Он сказал:

— У женщины не должны мерзнуть ноги. Когда у вас мерзнут ноги, вы сразу становитесь деревянными, скованными. А я ведь хочу, чтобы нам всем было хорошо, не так ли? — с этими словами он поставил передо мной таз с водой, — Становись. Сейчас вода горячая, но это только на несколько минут. Потом остынет и будет комфортная температура. Давай.

Я послушно встала в воду и сразу почувствовала — так лучше, чем стоять босиком на холодном полу. Что-то во мне расслабилось, размякло.

— Вот, так-то лучше. А теперь давай посмотрим, какая ты красивая — и с этими словами он сорвал покрывало со стоявшего напротив высокого зеркала. То, что отражалось в нем, действительно завораживало. Красивая девушка с длинными рыжими волосами, руки высоко подняты и прикованы к свисающей с потолка цепи. Она пока ещё одета, но вот высокий человек в очках подходит и кромсает ножницами ее юбку. Девушка продолжает стоять неподвижно, только начинает мелко дрожать, когда остатки юбки, наконец, падают в таз с водой у нее под ногами. Та же участь постигает маечку. Теперь на ней остаются лишь трусики, темно-зеленая велюровая жилетка без пуговиц и множество дешевых украшений — браслеты, бусы, серьги. Из-под жилетки видны большие полные груди с крупными светлыми сосками.

— Как ты хочешь, сначала снимем трусики, или займемся твоей роскошной грудью? Да-да, я помню, что у тебя кляп во рту. Подними правую ногу, если грудь, левую — если трусики.

Подумав, поднимаю левую ногу. На самом деле, это должно немного оттянуть момент, когда он займется мной вплотную.

— Да? Ну, как прикажешь. Я спущу их только до колен, да, вот так. Люблю, когда дальше сами падают оттого, что сильно трахаешь. Слушай, а ты бы побрилась там, если бы знала, где сегодня окажешься? Ну да ладно. В конце концов, я и сам могу побрить тебе лобок, если захочу.

Он отошел, полюбовался результатами своих действий, поправил камеру на штативе и снова приблизился. Расстегнул штаны, достал отвердевший пунцовый член. — Привыкай пока. Скоро ещё и дам попробовать.

Он встал прямо передо мной и начал гладить. Сперва лицо, шею, на полминуты задержался на подмышках, но быстро перешел к груди. Легкими, мягкими ладонями ласкал мои груди, по очереди и обе сразу, кончиками пальцев потирал соски. Потом опустил голову мне на плечо и несколько секунд постоял, молча вдыхая запах моего тела. Провел языком по груди, через сосок к подмышечной впадине, ещё раз. У меня вырвался слабый вздох.

— А жалко, что у меня такие высокие потолки и такая короткая цепь, да? Я бы тебя усадил к себе на колени, а так придется стоя. Ну-ка, раздвинь ножки немного. Ты же раздвинешь для меня ножки? Я хочу проверить, как у тебя там дела. Я хочу сделать тебе кое-что приятное. Давай-ка, ноги на ширину плеч, зарядку когда-нибудь делала?

Я расставила ноги. Он сел на пол передо мной. — Не мерзнешь, воду поменять? — мотнула головой, пока нормально. Он погладил мои колени, провел рукой по внутренней стороне бедер. Я зажмурилась — ещё чуть-чуть и его ладонь окажется прямехонько у меня между ног. Но он не торопился, пройдясь по бедрам, встал, снова вернулся к моим соскам, гладил их, пропускал между пальцев, снова гладил. Я почувствовала, как внизу живота собирается тепло, приятная тяжесть. Чем дольше он ласкал мою грудь, тем сильнее мне хотелось, чтобы его рука побывала пониже. Я заерзала, мои коленки начали тереться друг о друга, губу пришлось закусить. Он заметил это, остановился.

— Что это с тобой? Нравится, да? Ну, подожди немного, от твоих грудок просто так не оторвешься. Ооо да, видела бы ты сейчас свои глаза, сколько в них всего. Ну, давай проверим, что у тебя там — и он провел ладонью у меня между ног. Я не смогла удержаться, застонала. Мой клитор, мои половые губы — они уже давно горели и просились, чтобы их кто-нибудь потрогал. У меня там было очень жарко, влажно, скользко.

— Ну, я вижу, ты готова. Ты ведь готова потрахаться, не так ли? Правильная девка всегда готова... Только не всегда об этом знает. Ну а ты-то правильная, девка что надо, — с этими словами он зашел сзади и наконец-то засадил мне.

