В пятницу двадцать третьего декабря Дмитрий заявил шефу, что продаст, на хрен, все секреты конкурентам, если не уйдёт в отпуск на той неделе! Шеф оценил юмор и согласился с неизбежным.

— Даже на корпоратив не останешься? Валяй, Дима, — сказал он, — всё равно последнюю неделю спишь на ходу. Давно в зеркало гляделся?

Дима ответил, что шеф тоже больше похож на кощееву смерть, чем на гендиректора. А на корпоративе без него, Димы, всем достанется больше водки, закуски и свежей девчатины. С тем и расстались, довольные друг другом.

На радостях Дмитрий решил забуриться куда подальше, лучше — в другое полушарие. Ему повезло: оторвал за полцены горящий тур на большой остров в Индийском океане. Сделал первый шаг в Новый год с маленького чуда: летит, куда хотел, дёшево и сердито!

Проболтавшись более половины суток в воздухе, отпускник шагнул из кондиционированного салона лайнера в банную духоту тропического предвечерья. Группа из семи человек села в небольшой автобус, когда солнце, двигаясь непривычным путём — справа налево, торопливо нырнуло за горизонт. Моментально стало темно.

Сразу тронуться не удалось. Спутница лысеющего упитанного парня, усевшаяся у окошка, вдруг заявила, что никуда не поедет, пока не пописает. Её кавалер смущённо зашикал, наливаясь багрянцем, но девица заартачилась, повысив голос почти до крика:

— А если я тут обоссусь? Пусти, интеллигент!

Наконец, поехали. Темень вокруг стояла непроглядная, лишь впереди её разгонял жёлтый свет фар. Прививая хорошие манеры своей строптивой подруге, гундел вполголоса Упитанный. Ровная, но какая-то валкая дорога навевала дремоту.

Вдруг оказалось, что автобус стоит, а две фигуры в бесформенном камуфляже, тыча в водителя и гида пистолетами, выпихивают их из салона. На ломаном английском одна из фигур заявила, что пассажиры теперь пленники! Спутница Упитанного, вскочив, разоралась, типа, да кто вы такие, меня задерживать, но пистолетный выстрел над головой мигом охладил её пыл. Белый потолок автобуса украсило пулевое отверстие. Ойкнув, девица плюхнулась рядом с приятелем. На пол полилось...

Битый час автобус мотало по лесной грунтовке, и ещё полчаса вынимало душу полное бездорожье. Остановились. Пленников загнали в тёмное строение. Заперли двери. Женщины дружно закатили истерику. Упитанный присоединился к ним и тихонько заскулил, а Дмитрий с двумя другими мужиками принялся обсуждать обстановку, сложившуюся в духе «здравствуй, Жопа — Новый Год!» Заодно и представились друг другу. Один, без особых примет, назвался Коляном, другой, татуированный от запястий до шеи, Артёмом.

Четыре маленьких оконца засветились под самой крышей: взошло солнце. Стало видно, что незадачливые туристы заперты в большой хижине с земляным полом и стенами из толстых бамбуковых стволов, вбитых в грунт. Стволы стоят непоколебимо, оконца крохотные — не пролезть.

Несмотря на протесты испуганных женщин, Дима принялся колошматить в двери руками и ногами. Пара выстрелов снаружи, в верхнем крае двери засветились дырки, на бузотёра посыпались щепки. Он отскочил вглубь сарая.

Двери распахнулись. Два чёрных силуэта нарисовались в ярко освещённом проёме. Силуэты были женские: крутобёдрые, с тонкими талиями. В руках большие пистолеты. И снова ломаный английский: «женщин выходить!»

«К новогоднему столу? На шашлык изведут? Или на сотэ с ананасами?» — подумал Дмитрий, глядя на затравленные посеревшие лица пленниц. Из дверного проёма снова раздалось: «Женщин выходить плииз!» Тон был не приказной, а скорее уговаривающий. Может и не съедят? По крайней мере, сразу.

Женщин увели, а оставшимся велели: «мужчин быть тихо!»

Оставалось ждать. Мобильники никакой сети не ловили. В сарае с каждой минутой становилось жарче. Хотелось пить.

Через час дверь приоткрылась, в щель влетели четыре литровые бутылки кока-колы. Дмитрий не любил колу, но пить хотелось зверски, да и бутылки оказались холодными. Упитанный высосал свой литр с непостижимой скоростью, и завистливым взглядом обводил остальных, растягивавших удовольствие.

Дима неспешно потягивал сладкое холодное пойло. Раз дают пить, и не воду из лужи, раз женщин ПОПРОСИЛИ выйти из сарая, может, не так всё и плохо?

Только... как же это понимать?! Что за хрень?! Член Дмитрия повёл себя совершенно несообразно ситуации: он встал торчком! И не просто встал, а налился до звона! Чувство было такое, будто пульсация крови в нём отдаётся эхом в коренных зубах!

