Лиля, невысокая, пышненькая брюнетка, и Мила, худенькая блондинка с томными, васильковыми глазами, были студентками второго курса исторического факультета университета. Они ютились в одной комнатке университетского общежития, жили, как правило, впроголодь, но вполне дружно и счастливо, если бы только их мирное существование не нарушали постоянные приставания некоторых, не в меру сексуально-озабоченных, студентов и частые придирки преподавателей по знанию предметов.

Вот и сейчас девчата взгрустнули, так как им предстояло написать реферат на тему: «О сексуальной доминанте в развитии языка у первобытного человека». О таком они и понятия не имели. Дело в том, что свои сексуальные потребности они научились удовлетворять сами, занимаясь мастурбацией, а, когда становилось совсем невмоготу, то ложились друг на друга валетом и с помощью губ и языка доводили свои «мышки» до полного оргазма. Освободившись, таким простым способом от бремени сексуального пресса, девушки, взяв в рот по сухарю, вновь усаживались за учебники, чтобы продолжать грызть гранит науки. Но вот, если бы не эти проклятые рефераты. Ну откуда им было знать, чем и как занимались этим делом люди в глубокой древности. Поняв, что без профессиональной консультации по этому вопросу, им рефераты не написать, девчата решили обратиться за помощью к двум застенчивым юношам, жившим этажом ниже, как раз под их комнатой. Мальчики казались им серьезными и элегантными. Никогда они не видели их пьяными, и из их комнаты никто из прекрасной половины человечества тайком не выходил. Тем более, что у них ни по одному из предметов не было хвостов.

Борис, высокий брюнет с задумчивым взглядом, и Виктор, с веселой располагающей улыбкой, нравились девчатам хотя бы тем, что они никогда к ним не приставали. Парни были внимательными и вежливо-предупредительными. Они частенько занимали очередь девушкам в университетской столовке, пропуская их вперед, и нередко одалживали им небольшие суммы до очередной «стипухи». В материальном плане им было несколько легче. Мальчики частенько разгружали вагоны по ночам, а вот девчонкам подрабатывать было негде. Они знали, что на этих мальчиков часто бросают алчущие взгляды другие более расторопные студентки со старших курсов и кое-кто из молодых преподавательниц, но парни, словно не замечали их, демонстрируя олимпийское спокойствие. Это льстило нашим красоткам из комнаты выше, и они решили по этому вопросу обратиться именно к этим однокурсникам. Как-то, сидя за одним столиком во время обеда, Лиля набралась храбрости и первой открыла рот.

 — Мальчики. Вы уже написали рефераты?

 — О сексуальной доминанте? — усмехнулся Борис.

 — Именно. Черт бы ее побрал, — поддакнула Мила.

 — Нет. Как можно написать о том, чего не знаешь, — ответил Борис и с грустью посмотрел на Милу, которая ему явно нравилась.

 — Ты прав. Чтобы писать о чем-то, надо хорошо знать суть предмета. А как тут узнаешь о том, что было миллионы лет тому назад? Даже в фильме «Миллион лет до нашей эры» об этой сексуальной доминанте ничего не сказано, — подхватил Виктор.

 — Как же нам быть? Что делать? — тяжело вздохнули девушки.

 — Впрочем, есть один выход. Правда на сто процентов гарантии нет, но приблизиться к изучаемой теме вплотную может помочь, — медленно жевал Борис, старательно выковыривая вилкой какие-то подозрительные кусочки из пережаренной котлеты.

 — Что это? Говори скорей! — всплеснули руками обрадованные девушки.

 — Не знаю только. Подойдет ли?... тянул резину юноша.

 — Подойдет. Мы на все согласны. А то из-за этой долбанной доминанты могут до экзаменов не допустить, а там — прощай стипуха, — всполошились девушки, боясь потерять эту единственно-спасительную нить Ариадны.

 — Тогда нам всем необходимо окунуться примерно в такую же обстановку, в какой жили наши далекие предки, — предложил юноша, пряча хитроватую улыбку, склонившись над тарелкой.

 — Как это? — сделал вид, что не понял друга Виктор.

 — А так. Надо взять палатку и в субботу уехать на какой-нибудь необитаемый остров.

 — Бабок не хватит, — усмехнулся Виктор.

 — Тогда, хотя бы, на наше любимое озеро. Я знаю там классные, укромные уголки, где не ступала нога человека. Будем ходить нагишом, удить рыбу, печь картошку на костре, глядишь, и появятся мысли о сексуальной доминанте в развитии языка у первобытного человека. А с такими спутницами не грех заняться и самой доминантой, — улыбнулся Борис.

