Прошло только четверо суток учения, как на стол полковника легла телеграмма из штаба флота об экстренной диспансеризации всего личного состава полка на предмет наличия у личного и командного состава инфекционных заболеваний. Проверку приказывалось произвести в полевых условиях без отрыва от проводимых учений. Полковник пожевал губами, еще не осознавая масштабов таких мероприятий, но, подумав, приказал начальнику медчасти срочно прибыть в его палатку. Сам начальник службы был в отпуске, и вместо него прибыла главврач майор Потехина, которая частенько руководила подобными мероприятиями.

— Ну, как Зоя Федоровна, потяните этот внезапный воз, или отзовем из отпуска Михаила Спиридоновича? — спросил полковник, внимательно глядя на грудь тридцатипятилетней врачихи, с которой у него был жгучий роман в самом начале ее службы в полку.

— Потянем, товарищ полковник,- ответила та, расписываясь в журнале за переданную ей телеграмму.

— Я бы хотел посоветовать вам, милая вы моя, начинать из полкового состава женщин. Не мне учить вас, но эти инфекции,- опустил глаза полковник на ее юбку,- имеют место именно от них. И еще, хочу обратить ваше внимание на новый состав женщин. К примеру, на жену старшего лейтенанта Копальского. Не секрет, что она прибыла из самой глубинки страны, далекой деревеньки, а там, как вы знаете, диспансеризаций не проводят, а лечат болячки народными средствами, которые не всегда эффективны. Вы согласны со мной?

— Безусловно, товарищ полковник,- слегка усмехнувшись, ответила врач.

— И особая просьба в отношении уважаемой Марии Николаевны Копальской. Мне бы очень хотелась знать, женщина ли она или все еще девушка. Знаете…- хотел он продолжить, как тут же зазвонил телефон и в трубке послышался голос начальника медицинской службы флота, который давал только пять суток на проведение этого мероприятия вместо десяти, как значилось в телеграмме.

— Ну, вот! Начальник медслужбы флота сократил срок диспансеризации до пяти суток. Успеем?- почти взмолился командир полка, с надеждой глянув на отважную женщину, уже побывавшую в подобных переплетах службы.

— Раньше успевали, так и теперь успеем, ведь тут не надо никого искать по квартирам, построим всех и шагом марш в медсанбат полка!- улыбнулась Потехина.

— Ай, да доктор! Ай! Молодец! Настоящий майор! А ну-ка дай я тебя расцелую,-, он слегка хлопнул врачиху по ягодице, обтянутой юбкой, в которую он когда-то целовал врача. И провожая ее до выхода из палатки, шепнул ей: — А по Копальской подробнее, особенно по девственности. Скрывать не буду. Нравится она мне, и очень…

— Все сделаю, Семен Семенович и перед отбоем лично доложу…

— Вот и чудненько, Капитолина Яковлева. Буду у тебя, милочка, в 23-00. Договорились?

— Безусловно. А форма одежды?- улыбнулась врачиха, дернув сзади за его ремень.

— Конечно ноль! Господи, как время летит! Недавно был еще капитаном, а ты лейтенантом, а сейчас?...

— Ты еще любишь меня, Сеня?

— Ну, как можно не любить этот красный мак в пустыне?!- он еще раз шлепнул ее по ягодице и подтолкнул слегка к выходу из палатки.

Медсанбат был в трехстах метрах от КП полка. Тут стояли санитарные машины, палатки для приема раненых, и командования медсанбата. Капа успела подготовить свою службу к проведению этого объемного мероприятия, составила списки подразделений по местам работы медицинской службы полка, собрала всех своих подчиненных и командиров подразделений и объявила график работы медсанбата. За два часа она успела все организовать и довести график работы полка до командиров подразделений. Перед тем, как распустить командный состав, она сделала неожиданное заявление:

— Это касается только командиров подразделений. Всем будет сделана одна прививка от болезней, которая не является болезненной и переносится даже ребенком. Но если командир подразделения сорвет это мероприятие или не будет укладываться в график, то лично ему будет сделана и вторая прививка, но она болезненная.. Вы все поняли меня!?- строго насупила свои черные брови неотразимая брюнетка с тонкой талией и оттопыренной грудью под гимнастеркой.

— А есть ли еще более серьезная прививка?- кто-то, хохотнув, спросил из последнего ряда слушателей.

— Конечно! Тем еще и укол в ж……- улыбнулась Потехина.

— У-у-у!- загудели командиры…

— Нечего гудеть! У такой красавицы я и на два укола в это место согласен,- заржал один из сержантов.