По неестественно беспечным лицам остальных Дима понял, что их организмы выкинули аналогичный фортель. Однако делать вид, будто ничего такого не происходит, удалось не всем. Упитанный, выдувший всю бутылку, отошёл в дальний угол, повернулся спиной и интенсивно заработал рукой. Он ещё дёргал задом, оплодотворяя бамбуковую стенку, когда двери открылись вновь. Сияющий прямоугольник проёма на сей раз украшали три силуэта один другого соблазнительней! И обращение последовало на скудном, но вполне правильном английском. Было велено снять всю одежду и выходить по одному с поднятыми руками.

Так пленники и вышли наружу. Голые, с поднятыми руками и стоящими колом членами, удивляясь тому, что Упитанный своего достоинства не уронил и шёл, изумлённый не меньше прочих!

Конвоирши вооружились до зубов. Две с короткими автоматами, на поясах — ножны с тесаками внушительных размеров и кобуры с торчащими рукоятками пистолетов. Третья большой пистолет сжимала в руке. Кроме оружия, на конвойных были только короткие камуфлированные шорты и песочного цвета армейские ботинки. С автоматами — совсем молоденькие светло-шоколадные девушки, с пистолетом — красотка того же цвета, лет двадцати пяти, явно их начальница.

Туристов повели по дороге, вымощенной деревянными торцами, разделяющей два порядка вполне культурных домиков, отнюдь не похожих на убогие хижины из пальмовых листьев!

Группа неспешно двигалась, опережаемая местными нимфами в легкомысленных одеяниях. Назвать это одеянием было бы даже и преувеличением. Ничтожные белые юбчонки, длиной ближе к широким поясам, едва прикрывали крепкие упругие попки. На шеях — белые бусы, на запястьях и лодыжках — белые браслеты. И всё! Белое сияло на шоколадной коже аборигенок. Ассортимент сортов шоколада радовал: от тёмного горького до светлого молочного!

Сказать, что шествие колонны мужиков с торчащими членами вызвало у местного населения живой интерес, конечно, можно, но с натяжкой. Никто не пялился, не хихикал и не показывал пальцем. Косились, разве что, но не замедляя шага.

Маршрут завершился на площади, мощёной торцами, как и дорога. Посередине располагался большой шатёр из белой ткани с откинутыми пологами на южной и восточной сторонах. В шатре на возвышении из гладких и блестящих досок тёмного дерева — низенький длинный стол, уставленный блюдами с мадагаскарскими разносолами. Вдоль стола — циновки, покрытые белой тканью, на которой алеет множество подушек. Вокруг столбов, поддерживающих шатёр, белая ткань прихвачена красными шнурами.

Дмитрий поймал себя на мысли, что как-то ненормально воспринимает дикую ситуацию, в которой оказался. Ни собственная нагота, ни стойкая беспричинная эрекция, ни странное общество, в которое он попал, не вызывали ни малейшего удивления! Психика реагировала на обстоятельства, словно на эротический сон с элементами приключений. Пришлось ущипнуть себя побольнее. Вроде не сон! Вспомнилось прочитанное где-то утверждение, что если во сне закрыть глаза, а потом снова их открыть, то окажешься в другом сне. Закрыл. Открыл. Увидел собственный стоящий член, торчащие органы троих мужиков, рядом сисястый, до зубов вооружённый конвой, бело-красное убранство шатра и аборигенок, занимающих места у стола. Не сон, значит.

По одну сторону стола расположились зрелые женщины. Дима прозвал их мамашами. Возраст людей другой расы определить трудно, особенно, если видишь их впервые, но эти были в районе тридцатника. По другую сторону уселись рядком явные девственницы. «Мамаши», и их визави радовали глаз совершенством фигур. И лица у них — без африканской раскатанности губ и широких ноздрей.

К торцу стола подвели женщин из тургруппы, одетых весьма условно: в короткие набедренные повязки из чёрной ткани и гирлянды из цветов. Светлая кожа туристок резко контрастировала с шоколадной гаммой аборигенских тел, а уныло отвисшие титьки — со стоячими грудями местного населения. Вежливо, но без особого почтения их усадили на подушки.

Шеренга пленников по команде старшей «вертухайки» сделала несколько шагов и оказалась, наконец, в спасительной тени шатра за спинами девушек. Мамаши и девственницы старались сохранять солидность и незаинтересованный вид, но получалось у них неважно: острое желание читалось во взглядах и жестах одних, беспокойство и ожидание — у других.

Болтовня за столом стола была прервана раскатистым рокотом барабанов, донесшимся из-за стенки шатра. Рокот перешёл в замысловатый ритм, сопровождаемый изящной, но диковатой мелодией флейты. Под этот аккомпанемент к свободному торцу стола приблизилась пара в белых юбках, расшитых золотыми узорами. Юбки длиной совершенно не отличались от тех широких поясов, в которых прибыли остальные. Правда, кроме юбок, на явившейся паре были золотые цепи, тяжело свисавшие с женских шей в ложбинки между грудями. У той, что слева, в волосах сверкала бриллиантовая диадема.