 — Вы что?! Решили из нас подопытных кроликов сделать?! Поупражняться задумали?! — Мила поднялась, грозно сдвинув брови, но подруга тут же охладила ее пыл.

 — Сядь! Тебя это не касается, Если ты против, то отдуваться за двоих буду я. Так и быть. Выручу тебя с этой доминантой. Видимо мне на роду написано одной нести этот тяжелый крест, — сказала Лиля. Толстушке явно импонировала перспектива попотеть под мускулистым телом Бориса, который ей очень нравился. Она постоянно строила ему глазки, но он, казалось, не замечал ее усилий понравиться ему.

 — Ладушки. Уговорила, — согласно кивнула Мила, испугавшись быть отрешенной от мужского внимания на предстоящем мероприятии. На том и они и порешили. Девчонки вызвались закупить провизию на два дня, а мальчики взялись за техническое обеспечение похода.

В субботу, убежав с лекций, веселая четверка, навьюченная рюкзаками, тряслась в старом автобусе, уносящем их из душного города на прекрасные просторы девственной природы. Загородное озеро было любимым местом отдыха горожан, но были там и такие малодоступные уголки, в которых, как уверяли ребята, еще не ступала нога человека. Именно туда и устремилась наша четверка. «Дикари» пробрались в самую глухомань, где, как им казалось, ничто не помешает им смешаться с матерью природой, и найти корни сексуальной доминанты в развитии языка у первобытного человека. Узкая полоса берега, отрезанная со стороны суши непроходимым забором колючей ожины, казалось, специально была предназначена для наших любителей дикой природы, которые пробрались туда вплавь, толкая перед собой надувные матрасы с пожитками. Девушки плыли, держась за матрасы, а мальчики подстраховывали их.

 — А здесь очень мило! — радостно воскликнула Мила, первая ступившая на этот «Необитаемый остров». — Мне тоже здесь жуть, как нравится! — захлопала в ладоши Лиля.

 — Так. Всеобщее внимание! — объявил Борис, собрав четверку в кружок. — Слушайте мою команду: теперь мы — первобытные люди. Поэтому прямая речь в виде предложений отменяется. В те времена Пушкиных и Толстых не было, и люди объяснялись, в основном, жестами и короткими словами. Я, к примеру, теперь не Борис, а — Бо. Прошу так и называть. Лиля превращается в Ли. Мила — в Ми, Виктор — в Ви. Всем ясно? — Ясно! — дружно ответили дикари. — Цыц! Я же только что предупредил. Объясняться только жестами. Надо было просто кивнуть или, в крайнем случае, сказать «Ку». Неужели это так трудно запомнить?!

 — А как это жестами? — не поняла Ми. — Ну, к примеру, увидела ты ежа. Подойди ко мне, возьми за руку и промычи: «Бо! Е...», и пальцем покажи в сторону находки. — Ой! Как это романтично, — захлопала в ладоши Ли. — Опять ошибка. Ты должна просто хлопать, подпрыгивая на месте, и издавать только одни звуки: «Хо!, Хо!, Хо!». Так, насколько мне помнится, выражали свой восторг неандертальцы. — Хо! Хо! Хо! — подпрыгивая, захлопали в ладоши девушки и рассмеялись. — Во! Теперь я вижу, что ваш интеллект начал опускаться до уровня первобытного «хомо сапиенса». Если и дальше так пойдет, то зачеты за реферат, считайте, у вас в кармане, — поддержал друга Виктор, положив ладонь на миниатюрную ягодицу блондинки. Та вздрогнула и тут же влепила дикарю звонкую пощечину. — Грубейшая ошибка! Первобытная женщина никогда не уклонялась от внимания мужчины, тем более, не поднимала на него руку, — констатировал Борис и велел дикарям тут же привязать виновницу к дереву, чтобы та лучше осознала свою ошибку. Через час ее освободили, и дикари принялись за обустройство лагеря. Они поставили палатку, соорудили очаг, нарубили дров для костра. Мужчины, раздевшись до плавок, принялись удить рыбу, а женщины в модных мини-бикини загорали, совмещая этот процесс с чисткой картошки. Вскоре ароматный запах ухи раздувал жадные ноздри новоявленных дикарей. Обедали весело. У очага то и дело раздавались возгласы: «Бо! Ух! Лю! Ах! Ви! Хо!». Дикари, подогретые водкой, принялись отплясывать танец живота у догоравшего костра. Попадись сейчас они на глаза Робинзону Крузо, тот, наверняка, заподозрил бы их в людоедстве. Но Робинзонами пока тут были только они.

