Сегодня занятий не было, и ученицы могли отдохнуть и поразвлечься, набираясь сил перед напряжёнными неделями усердной работы и обучения: госпожа Талариша договорилась с Салларой, одной из великих древних колдуний, чтобы та дала здесь уроки алхимии по самым сложным и могущественным зельям, что заинтересовало и самих чародеек. Возможно, юным ученицам и не следовало доверять подобные тайны, но Саллара нечасто соглашалась посетить обитель, а посему упускать шанс будет никак нельзя.

Но сегодня они были свободны. А потому почти все подруги, включая всего полгода назад возвысившуюся Тринани — кроме Лили, которая вместо алхимии выбрала изучать травоведенье, а посему её от занятий не освободили — решили вместе посетить представление дочерей танца, давно обещавших новую программу, но только сейчас наконец обновивших свой репертуар.

Девушки тщательно готовились, чтобы предстать перед остальными. По такому случаю не только им, но и другим ученицам на курсе алхимии, позволили сидеть целый день без дела, и пригласили на представление. Новая постановка обещала получиться просто великолепной, ученицы ждали, что в театре будут многие колдуньи, включая госпожу Таларишу, а потому им следовало показаться в самом лучшем виде, опытные чародейки наверняка уже подумали о том, чтобы присматривать себе новых младших жён, и девушки могли надеяться что и на них обратят внимание.

Амалия с сестрой, одетые в одинаковые длинные белые с золотом платья, казались совсем неразличимыми, как близняшки. Обе заняли места по соседству, и одинаковые причёски ещё более усиливали их сходство. Рядом с ними устроилась и старшая транссексуалка.

Девушка была одета в то же фиолетовое платье, и, судя по её медленным шагам, в ней до сих пор торчал страпон госпожи Талариши. Волшебница засадила его внутрь ученицы, так, что при ходьбе он скользил внутри, тихонько поебывая её, и заставляя транссексуалку испытывать постоянное возбуждение. Когда она садилась на место, на её нежном личике застыло выражение экстаза.

Девушка уже успела испытать несколько небольших оргазмов, чего явно было недостаточно, чтобы удовлетворить её, но всё же Дамира наслаждалась происходящим с ней.

Другие не оглядывались на подругу, с интересом наблюдая происходящее на сцене.

На этот раз девушки дали постановку классики времён богов-императоров, и ученицы не узнавали упомянутых имён и названий.

Сейчас вся компания играла сцену танца избранницы под восхищёнными взглядами учениц и чародеек. Девушки восхищались не только изяществом юных танцовщиц, но и их возбуждающими движениями. Сегодня ученицам перепасть секса не успело, и девушки всё отчётливее хотели его, особенно обе транссексуалки. Дамира в последние дни всё время ходила возбуждённая благодаря некрупному искусственному члену в её изящной попочке.

Транссексуалка не могла избавиться от него, и радовалась, что её отпустили с уроков: из-за постоянного возбуждения ничего делать нормально не получалось, все её мысли вертелись вокруг секса. Дамира не знала, радоваться ей, или наоборот. С одной стороны она испытывала великолепные оргазмы, с другой госпожа Талариша обещала придумать ей какое-нибудь наказание за то, что она согласилась на предложение Тринани. Возможно, волшебница решила использовать такой экзотический способ лишить её возможности учиться дальше, или хотя бы понизить её успеваемость. Правда тогда ей бы пришлось признать, что госпожа Талариша не против потерять талантливую алхимичку просто ради того, чтобы наказать провинившуюся ученицу, что было бы с её стороны очень неосмотрительно.

Обнаружив, что сидевшая рядом с ними Дамира оргазмировала в очередной раз, потихоньку тоже возбуждающаяся Амалия сама того не замечая принялась гладить удачно попавшуюся ей под руку ногу Тринани, совсем как когда они обе были ещё ученицами.

Так было неправильно, это настоящие волшебницы должны были выбирать себе учениц-любовниц, а не наоборот, но недавно возвысившаяся госпожа словно не замечала этого.

Транссексуалки тоже любовались представлением, и тоже начинали получать от него всё больше удовольствия.

Тимарил не могла делать ничего самостоятельно, волшебницы предусмотрительно связали ей руки за спиной, а посему младшая транссексуалка могла только смотреть на эротический танец, и представлять себе, как вечером сестра будет трахать её своим новым страпоном, длиннее и толще предыдущего (фантазии о том, как она сама трахает девушек, в последнее время перестали посещать её).