Сходство обеих аборигенок удивляло. Не иначе, двойняшки, решил Дмитрий. А присмотревшись к ним внимательней, ахнул: «Цепей золотых я не видел? Алмазов пламенных?» Сами женщины — вот кто стоил внимания! Они смотрелись поистине царственно не из-за золота и бриллиантов, и даже не из-за достоинства, с которым несли себя. Их лица и фигуры приковывали взгляд! Диме за двадцать семь лет жизни не доводилось видеть такого совершенства! Вспомнились рассуждения Ивана Ефремова, замечательного фантаста и философа, о канонах женской красоты. Совсем не к месту в этой странной ситуации Дмитрий подумал, что Иван Антонович был бы рад убедиться воочию в реальном существовании столь детально описанного им идеала. Причём сразу в двух экземплярах!

С идей Ефремова мысль перескочила на парадоксы реальности: Дима вдруг осознал, что кроме них, четверых пленников, других особей мужского пола с момента захвата автобуса не наблюдалось! Как говорится, от слова «совсем»! По коже туриста пробежала стая не мурашек даже, а крупных отвратительных пауков: ну, как эти амазонки свою добычу после употребления утилизируют? А то и сразу — объявят сейчас приговор, бац, бац — и мужчины на небесах. Или на столе, под пикантным местным соусом. Не-е-ет! Такое экзотическое завершение отпуска его категорически не устраивало! Но как вывернуться, идей, увы, не было.

Музыкальное сопровождение стало тише, голос флейты замер. На высокой ноте прозвенели то ли колокольчики, то ли ещё что. Кажется, в цивилизованном мире этот инструмент называется треугольником.

Красавица в диадеме подняла руку и начала речь на местном языке. Пленники, ясное дело, ни слова не понимали. Интонации и жесты полубогини были торжественны и величавы. Какой-то у них праздник, у амазонок этих? Радовало, по крайней мере, что, указывая рукой на группу с эрегированными членами, докладчица не гневалась и не повышала голос. Её интонации в эти моменты были, скорее, доброжелательными. Выходит, подавать на стол шашлык из белых мужиков пока не собираются!

К женщинам-туристкам склонилась местная «шоколадка» в камуфлированных шортах и при кобуре на поясе. Она негромко переводила на английский речь амазонки в диадеме. По физиономиям туристок блуждали растерянные улыбки. Что именно доносила переводчица до слуха женщин, расслышать не удавалось, но отсутствие тревоги на лицах успокаивало и внушало уверенность, что в ближайшее время никого в расход не пустят.

Аудитория внимала главной жрице, а может, целой королеве, с почтением и возрастающим волнением. Особенно возбудились девушки, за спинами которых стояли пленники. По ту сторону стола блестели глазами мамаши. Сладострастно облизываясь, они перекидывались меж собой эмоциональными фразами. Светло-шоколадная красотка с упругими острыми грудями, сидевшая прямо напротив, не сводила с Дмитрия глаз, поглаживая вставшие торчком соски и не снимая другой ладони с промежности. Ничтожная юбчонка не скрывала её пальцев, что виртуозили в темпе аllеgrо vivаcе между гладко выбритых складок.

И вот что удивляло Диму сверх всякой меры: член стоял так, что отогнуть невозможно, а желания срочно выебать кого-нибудь из присутствующих здесь дам не ощущалось! Даже глядя на королеву (пусть будет королева, а что?) и её спутницу, он испытывал не более чем эстетическое наслаждение и восторг художника.

Речь кончилась. Красавица подняла кубок и сделала глоток. Сидевшие за столом хором выкрикнули нечто одобрительное и тоже выпили. Все, включая туристок. Подруга Упитанного проглотила содержимое кубка залпом, и Дима усмехнулся: она такая же жадная, как и её приятель. Два сапога пара!

Без выпивки остались пленники, конвой и переводчица. Королева снова заговорила, обращаясь к великолепной спутнице. Та сложила ладони перед лицом, поклонилась и махнула рукой конвою. Девица с пистолетом скомандовала: «Идите, андриамбави зовёт».

— Кто зовёт? — уточнил Дмитрий.

— Принцесса, — перевела непонятное слово «вертухайка».

«Ага, всё ж принцесса», — подумал Дима.

— А ты неплохо говоришь по-английский, красотка!

Красотка вполголоса ответила, что окончила колледж в столице, и вполне приятельски подтолкнула его вперёд.

— Прошу вас, сэр!

Вблизи Дима рассмотрел, что величавые красавицы — мать и дочь, а не сёстры. Надо же, а с десяти шагов они казались одинаково юными!

С почтением указав на старшую, принцесса произнесла:

— Мпаньякавави те-хахафантатра изай тунга ави амин ни вахини.

Охранница перевела:

— Королева желает знать, откуда приехали гости.

Дмитрий машинально ответил:

— Из России. Это далеко, — и перебил сам себя. — Что? Гости? Мы? Ну, у вас и гостеприимство! Захватили автобус, продержали взаперти, стреляли, напоили каким-то зельем! А теперь мы стоим перед её величеством голодные и голые... с торчащими колом членами!