Взошла луна, и четверка ринулась купаться. Визг и смех сотрясал воздух наступившей ночи. Затем они забрались в палатку. Сначала повозились, устраиваясь поудобнее, и затихли. Виктор включил транзисторный приемник, но Борис тут же приказал выключить его, сказав, что у первобытного человека, кроме палки, другой техники не было. Виктор сказал «Ку» и тут же выполнил приказание. Наступила напряженная тишина. Все чего-то ждали, хотя каждый из них знал, чего он хочет. Пример подал вожак стаи. Он протянул руку и властно положил ее на живот Ми. Та вздрогнула, но руку парня не убрала, боясь, что ее опять могут привязать к дереву. А там сейчас было темно и страшно. Чтобы исключить сомнения в ее покорности девушка потихоньку стала снимать плавки. Затем она начала перемещать ладонь вожака все ниже и ниже, пока та не достигла ее бугорка с кустиком шерсти. Рука погладила это место и уже сама поползла еще ниже. Юноша почувствовал, как девушка послушно раздвигает ноги. Это окончательно воодушевило его на ратный подвиг. Он быстро сунул палец в ее дырочку, нащупал клитор. Девушка охнула и тут же ухватилась за его «столбик», который оказался внушительных размеров. Она не смогла его охватить полностью и поняла, что «Прибор» у Бориса солидного размера. Она много слышала в среде подруг о редкости такого «подарка» для сексуальной женщины и теперь решила испытать его в деле. Она силилась в этот момент представить себя в образе первобытной женщины, и поняла, что такой член она теперь никому не отдаст. Пока она соображала, как поступить дальше в возникшей ситуации, какое-то дикое, подсознательное чувство бросило ее жаждущее любви трепетное тело на мускулистое тело мужчины. Она уселась на него верхом, наделась, и быстро заработала тазом. — Хо! Хо! Хо! — восклицала при этом «первобытная» женщина. — Хи! Хи! Хи! — послышалось рядом. Это вторая пара злопыхала по адресу невоздержанного вожака и его вумен.

 — О-о-о! Как ты меня накачиваешь! — стонала Ми, явно поощряя юношу на еще большие усилия. Но партнера не требовалось зажигать, ибо джин сладострастия уже влетел в его тело и воодушевил юношу на этот сексуальный подвиг.

 — Ах! У тебя он такой большой и твердый! — продолжала стонать Ми, явно провоцируя соседнюю пару присоединиться к ним.

 — Ты нарушаешь лексику! Первобытные бабы в эти минуты только рычали и нежно кусали своих мужчин, — раздался рядом ехидный голос «первобытного» человека. — Как сказать, — возразил ему другой мужской голос, — налицо явный прогресс в развитии языка нашего далекого предка на базе секса. Тут есть о чем пошевелить серым веществом. Но шевелить пришлось недолго, так как в этот момент терпение у подруги Ми лопнуло, и сексуальная Ли стала лихорадочно стаскивать с себя плавки. Расправившись с ними, она стащила тоже и со своего «первобытного мужа». Почуя запах женщины, Виктор тут же навалился на нее и загнал своего дьявола в ад, который тут же ему показался раем.

 — Ху! Ху! Ху! — шумно выдыхала девушка при каждом ударе члена, отметив про себя, как быстро она научилась первобытному языку. — Й! Й! Й! — вторила ей подруга, подмахивая БО. «А может быть именно от этих восклицаний идут корни того великого русского слова, которое нередко в быту употребляют даже высокообразованные и культурные мужчины? Впрочем, и женщины тоже. По мере развития человечества нашлись лицемеры, которые впоследствии окрестили его нецензурным. А жаль. Оно так ярко, точно и полно характеризует то, что носит мужчина между ногами» — об этом мельком подумал Виктор и решил более глубоко развить эту тему в будущем реферате, обосновав ее рождение в первобытной групповухе.

... Пары резвились, уже не стесняясь друг друга. Завершив первый тур «соревнования» и, идя навстречу пожеланиям трудящихся, они поменялись партнершами. Чувство новизны придало особый вкус их занятию, и тут палатку наполнили страстные слова далеко не первобытного человека:

 — Глубже! Глубже! Я хочу сзади! — стонала Ли.

