(небольшая, промежуточная глава)

— Слишком короткое, — сказал Глеб, нахмурясь, — у нее от холода ноги посинеют.

— Зато декольте — моя школьная мечта, — ответил Семен, расстегнув ряд верхних пуговичек у ворота и активно наминая открывшиеся груди.

— На фига тебе было в школе такое декольте? А ты оказывается шалунишка, — Глеб ржет над другом и подмигивает мне — Сейчас другое платье принесу, я там видел подлиннее, зеленое такое.

— Дуррак!, — Сема беззлобно хмыкает и потягивает за сосочки, удовлетворенно наблюдая мое красное от стыда и возбуждения лицо.

Меня пере-переодевали и залапали настолько, что уже было все равно во что одета, главное побыстрее закончить и в номер.

В коридоре у примерочной нас сторожит нервная продавщица с поджатыми губами, она всерьез подозревала нашу компанию в нечистом интересе использовать кабинку в порочащих магазин целях. Кстати, в отношении Семена не так уж она и заблуждалась.

Сейчас здоровяк занимался стрельбой из сосков по зеркалу. Сжав лапищами мои сисечки, он прицеливается в отражение и пуляет из двух рук в него «по-македрнски» — Пиу-Пиу-Пиу. Та-та-та. Сдавайтесь! Вы окружены! Нет, только не это! В сиськах закончились патроны! Ааа!

Я улыбалась и поглаживала его по бедру. Мальчики есть мальчики.

Глеб принес платье и застыл у шторки, любуясь моим сияющим лицом и белыми полушариями, сжатыми лапами друга.

Любит он посмотреть, сам редко первым инициативу проявляет, а Сема и рад стараться. Каждый из нас нашел свое место в троице, и отлично себя чувствует.

Платье пришлось купить быстро, а то продавщицу бы просто разорвало от негодования. Она стреляла глазами, как Зевс молниями, но ни слова пакостного в итоге не сказала, просто быстро пробила чек и почему-то осуждающе смотрела на Глеба. Видно посчитала его третьим лишним. Хорошо хоть не меня, обычно я лишняя.

На выходе из магазина стоял дрыщ.
Элегантным движением потомственного барина Сема закинул ему пакет с платьем, и приобретение быстро исчезло в огромной сумке самовыдвиженца в наши спутники.

Как оказалось, паренька зовут Виталя. Но, с моей легкой руки, приклеилось «дрыщ». Виталя не возражал. Да ну его. Вообще непонятное нечно, таскается за нами и тоскается.

Интересе Витали к нашей компании так и остался неизвестен, но Семен с воодушевлением принял нового последователя. Че ему, говорит «Ап» и Виталя прыгает как дрессированная собачка. Семе в кайф. А Глеб не возражает.

В магазине музыкальных инструментов друзья зависли надолго, и сейчас я поняла причину их скоропалительного братства — оба интересовались музыкой.

Глеб играет на какой-то там их гитаре, и сочиняет стихо-песни. Его стихи зацепили Сему, и он позвал Глеба в свою группу. Оказывается Сема поет.

Я не удивилась, с таким голосищей можно вообще без микрофона площади накрывать. Семен уговаривал Глеба тоже петь, «голос-то есть, есть голос!». Но мой «первый» спокойно отнекивается.

Пока они спорят у стеллажей с гитарами, мы с дрыщом молча сидим на табуретках у входа. Виталя не смотрит на меня, я тоже как-то не горю с ним общаться. Вот чего он к нам привязался?

В номере дрыщ пошел зачем-то мыть ванну, Глеб баюкает новую гитару, а Семен вдруг решил продолжить мое обучение.

— Раздевайся до трусиков, ученица моя великолепная. Щас мы с тобой минетик зафигачим.
— Сема, я при дрыще не буду.

Сема резко разверачивается, одна нога в полуснятых джинсах.
— Ты че? Думала мы с ним делиться будем? Дура что-ли? Я только с братанами, брателлами своими делюсь.

Он стаскивает джинсы и отбросывает их на кровать. Обнимает меня рассеянно.

— Не забивай себе голову, Катюхин. Все свои. Думай только о том, что ты крутая соска. И перед тобой обалденный хуй. Глядь, а? Глядь.

Элегантно сброшенные трусы. И здоровяк вальяжно садится на кровать.

Скованно поеживаясь, оглядываясь на что-то тренькающего Глеба, я раздеваюсь до трусиков и присаживаюсь между ног Семы.

— Зырь., — поучает он, — Тут термос с чаем, а еще шампанское и отличные конфеты-шипучки.

Непонимающе смотрю на вещи, разложенные по простыне.
— Ладно, не забивай голову., — хохоток, — Я тебе ее другим забью.

