже повизгивала. Папа вцепился в её задницу : « Потише, Ольга ещё, наверное не спит.» « Ну и ладно. Давай сильнее, глубже! Ой, ещё, ещё! А-а- а-а!!!!» Маму затрясло, а папа вытащил из неё свой член и стал спускать на живот и титьки, поднося большую, фиолетовую залупу к маминым губам, благо глаза у неё были закрыты. Последняя порция упала ей на щеку. « Юрка, жлоб, сказала же, не в рот…». Сейчас мыться пойдет, надо убегать.

28 сентября. Сижу, пишу у себя в комнате. Сегодня маман уехала в командировку и, по всей вероятности, надолго. Проводили её и пошли с папой в кафешку. Прямо там я начала претворять в жизнь намеченный план. Пригласила его танцевать, прижалась титьками крепко-крепко, и у него встал!! Встал на меня!! Папа пытался в танце отодвинуться, но я всё крепче и крепче наседала на него, елозя телом по его возбуждённому дружку в штанах. Сейчас внутри меня всё трясётся от осознания ситуации – сегодня или никогда! Уже придумала, как очутиться в папиной постели. Подожду ещё часик, пока уснёт. Всё.»

Часть 3.

Юрий тупо уставился куда-то в потолок, налил полстакана, махом опрокинул, не чувствуя вкуса водки и закурил. Да, много он сегодня узнал из короткого дневника дочери и про себя, и про жену, а главное – про Ольгу, Олю – Оленьку. И что со всеми этими знаниями делать, что предпринимать – без понятия! Затушив сигарету, он пошёл в спальню в надежде поспать ещё, а уж потом, на более-менее свежую голову, поговорить с дочкой. Она лежала в той же позе, прикрытая простынёй.

Юра осторожно опустился рядом, отвернулся и закрыл глаза. От выпитого и передуманного сон пришёл сразу, накрыл мозг мягкой пеленой и опустил мужчину на дно чёрного, глубокого колодца. Однако покемарить удалось часа два-три из-за срочного и такого сладкого пробуждения. Ему сосали хуй, да так неистово, что он, хотевший сказать, что это неправильно, что это противоречит человеческим нормам и морали, только простонал и продолжал получать удовольствие зажмурив глаза. Волосы Оленьки щекотали ему пах, её язычок порхал, как бабочка по напряженной залупе, и вот он – момент истины! Струи спермы ударили дочери в рот, и она, как добросовестная девочка, всё проглотила и вылизала ствол и головку.

— Папуля, с добрым утром, - голенькая дочь нырнула под одеяло и прижалась всем телом, смотря ему в глаза близко-близко.

— Доча, что же мы делаем? У меня нет слов, как это всё назвать, - запричитал Юрий, но Оленька запечатала ему рот своими губами, проникнув туда язычком, а рукой поглаживая поникший, но готовый в любое время пробудиться член. Оторвавшись от поцелуя, дочь серьёзно посмотрела на отца и прошептала:

— Если ты прочёл дневник, то знаешь, что мы делаем и кто был инициатором всего этого. Я тебя люблю, я этого хотела, и я этого добилась, - глаза сверкнули хитринкой, - но не до конца. Юрий провёл рукой по её волосам. Он понимал, что такими темпами и до конца они дойдут очень быстро, может быть даже этим утром, но так же осознавал, что ни к чему хорошему это не приведет. Одно неосторожное слово дочери, одно её случайное признание подружкам, и людская молва сомнёт их и расплющит, как дорожным катком, поломав судьбы её и его.

— Давай-ка, дочь, вставать, утро уже.

— Хорошо, папочка, я пойду, приготовлю завтрак, а ты иди в душ, вдруг я захочу опять чего-нибудь сладенького.

Он хлопнул её по попке, и Ольга, смеясь, побежала в свою комнату. Юрий включил воду, встал под обжигающе-холодные струи. В голове было пусто, зато в теле появилась блаженная истома. « Нет, целку я ей ломать не буду, - думал он, хотя глубоко в голове роилась мысль, что это было бы здорово сотворить с таким молодым, упругим, красивым телом. Он не закрвл до конца дверь в ванну, и Ольга, проходя мимо, могла видеть, как член отца отчего-то наливается силой и, покачиваясь, приподнимается. Юрий вытерся полотенцем, натянул свежие шорты и прошёл на кухню. На плите шкворчала яичница с грудинкой, а Ольга стояла около раковины, к Юрию спиной. На ней был одет фартук, под которым были только узенькие полупрозрачные трусики и больше ничего.

— Ты что опять меня соблазняешь? Доча, то, что было вчера и сегодня утром – исключение из правил, но на большее не рассчитывай, девственность твоя останется при тебе.

— Ах, так! – и последняя составляющая нижнего белья была сдёрнута и откинута в угол кухни. – Я буду ходить голой, и ты всё равно не выдержишь!

Она оперлась попкой об обеденный стол и сердито надула губки. Юрий подошёл к дочери, обнял и начал тихо уговаривать:

— Ну, понимаешь, не могу я так. А как маме в глаза глядеть?

— Ты, надеюсь, внимательно прочёл мой дневник? Думаешь тот случай у мамы единственный?