— Приходи! Гостем будешь!- кто-то из сержантов с грузинским акцентом крикнул ему в ответ.

— Это чего там ржут?!_ спросил командир полка у своего оперативного дежурного.

— Зам главврача информацию дает!- пояснил дежурный, поняв, что Потехина оправдывает свою фамилию.

В 22-30 у КП полка остановилась эмка начальника медслужбы полка. За рулем сидела Потехина. Она дала короткий сигнал, и полковник тут же сообразил, что это она. Еще раз предупредив дежурного искать его на телефоне медсанбата, полковник уселся рядом с Капитолиной.

— И куда мы двинем?- спросил он, ущипнув ее слегка за правый сосок.

— Сначала едем к реке. Искупаемся, а то от этой жары уже голова не варит…

— А потом?

— Суп с котом!

— Капа! Ты стала такой серьезной. А меня тоже колоть будешь?

— С тебя и начнем..,- улыбнулась Капа и ударила по газам…

…Они бултыхались в прохладной воде тихо бежавшей речки, отчего в теле появился дух жажды необыкновенной любви друг к другу.

— Капа. Может быть тут на песочке займемся?- спросил он, вытираясь широким полотенцем…

— Не-е-е! Тут жестко, не санитарно и неудобно. Еще засыпешь меня песком или в своего «Братца» загонишь. Вот тогда и мучайся с вами, мужиками. Лучше мы поедем в мою походную лабораторию, там у меня хорошие матрасы и займемся так, как еще никогда не было..,- таинственно ответила она.

Когда они подъехали к подвижной лаборатории, которая была в кузове машины ЗИС-5, в виде небольшого домика, типа современных кузовов-кунг, где были полки с лекарствами и инструменты по операциям на ходу, но командир медсанбата чаще использовал эту машину, как свой штаб на ходу. Тут была хорошая телефония, большой стол по центру лаборатории, за которым медкомбат ставил задачи подчиненным и шикарное место для отдыха с подвесными койками, печуркой с дровами, на которой стоял большой чайник с чаем и прочие предметы военного быта медиков. В последствии, начальник радиосвязи полка сажал сюда своих радистов с небольшой станцией, поддерживающих связь с командованием флота

Когда они улеглись на столе совершенно голыми на скользкую белизну новых простыней на матрасах, она обняла его и впилась в его губы. У него сразу же все тело приняло готовность номер один. Он давно уже не был в объятиях этой женщины, которую раньше обцеловывал с пяток до макушки. Она повернулась в нему, припала к его груди и прошептала на ухо: «А теперь, молча, без вопросов, делаешь то, что я тебе прикажу! Есть, товарищ командир,- хихикнул он, но она цыкнула на него: «Без слов». Только движение.. Ты ложишься на спину ноги вместе, руки врозь, я ложусь на тебя, ногами к твоей голове, так, чтобы твой «мальчик» был на одном уровне с моими губами, а моя «девочка» упиралась в твой нос. И мы работаем только языками, сосем и ласкаем эти места поцелуями и сосением, но не кусаем. Ясно?

— Так точно, товарищ командир!- выдохнул он.

— Работаем до первого оргазма. Сперму глотаем оба. Если кто-то задержался с извержением спермы, но партнер делает все, чтобы возбудить партнера так, чтобы тот обязательно спустил. После этого отдыхаем, и наступает второй тайм. Я скачу на тебе сверху, ты вдуваешь мне сзади и так до второго оргазма, а потом спим…

— Замечательная программа. Ты сама это придумала?

— Жизнь научила. Ты же недолго был близок со мной, помню, как эта тощая секретарша тебя увела от меня ?. Сколько слез было, но это все в прошлом…

— Давай! Поехали!- сказал он и так прильнул ртом к ее щелке, что ее волосы на

лобке забились к нему в нос. Он чихнул, и тут же опять прильнул к источнику жизни. Он целовал ее половые губы, лизал и вылизывал что-то из недр ее тела, целовал в засос, высасывал так, что она долго не могла вытерпеть эту необыкновенную сладость совокупления, и ударила ему в рот своей спермой. Он глотал ее и тоже стал сливать ей в рот свою жидкость. Она крутила головой в разные стороны, не выпуская его члена изо рта, открывала его залупку губами и сосала, сосала, сосала до изнеможения. Он изогнулся, слегка приподнялся, схватил ее голову обеими руками за затылок и так насадил ее рот на своего молодца, что она, кашляя и отхаркиваясь от его спермы, тщательно высасывала из него ее последние капли. Они столько потратили сил на этот удивительно замечательный секс, что драть ее в задницу у него уже не было сил и желания. Не успели они допить бутылку шампанского, как на стенке затрещал телефон. Дежурный на КП полка передал приказ с флота готовность номер один, по которой все командиры частей и подразделений должны были прибыть на свои КП.