Он показал пальцем на член Упитанного и в шутку щёлкнул пальцем по головке, чтобы смягчить впечатление от вырвавшегося возмущения. В конце концов, и само её величество одето вовсе не пуритански. Ну где вы видели королев и принцесс в официальной обстановке с голыми сиськами и без трусов?

Королева осталась величественно-невозмутимой, а принцесса улыбнулась, не дождавшись перевода. Понимает девушка по-английски, к бабке не ходи, но этикет выдерживает, говорит только на своём языке. Следующую её длинную фразу переводчица сократила раз в десять:

— Королева и принцесса уверены, что причинённые уважаемым гостям мелкие неудобства окупятся пребыванием в нашем племени. Высокородные надеются, что уважаемые гости выполнят почётную миссию, для которой пришлось доставить их сюда.

Дмитрий вспомнил недавно виденный польский фильм «Секс-миссия». Да неужели? Он поклонился. Может, со стороны церемонный поклон раздетого мужика с членом наголо и выглядел уморительно, но ржать над гостями-пленниками никто не собирался. Аборигенки ели их глазами, в которых читалось вожделение. Чтобы проверить догадку, Дима спросил принцессу:

— В чём смысл миссии, о андриамбави?

Андриамбави остановила переводчицу, открывшую было рот, и сказала по-английски:

— В нашем племени много женщин, которые хотят ещё раз стать матерями. Сегодня они собрались здесь. В племени есть девушки, которым пришло время стать матерями. Они тоже собрались здесь.

Спутники английского толком не знали, и Дима вкратце обрисовал ситуацию, как понял её сам. Он предположил, что оплодотворять, скорей всего, придётся прямо здесь, на глазах изумлённой публики. Мужики слегка полиняли.

Принцесса что-то громко сказала повелительным тоном. В шатёр вошла женщина в красной юбчонке и с линейкой в руке, поклонилась благородной паре и протянула руку с инструментом к вздыбленному члену Дмитрия. Церемония, похоже, началась.

Закончив измерения, женщина доложила результаты властительницам. Благородные обменялись парой фраз, и принцесса обратилась к Дмитрию:

— Назовите свое имя, дорогой гость.

— Дмитрий, но можно и Дима.

— Рандриану Димитри, мпаньякавави объявляет вас своим личным гостем и приглашает занять почётное место! — принцесса указала на подушку между собой и королевой.

— Что значит Рандриану? — шепнул Дима переводчице.

— Благородный...

Дима уселся между дочкой и мамой. Его избрали личным гостем явно не по результатам измерений: у татуированного Артёма елда была что надо, за двадцать сантиметров точно. написано для BestWeapon.ru Дмитрий мог соперничать с ним разве что толщиной члена, слегка изогнутого влево-вверх. А тем, что накануне вылета напрочь извёл растительность вокруг органа, бил его, как король шестёрку! Он старался поддерживать в порядке область гениталий: во-первых, это нравилось подружкам, а, во-вторых, повышало чувствительность и возбудимость. Прикосновения как верхних, так и нижних губок ощущались гладкой кожей гораздо сильней.

Спутники не блистали ни эстетичностью, ни пропорциями тела. Упитанный был примерно одного возраста с ним, Колян и Артём — в районе сорока или больше. Дима на их непрезентабельном фоне смотрелся Аполлоном.

Мужиков развели по отведённым местам. Артёма с его внушительным инструментом прикомандировали к зрелым женщинам, Коляна — к девицам, «приговорённым» к дефлорации. По случаю праздника местные владычицы облагодетельствовали и белокожих пленниц. Им достался Упитанный.

И всё-таки бунт на корабле состоялся. Туристки возмутились, что их благоверные станут изменять прямо на глазах, Колян с Артёмом — что Упитанный вдует их супружницам. Все шестеро с ненавистью смотрели на Диму. Мятеж был подавлен быстро и с чисто королевским изяществом. Озвученное принцессой высочайшее предложение перевёл Дмитрий:

— Кто не откажется принять участие в ритуальном празднике обновления крови, получает две тысячи долларов за каждую осчастливленную женщину. Белые женщины получают по одной тысяче долларов за уважение к нашему закону, если они примут любовь уважаемого гостя.

Димке очень хотелось пошутить, добавить от себя: «А кто откажется, попадёт на праздничный стол!» Однако сдержался. Политика кнута и пряника хороша, но кнут не поднимает настроение.

Возражения иссякли мгновенно. Верна таки пословица, что бабло побеждает зло!

Королева подняла кубок и заговорила. Принцесса шепнула Диме, чтобы он взял свой. Половинка кокоса, оправленная в серебро, была наполнена до краёв бордовой ароматной жидкостью. Пахло свежестью, экзотическими фруктами и пряностями.

— Мпаньякавави просит богов ниспослать счастье зачатия женщинам племени, а дорогим гостям — могучую мужскую силу и великое наслаждение! — продолжительную речь матери-королевы принцесса пересказала одним предложением.