Оля прижалась к отцу, и он, противореча своим словам, начал гладить её, касаясь спелых, сочных грудок и опуская руки всё ниже и ниже. Обняв дочь за две упругие булочки, Юрий рывком посадил её на стол и раздвинул ноги. Ольга откинулась назад, закрыла глаза в предвкушении дальнейшего. Отец встал на колени и в дневном свете увидел гладкую, розовую раковину, раздвинул осторожно пальцами губки и припал ртом к этой прелести. Язык развил бурную деятельность, губы посасывали клитор, палец аккуратно входил в дырочку, ощущая податливую, прогибающуюся преграду. Дочь крепко обняла его за голову, стонала и елозила попкой навстречу ненасытному рту. Немного погодя из

Ольгиной письки брызнула терпко пахнущая жидкость, и Юрий языком вылизал её. Девушка открыла затуманенные оргазмом глаза и протяжно застонала, дрожа всем телом.

— Как хорошо, папочка, это не описать словами, это…. Я люблю тебя!!

Затем она взглянула на торчащий в шортах отца писюган.

— А как же ты? Нужно вот так, -быстро сняла всё с Юрия и разместила хуй между своих, сведенных руками грудок.

— Давай же, я так хочу, я это видела где-то в журнале.

Член заходил, как поршень, доставая залупой розовые губы и высунутый язычок дочери. Больше Юра терпеть не мог и начал кончать, не так обильно, как утром, но губы, щёки и сиськи дочери были покрыты густыми каплями, которые она собирала пальцами и складывала в рот. Улыбнулась, и убежала в душ. День прошёл спокойно, без посягательств Ольги на « мужское начало» отца.

Дочь делала приборку в квартире, весело щебетала о своих делах, ластилась к нему, как маленькая девочка, а не как девочка отсосавшая недельный запас спермы и мечтающая о том, что вот- вот её отъебут во все дырочки. Ближе к вечеру они пошли прогуляться. Весенний день угасал, было не по мартовски тепло. Проходя мимо нового торгового центра, Ольга затащила туда отца, хотя знала, что он страсть как не любит ходить по магазинам, но своей доче никогда не откажет. Народ толпился у прилавков рассматривая импортные вещи потоком хлынувшие в торговлю с наступлением перестройки. Продавцы, не по-советски вежливые, аккуратно и дорого одетые, снимали товары с полок, показывали людям, охотно отвечали на вопросы. « Вот они преимущества начинающегося капитализма», - подумал Юра, и тут Ольга утащила его в отдел женского белья.

— Ой, папочка, посмотри, какая красота! – Глаза дочери блестели, как два фонарика при виде этих гор лифчиков, трусиков, пеньюаров и прочих атрибутов, созданных для обольщения.

— Можешь себе что-нибудь выбрать, - усмехнулся Юрий протягивая Ольге кошелек, - а я буду в рыболовном отделе.

Девочка взвизгнула от счастья, подпрыгнула и, поцеловав отца в щёку, исчезла в отделе. Затем они зашли в знакомое кафе, поужинали и отправились домой, благо на улице уже было темно и начало холодать. Придя, Юрий уселся на диване перед телевизором, а дочь убежала в свою комнату, пообещав сюрприз. Через 10 минут дверь в зал приоткрылась и вошла, нет, вплыла Ольга, одетая в новый красный комплект нижнего белья и свои туфли на высоких каблуках. Лифчик красиво подчеркивал грудки, трусики обтягивали пухленький лобок, чётко прорисовывая щёлочку.

Ольга походила перед отцом виляя бёдрами, как на подиуме, поцеловала колючую щёку и опять убежала. В голове Юрия зашумело не так от выпитого за ужином, как от увиденного, в штанах предательски зашевелился « дружок», требуя к себе внимания, понимания и обнимания мягкими, влажными губками. Через несколько минут Ольга позвала отца из спальни. В комнате царил полумрак, благодаря тусклому ночнику, а на широкой родительской кровати лежала прекрасная нимфа, переодевшаяся в белый, с голубыми цветочками комплект. Он выглядел на юном теле дочери превосходно.

Ольга полулежала на подушке, одна бретелька лифчика упала с плеча наполовину обнажив грудь, стройные ножки были согнуты, полураздвинуты и покачивались из стороны в сторону. Юрий подошёл, сел на кровать и, повернув к себе лицо дочери, крепко поцеловал её в губы. Оленька моментально ответила ему, начав игру языков и крепко обняв отца за шею. Продолжая целоваться, они повалились на кровать и начали шутливо бороться. В конце концов дочка оказалась сверху поверженного папы, усевшись на него и плотно прижавшись своей промежностью к его паху с, каменно стоящим хуем.

— Папочка, я вся теку! – Юрий и сам почувствовал влажность трусиков своими бёдрами, но лежал без движения, не давая волю эмоциям.

— Я когда тебя вижу, - продолжала Ольга, - внизу сразу горячо и мокро. Я хочу тебя, хочу сейчас, ну папочка….