От таких бурных мыслей девушка ощутила, как её членик поднимается, и вскоре он уже торчал, платье отчётливо оттопырилось спереди, всем показывая, что она ещё не совсем настоящая девушка. Тимарил испытывала лёгкое смущение от происходящего, чувствовала что начинает подтекать, и с завистью взглянула на Дамиру, которая была уже феминизирована настолько, что могла наслаждаться с страпоном в своей изящной попочке, ничем себя не выдавая, и получать от этого оргазмы.

На первый взгляд госпожа Тринани (Тимарил быстро начала думать о ней как о хозяйке. Когда-нибудь она сама станет волшебницей, но, конечно, не раньше, чем полностью женщиной) смотрела только на танцующих на сцене девушек, не замечая ничего вокруг, но когда Тимарил заёрзала на своём месте, изнывая от нарастающего желания, оглянулась на неё, переведя взгляд с похотливого личика ученицы на отчётливо торчащий под одеждой член.

— Ах, да, чуть не забыла. — Произнесла сидевшая на соседнем месте госпожа Тринани.

Она протянула руку, и своими ловкими пальчиками принялась развязывать тесёмки её платья.

Она сама смогла бы развязать всё только обеими руками, но вот Тринани и одной справилась куда быстрее неё самой, и обе чаши грудей транссексуалки мягко колыхнулись перед глазами всех собравшихся. Оказавшись обнажённой едва ли не до пояса, Тимарил смутилась ещё сильнее, и уставилась на танцующих служанок, стараясь не замечать скользивших по ней взглядов, и того, что госпожи Талариши нигде вокруг не видно.

Пока девушки танцевали на сцене, ученицы не только любовались представлением, но и гадали, куда могла запропаститься хорошо знакомая им чародейка. Не то, чтобы они скучали по ней, но всё же девушкам не слишком нравилось не знать, где она и какую гадость замышляет на сей раз.

Впрочем, лучше всего на него могла бы ответить сама госпожа Талариша. Пока ученицы любовались представлением, хорошо знакомая им чародейка вместе с Каинаной затребовали к себе позавчерашних блондинок.

Следуя за почти обнажённой рыжеволосой служанкой, мать с дочкой приблизились к покоям госпожи Талариши, где им предстояло провести ближайшие годы в качестве секс-игрушек чародейки.

Массивная, украшенная золотом, дверь мягко отворилась. Перед взором женщины и девушки предстала большая комната, утопающая в роскоши. Волшебница в красно-белом платье восседала на похожем на трон кресле, опираясь ногами на спину стоявшей на четвереньках Алани (та честно старалась исправиться, и госпожа Талариша вчера сказала ей, что она делает успехи, и скоро её наказание кончится, и она сможет вернуться к обучению младших. Но пока что она должна была оставаться в гареме Талариши.). Справа от неё стояла девушка с опахалом из павлиньих перьев, слева одетая в коротенькую зелёную юбку Каинана, и две темноволосые служанки, стоя на коленях, держали подносы с фруктами и вином.

Каинана с Таларишей медленно приблизились к матери с дочкой. Алани поднялась на ноги, и тихо следовала за ними, молча, и стараясь не привлекать внимание, пока не понадобится.

— А, моя милая. — Тихо произнесла госпожа Каинана, глядя на служанку. — Привела новые игрушки. Ну, красавицы, давайте знакомится. Как тебя зовут, дорогая?

Волшебница перевела взгляд на старшую блондинку.

— Я Ариана Мерасо, старая ведьма. — Решительно ответила женщина.

Опередив Каинану, госпожа Талариша скользнула вперёд, одним текучим движением оказавшись возле неё, и сразу же впилась в неё своими красными глазами, и ядовито зашипела, так что у блондинки в голове возник образ змеи, готовой напасть.

— Во-первых, для тебя я госпожа Талариша, только так и обращайся. Во-вторых, хорошенько запомни, у моих игрушек нет фамилий. Поэтому за грубость тебя теперь будут звать Луноликой. Я понятно выражаюсь? Или превратить тебя в жабу?

Женщина несколько секунд тупо хлопала глазами, затем задрожала от испуга перед колдуньей, и медленно кивнула.

— Да… да, госпожа.

— Как звать тебя, дорогуша? — Так же резко подобрев, спросила волшебница.

— Я Луноликая, ваша новая игрушка… госпожа Талариша.

— Очень хорошо. А как звали твою доченьку?

— Меланья, госпожа. — Ответила женщина, глядя в пол.

Талариша кивнула ей, и погладила ноготком по щеке.

— Теперь она будет Амилой. Она ещё девственна?

Ариана молчала, избегая смотреть на чародеек.

— Отвечай, когда тебя спрашивают. — Произнесла госпожа Талариша через пару минут.

— Да. — Наконец выдавила из себя женщина.

— Что сказать надо? — В голове волшебницы снова прорезался лёд.

