– История очень давняя. Это же хата председателя колхоза! А председатель – главный коммуняка в станице. Он, паскуда, подстроил так, что Михалыч под расказачивание 18 лет назад попал, вообще, много казаков от него пострадало. Злейший враг Рейха, этот председатель. Миссия, однозначно.

– Интересно... Значит семью, председателя пощадили до самых этих пор. Почему не расстреляли в первые дни нашей власти?

– Хм... Всё дело в Михалыче. Информация же через него сочилась, осведомители работали только с ним, а потом уже доклад ложился на стол Курта. Он выжидал, когда Алексей Тимофеич с гор спустится самолично. Знал ведь, что обязательно придёт, свою семью из станицы вытащить. Можно еще сигаретку, вкусную?

– Курите, курите, ради Бога, даже не спрашивайте. Расскажите о миссии, но только очень подробно, в деталях.

***

Алексея Тимофеича сдала Мартыниха, соседка ихняя. Она припозднилась на огороде, глубокая осень, скоро морозы станут, а буряк еще на грядках. Глянула – тень мелькнула у забора. Пригляделась. Батюшки! Тимофеич, собственной персоной. Таится, крадётся, на крылечко шасть и стучится тихонечко. А стерва его и выскочила в ночнушке. Страм. Это Мартыниха в красках Михалычу так и рассказывала. Михалыч еле бабку спровадил, приказал ей занять пост и наблюдать пока они в доме. Не опоздать бы, тут мухой надо действовать, Тимофеич тоже не дурак, в этот же час и свалит, нечего по станице шарахаться, заметут же. А ведь заметём!

– Миссия. – Буднично сказал нам Михалыч.

– Маришку не троньте! – Взмолился Иванко.

– Это почему же?

– Люба, она мне... – после некоторого смятения промямлил Иванко.

Михалыч так на него посмотрел, словно сейчас и его из шмайсера свинцом нашпигует. Иванко тут же и протух, сник. Эх, Иванко, сожалею. С детства девчонку знать, на речку голышом бегать, влюбиться наконец и, потерять. Но тут уж с Михалычем лучше не спорить, они его давние враги, а врага лучше повесить.

***

– Значит, Вы считаете, что Иванко был влюблён в эту девушку?

– Я не считаю, я знаю. Они же с мальства вместе по станице шатались. Что младше она его на три года, так в самый раз. Девка – то созрела...

– А почему Иванко в полицию пошел служить, если он с дочерью председателя встречался?

– А! Это я его притащил. Мы с ним дружили в школе. На два года младше меня, а соображалка работает, что надо. Я ему сказал, что семью и близких родственников полицаев немцы не трогают. А еще сказал, жратвы от пуза, плюс выдадут настоящий автомат и патронов немерено. Водил его к речке пострелять по банкам.

– Как вы думаете, не мог Иванко выстрелить в спину Курту, так сказать, за любовь?

– Никак нет! Его с нами небыло тогда, Михалыч его всячески отсылал по разным пустякам. Жалел, видимо пацана, чтоб не видел, что мы с ними делаем. А на этот раз, Иванко бегал к бабке Степаниде, за очередной бутылью самогонки.

– Как получилось, что взорвалась граната в сенях?

– Ну, Курт так решил, что их лучше взорвать в собственном доме, а потом сфотографировать результат, такой фотографии у него в коллекции, еще не было. Все вышли в сени, меня отправили на улицу, посмотреть, нет ли прохожих. Курт вырвал кольцо, тут всё и случилось.

– Кто в сенях был в этот момент?

– Курт, Михалыч, Мыкола и Митёк.

– Кто из них остался в живых?

– Мыкола, если то, что от него осталось, можно назвать живым... Курт оказался довольно живучим, у него хватило сил выползти из сеней на крыльцо, там он и умер.

– Значит, Вы не видели, кто стрелял в спину Курту?

– Нет.

– Когда можно будет допросить Мыколу?

– Наверное, никогда. Он так еще не пришел в сознание, помрёт, скорее всего.

– А Иванко?

– Никак нет, герр оберлейтенант, он сейчас в горах, и может быть партизаны, его уже расстреляли.

– Хорошо, идем дальше. Рассказывайте.

***

Операция проходила бесшумно, нам не нужна суматоха в станице, ну и лишние кривотолки со сплетнями. Всё должно быть пучком и законно. Тихими ангелами смерти появились у дома председателя. Свет в доме не горел. Михалыч дал отмашку у калитки, рассредотачивая нас по оговоренным точкам. Обычная работа. Сколько таких операций уже на нашем счету? Я и Митёк с силой навалились на запертую дверь, буквально проломив её одним мощным ударом. Мыкола влетел в сени с автоматом, громыхнул там пустым ведром, пнул сапогом внутренние двери, отступив в сторону. Теперь наша очередь с Митьком. Мы ворвались в дом ощерившись оружием. Нужно не мешкать и не тормозить, на случай если у них тоже есть чем стрелять.

Главное, быстро зажечь свет. У каждого из нас керосиновый фонарь с едва тлеющим фитилём в дежурном режиме. Мы резко крутнули фитили, прибавляя света, рассредоточились по хате. Маришка сидела в постели, сжавшись в комочек и натянув до подбородка одеяло. Они что, никуда не собирались уходить, просто спали? Я метнулся к девчонке и приставил ствол шмайсера в лоб. Если бы вы видели её глаза! Испуганные и большие словно пятаки нового образца с Рейхстагом. Сколько раз участвовал в миссиях – таких глаз никогда не видел. Мыкола с Митьком рванулись в председательскую спальню, через минуту уже выводили насмерть перепуганную тётку Любу под руки из спальни, заспанную, со сбившейся прической. Лямка ночной рубашки соскользнула с плеча, немного обнажая её грудь. В это время в дом вошел Михалыч. Он в своём обыкновении вел себя не хуже Наполеона, гордый и отмщенный. Царь, одним словом.