Она слезла с него, уселась на кровать напротив и резким движением скинула трусики, а затем и бюстгальтер, раздвинула ноги и пальцами развела створки своей пещерки. Щёлка с тёмными, нежными губками блестела от влаги, глаза – подёрнуты дымкой желания, пальчики тёрли бугорок, а вторая рука потянулась к шортам Юрия. « А, будь, что будет», -пронеслось у него в голове, шорты с трусами слетели в одно мгновение, и два голых тела крепко прижались друг к другу, а губы слились в очередном поцелуе. Честно говоря, Юрий и хотел, и ужасно боялся этой близости с той точки зрения, что за всю свою жизнь ни разу не имел контактов с девственницами. Жену взял уже распечатанной, а дальше как-то не судьба была встретиться с целочкой.

— Ты знаешь, что это больно? – тихо спросил он дочь.

— Знаю, читала и девчонки рассказывали. Но они говорили, что когда любишь человека, то всё нормально, а я тебя очень люблю!

Она обняла отца и начала аккуратно переворачивать его тело на себя, располагая между согнутых в коленях, широко расставленных ног. Юрий задохнулся от нахлынувших чувств и начал поудобнее устраиваться, а руки Ольги уже обхватили хуй и направляли его на дорожку в заветную пещерку. Залупа, набухшая, как большая слива, с трудом проторивала себе путь среди влажных стенок, пока не упёрлась в естественную преграду. Не дожидаясь действий отца, Ольга сама стремительно подалась навстречу, ойкнула и замерла. По красным, разгоряченным щекам покатились слёзы, но папин дружок уже по-хозяйски расположился внутри почти на всю длину. Юра шевельнул хуем, что вызвало новый стон дочери.

— Что, милая, сильно больно? – спросил он, не вынимая инструмент и целуя мокрые щёки Ольги.

— Больно, папочка, но я потерплю

— Никаких потерплю, - член с трудом покинул тесное гнёздышко и Юра скомандовал:

— Быстро в душ! Пойдём, я сам тебя помою.

Они встали с постели, и тут он заметил красное пятно на белоснежной простыни, а по ноге Ольги стекал чуть видимый розовый ручеек. Осторожно обливая дочь водой, Юрий приговаривал:

— Не торопись, дай боли утихнуть. У нас с тобой ещё будет время.

Ольга расслабилась у него в руках и дала увести себя в постель, закуталась в одеяло и моментально заснула. Наутро они разбежались каждый по своим делам: Юрий – на работу, Оленька – на учебу, но оба проживали этот будний день в предвкушении праздника любви и плоти, что ждал их вечером.

Часть 4.

Дневник Ольги.

5 марта. Вот это и случилось: я стала женщиной! Ни где-нибудь, ни с кем- нибудь, а с любимым папочкой в его постели! Честно говоря, была очень длинная прелюдия – весь воскресный день, зато вечером… Обожаю папу: его жадные губы, его твёрдый, нежный язык, теребящий мой клитор, его руки, мнущие мне сиси и сжимающие мою попку, и, конечно, его член – толстый, в синих, набухших венах, с блестящей тёмной головкой. Люблю его мять, люблю сосать, облизывать, люблю сперму – густую, тягучую. Первый раз вкус мне не очень понравился: непривычный, солоноватый, как будто глотаешь соплю из носа, но потом, во второй раз, распробовала и поняла, что лучше нет ничего на свете, чем сперма любимого.

А как мне нравиться с папой целоваться! Когда глаза в глаза, когда внутри меня его язык, и я его обсасываю, как маленький член, когда всё это сопровождается прикосновениями, поглаживаниями, крепкими объятиями. От всего этого я кончаю!! Когда папа воткнул в меня свою дубинку, было больно, даже очень, но он не стал мучать, а сказал, что время есть, и наше от нас никуда не денется. Вчера прибежала, разделась и в зеркало стала рассматривать свою пизду.

Вроде как ничего не изменилось, только губы красные и немного воспаленные. Засунула палец в дырочку – больно! Срочно нашла у мамы импортный, противовоспалительный крем и обильно смазала снаружи и внутри. Через полчаса опять засунула два пальца – терпимо. А ближе к вечеру пришёл папа и как айда стесняться, отводить глаза, что-то мычать насчёт: « Ах, простите, извините, возбудился, себя не помнил, больше не повториться!». Ага, сейчас! Я подошла, заткнула ему рот поцелуем, рукой расстегнула ширинку, и там же, в прихожей, опустилась на колени и быстренько засунула полувставший хуй в рот, да так, что он упёрся куда-то в горло, аж закашлялась. Но инициативы не потеряла, и уже через несколько минут папочка кончал мне в ротик, трясясь и стеная в оргазме.

— Ну, что, вечер начался, - выдохнул он и улыбнулся. –Теперь я точно знаю, что ты не успокоишься, пока не получишь полноценного траха, дорогая Оленька, но пойми, об этом никто не должен знать, потому что последствия могут быть ужасными.