— Да, госпожа. — Срывающимся голосом пролепетала испуганная женщина.

— Прекрасно. Пусть девственной и остаётся. — Спокойным голосом ответила ей чародейка, и блондинка облегчённо вздохнула. — Пока… — Госпожа Талариша замолчала на некоторое время, не желая называть никакого конкретного условия. - Пока я не передумаю.

На младшую она пока что не взглянула, вместо этого ещё раз обойдя вокруг Арианы, потрогала её грудь, взвесив в ладони, и удовлетворённо кивнула что она хороша собой, и станет хорошей игрушкой.

— Надеюсь, у тебя есть положительный лесбо-опыт? — Спросила Каинана старшую блондинку. — Очень постарайся, чтобы Талариша осталась тобой довольна.

С этими словами Каинана ловким движением подхватила с подноса одной из служанок пару высоких и узких бокалов, наполненных тёмной жидкостью, подала Ариане с дочерью, и приказала выпить всё.

Женщине и девушке пришлось повиноваться. Зелье обжигало губы, и обеих сразу же бросило в жар, но волшебницы хотя бы явно не были настроены превращать их в жаб, или делать что-нибудь ещё такое.

— Раздевайтесь. — Шепнула Каинана.

Ариана с Меланьей знали, что если она не разденутся сами, им «помогут». Женщина она вздрогнула, и начала трясущимися пальцами расстёгивать платье.

Закончив, оглянулась вокруг в поисках места, куда его положить и, под пристальными взглядами волшебниц, уронила его на пол у своих ног. Ее дыхание участилось, когда нижняя юбка последовала за платьем, почти полностью обнажив ее прекрасные, длинные, точеные ноги.

— Отлично, Луноликая. — Похвалила её госпожа Талариша.

Охваченная смущением, и крепко зажмурившись Ариана спустила трусики, и перешагнула через них. Совершенно смущенная, она медленно прикрыла одной рукой треугольник внизу живота, а другой — груди.

Длинные, шелковистые, светлые волосы, упав со склоненной головы на плечи, прикрыли ее лицо и грудь. Увидев такой «непорядок», Каинана поспешно собрала ее волосы в пучок и потянула за этот «конский хвостик» принуждая Ариану поднять голову.

Женщина чувствовала как жар начинает растекаться по её телу, зелье влечения и страсти начинало действовать.

Заметив проступающий на её милом личике лихорадочный румянец, госпожа Талариша так же мягко произнесла.

— А доченьку раздень.

Та тихонько пискнула «Нет, нет!». На что волшебница ей ответила.

— А чего ты возражаешь? Ты девственность свою что-ли потерять боишься? Не надо, не бойся, не в этот раз.

Тогда Ариана медленно, как во сне принялась расстёгивать одежду Меланьи. Нагнулась она при этом так, что грудками почти по лицу ее гладя. А та и не сопротивлялась. Она сразу поняла, что бесполезно, все равно её разденут, и только один раз попыталась было возражать — когда они с неё снимали юбку.

Закончив, волшебницы заставили младшую блондинку поднять руки, и медленно обернуться вокруг, чтобы они могли полюбоваться ею.

Она была действительно великолепна. Безупречно гладкая светлая кожа, узкие и округлые плечи, не особенно крупные упругие груди, с торчащими сосками, окруженными коричневым ореолом. Прикрываться младшая блондинка не пыталась, и обошедшим её вокруг волшебницам были хорошо видны её крутые бёдра, тонкая талия, плавный изгиб спины, оканчивающиеся круглыми упругими небольшими ягодицами, откуда начинались длинные и гибкие ноги с красивыми точеными ступнями. Светлые волнистые волосы обрамляли нежное лицо, с которого смотрели огромные зеленые глаза.

Зелье уже отчётливо действовало, мать с дочкой не могли ничего поделать с собой, они чувствовали, как смущение угасает, уступая место нарастающему желанию.

Волшебницы сразу почувствовали это, и хотели быстро и сразу показать им, что во время секса они могут обойтись без мужчин. Если Ариана с Меланьей и слышали что-то о возбуждающих зельях волшебниц, то, не ждали, что им дадут что-то такое прямо сейчас, и, конечно, не задумались о том, что Каинана только что напоила их одним из самых сильных.

Глядя на них, колдунья расплылась в улыбке, видя как с них спадают последние остатки одежды и стыдливости, сменяясь нарастающим желанием. Волшебница надеялась, что после такого они уж точно окажутся в объятьях страсти, перестанут жаловаться на то, что им приходится ублажать госпожу, и полюбят это.