…Она везла его на своей эмке и тяжело вздыхала?

— Ты чего, Капа, нос повесила?- он поцеловал ее правую руку, которую она отняла от баранки, пытаясь поправить ему фуражку на голове.

— Скажи. Я понравилась тебе? Только честно?

— Конечно, ты моя рыбка,- ответил он, приблизив губы к ее руке.

— Опять бросишь меня?

— Нет Капа. По мере возможности. Кстати, каково заключение по Копальской?.

— Фу, ты! Я и забыла. Она потеряла девственность уже тут,..

— Да ну? Не врешь?!

— Ну, что ты, Семочка! Как же я могу врать любимому человеку?...

— Спасибо тебе, Капочка! Я в долгу…

— Я больше тебе скажу. Она уже беременна. Вот и родит тебе пупсика, а…

— Ну, что ты, Капочка. А если и родит, то дай ей бог хорошего дитя…

1 — Насколько я знаю, от тебя плохих детей не бывало…

— Ты права, детка. Порода у меня гвардейская. Мой предок служил еще при Суворове…Думаю, что и у тебя будет от меня замечательное дите…

— Для этого надо серьезно поработать. Не только для своего удовольствия, но и для ребенка…- ответила она. Ну, ладно. Вот мы и приехали, — она остановила машину прямо у КП полка…

…Он долго выслушивал указания начальника штаба флота, и начальника оперативного управления, но мысли у него летели на крыльях любви к этой замечательной женщине, которая так мечтает заиметь ребенка от него, и о той необыкновенной, еще совсем молодой женщины, которая так смело легла под него, потеряв свою невинность, и тоже ожидающая ребенка…

— Эх! Родила бы она мне здоровенного пацана, но прошло время, и Мария Павловна Копальская родила девочку , которую ее Костя окрестил Люси, с которой у меня много лет спустя зародился с ней большой любовный роман…

Люси росла красивой блондинкой с голубыми глазами, носиком и улыбкой полковника, которые сам Копальский присваивал это сходство себе, хотя не было в полку человека, который не удивился бы такому поразительному сходству этого ребенка с обликом полковника. Она была послушной девочкой, внимательно выслушивала мамины указания и все равно поступала по — своему. Именно этой девочке было суждено самим богом стать женой блестящего умницы офицера, из которого потом появился один из знаменитых адмиралов, но судьба повернула по — своему. Она влюбилась в скромного курсанта, которому тут же изменила с молодым лейтенантом, только что окончившим училище. Она не хотела этого брака, но волевая полковница приняла все меры, чтобы выбранный ею человек вскоре оказался в одной постели с гордой Люси, которой он не нравился, но с усердием стал выполнять волю неумолимой полковницы Копальской, которая обещала ему хорошую должность в полку ее мужа и вечную жизнь в этом прекрасном милом южном городе, где волны по ночам целовали берег, а лежащие на нем местные красавицы послушно раздвигали ножки молодым офицерам, судьба которых пока была еще никому не известной.

Люси тоже не удержалась и раздвинула ножки, чем окончательно зачеркнула вариант замужества за будущим адмиралом, превратив себя в рабыню будущего офицера-пьяницы.

Но это уже совсем другая история, о которой поведуем после. А пока, молодожены собирали вещи и тяжко вздыхали, что место службы мужа оказалось не в солнечном Севастополе, а далеко, за горами и морями в историческом городе Петропавловске Камчатском, где потом и рождались не только будущие адмиралы, но и офицеры неудачники, которые кроме женских прелестей, буйного секса и безпробудного пьянства других занятий просто не находили. Но об этом позже. Молодая чета грустно собирала чемоданы, но у Люси иногда прорывалась песенка: «Мы едим, едим весело в чужие нам края, здоровые соседи, веселые друзья».

Слушая их мать сморкалась в платок, пряча от детей слезы на глазах, а неумолимый Копальский тихо уверял жену в том, что «все хорошо! Все идет по плану!...».

Какому плану?- не понимала Копальская и поняла только тогда, когда муж, привезя ее на ужин к семье друга, вдруг ночью сбежал от жены, оставив ее на потеху хозяину дома, который наградил ее не только буйным сексом, но и дал возможность увидеть такое, о чем пылкая полковница не имела никакого представления…Но это уже другая история, которую расскажем ниже…

Эдуард Зайцев. 07.08.2018 г.