Мы жили на берегу моря. На закате, когда жара спадала, Зара брала меня за руку, и мы шли купаться в тёплой мутной воде. Потом занимались любовью на пляже.

Зара покорила меня с первых секунд. Её воинственный взгляд смягчился, на губах заиграла едва заметная улыбка, когда она впервые увидела меня на обряде посвящения.

— Ничего не бойся, — шепнула она чуть позже перед главным испытанием.

Зара единственная проявила ко мне сострадание в тот день.

Из всех Таров у меня был самый маленький йони. Что я только с ним ни делал: натирал листьями крапивы, держал в молоке из гусениц, оборачивал в шкурку крота на ночь. Под утро йони становился твёрдым и вытягивался в бобовый стручок. Я радовался, представляя, как все удивятся во время праздника полнолетия. Но в день посвящения, когда я вышел вперёд, чтобы назвать своё имя, мой йони предательски сжался до размера земляного ореха и вызвал лишь дикий хохот у Терний.

Тернии стояли полукругом вокруг нас, грозные, в боевой раскраске, ритуальных тари, с копьями в одной руке и прутьями в другой. Внимательно рассматривали нас, выбирая самых сильных и ловких, пока мы танцевали. Потому что потом были скачки.

Зара подошла ко мне, когда всех уже разобрали и я остался один. Она могла бы не рисковать и вообще отказаться от участия в скачках. В душе я благодарил её, как только мог. У неё была необычно узкая для Терний талия, широкие округлые бёдра, литые, как огромные капли смолы, груди, стройные тонкие плечи. Чёрные, как смола, длинные волосы переливались отблесками огня. Большие пухлые губы, выкрашенные в чёрный, и огромные бездонные глаза с такими же чёрными искрящимися зрачками пугали и завораживали меня. Боевая раскраска на её лице — чёрная вдова — вселяла ужас. Неожиданно она улыбнулась, обнажив белые, как жемчуг, зубы и откинула прут в сторону.

В изумлении я опустился перед ней на четвереньки.

Она не била меня пятками в живот, как другие наездники, не тянула за волосы и уши. Наоборот: она прижалась грудями к моей спине и обвила моё тело руками и ногами. Только благодаря этому я и выиграл первый заезд. После этого все Тернии захотели опробовать меня. Мне было ужасно больно, и я долго терпел, пока, разочарованные, Тернии снова не оставили меня в покое.

Когда пришло время выбирать, пять Терний воткнули копья в землю. Они все выглядели сильнее и лучше Зары: дорогие украшения, большие развитые груди, рельефные мышцы на руках и ногах. У них уже было по несколько Таров. Мне было бы легче жить в большой семье, где Тары распределяют обязанности между собой, где у Тернии есть выбор, с кем провести ночь.

Но в тот день я принял твёрдое решение. Моя спина и ноги всё ещё кровоточили, уши горели, глаза слезились. Я медленно проковылял мимо Терний, чьи копья были воткнуты в землю, и остановился, только когда приблизился к копью Зары. Она снова обнадеживающе улыбнулась мне.

Я буквально рухнул перед ней на колени.

Зара снисходительно смотрела на меня сверху, её чёрные сверкающие зрачки завораживали и не отпускали. Она облизнула губы, от этого они стали блестеть, как смола. Её рот слегка приоткрылся, груди высоко вздымались от каждого вдоха.

Она угадала мой страх и снова помогла мне: улыбнулась краешком губ, вытянула руку и погладила меня по щеке. Я почувствовал тепло, исходящее от её рук, её нежный ласкающий взгляд успокаивал меня. Она притянула мою голову к себе поближе и слегка распахнула тари.

В следующий момент ион Зары глубоко вошёл мне в глотку.

***

Я лежу на спине. Надо мной в небе от края до края простирается огромная шкура леопарда. Золотые пятна переливаются в лучах заходящего солнца.

Зара напрягается внутри меня, готовая взорваться.

— Не спеши, — прошу я.

Мне нужно больше времени, чем ей. Она останавливается, тяжело дыша. Тёплый бриз развевает её чёрные, как крылья ворона, волосы. Они ещё немного мокрые и щекочут мне грудь. На её лице играет загадочная улыбка. Зара нежно забирает у меня из рук мой йони и начинает гонять его в ладошке туда-сюда, пока он не готов вот-вот лопнуть. От удовольствия я выгибаю спину.

— Теперь, — шепчу я.

Она отпускает йони и начинает агрессивно работать бёдрами. Я ласкаю её груди язычком, крепко обхватив её ногами. Мы взрываемся одновременно, Зара заворожено смотрит, как из моего йони на живот извергается кава. Её совсем немного. Зара целует меня в губы, спускается всё ниже и вылизывает её, довольно урча.

Закончив, она встаёт, отряхивается и идёт к воде. В лучах заходящего солнца ион Зары похож на детскую ручку, сжатую в кулачок.

Её горячая кава греет меня изнутри весь вечер. Я слегка напрягаюсь, чтобы не дать ей вытечь.