Напиток оказался безалкогольным. Но подействовал опьяняющее. На Дмитрия горячей волной накатило желание, то самое, отсутствию которого при напряжённом до звона члене он удивлялся. Теперь же пришло время изумиться другому. Несмотря на напор сексуальной энергии, что рвала изнутри колом стоящий орган, Дима не мог позволить себе рассматривать грудь и совершенно не скрываемую так называемой юбкой, гладко выбритую вульву королевы! Её лицо — мог, юную принцессу во всех подробностях — мог, а величественную мпаньякавави — нет...

Прозвучал удар в гонг. На подушках у стола началось движение. Среди мамаш агрегат Артёма вызвал нешуточный ажиотаж. Гандикап у соперниц выиграла красотка с острыми грудями, та, что нахально мастурбировала, пялясь на Диму. Артём оказался лежащим головой на низком столе, а красавица понеслась на нём вскачь. Окружающие мамаши с завистью глядели на счастливицу, как по команде запустив пальцы в свои жаждущие члена вагины.

В стане девственниц приступили к таинству дефлорации. Первую девушку определила сама принцесса, указав на неё пальцем. Её торжественно поместили на лежанку, появление которой Дмитрий пропустил. Лежанка, или, скорее, кресло имело форму стилизованного белого члена с яйцами и красной головкой. Девушка разместилась на кресле попкой на выпуклых яйцах таким образом, что стоящий на коленях Колян точно целился в раскрывшуюся раковинку невинной письки, ибо две другие кандидатки на дефлорацию развели в стороны её ноги. Внимание всех претенденток на женское звание было приковано к этому увлекательному событию. Первую кровь ознаменовал девичий вскрик и глухой удар невидимого барабана. Августейшие особы почтили появление новой женщины. Андриамбави с одобрительным возгласом звонко похлопала. Мпаньякавави величаво кивнула и дважды свела ладони.

Что творилось у дальнего конца стола, где дислоцировались белокожие туристки, Дима рассмотреть не успел. Женщина в красной юбчонке, та, что манипулировала с линейкой, спросила позволения омыть рандриану Димитри его детородный жезл, и тут же приступила к процедуре. Скольжение рук с душистым гелем по чувствительному твёрдому стволу, головке, яичкам, и проникновение пальца в анус едва не закончилось эякуляцией. Переполненные семенем яйца уже поднялись вверх, прижались к основанию члена, но женщина в красном была опытная. Сильным рывком она оттянула мошонку вниз. Оргазм отступил, а вместо него у рандриану Димитри выступили слёзы.

Диме очень хотелось скорейшей разрядки, однако, по словам принцессы, его выход ожидался не скоро, ибо ритуал посвящения в женщины и оплодотворения всех хува следует довести до конца:

— Вам, рандриану Димитри, предстоит почётнейшая миссия завершения ритуала!

— Хува? Кто это? — уточнил он, борясь с неистовой страстью. Раз невозможно сейчас же совершить желаемое, так хоть отвлечься от него.

— Свободные. Те, что приглашены на таинство. У нас три... э-э-э... касты: андриана, то есть благородные, хува, или свободные и андеву, слуги. Но андеву недостойны участия в празднике счастливого зачатия от белых людей, поэтому рандриану Димитри их не увидит сегодня.

— А где все ваши мужчины? — задал Дима вопрос, терзавший его с самого начала. — Мужья, братья?

— У андеву мужчины есть. Это местные мужчины. Ими пользуются также женщины высших каст, когда возникает желание. Но зачатие от местных мужчин-андеву хуже проклятия. Забеременев от них, женщины-хува автоматически становятся андеву! Разумеется, их дети тоже.

— Есть ли у вас благородные и свободные мужчины?

— Нет. Если рождается такой мальчик, его отправляют в город. Мпаньякавави всегда заботились о здоровом генофонде племени. Постоянное обновление крови даёт силу и красоту нашим женщинам.

— А много ли у вас благородных? — поинтересовался Дмитрий.

— Её величество мпаньякавави, я и две мои сестры. Они ещё не достигли возраста инициации.

— А вы, о андриамбави?

— Я здесь. Следовательно, достигла.

До Дмитрия всерьёз дошло, наконец: «Ведь эту девушку идеальных форм и сказочной красоты я, именно я, должен лишить девственности!» Оставался открытым лишь вопрос с королевой. Она недоступна... А жаль!

Глядя на спутников, истово выполнявших возложенную миссию, Дмитрий удивился чудодейственной силе местного зелья. Артёму, наполнившему спермой клиентку, подносили бокал напитка, который он выпивал и приступал к ублажению следующей. Действо проходило без всякого размягчения рабочего органа. Разве что время до следующей эякуляции с каждым разом увеличивалось. Тем же порядком шло дело у Коляна.

Этап дефлорации и оплодотворения всех хува подошёл к завершению. Не убедись Дмитрий воочию, что простой русский мужик может кончить пять раз подряд, без потери эрекции и даже без передышки, никогда не поверил бы рассказам! Он, по правде говоря, собственным глазам сейчас не очень-то верил...