Губами, перепачканными в спущёнке, я ответила: « Клянусь!», и засмеялась. Папа тоже оттаял, улыбнулся и начал меня целовать в эти грязные губы. Затем был ужин, а позже… Я вышла из душа полностью голенькой, пися уже сочилась в предвкушении дальнейшего, а на кровати – папа, чудесно пахнущий земляничным мылом, со стоящим, как дубина, хуем. Не спеша, чтобы папа мог разглядеть меня всю, я дошла до кровати и тихонечко легла рядом с ним. Молчание. Ну, что, нужно брать в свои руки всё в прямом и переносном смысле. Я прижалась к папе, закинула ему ножку на бедро, чтобы почувствовал мою мокрую кису и начала целовать родное тело, слегка покусывая соски.

Папа резко сгрёб меня, бедную, под себя, одним движением раздвинул ноги и начал тыкаться, никак не попадая. Но я, девочка послушная, схватила его хуй и направила в дырочку, приготовившись к болезненному проникновению, но, толи смазки было много, толи пизда отдохнула за эти сутки, - дружок его вошёл медленно на всю длину, а боли не было. Только залупа достала до матки, на меня нахлынуло такое! А папочка устроился поудобнее, засосал мой сосочек, теребя его язычком и начал двигаться неторопливо и размеренно, вообщем начал ебать меня по-настоящему. Толстый писюган раздвигал губки, таранил тоннель с мягкими стенками, а я, впервые в жизни, кончала под мужчиной, да ещё как кончала!

Взрывы в писе и голове следовали один за другим через каждые три минуты, хотелось кричать и я кричала, зажав зубами подушку, чтобы соседи не услышали. Тело извивалось, дёргалось и стремилось навстречу к этой прелести, что жила в нём своей жизнью, задевая каждый уголок влагалища, то выскакивая наружу, то погружаясь полностью так, что большие волосатые яйца шлёпали по пиздени. Вот папа убыстрил темп, вдавливая меня в кровать со всей силы, и только две мысли мелькнули – не раздавил бы и во внутрь кончать, у меня опасный период, как он вырвал член из мягкого плена и начал играть в войнушку, то есть обстреливать свою дочь со всех сторон. Струи спермы брызгали мне на лицо, волосы, грудь, я только и успела зажмурить глаза, а когда их открыла – вот он, во всей красе, покачивается перед моим носом, и капелька висит на кончике.

Рот сам собою открылся и всосал залупу и половину дубинки из которой всё ещё проистекало. Облизав и пососав головку, я занялась своим внешним видом, а папа, сквозь полузакрытые глаза, наблюдал за мной. Полностью вытеревшись припасенным полотенцем, я в изнеможении упала рядом с папочкой, обняла его за шею и уткнулась губами куда-то в щёку.

— Что, котёнок, больно было? – тихо поинтересовался он.

— Нет, самую чуточку, зато приятных моментов – через край!

— Я заметил, - папа покосился на смятую простыню, где чётко были обозначены влажные пятна наших любовных выделений.

— Теперь давай поговорим, - папа лицом повернулся ко мне. – Если тебе это нравится, я не буду перечить, хотя и слишком рано, только одно условие: для любви есть дом и только дом, все варианты на стороне будут пресекаться, все молодые люди на стороне – табу!

Я аж задохнулась от возмущения! Да как он смеет обо мне так думать?! Да чтоб я поменяла его на прыщавых недоумков?! Не думала, папочка, что ты так обо мне… Я действительно обиделась и отвернулась к родителю спиной, слёзы душили. Переступив через стыд, ему в любви призналась, целочку свою отдала ( хотя, куда бы он делся?), а папуля родненький вот так. Вдруг я почувствовала, как отец обнял меня, прижал к себе и, поглаживая по волосам, начал оправдываться:

— Ну, не сердись, я же не со зла сказал, просто боюсь, чтобы тебя ненароком не обидел кто-нибудь. Ну, Оленька, мир?

Я не поворачиваясь лежала к нему попкой и чувствовала, как некий орган приходит в движение, подёргивается, приподнимается с твёрдым намерением встать во весь немаленький рост. Вот это другое дело! Я перевернулась на спину, припала к губам отца и рукой схватилась за хуй, легонько его подрачивая. С каждой секундой он становился толще и твёрже, пока не подпрыгнул и не застыл на месте в вертикальном положении.

— Ещё, - я смотрела папе в глаза, - я хочу ещё!

— Я тоже хочу, как видишь, но давай не спешить, уж коли всё произошло, будешь ученицей в моей школе секса, согласна?

— Конечно, согласна, а когда первый урок?

— Да прямо сейчас.

И папа начал мне интересно рассказывать о взаимоотношениях полов, о строении органов, о том, что можно делать, и что нельзя, и когда можно ебаться, а когда лучше воздержаться, о способах сношений, о том, что любой секс, вопреки мнению ханжей, является нормальным явлением, и всё зависит только от фантазии партнёров. Так мы лежали голышом, обнявшись и мирно беседовали. Мне было очень интересно – папка супер-начитанный и умный и всё доводил простыми, понятными словами. Я поинтересовалась:

— А когда будут практические занятия?

Папа рассмеялся, повалил меня, расплющил и начал щекотать. Так мы пробесились минут пять, пока в пылу игры папин писюган случайно не попал в мою дырочку. А может не случайно, может я сама его туда затащила? На секунду застыв, папуля ещё жарче стал меня гладить и целовать, не забывая при этом делать « туда – сюда». Распалённая его рассказами и его движениями, я соскочила с хуя, перевернула папу на спину, чтобы попробовать позу « наездницы» ( кстати, любимую позу мамочки). Я взялась за ствол и начала медленно на него насаживаться ощущая, как медленно раздвигаются стенки влагалища, но этого было мало.