 — Слей мне в рот! — вторила ей Ми.

 — Я таю, как снежинка, когда ты сливаешь! — продолжала Ли.

 — Я хочу прыгать на тебе целую ночь! Какой кайф! — не уступала подруге Ми.

 — Девочки! Вы не находите, что напрочь отступили от лексикона первобытного человека? — нравоучительно заметил Бо, усиленно накачивая свою новую партнершу.

 — Нет! В этом и есть сексуальная доминанта в развитии языка у первобытного человека. У меня уже нет в этом вопросе никаких сомнений, — обрадовано захлопала в ладоши Ми, сама поразившись такому гениальному своему открытию. Подведя теоретическую базу и углубив роль доминанты для будущего реферата, дикари с таким остервенением вновь набросились друг на друга, что матрасы под ними лопнули, и в тишине ночи стали отчетливо слышны удары разгоряченных тел о нашу грешную землю.

Утро пробилось в палатку робким солнечным лучиком. Дикари спали в объятиях друг друга. Но вскоре Ми проснулась и вылезла из палатки. Она хотела прихватить с собой свое бикини, но в палатке стоял такой кавардак после ночной борьбы, что найти желаемое было не просто. «Ах!» — махнула рукой девушка и подошла к озеру. Она потрогала воду кончиками пальцев своей стройной ножки и, убедившись, что вода была теплой, вошла в нее. Она плыла и думала: «Как хорошо, что мы приехали сюда! Тут, конечно, не Канары, но какая красота! Это просто чудо!». Когда она повернула назад, то увидела три фигуры, сидящие на пляже, что-то горячо обсуждающие и указывающие на нее пальцами. Ми стала ногами на дно, вода в этом месте была ей по пояс. Она посмотрела на суровые лица друзей и взмолилась: — Ребята! Отвернитесь. Я совершенно голая. — Мы знаем это, — на лице друзей не было ни морщинки жалости, — но кто разрешил тебе, о моя любимая «Скво», без разрешения твоего самца поганить воды священного озера своим грешным телом?! Это великий грех. И ты должна искупить его! — прокричал ей вожак стаи, после чего парни зашли в воду, взяли за руки грешницу, вывели ее на берег и поставили раком. Бо стал вводить ей свой длинный «шланг» сзади, а Ви — свой более короткий — спереди. Роль рефери по спору между двумя самцами кто последним кончит была отведена Ли. Девушка вздрагивала от каждого качка сзади, подаваясь всем телом вперед, но тут она натыкалась на встречный удар в свой маленький, но жадный на подобные утехи рот. Она иногда отплевывалась, выпуская член изо рта, и тогда до ушей мальчиков доносились ее страстные стенания.

В ее мозгу закрутилась карусель самых необузданных чувств. В голове стучало:

«Наконец-то моя голубая мечта сбылась. Меня дерут двое. Крепче! Крепче! Еще! Еще! Это меня возбуждает. Я хочу член! Хочу! А ну-ка вдуйте мне в обе дырки сзади» — молила она в душе дьявола-искусителя, но оторвав губы от желанного члена Ви, жалко пролепетала:

Пи! Пи! Пи!... и опустила голову.

 — Она хочет пить! — пояснила судья.

 — З! З! З! — подтвердил своим звуком пролетевший мимо шмель.

 — Да! Да! Да! — хочу пить! — прокричала ему вдогонку Ми, умоляющим взглядом показывая на бутылку лимонада. Парни оторопели. Они не ожидали такой развязки. Им казалось, что Ми шутит.

Они затихли, изумленно посмотрев на лежащую на песке девушку. Парни были поражены ее необыкновенным талантом. Только что на их глазах была раскрыта тайна происхождения очередного слова из небогатого лексикона первобытного человека. Они ринулись в палатку, схватили блокноты и стали что-то усердно строчить. Девчонки недоуменно переглянулись. — По-моему, мы скоро чокнемся от этой проклятой доминанты, — вяло проговорила Ми.

 — Ты права. Пора завязывать и разводить костер. Будем завтракать, — ответила Ли, и стала собирать сушняк. На сей раз они зажарили на костре тушку курицы, которую купили перед отъездом. Оторвав девушкам по ножке, а остальное разделив пополам, парни только собрались было есть, как Ви хлопнул себя по лбу. — Бо! Там Во! — протянул он палец в сторону палатки. Друг, как ужаленный подскочил. — А ты чего молчал?! — уже современным языком спросил Борис, вынося из палатки бутылку водки. — Я совсем забыл про нее, — оправдывался Виктор. Борис пустился в пляс вокруг костра, держа драгоценную бутылку над головой. «Огненный вода», — пояснил он, поставив ее на дощечку, обозначающую стол. Девчонки мигом выставили походные стаканы.