Я прогнулась и застонала. Хотя моя моя писечка уже давно была готова к траху — все равно его член был очень толстый и распирал меня изнутри, я чувствовала, что очень плотно сижу на нем. Вместе с тем, несмотря на то, что от его ласк я давно уже потекла — я не могла избавиться от чувства стыда, неловкости, видя в зеркале, как меня пялит, словно последнюю шлюху, мужчина, которого я ещё сегодня утром даже не знала. Тем временем он нашел удобную для себя высоту и темп, теперь наши тела двигались ритмично, слаженно. Одну ладонь он положил мне на грудь, вторую запустил между ног. Я чувствовала, как там все стало горячо и тесно. Он часто дышал и приговаривал:

— Ну что, потаскуха, нравится? Нравится, когда в тебе член? А когда соски теребят? А сейчас я ещё клиторок твой потру, нравится, да? Так с вами, девками, и надо. И незачем вас спрашивать — хочет она там, не хочет — все равно возьму и трахну как следует, да? Смотри, смотри внимательно, как мы ебемся, так проституток по дворам ебут. Вот и тебя так же. Ах, ты ещё и стонешь! Вот это сучонка похотливая попалась! Нравится, когда тебя дерут, нравится?

Я больше не могла сдерживаться — я уже даже не стонала, только поскуливала — в самом деле, как будто сучку в подворотне приходуют. Он заметил это, замедлился, начал почти полностью выходить из меня, так что показывалась большая красная головка, затем медленно входить обратно. Это было невыносимо, я с глухим стоном начала сама насаживаться на его член, мне нужно было больше, больше члена внутри меня, глубже, сильнее, так, чтобы он заполнял меня полностью. От возбуждения у меня затряслись коленки. И тут вдруг он резко остановился, вышел из меня, отошел на шаг назад. Только его горячие мокрые ладони остались на моей груди. Да какого черта?! Я задергалась, заизвивалась. Он ухмыльнулся.

— Что, трахаться понравилось, горишь, течешь? Вернуть его и выебать тебя до самого конца, да? Ух, мокрая какая, по ногам скоро потечет, досталась же шлюха подзаборная! Сама-то что скажешь? — и он вытащил кляп у меня изо рта, — Ну, говори, не стесняйся, чего тебе сейчас хочется?

Я закусила губу и молча смотрела в зеркало, глядя в глаза его отражению у меня за спиной. Я не скажу это вслух, нет, я не буду ещё и просить, чтобы он дальше насиловал меня.

— Молчать будешь, да? Ну, как знаешь. Только вот... — и он снова запустил руку мне между ног и начал поглаживать мой лобок и половые губы, но при этом только изредка, мельком едва-едва касаясь клитора. Я едва выдержала полминуты таких поглаживаний и застонала в голос, теперь, без кляпа, мои стоны и всхлипы стали совершенно однозначными, эхом они разносились по комнате и, наверное, были слышны даже на улице. Когда его палец скользнул мне вовнутрь, я окончательно потеряла контроль над собой и залепетала:

— Да, да, трахни меня, трахни поскорее, пожалуйста, вставь мне, засади, да, я очень, очень этого хочу, поглубже, пожалуйста... — и он сделал это.

... Я кончила почти сразу — как только снова почувствовала весь этот жар, скольжение, толчки — с удвоенной силой. Зеркало позволило видеть в деталях, как напрягаются мои бедра, выгибается дугой тело, как от мучительного наслаждения, которое можно выразить только стоном, но не словами, я вся задрожала, как набухли и отвердели ещё больше мои крупные чувствительные соски, как я привстала на носочки, а затем обессилела, обмякла в его руках... Хотелось, чтобы это продолжалось вечно, вечно смотреть в зеркало, как трахают красивую рыжую шлюху на цепи, и как она от этого стонет и тащится. Он трахал меня ещё минуты три, затем вдруг схватил за волосы, прикусил кожу на плече, задвигался быстрее и с хриплым рыком кончил мне на бедра. Замер на несколько секунд, потом снял мою цепь с крюка на потолке, взял полотенце и обтер мне ноги, накинул мне на плечи одеяло и велел сесть в углу.

— Ну что, красавица, а теперь я сделаю нам с тобой кофе, отдышимся, я выкурю пару сигарет — кстати, ты куришь? — и пойдем в душ. Там же и продолжим. Тебе кофе с сахаром или без?