Зелье подействовало довольно быстро. Уже через несколько минут женщину и девочку бросило в жар, они принялись глубоко дышать, пытаясь избавиться от захлёстывающей их обеих жажды секса, но это не помогало, и вскоре обе нервно облизывались, всё отчётливее бросая взгляды на волшебниц и служанок, ощущая красоту и привлекательность их тел.

Чувствуя, как её новые игрушки теряют способность сдерживаться, госпожа Талариша хлопнула в ладоши.

— Ну, Луноликая, Амила, идите сюда, покажите мне лесбис-шоу! Обожаю смотреть любовные сцены между мамой и дочкой. Ну, живее!

Под действием зелья окончательно потерявшие любые сомнения, и охваченные желанием, блондинки стали целоваться и тереться друг о друга. Мать и дочь сорвали друг с дружки остатки одежды, и страстно целовались между собой, дочь ни сколько не отставала от матери под радостное хихиканье госпожи Талариши. Внезапно чувствуя, что от них хотят волшебницы, Ариана повернулась к дочери спиной, прижавшись к ней. Каинана кинула ей искусственный член, и младшая, взяв мать правой рукой за грудь, левой стала засовывать его в её вагину.

Они больше не могли сдерживаться.

Талариша неотступно следила за происходящем с ними, пока мать и дочь ласкались между собой.

Они обе были уже настолько возбуждены, что не соображали ничего, не замечали ничего вокруг, пылающий внутри жар страсти затмил собой всё.

Девушка завела руку матери за спину и та почувствовала её пальцы в своей киске, и чуть позже госпожа Талариша стала свидетельницей того, как обе страстно целовались между собой, не слишком умело пытались ласкать друг дружку, их невеликий опыт в лесбийских отношениях, которого едва хватало на то, чтобы получать оргазмы таким способом, не мог подсказать им, как делать это правильно, чтобы их любовь ещё и приятно выглядела со стороны, да и мешало не до конца ещё погашенное чувство стыда. Руки Арианы скользили по обнажённому телу дочери, задерживаясь на груди. Женщина не трогала Меланью между ногами, повинуясь указаниям волшебницы, но той и без этого хватило ласок, чтобы по-настоящему наслаждаться.

Позже, когда действие зелья закончится, и это дикое, необузданное, желание спадёт и оставит их, мать и дочь могут застыдиться того, чем занимаются сейчас, от этого чувства волшебница ещё не успела избавить их.

Но пока что они испытывали только вожделение и страсть, все мысли таяли в наслаждении, которое эликсир давал им.

Алани тем временем старательно вылизывала Таларишу, пусть даже ей и понадобилось больше времени, чем обычно, чтобы как следует возбудиться, и начать кончать.

Волшебница сладострастно стонала, одновременно с этим оргазмировала и женщина в объятиях дочери.

Удовольствие, которое начала получать чародейка, распространилось вокруг через связь, существовавшую между ней и служанками. Это ощущалось как-будто девушка резко превратилась в опытную лесбо-любовницу.

Такая резкая перемена пришлась очень кстати для самой госпожи Талариши.

И потому уже через несколько минут таких интенсивных ласок все ощутили растущее удовольствие по мере того, как госпожа Талариша продолжала наслаждаться. Чародейка запрокинула голову, изогнувшись в дуге оргазма, мгновенно распространившегося на девушек вокруг, в том числе и на вылизывавшую её вагину Алани.

Оргазм у колдуньи продлился несколько дольше, чем у нормальной женщины, и это тоже передалось окружающим девушкам. Все они сладострастно стонали несколько минут, наслаждаясь удовольствием, испытываемым их госпожой, и были отчаянно благодарны ей. Она одна могла дать им такое наслаждение.

Наконец, обрушившаяся на них буря удовольствия утихла и улеглась, и девушка отпала от промежности хозяйки, чувствуя, что на сегодня всё. Блаженная истома разлилась по их телам, и Ариана поняла, что это наслаждение госпожи волшебницы утихло где-то у неё внутри.

Младшая тем временем не могла ничего поделать с собой. Это удовольствие превышало возможное… естественным путём, оно было слишком велико для просто женщины, а она была недавно ещё совсем юной девственницей, ей не с чем было сравнить, и она чувствовала, что стала слишком привязана к хозяйке, и была готова ублажать её… когда вернутся силы.

Юная Меланья плавно осела прямо на толстый пушистый ковёр у подножья трона волшебницы, поражаясь тому, что только что произошло. Она участвовала в лесбийской любви со своей матерью, и то, что физиологически её девственность не была нарушена, едва ли что-то меняло. Наконец, почувствовав полное удовлетворение, госпожа Талариша откинулась на своём троне, и расслабилась.

* * *

8758   3 17373    3  +9.34 [5] Следующая часть

Сёстры, феминизация