Резко сев на папин ствол, я застонала, потому что он ворвался, как бешенный и сплющил мою матку, но вскоре неприятные ощущения стали уходить, а им на смену наступало блаженство, искры в глазах, шум в голове и взрывы наслаждения внутри моей пиздёнки. Вообщем накувыркались мы в тот вечер, пробовали в писю по-всякому – «Кама-Сутра» отдыхает! Смотрю: папочка мой сомлел, писька опустилась и наверное, долго не встанет после таких скачек. Поцеловала я её, пожелала спокойной ночи, обняла папу и уснула.

9 марта. За прошедшие дни ничего сверхвыдающегося не произошло. Днём мы – по своим местам, вечером быстрый ужин – и в койку. Я теперь папочку берегу, а то заездила в первый раз. Ежедневно не больше двух поебушек и один утренний минетик. 7-го позвонила мама, поздравила меня, спросила, как мы тут управляемся и сообщила, что задерживается по работе ещё дней на 10-12, зато потом долго никуда не уедет. Первая часть услышанного мне очень понравилась, а вот над второй я задумалась.

Действительно, вот она приехала, и папа уже не мой. Делить я его не хочу ни с кем. Будут, конечно, моменты, чтобы поебаться втихаря, благо маман на работе допоздна, но на двух женщин его элементарно не хватит: я насмотрелась, да и на себе испытала, какое это утомительное занятие. Мысли шумели, выход не приходил в голову, а потому, решила я, нужно плыть по течению и будь, что будет. Основные мои впечатления – это праздник, это день 8 марта. С утра я, как обычно, быстренько отсосала у папули, поплескалась в ванне, и ближе к полудню мы пошли гулять, оставив все поздравления, всё торжество для вечера. Папа завёл меня в ювелирный и купил золотые серёжки, о которых я мечтала ещё с осени.

Счастью не было предела, и я решила преподнести ему сюрприз в постели, благо вычитала недавно в брошюрке, что в сексе мужчины обожают минет и женскую попку. Два дня, пока папа был на работе, я с помощью крема и пальцев залазила в жопу, елозила там но, честно говоря, впечатления не произвело. Может быть хуй даст какие-то новые ощущения? Вечером я пила хорошее испанское вино, а папа – коньяк, и уже через десять минут после начала застолья, я оказалась у него на коленях.

Под белой блузкой и короткой юбкой ничего не было, мы так договорились, папин дружок мощно протирал ему дырку в шортах, сопение и поцелуи. Когда жёсткая, большая рука оказалась у меня на лобке, я соскочила и, как бы играя, побежала в спальню. Там на тумбочке была приготовлена смазка, кругом горели свечи – кайфуй, папочка, дочка постаралась. Я запрыгнула на кровать, встала на четвереньки и задрала до пояса юбку. Попка моя была развёрнута к дверям и, когда вошёл отец, ему предстала картина ещё та!

— Подойди ко мне, любимый, - низким, загробным голосом прорычала я. – У нас сегодня второй урок вечерней школы секса, но преподавателем будет твоя дочь. Папа засмеялся и хлопнул меня по попке. Я сразу превратилась в маленькую, наивную девочку-пионерку:

— Дяденька, мне мама говорила, что в писю мальчикам нельзя давать ни в коем случае, а про попку ничего не сказала. Я хочу, чтобы вы мне туда засунули вон ту штуку, которая у вас болтается, можно?

Тут-то папа догадался к чему это всё: свечи, крем, дочка, стоящая раком, сделал серьёзное лицо и уселся на кровать.

— Оленька, это ещё больнее, чем первый раз в писю. Мама взрослая женщина, и то никогда туда не даёт. Это плохая идея.

— Папочка, я же не говорю- разорви меня, давай только попробуем, и я буду знать, что все мои дырочки приносили наслаждение моему любимому папуле.

Так же стоя на коленях, я развернулась попкой к шкафному зеркалу и посмотрела в него. Ну, что, очень красивая попочка: вверху коричневое колечко с натянутой кожей, ниже – пирожок, аккуратно разделенный щёлочкой на две половинки, мне понравилось. Папа вздохнул:

— Ну, если ты хочешь, в праздник я отказать не могу, только договоримся: - если будет больно – скажи.

Папа обильно смазал кремом палец и мою дырочку и стал медленно её раздвигать, заталкивая палец всё дальше и дальше вовнутрь, пошевелил им там и вынул. Затем настала очередь смазки и члена, и вот я уже ощущаю, как залупа старается раскрыть створки шоколадного глазка, но он не очень-то поддаётся. Я расслабилась, и что-то толстое и огромное начало входить в кишку, выбивая из меня стоны, слёзы и сопли. Было больно, неприятно, в области жопы всё горело огнём, но я терпела.