Мужики, успешно откатавшие обязательную программу, принялись жрать, как не в себя. Стояк у них сошёл на нет. Осчастливленные мамаши и свежеиспечённые женщины заботливо подкладывали своим благодетелям кусочки посытнее. Оно и понятно. Местное зелье хоть и стимулирует, но энергетические потери не восполняет. Что за ведьмы его варили? Похоже, своё дело колдуньи знают туго. После бессонной ночи член у Димы стоит непоколебимо уже который час, а неприятных ощущений нет. Спать не хочется. И желания выебать первую попавшуюся на глаза красотку не было, пока андриамбави не угостила напитком, от которого Дмитрию, сидя в «президиуме» этого торжественного собрания, стало тяжело держать себя в узде. А вот есть хочется: с вечера во рту не было ничего, кроме поганой кака-калы.

Прозвучавшая за спиной торжественная музыкальная отбивка — всё те же барабаны и флейта — заставила обернуться. Занавес позади «президиума» поднялся. На небольшом подиуме стояло ложе, покрытое золотистым шёлком с характерными муаровыми разводами. Мпаньякавави своим завораживающим голосом произнесла несколько фраз. Аудитория радостно зашумела и зааплодировала. Королева развернулась к дочери и сделала приглашающий жест в сторону ложа. Юная андриамбави, поднявшись, низко поклонилась Диме:

— Рандриану Димитри, окажите нашему народу высочайшую честь, возведите наследную принцессу в женское достоинство!

Голос девушки дрожал от волнения. Сейчас она вовсе не походила на величественную особу королевской крови, какой выглядела всего несколько минут назад. Перед Димой стояла испуганная девчонка.

Он вскочил. Отвесив со всей возможной грацией поклон королеве-матери, подхватил девушку на руки и вознёс на шёлковое ложе. Мпаньякавави что-то сказала весьма одобрительным тоном. Перевода Дима не услышал: девчонке-принцессе было не до лингвистики. Девушку бил нервный озноб, и это удивляло. Прелестная андриамбави, которая достойно держалась в ходе церемонии, даже если впервые видела воочию ритуал дефлорации, не могла не знать обычая своего народа. А вот поди ж ты, не справилась с чувствами королевишна.

Красавица на ложе, освободившись от того, что изображало юбку, сжала бёдра и прикрыла обеими руками девственную щель. И зажмурилась. Перед естественной девичьей стыдливостью и страхом отступило даже королевское достоинство.

Дмитрий опустился перед ложем на колени и лёгкими, едва ощутимыми прикосновениями губ покрыл руку девушки от локтя до плеча, начав с нежнейшего места на сгибе. Целуя точёную шею, ласково погладил живот принцессы. Выдохнул в изящное ушко:

— Не бойся, маленькая, всё будет как в сказке!

Поцеловал пухлые губы без малейших признаков помады. Рот приоткрылся, и Дима, пользуясь моментом, скользнул в него языком. Гладкие зубки разошлись, пропуская гостя вглубь. По шелковистому животику Димина рука добралась до основания грудей, пальцы, легко касаясь кожи, прошли ложбинку. Ладонь легла на вершину ближнего холмика. На вершине стоял твёрдый сосок! Дмитрий поводил по груди раскрытой ладонью. Приятное ощущение твёрдого на податливо мягком под его ладонью восхитило и добавило напряжения в члене так, что отдалось в коренных зубах. Девушка, не прерывая поцелуя, подалась грудью вверх. Глаза её раскрылись. Доверчивый взгляд сказал Диме главное: страх уступает место нетерпеливому ожиданию.

Проложив поцелуями дорожку от губ до сосков, Дмитрий пробрался рукой до самого низа девичьего животика, встретился с ладошкой, прикрывающей драгоценный сосуд, и нырнул под неё. Ладошка не сопротивлялась. Мужские пальцы ощутили на бугорке бархатную кожу без единого волоска, нащупали начало ложбинки и крохотный носик клитора, выглянувший из-под капюшона. Дальше они окунулись в горячую скользкую щель. Девичья ладошка прижала мужскую ладонь. С губ принцессы сорвался лёгкий стон. Зачерпнув пальцем нектар возбуждения, Дима аккуратно помассировал этот трогательный упругий носик. Юная андриамбави задышала чаще и стала помогать Дмитрию, направляя его пальцы своими.

— Сейчас, девочка, — шепнул он, оторвавшись от соска. — Сейчас ты улетишь...

Опять дорожка поцелуев. Нежный животик трепетал от каждого прикосновения губ, спускавшихся всё ниже. От волшебного аромата, источаемого невинной девичьей вагиной, у Димы закружилась голова. Он развёл пошире бёдра принцессы. Открывшийся вид был великолепен: розовая блестящая внутренность раковинки на фоне матовой кожи цвета кофе с молоком! Лепестки малых губ набухли и распрямились. Дима тронул губами одну, другую губку. Провёл кончиком языка между ними, почувствовал фисташковый вкус девичьего нектара. И поцеловал, втянув губами, остренький клитор. Тело девушки вздрогнуло, руки прижали голову Дмитрия, и не отпускали до тех пор, пока оргазм не обрушился на юную красавицу.