– Здравствуй, Любаша. – сказал он.

***

Отто устало сжал переносицу двумя указательными пальцами, размышляя. Я с любопытством посмотрел на него и вынул еще сигарету из пачки "Zigarette" прикурил её, затянулся сладким дымом. Пусть немного переварит и задаёт свои вопросы. Я уже нисколько его не боялся. Классный мужик, этот оберлейтенант, не в сравнение с пингвином, добрый и обходительный, нам бы такого в начальники полиции.

– Председателя в доме, разумеется, вы не нашли.

– Нет, не нашли. Мы обрыскали каждый закуток в хате, подвал перерыли вверх дном, даже на чердак лазили и в сарай, и в хлев, Тимофеич словно испарился или...

–. .. Или вообще не приходил. – Закончил фразу за меня оберлейтенант. – Ваш осведомитель ошибся или это было нечто другое. Ну, Бог с ним, с этим, сейчас меня интересует всё до мельчайших подробностей. В частности, поведение Михалыча.

– Вы думаете, он пальнул Курту в загривок?

– Ваша задача, господин младший полицай, рассказывать, а не рассуждать. – нахмурился Отто.

***

– Хозяин твой, дома? – Михалыч держался так, словно мы не с миссией пришли, а в гости к старым, добрым знакомым.

Тётка Люба молчала, тряслась всем телом, безвольно повиснув в руках Мыколы с Митьком, ноги у неё отказали от ужаса. Еще бы! Мы так эффектно вошли в хату, я б вообще в штаны наложил.

– Нет, дома? – продолжал Михалыч, усаживаясь за стол, – ну приглашай хозяюшка за стол добрых гостей. Самогонка у тебя, водится?

Михалыч повёл бровями нам и мы кинулись выполнять каждый свою задачу. Я занял пост у дверей на страже, а Мыкола с Митьком стали тщательно обшаривать хату в поисках председателя, ну и поесть же тоже надо. Тётка Люба в изнеможении присела на край кровати к дочери.

– Давай, Любаша, расскажи, где твой мужик и мы уйдём с миром...

– Я не знаю где он... – хрипло сглотнув сухую слюну, проговорили тётка Люба, – он, как ушел на фронт, шесть месяцев назад, я его не видала больше.

– Врёшь, ведь. Он сегодня приходил, – мягко сказал Михалыч, повернулся ко мне и приказал, – Рябой, затопи печку, холодно у них как – то, дрова экономят.

Пришел с задания Иванко и притащил литровую бутылку мутной самогонки от Степаниды. Он тушевался и не мог смотреть в сторону Маришки, низко наклонив голову и бочком, стесняясь передвигался по комнате. Я видел, как Маришка пыталась поймать его взгляд, она молила его. Иванко конфузливо поставил бутыль на стол перед Михалычем.

– Михалыч, пожалуйста... – завёл свою старую песню он.

– Всё нормально, салага, – усмехнулся Михалыч, – я их только допрошу. Тащи стаканы.

Иванко метнулся к серванту и принёс пяток граненых стаканов. Михалыч налил из бутыли один до краёв.

– Пей, – сказал он Иванко, – и давай, дуй за начальником полиции.

– Не надо сюда пингвина! – ужаснулся Иванко.

– Надо! Пей давай и вали.

Иванко с отчаяния выпил этот полный стакан, поморщился, потрясся, потопал ногами – самогонка у Степаниды ядрёная получается – и ушел вызывать пингвина. Появились Мыкола и Митёк, они уже перетряхнули весь дом.

– Тимофеича нет, самогонки нет, из жратвы, лишь мешок картошки в подвале и сало в сенях, – отрапортовали они о выполненном задании.

– Это тоже ничего, поджарь картофанчика нам, Рябой, с салом. – Поднялся со стаканом самогонки из – за стола, подошел к женщинам на кровати, опять заговорил с тёткой Любой. – Слышь, чаривница, я на тебя зла не держу, как получилось, так получилось, но твой мужик мне должник по жизни, а долги, отдавать нужно.

***

– Стоп, – прервал Отто меня на полуслове, – почему Михалыч не должен держать на неё зла, почему так получилось?

– История, широко известная, герр следователь. Тётка Люба была невестой Михалыча, до расказачивания, а Тимофеич, потом в жены её взял, через неделю, как сослал Михалыча в Сибирь.

– Странно, что у него к женщине, не осталось никаких чувств. Почему пришел с миссией к своей бывшей невесте? В его власти было спасти её.

– Обидно же! Тебя на 18 лет в ссылку, а твою невесту берут буквально через неделю в жены. И кто? Тот, кто сослал! Она же предала его. Да я бы вообще, грохнул, как только вернулся. А он, мужик с железными нервами, ждал, когда все соберутся, вместе. Но не получилось замочить главного виновника.

– Понятно. Дальше рассказывайте.

***

Я уже затопил печку, она жарко пылала, раскалив докрасна чугунную, треснувшую между блинами плиту. Занялся картошкой. Обожаю жареную картошку с салом, туда бы еще лучку и петрушки, вообще ужин короля.