Папа засунул хуй наполовину и начал им двигать взад-вперед, но боль внутри задницы не прошла, а только усилилась. Наверное я ещё не доросла до анальных сношений, лучше сто раз отсосать и двести потрахаться в писю, чем терпеть такое. Я повизгивала, слёзы сами лились из глаз, но папа не вытащил хуй, а замер, и я почувствовала, как он начинает дрожать, а внутрь жопы влетает мощными толчками сперма. Точно, мужики балдеютот этого, если папочка после нескольких движений кончил! Наконец дубина покинула многострадальную попку, и папа, поцеловав меня в зарёванные щёки, поклялся:

— Всё, это было в первый и в последний раз! – взял на руки и понёс в душ. Там он меня омыл, чем-то смазал дырочку и, завернув в полотенце, отнёс в зал, усадил на диван, налил полный фужер вина. Я выпила залпом и помаленьку успокоилась. Боль начала проходить, и вот мы уже смеемся над какой-то папиной шуткой, я обнимаю папочку и жадно целую его в губы. Он тоже потихонечку оттаял после моих слёз и стонов и уже шаловливо теребил пальцами одной руки мой сосок, а вторая ласкала клитор. Я устраиваюсь поудобнее на коленях моего любимого, и вставший хуй плавно заходит в раскрытые ворота моего влагалища.

— Папочка, спусти в меня, я хочу попробовать это ощущение.

— Котёнок, нельзя, можно забеременеть, я же тебе рассказывал.

— У меня сегодня всё безопасно, и я сразу же подмоюсь. Ну, папочка, ну любимый!

Мы перемещаемся на толстый ворсистый ковёр, и папа начинает меня ебать по-настоящему – глубоко и быстро. Кончив раза два-три я ощущаю, как внутри папули зарождается дрожь, залупа внутри распухает, и фонтан тёплой, густой спермы ударяет мне в матку. И здесь меня побивает такой оргазм, что не передать словами! Перед глазами взрывается солнце, внутри устремляется вниз волна жара, принося телу небывалое наслаждение. Вот так и прошёл праздник. Могла ли я ещё два месяца назад, девочка, которая краснела при словах «хуй» и «пизда», подумать, что буду ебаться каждый день в немыслимых позах, сосать, глотать и получать множественные оргазмы, такие полезные для девочек?!

Спасибо, папочка, я люблю тебя!!

13 марта. Вчера произошло событие, которое может перевернуть нашу с папой жизнь, только неизвестно, в какую сторону. Я приготовила ужин и смотрела телевизор, ожидая папочку, но его всё не было. Наконец, часов в 10 раздался звонок в дверь. Папа стоял на пороге пошатываясь и от него сильно пахло спиртным. Не говоря ни слова, он разделся и прошёл на кухню, достал из шкафчика начатую бутылку коньяка, налил в фужер и залпом выпил. Меня поразило его лицо – какая-то застывшая, скорбная маска...

— Папа, что случилось? – спросила я, садясь напротив его за стол.

— Случилось, случилось, - рассеяно пробормотал он и опять потянулся за бутылкой, но я перехватила её и спрятала за спину.

— Дочь, я хочу сегодня напиться, отдай!

— Не отдам, пока всё не расскажешь! – шутливо погрозила я пальцем, хотя на душе было неспокойно.

— Да и рассказывать особенно нечего. Сегодня мне на работу позвонила мама, просила не волноваться и спокойно воспринять новость, что она уходит от меня к другому... К своему партнёру по бизнесу из Турции, вопрос решенный, он уже подарил ей обручальное кольцо. Оказывается, что когда мама ездила в командировки за границу, они жили вместе, а это уже почти три года. Она очень извиняется перед нами и просит простить. Техникум ты окончишь здесь, а потом мама заберет тебя, чтобы ты получила престижное высшее образование за бугром.

Сказать, что я была ошарашена, значит не сказать ничего. Вот это мамуля выкинула фокус! Ещё с тех пор, как я застукала её с любовником, я подозревала, что ебётся мамочка направо и налево, и дома, и на выезде, но чтобы вот так запросто бросить семью, бросить мужа с которым прожила 18 лет, у меня не укладывалось в голове. -Вот сука!! Хотя говорить так о матери грешно, но моя заслужила. Я поставила перед отцом бутылку: - Пей!.. Он налил, посмотрел на меня красными газами и спросил:

— Что ты, Оленька, думаешь обо всём этом?

— Ну, во-первых: после этого её поступка мир не перевернулся, мы живы-здоровы, во-вторых: запомни: к ней я не поеду никогда, не буду писать письма и отвечать на звонки, для меня её нет. В-третьих: ты голоден?

— Нет, поел в кафе.

— Тогда – в душ, желательно прохладный и поспи, успокойся.

Папа уснул сразу, а я лежала рядом и долго думала над создавшейся ситуацией и, чем дольше думала, тем больше находила в ней плюсов для себя и папули. С некоторого момента он становился моим и только моим, мы живём вдвоём, любим друг друга, я заканчиваю технарь и рожаю ему ребёнка! Меня при этой мысли, как током поразило, ни фига куда меня фантазия направила!