Принцесса ещё задыхалась от наслаждения, глядя на мир невидящими счастливыми глазами, а рандриану Димитри приступил к самому важному моменту миссии. Он встал на колени между разведённых ног девушки, прижал к истекающей смазкой, распахнутой розовой расщелине пунцовую головку и плавно-плавно подался вперёд. Головка легко раздвинула губки, и погрузившись в жаркую глубину, упёрлась в преграду. Подняв глаза, Дима встретил доверчивый ждущий взгляд принцессы, взял её за бёдра и одним толчком несгибаемого жезла разорвал завесу, отделявшую девушку от женщины. Андриамбави сильно сжала пальцами мужские запястья и выдохнула, не издав ни малейшего стона. Мать-королева услышала первый выдох новоявленной женщины и радостно вскрикнула. По «зрительному залу» прокатился восторженный рокот, послышались аплодисменты.

Дмитрий мельком взглянул на окровавленный член, почти полностью выглянувший из нежной раковинки принцессы. В ласковом плену осталась только головка. Посмотрел в глаза. Взгляд её высочества стал другим: благодарным, умиротворённым и, в то же время, требовательным. Чисто женским стал, одним словом!

Опустившись на новоявленную женщину, Дима приник к её призывно открывшимся губам. Аккуратно ввёл свой немаленький орган в податливое лоно до упора и начал плавные, с каждым движением усиливающиеся и ускоряющиеся толчки. Не знавшее до сей минуты проникновений, лоно, тесное и жаркое, до краёв наполнилось женским любовным нектаром. Дима ощущал, что член в этой тесноте движется легко, выплёскивает, погружаясь, сок из девичьих... нет, из женских глубин!

Андриамбави обхватила мужчину руками и ногами. Какое-то время объятия давали Диме возможность двигаться. Вдруг по телу девушки прошла судорога, ноги и руки плотно стиснули парня. Принцесса застонала, в её глазах стояли слёзы. Королева-мать приветствовала первый оргазм новой женщины, неожиданно сказав:

— Аndriаmbаvy bеcаmе hаppy! — Потом добавила на родном языке: — Андриамбави ласа самбатра!

И тут плотину, сдерживавшую поток Диминого семени, прорвало! Такого сказочного наслаждения он никогда не испытывал. И такого количества спермы в жизни не извергал. Сладостные спазмы следовали один за одним, они были во много раз ярче, их было во много раз больше, чем обычно!

Её величество мпаньякавави соблаговолила подняться со своего места. Она подошла к ложу и подала руки дочери и рандриану Димитри. Судя по восторженной реакции всех аборигенок, присутствовавших на празднике, событие произошло доселе небывалое!

Дима помог принцессе встать. Королева-мать прижала к промежности дочери ладонь, сложив лодочкой. Затем вытянула руку в сторону публики и перевернула тыльной стороной вверх. Коротенький жемчужно-розовый ручеёк спермы скатился на белоснежную ткань, покрывающую подиум. Мпаньякавави произнесла длинную фразу.

— Андриамбави станет матерью наследницы престола по воле богов! — так вкратце перевела Дмитрию слова королевы счастливая принцесса.

Женщина в красной юбочке подала высокородным женщинам и Диме бокалы с рубиновым напитком. Осушив свой сосуд, её величество окинула взором подданных и сказала:

— Мпаньякавави тэ ху рени индрай! Ари аука изаи рехетра нанатрика кибу!

Окружающие замерли. Повисла звенящая тишина. Дмитрий понял, что королева сказала что-то о себе самой, но это что-то чрезвычайно удивило, ошарашило народ. Сама андриамбави застыла с открытым ртом!

— Что? Что сказала королева? — шепнул наследнице Дмитрий.

— Её величество желает снова стать матерью! — очнулась девушка.

— А что здесь такого? — после увиденного и испытанного сегодня Дима не нашёл в желании королевы ничего необычного. В сознании даже промелькнула заманчивая картинка. Сбывалась давняя мечта, которую он лелеял в мимолётный период семейной жизни: поиметь и жену, и её мамочку!

— Она хочет, чтобы при зачатии присутствовали все... — растерянно и совсем не по-королевски пробормотала прелестная андриамбави.

«Вон оно как! — отметил Дмитрий про себя. — Даже наследная принцесса, выходит, не ровня королеве...»

Он вспомнил где-то читанное про средневековый обычай присутствия свидетелей при рождении первенцев королевской крови в некоторых странах. При рождении, однако, не при зачатии! Как он понял, в здешнем обычае норма — прилюдное лишение девственности и оплодотворение даже августейших девиц. А вот для её величества ебаться с первым встречным в присутствии множества подданных — не комильфо.

Пока не комильфо, до сего момента! А прямо сейчас королева реформирует закон своей монаршей волей.