Передо мной, между крепких, со светлыми волосками бедер Семы, лежит еще сонный, но как всегда толстенький член. Я его обожаю. Зыркаю на владельца.

— Можно?
— Можно.

Получив благосклонное разрешение, наклоняюсь и нежно провожу самым кончиком язычка от основания до спрятавшейся пока головки.

Парень откидывается на локти и с улыбкой наблюдает.

Член немного пахнет, утренний душ был несколько часов назад. Но запах приятный, без отдушек. Пахнет теплой кожей, ох беда моя, а не член.
Этому красавцу можно петь оды и запечатлевать на картинах. Мягкое совершенство.

Не касаясь руками, только язычком, лижу вверх и вниз.
Собственно, я не знаю что делать, обычно мои инициативы быстро перехватывали и можно было расслабиться, но в этот раз Сема не активничает.

Обвожу широко вокруг по кругу спиральками, чуть поднимая и подшлепывая член язычком. Лизнула яички. Парень поощрительно хмыкнул и шире развел ноги.

Треньканье замолкает, к нам явно скоро присоединится благодарный зритель.

Я эффектно оттопыриваю задок и картинно целую бочок члена с засосом. Тут же получая шлепок по щеке.

— Не актерствуй. Хую твой мозг не нужен. Не думай.

Мой учитель строг, но справедлив.

Хлопаю обиженно ресничками и нежно вбираю в рот уже набухшую, выходящую из кожицы, головку.

— Молодчина, моя школа. — Сема смотрит с умилением. И покачивает немного бедрами, устраиваясь во рту.

Я мягко и бездумно посасываю, обвивая внутри рта головку и ствол язычком, обводя кругами. порно рассказы Как мокрой змейкой, вызывая довольные вздохи парня.

Мои пальцы мягко снимают с бедер и кладут на яички. Намек понят.

Начинаю их гладить и ласкать подушечками пальцев. впервые исследовать новое поле. Мошонка бархатистая, с небольшими редкми волосиками, очень нежная. Когда-нибудь, если мне разрешат, я ей основательно займусь, залижу и затискаю, ми-ми-ми.

От моих сосаний член окончательно встает. Толстый, длиной с мою ладонь, мощно перевитый венами. Как молодой дубок.

Я облизываю его со всех сторон, сочно посасываю навершие. Я его соска и горжусь этим.

— Языком пройдись под ободом, — командует Семен.

Мой язычок порхает как бабочка. Я фыркаю в член, вспоминая «порхает как бабочка, жалит как пчела», да, получается, можно и мягко поверхностью и твердо — самым кончиком языка.

Покайфовав от сосания, Сема кладет мне руку на голову и чуть прессует, заставляя пропускать член все глубже в рот. Его бедра становятся чуть влажными от капелек пота. Грудь отрывисто дышит.
Он уже не сдерживаясь сопит и постанывает. Обожаю, когда он так постанывает.

— Слюну не глотай, — очередная команда.
И я перестаю управлять слюноотделением. По члену начинает влажно подкрапывать. Скоро заблестит и при сосании появится мокрый чавкающий звук, я помню.

Пальчиками массирую яички и немного глажу у основания.

Рядом присаживается Глеб, прислоняется к моей спине, нежно обнимая. И берется за сосочки и начинает их поддаивать, потирая пальцами и нежно подергивая вниз-вверх.

— Открой шампанское, — неровное дыхание Семы.
Осознаю, что это не мне. Я бы точно сейчас шампанское никак не открыла. Глеб тоже занят.

Кошусь и вижу дрыща, торопливо открывающего бутылку шампанского.
Он наливает шипящую стую в бокал, и вкладывает бокал в протянутую руку Семена.

Штаны у дрыща не слабо оттопыренные, но он полностью одет, и я облегченно выдыхаю.

Вот не знаю почему он так неприятен, вроде лицо приятное, манеры тихие. Может у меня девичья капризность проснулась? Ух, это было бы здорово.

Мне дают глотнуть шампанского. И

нажимают на голову — отсос.
Потом глотки горячего чая — нажимают — отсос.

Под губами плавится нежная кожа, перекатываюся в наплывах губ вены. Упоенно сосу, опускаясь всем ртом вверх и вниз до самых яичек.

Сема уже безостановочно вскрикивает и матерится. Его орудие стоит как каменное, налившись почти багровым цветом.

Быстро сосать мне не разрешают, хотя хочется просто жадно впиться и заглотить всего вместе с яйцами и целым Семой в придачу. Дааа, хочу сосать быстроо.