Всё, решено! Я буду для него всем : дочерью, любовницей, женой, буду ласковая, заботливая, хозяйственная, в постели буду лучшая, чтобы на других баб не заглядывался, буду прощать мимолетные связи, ( куда мужики без этого денутся), лишь бы он всегда был со мной. Сейчас папе 3n лет, самый расцвет мужчины. Он у меня – красавец, симпатичный, стройный, и чего это мама – дура надумала его бросить, наверное, у любовника денег немерено. Бизнес у папы не то, что бы мощный, но доход приносит стабильно, не бедствуем, и не голодаем. Со всеми этими мыслями я прижалась к горячему папочкиному телу и уснула.

( окончание )

Вот уже три дня Юрий жил на автомате: ходил на работу, приходил домой, что-то ел, что-то пил, о чём-то разговаривал с дочкой, спал, а с утра всё по новой. Новость об уходе жены выбила его из колеи, смяла и выбросила куда-то на обочину. Он отдавал себе отчёт в том, что и раньше подозревал супругу в изменах, да и сам не без греха, не упускал возможности присунуть кому-нибудь по обоюдному согласию, но всё это было как-то не по серьёзному на фоне прожитых вместе 19-и лет. Они любили друг друга, им было хорошо и комфортно вместе, и куда это делось у жены, Юрий не знал. А тут ещё так с Ольгой получилось.

Юра не винил себя, понимая, что откажи он дочке, накричи на неё и всё, душевная травма ребёнку обеспечена: и ненависть к отцу, и траханье неизвестно с кем и неизвестно где. А здесь всё - таки опытный, родной мужчина, который и подскажет, и покажет, и успокоит, когда надо. Ольга перенесла эту новость легче, в последние годы её отношения с матерью оставляли желать лучшего.

Мать могла накричать без причины, а то и хлопнуть больно по заднице, вот доченька и тянулась к отцу в котором всегда видела свою защиту и опору. Юра в последнее время начал задумываться, насколько далеко зайдут его отношения с Оленькой, потому что в нём внезапно пробудилось глубокое чувство к ней, наверное, даже любовь не как к своей кровиночке, а как к женщине, хотя и очень молодой. Но разобраться в этом он пока не мог. От мыслей отвлекла Ольга:

— Папа, нужно поговорить!

— О чём?

— Не притворяйся, сам прекрасно знаешь. Я не могу спокойно смотреть на то, как любимый человек замкнулся в себе, ходит по комнатам, как лунатик, всё время о чём-то страдает. Папа! Нужно смириться с тем, что мамы нет, и не будет больше. В этом нет ни капли твоей вины. Нужно называть вещи своими именами. Мама изменяла тебе и, в конце концов ушла не к большой любви, а к деньгам. Мы остались вдвоём и нужно решить, как быть дальше, как строить свою жизнь. Всего того, что случилось между нами, хотела я, себя можешь не винить. Предлагаю вести себя так, как будто ничего не случилось. Подружкам я скажу, что мама уехала надолго в загранку, на работу, ты тоже что-нибудь придумаешь. И ещё знай, что я люблю тебя больше жизни и всегда-всегда буду с тобой.

Ольга всхлипнула, и вдруг разрыдалась навзрыд, спрятав лицо в ладони, вздрагивая плечами.

— Оленька, дочка, что с тобой, глупенькая? – Юрий обнял дочь и, как маленькую, гладил по голове. – Успокойся, я тоже тебя люблю очень-очень. Хорошо, не будем убиваться, коли так получилось, бог нашей маме судья, а нам нужно понять, как жить дальше, без неё. Квартира у нас есть, работа тоже, тебе учиться всего год остался, так что всё нормально, не плачь.

Ольга вытерла слёзы.

— И ещё ты со мной не был уже четыре дня.

Юра понял намёк, повалил дочь на диван и начал щекотать и тискать. Та залилась весёлым смехом, перевернула отца, оседлала его и, приподнявшись, быстро скинула с себя трусики. Юрий плавно положил её на спину, развёл ножки, упал губами на этот сочащийся соками кусочек плоти, сосал его, лизал, покусывал, Ольга визжала, закусив подушку. Он подался вперёд, запечатал дочкины губы своими и со всей силой, со всей скоростью вошёл в неё глубоко и сразу. Оленька замотала головой, застонала в голос и начала неистово ему подмахивать.

Они решили испытать эту боль, эту ни с чем не сравнимую жёсткую еблю, когда партнёры насилуют друг друга. Тела бились в унисон, мокрые звуки, чавканье большого хуя в мокрой пиздёнке, стоны, прерывистое дыхание, какие-то слова о любви, о быстроте и глубине проникновения и, как результат – мощная разрядка одновременно бьющихся в оргазме тел и запах, запах порочной любви. Когда Юрий почувствовал, что начинает кончать, он хотел вытащить свою дубинку из плотного плена, но Ольга, схватив его за ягодицы, плотно прижала к себе, и вся сперма, до последней капли излилась в горячее влагалище.