Реформы начались немедленно. Мпаньякавави встала на ложе в древнейшую из поз, опершись на локти, глубоко прогнувшись в пояснице. Идеальной формы попа поднялась высоко и раскрыла глубокое ущелье с лучистой тёмной звёздочкой. Под этой путеводной звездой нежно-розовым светом засияло распахнутое королевское лоно, блестящее от обилия смазки. Её величество королева текла так, что внутренняя сторона бёдер была мокрой до самых колен. Дима, глядя на это совершенное творение южной природы, ощутил на себе всю мощь архаичных инстинктов продления рода. Он провёл ладонью по истекающему соками входу, поднёс мокрые пальцы к лицу и лизнул. Королева была сладкая! Запах — одуряющий. Так белые женщины не пахнут!

Димин член после разрядки в принцессу стоял, как ни в чём не бывало, хотя не прошло и пяти минут. От вида, вкуса и аромата её величества матери-королевы он налился так, что даже отогнуть его от живота было больно. Возбуждения добавляло то, что оплодотворение венценосной особы состоится в присутствии множества зрителей, затаивших дыхание у Дмитрия за спиной. Девчонка-принцесса стояла рядом, в полуметре, завороженно глядя на ствол широко распахнутыми зелёными глазами. Головка плавно-плавно раздвинула створки маминого лона. Женский зад качнулся назад, и вагина поглотила всю длину перевитого венами, багрового члена, упершись в конце в мужской живот. Дима понял ход мысли партнёрши: как только королевская попа пошла в обратную сторону, он вынул блестящий мокрый жезл из тесных объятий налитых губок. Член выскочил с сочным чмокающим звуком и тут же вернулся в райские кущи.

Мпаньякавави ебалась размашисто и лихо, с тропическим неистовством! Видимо, постилась она очень долго. Оголодала. Пикантные звуки процесса — хлюпанье, чмоканье, попукивание, пронзительные стоны и вскрики её величества, сопровождаемые рычанием рандриану Димитри, всерьёз распалили зрительный зал. Ненасытные мамаши набросились на всех троих гостей: даже Упитанного отобрали у белых туристок!

Оргазм накатил на королеву неожиданно для Димы. Она в очередной раз энергично насадилась на член, застыла на миг, плотно обхватив его пульсирующим влагалищем, и с криком забилась в судорогах. Затем тело её стало мягче перины. Женщина с протяжным стоном рухнула на ложе ничком, увлекая за собой Дмитрия.

А Дима только-только разошёлся. Перерыв ему был нужен, как зайцу стоп-сигнал. Выйдя из королевы, он перевернул податливое тело на спину. Поднял стройные женские ноги вверх, положил на правое плечо. Её величество посмотрела на Димку шалым отсутствующим взглядом. От мощного толчка член вошёл в тесное ущелье до упора, с силой проехавши головкой по верхней стенке влагалища, от чего королеву будто током ударило! В глазах, таких же зелёных, как у дочери, вспыхнул интерес. Она активно задвигала тазом, стараясь каждым движением попадать на головку найденной чувствительной точкой. Видно было, что эти ощущения для неё — приятная неожиданность. Стоя на коленях, Дмитрий помогал королевской попе руками, двигая её в соответствии со своими ощущениями: выше, ниже, по кругу, вправо и влево.

Королева наслаждалась актом. По бёдрам Димы стекали целые потоки. Под коленями всё шире расплывалось мокрое пятно. Вдруг женщина замерла на миг с испуганным лицом, попыталась даже отстраниться, упершись обеими руками в Димкин живот. Но Дмитрий, зная, в чём дело, вопреки королевской воле не прекратил движения. И тут из влагалища ударила струя! Королева забилась, мотая головой. Её руки беспорядочно заметались, мышцы живота сокращались под светло-шоколадной кожей. Мпаньякавави хрипло стонала с блаженным лицом и слезами на глазах. Под её восхищённым взглядом кончил и Дима, наполнив царственное лоно густой спермой.

Огорошенная увиденным принцесса переводила изумлённый взор с рандриану Димитри на мамочку-королеву. Дмитрий, переведя дыхание, объяснил девчонке, что произошло с её величеством:

— Всё в порядке, это называется сквирт. Она не описалась, просто так бурно кончила.

Собравшись с силами, мпаньякавави протянула руки Диме и дочери. Они помогли ей подняться на дрожащие ноги. Её величество повторила то же, что и с принцессой, показывая подданным, как наполнена семенем её вагина.

... Солнце, пробежав по небу справа налево, торопливо опускалось в джунгли. Туристы, одетые, накормленные и щедро одаренные из королевской казны, сели в автобус. Её высочество андриамбави провожала дорогих гостей, одетая в топик и джинсы.

— Наш народ благодарен вам, дорогие гости из холодной России, за праздник обновления крови! Вас отвезут в отель. Прощайте!

Поехали. Полчаса вынимало душу полное бездорожье, и ещё битый час автобус мотало по лесной грунтовке. В полной темноте впереди показались огни фар. На обочине стоял открытый джип. Из него вышли давешние водитель автобуса и гид.

Девушка в камуфляже, которая вела автобус, направилась к машине. Дмитрий окликнул её:

— А кто же эти парни?

— Наши братья...