Я — обычный сотрудник нашей фирмы, отвечающий за хранение и систематизацию документов. У меня отдельный кабинет, в котором расположены все документы, и в который без моего разрешения не может никто войти.

Была обычная пятница, конец недели, который не предвещал ничего необычного. Как вдруг ко мне приходит наша кадровичка — женщина солидного возраста, в компании очаровательной юной особы. И сообщает мне, что эта девочка, а звали ее Аня, будет проходить у нас практику, и я назначен ее руководителем. Я недоуменно посмотрел на это нежное создание, смазливое личико, карие глазки, длинные темные волосы, собранные в высокий хвост, и прекрасную девичью фигуру, обтянутую легкой блузкой и джинсами. Я сглотнул. Не каждый день тебе дают практикантку, да еще и такую очаровательную. Мысль, что она будет находиться со мной наедине, в замкнутом помещении взбудоражила воображение.

Девочка оказалась скромная, но очень исполнительная. Я весь день заставлял ее доставать документы с верхних полок, что бы постоянно наблюдать ее упругую, обтянутую джинсами попку. Время шло к концу рабочего дня, а мое желание росло с каждым часом. В итоге в моей голове созрел план. Я сказал Ане взять документы, которые нужно отправить на хранение, и повел ее в архивное помещение, которое находилось глубоко в подвале, где никто не мог бы мне помешать. Закрыв тяжелые огнеупорные двери, я включил свет. Аня положила документы на стол и принялась их раскладывать по полкам, сверяясь иногда с формуляром. Я же любовался ее фигурой. Тоненькая, гибкая, с небольшой грудью, она так и манила, вызывание шевеление в моих штанах. Она заметила, что я смотрю на нее, но никак внешне не отреагировала. Однако стало видно, что девушка заволновалась. Ее движения стали более быстрыми и резкими. Видимо, Аня думала поскорее закончить порученное дело и выйти из замкнутого помещения, в котором находилась с мужчиной, увиденного сегодня в первый раз, и который так пожирал ее глазами.

— Я закончила, — сказала она тихим, чуть неуверенным голосом.

Я не ответил. Стоял и молча смотрел, как джинсы облегают ее бедра, как они обрисовывают ее писечку. Она поймала мой взгляд на своей промежности и засмущалась, покраснев и опустив глазки.

— Что-то еще нужно сделать? — спросила она. Она старалась выглядеть спокойно, но ее голос слегка надломился, выдавая ее волнение и страх.

— Да, тебе нужно сделать еще кое-что. — С этими словами я подошел к ней. В ее глазах плескался страх. Она сделала несколько шагов назад, пока не уперлась попкой в стол, на котором уже не было ни одной бумажки.

— Что вы хотите? — Спросила она срывающимся голосом. Я провел пальцами по ее щечке. Девушка смотрела мне в область шеи, боясь поднять глаза, лишь дрожь ее тела выдавала страх.

Пальцы скользили на ее шейку. Было видно, что Аня еле сдерживает себя, чтобы не убежать или разрыдаться. Моя рука скользнула к ней на грудь, ощупывая, сжимая ее не большие, но такие упругие сисечки.

— Пожалуйста... — Прошептала она. А глаза стали наполняться слезами. Моя рука скользнула ниже по животику, к ее промежности. Девушка попыталась отойти, но я прижал ее к столу. Она отвернула личико.

— Пожалуйста, не надо... — Сказала Анечка дрожащим голосом, а из глаз покатилась первая слеза. Моя ладонь ощущала тепло ее промежности, которую я сжимал через тонкие джинсы.

Я положил руки ей на плечи и надавил, заставляя встать на колени, и девушка покорно, но со слезами опустилась. Я расстегнул свои брюки, явив ее взору все свое желание. Аня отвернулась, закусив губу и сдерживая поток слез, готовый вот-вот мог хлынуть из ее красивых карих глаз. Взяв ее за волосы, я повернул ее голову к своему вздымающемуся члену. И притянул, ткнув головкой в сомкнутые губки. Аня покорно открыла рот и впустила его в себя. Я насадил ее ротиком по самое горлышко так, что бедная девочка закашлялась и не смогла удержать новую порцию слез. Держа ее, как игрушку, я начал трахать ее ротик. bеstwеаpоn Она лишь обхватывала мое твердое достоинство своими нежными губками. Глядя на это хрупкое создание, которое вынуждено против своей воли делать минет незнакомому мужчине, я вдруг почувствовал нездоровое наслаждение от ее унижения. Эта ситуация так возбудила меня, что я захотел большего. Я поднял девушку и наклонил на стол, развернув к себе спиной.

— Нет! — Вскрикнула она, когда моя рука прижила ее грудью к твердой поверхности. А другая рука уже срывала с ее аппетитной попки джинсы вместе с розовыми трусиками.

— Прошу, не надо! — Умоляла она, рыдая. Но мое желание было сильнее ее мольбы. Резкий толчок разорвал тишину ее криком. Резкий толчок доставил ей боль и чувство наполненности. Очередной толчок говорил ей о том, что она вещь, она игрушка и ей безжалостно пользуются. Она громко плакала, по щекам лились слезы, а мои резкие движения вырывали крик и стон из ее ротика. Аня стонала и плакала. Плакала и стонала, пока я брал ее, пока я пользовался ее нежным телом. Прижимая ее все сильнее к столу, тянул за волосы, доставляя боль. Ускоряясь, я хотел, очень хотел, дать ей всю свою страсть, оставить в ней свой след. Оставить в этой нежной, безотказной по причине своего мягкого характера, девочке частичку себя. Научить ее, что так будет и дальше, если она не научится себя правильно вести, что ею так и будут пользоваться, пока она не научится постоять за себя. И я излился в нее, наполняя ее, под ее стоны и всхлипы. Я оставил в ней часть себя, наполнив до краев, пометив. Опустошённый и довольный, я отпустил ее. Застегивая брюки, я смотрел, как девушка поднимается, как из ее лона вытекает моё семя. Как она с заплаканным лицом натягивает свои трусики и джинсы, стараясь не смотреть мне в глаза, стараясь не разрыдаться при мне еще сильнее.

Я протянул Анечке платок:

— Вытри слезы, девочка. И никому ни слова о том, что сейчас произошло, а то практику не зачту.

Она молча кивнула, дрожащими руками принимая платок и вытирая слезы. Когда девушка привела себя в относительный порядок, я толкнул ее легонько к выходу.

— Завтра жду тебя к 8 утра! — Сказал я ей, выводя ее из архива и запирая дверь. Аня снова кивнула, не произнося ни слова, а я наблюдал, как она медленно удаляется. И я уже точно знал, что буду пользоваться ее телом до конца практики, не получая отпора.