Я подергиваю ножками. В лоне уже вовсю хозяйничают пальцы Глеба, вызывая мокрые приливы, он покусывает меня за плечи.

Опять шампанское, и снова чай. Сема низко рычит.

— Бляядь. Бляядская бляяядь. Соси. Кушай его, соска.

И впихивает пальцами за щеку конфету-шипучку.

Детская конфета сразу начинает стрекотать и обдавать холодком, взрываясь кусающимися пузырьками на языке.

Я катаю конфету вокруг каменной надувшейся головки. Сема хватает мои пальцы и сжимает их вокруг своих яиц.

— Хавай, хавай сперму ссукаа, — орет он. Красная шея надувается венами.
Член его впечатывается мне в нЕбо. Сема орет и подбивает бедрами. И резко взрывается потоками густой спермы, добавляя шипения и треска во рту.

Жалобно ахая я пытаюсь удержать волну, крепко сжимаю губы. Но глотать не получается и сперма прорывается через уголки рта и нос, заставляя меня кашлять и фыркать белыми каплями. Сема падает на кровать, продолжая брызгать из дергающегося красного члена.

Я пытаюсь отдышаться, но мою голову разворачивают, и приподнявшийся Глеб жестко впихивает свой ствол в белое месиво моего рта. Руками пытаюсь ухватиться за простынь и не скатиться на пол, так как попка на полу скользит.

Слюни изо рта и сперма накапали туда лужицу, и теперь скользко ужасно.

Глеб прижимает меня к кровати, и нависая, быстро и неглубоко ебет, опираясь на руку.

Ощущения странные, я боюсь захлебнуться, в носу сперма. Но оттолкнуть Глеба не нельзя, он может делать со мной все, что хочет. Поэтому стараюсь выплюнуть жидкость и вдохнуть, когда член отходит на выходящем движении. Вдох — выдох — сосу. Вдох-выдох — сосу.

Получается плохо, фыркаю и задыхаюсь, но меня наконец выручает сильное возбуждение парня. Он отодвигается и быстро двигает рукой, заливая уже и так испачканное лицо. Второй он придерживает голову, не давая отодвинуться.

Но я не сопротивляюсь, тяжело дышу, подставляю личико под теплые вкусные струи.

Мы встречается с Глебом глазами, и я вижу благодарный восторг в его жадном взгляде.

— Классно спустил, — мечтательный голос Семы добавляет нежности в мое сердце, — Ты уже? Эй! А ты куда? Стоять! Тебя, дрыщ, не приглашали.

Дернувшийся к кровати дрыщ благоразумно отступает, и, развернувшись, бежит к двери. Его ботинки глухо топают. Вот его проняло, ну так зачем смотрел, себе же хуже. Я укоризненно качаю головой.

Щелкает замок и хлопает дверь.

— Подумает и вернется. Куда он с подводной лодки.

Сема опять полон благодушия. Осторожно гладит по моим волосам, стараясь не запачкаться, и любуется личиком.

Его взгляд многозначительно проходится по моей фигуре, задерживаясь на обтянутых трусиками бедрах. Сема переворачивает бедро и умильно гладит по ягодице.

— Я о тебе помню, милааая попкааа — выпевает он низко, вызывая хохот у Глеба и испуганный писк у меня.

По-настоящему, напряжение отпускает меня только ванной, под горячими струями. Когда Глеб, обхватив меня длинными руками, выдергивает из меня стоны, двигая пальцами между припухших половых губок.

Я цепляюсь за бывшего соседа руками, царапаю ему предплечья, благодарно покрикиваю.

— Умница, котя. Кончай мне в руку, — бархатно шепчет парень, перебирая пальцами.

И я кончаю ему прямо в руку. Все, как он хочет.

Трусь лицом о его грудь, вжимаюсь что есть сил. Стону тихо и протяжно.

— Я написал в честь тебя песню, — Глеб вслушивается в звуки оргазма, привычно опуская подбородок на мою макушку., — Завтра поедем домой, и ты ее услышишь.

Я не прочь услышать прямо сейчас, но не настаиваю, послушно вздыхая и вжимаясь телом в тело. Творческие люди. Может быть они поют только на воле, то есть дома. Хихикая, прикусываю ему у основания шеи.

— Долго вы там? Пацаны по скайпу звонят. Глебыч, айда знакомиться!

Семен мертвого поднимет. И опят уложит.

— Привет, брателлы! Я с таким классным парнем вас сейчас познакомлю. Считайте, мы четвертого нашли, группа в комплекте!

Несвязные шумы, Семену что-то отвечают.

Эх. Пора выбираться из ванны. Нас ждут. Ну. То есть Глеба ждут.

А я что. Я с ним. С ними...