Позавтракав, дружная четверка ринулась купаться. Над озером раздавался мужской хохот и женский визг. Выйдя на берег, они упали на песок, подставив спины под ласковые лучи утреннего солнца. Им было до чертиков хорошо, но червь сомнения зашевелился в душе Виктора.

 — Девочки. А как вы насчет повторного тики-тики? — спросил Ви, который считал себя несколько обделенным в предыдущей сексуальной сцене.

 — Мы — пас! — ответила Ми.

 — Это исключено, — подтвердила ее подружка. — Но у вас есть выход. Сообразите это сами, а мы посмотрим, — хохотнули девчонки, одарив мальчиков поощрительным взглядом.

 — В этом что-то есть. Мы с тобой никогда не работали на публике, — подтвердил Борис, которого явно заинтересовало это предложение. Парни встали, подошли к дереву, к которому привязывали Ми, Борис занял горизонтальную позицию, упершись в ствол дерева руками, а Виктор пристроился сзади. Они начали «процесс», но в их монотонных движениях чего-то не хватало, не было той изюминки, которая очень заинтересовала и заинтриговала бы зрителей. Не изменилось их впечатление об увиденном даже тогда, когда мальчики поменялись ролями.

 — А они, бедняги, также и в своей келье трахаются? — спросила Ми.

 — Откуда мне знать? Я их за ноги не держала. Со стороны — сплошная механика и никаких чувств, — подтвердила Ли и положила руку на то место на теле подружки, с которого та не в силах была ее убрать. Девчонки перемигнулись, сбросили плавки и улеглись валетом... На пляже снова стали раздаваться женские охи и ахи и мужское полуживотное мычание.

... Веселая четверка так увлеклась, что не заметила подошедшую лодку. На берег с нее спрыгнули два здоровых молодца в сапогах и комуфляжных костюмах, которые тут же направились к ним. Застигнутые врасплох «Дикари», не могли вымолвить ни слова и только что-то не внятное мычали в ответ на задаваемые вопросы. У одного из мужчин зазвонил мобильник.

 — Нет, Матвей Алексеевич! Это не браконьеры. У них сетей нет. Одна допотопная удочка на четверых. Кто они? — парень повернулся к великолепной голой четверке, — кто вы?

 — Ди, ди, ди — пытался объяснить «вожак» стаи, но так и не смог договорить это слово из-за возникшей икоты. «А может быть он уже окончательно перевоплотился в неандертальца?» — подумал Виктор. Не дождавшись ответа, мужчина махнул рукой и ответил абоненту: — по виду, похожи на студентов. Чем занимались? Да так. Тут два гомика и две лесбиянки. Я понимаю, что это не наш профиль. Понял. Повернувшись к великолепной четверке, небрежно бросил: — Даю на сборы десять минут и марш в лодку!

 — Нас арестовали? — со слезами на глазах всхлипнули девчонки.

 — Перевезем на тот берег и валите на все четыре. Считайте, что вам крупно повезло, что вас застукал рыбнадзор, а не милиция. От них бы вам так просто не отвертеться... — Это точно! Они умеют раздевать не только одетых, — поддержал коллегу напарник.

... Профессор, внимательно посмотрев в зал, поднял над кафедрой четыре тетради.

 — Это лучшие рефераты. Ничего подобного мне никогда не доводилось читать. Где вы почерпнули такие глубокие познания по части сексуальной доминанты в развитии языка у первобытного человека? — обратился он к вставшему Борису.

 — Из первоисточников, профессор, — улыбнулся «Вожак» и покровительственно посмотрел на рядом сидящих членов стаи.

 — Хотелось бы и мне ознакомиться с этими первоисточниками, — замялся профессор, отведя Бориса в сторону во время перерыва.

 — Двести баксов, и ваше дело будет в шляпе, — ответил нахал.

 — Задержитесь после занятий, — покраснел профессор.

Когда лекции закончились, профессор отвел Бориса за колонну зала.

 — Вот деньги. Где и когда?

 — В субботу на «Острове любви», — улыбнулся тот.

 — Где это?

 — На нашем городском озере. Буду ждать вас у автобуса в 14—00...

Эдуард Зайцев.