Когда же хуй всё-таки оказался снаружи, глазам отца предстало незабываемое зрелище: дочь лежала, широко раскинув ноги, и из дырочки толчками, синхронно с сокращениями бьющегося в оргазме тела, вытекала белая, густая жидкость. Голова ещё что-то соображала, и Юрий, быстро схватив Ольгу на руки, понёс её в душ. Он вымывал свои соки, глубоко проникая пальцами внутрь пизды, пока там не стало чисто. За время этого подмывания Ольга умудрилась ещё раз кончить и, обмякнув, упасть на отца. Он отнёс её в постель, накрыл простыней и лёг рядом. Дочь открыла глаза:

— Папочка, что это было?

— Восторг.

— Это точно. У меня до сих пор тело парит где-то в облаках.

— Ты зачем мне не дала кончить на животик?

— Я хотела почувствовать это в себе.

— А как же мои уроки о зачатии?!

Ольга промолчала. Юрий поцеловал её в висок:

— Всё, котёнок, давай спать, спокойной ночи.

Через три дня позвонила жена и сказала, что она остаётся в Греции, где у нового мужа есть дом на берегу моря, что никаких имущественных претензий она не имеет, даже напротив. Она надиктовала Юрию шифр от сейфа в своём кабинете, сказала, чтобы забрал деньги – это им с дочерью. Юру на оптовом складе все знали, и в кабинет жены он вошёл беспрепятственно. Денег было много, и часть из них была запущена в строительный бизнес. Ольга училась на « отлично», чтобы после техникума поступить в строительный институт и пойти по стопам отца. Отношения « дочь – жена – любовница» процветали, принося обоим радость и счастье.

Дневник Ольги.

Вчера на антресолях случайно обнаружила свой дневник пятнадцатилетней давности. Честно говоря, за эти годы я забыла о его существовании, но нашла, прочла, и воспоминания нахлынули с новой силой, дробя душу на мелкие кусочки. Мы с папой прожили счастливых n лет. Я закончила, как и хотела, строительный институт, но уже со второго курса папочка стал вводить меня в курс дел своей фирмы. Она разрослась, появились филиалы, и денежные потоки увеличились многократно. Папа построил огромный дом с садом, лужайкой и бассейном, в котором жили только он и я. За всё это время я даже не посмотрела в сторону других мужчин, я любила папочку безмерно, и он отвечал мне взаимностью.

После окончания с отличием института, папа ввёл меня в совет директоров фирмы, переписав на моё имя большую часть акций. Фактически я являлась хозяйкой, практически всем заправлял папа. Он взял себе нового молодого заместителя Вадима, краснодипломника строительной академии. Тот было начал подбивать ко мне клинья, но после откровенного разговора, где я его уверила, что меня интересует пока только учёба и работа, отстал. Хотя папа часто говорил, если соберусь замуж, лучшего парня не найти. Я страшно сердилась, ругалась, но все ссоры с папочкой заканчивались в постели, и тема быстро забывалась. В сексуальном плане с папой тоже было всё супер: каждый из нас был без ума от своего партнёра, тем более, что за эти годы мы познали друг друга досконально и в духовном, и в физическом плане.

В *** году я исполнила свою детскую мечту. Обманув папу насчёт безопасных дней, я неделю принимала родную сперму в соё жадное влагалище и забеременела. Мы оба боялись, что это будет ребёнок инцеста – слаборазвитый и с патологиями, но родился прекрасный бутуз, и я назвала его Юрой, догадайтесь, в честь кого. Юрий Юрьевич подрастал, мы же с папочкой были так счастливы, что даже страшно становилось, как бы не сглазить. Сглазили! Весной *** года, когда Юрке исполнялось 5 лет, папа возвращался из филиала в Нижнем Новгороде. Ехал ночью, чтобы успеть к внуку – сыну на день рождения, шёл дождь, на обочине стоял КАМАЗ-фура с выключенными габаритами, и папа на огромной скорости влетел в него. Той ночью я плохо спала, а в 3 часа проснулась, как от толчка, вся в холодном поту, не понимая, то ли сон плохой приснился, то ли ещё что.

Как потом сказали в ГАИ, авария произошла ровно в 03-00. Я не помню похорон, я не помню полгода жизни после смерти папы, я была мёртвой. Я хотела покончить с жизнью, на кой она мне без любимого, но только маленький Юрий Юрьевич не дал этого сделать. Каждый месяц мы с ним приходим на могилу папочки, приносим цветы и молчим, каждый о своём. Пока я была в прострации, фирмой руководил Вадим. Я вспомнила папины слова и на предложение руки и сердца ответила согласием. У нас не было шумной свадьбы, у нас не было поначалу нормального секса с моей стороны, одно притворство.

Я закрывала глаза и представляла, что это папуля проникает в меня, гладит и целует меня, и слёзы душили, и внутри было пусто и холодно. Но время лечит. Я сейчас крутая и очень богатая бизнес – леди, целая строительная индустрия работает на меня. У меня дочка и сын, как две капли воды похожий на моего и, конечно, своего папу. Мне иногда становится страшно, до чего поразительное сходство.

Я положу этот дневник обратно на антресоль, и когда-нибудь мой сын найдет его и прочитает. Будет ли он осуждать мать? Не знаю. Но в одном я уверена, что с помощью этой тетрадки донесу до него историю огромной и порочной любви, историю боли и радости, историю девочки Оли-Оленьки так сильно любившей своего отца. Не судите – да не судимы будите.