Уже взялся за ручку двери, но повернувшись к ней, произнес давно желаемый комплимент.

— Алёна Владимировна, — слегка застенчиво улыбнувшись, но ехидно сдвинув брови, произнес, — вы очень красивая женщина. Очень!

И сложив пальцы пистолетом, повторил «очень».

Подняв взгляд от бумаги, что держала в руках, улыбнулась мне.

— Спасибо.

Я кивнул и вышел, почувствовав, что она смотрит мне вслед. Мне кажется, её взгляд в тот момент был более чем милым и притягивающим.

Взяв пальто и портфель, быстро спустился по лестницы и вышел на крыльцо колледжа. Сумерки опускались на город. Окна в домах постепенно наполнялись электрическим светом. Ясное звездное небо обещало холодную ночь. Скрытый высокими домами горизонт, прятал светло-розовый, по краям полупрозрачным закат, словно выполненный из муранского стекла. Сам же я стоял, дышал полной грудью, где пылала страсть, разогревавшая меня и подбрасывавшая до небес от счастья, как это было когда-то в молодости. Посмотрев на окна её кабинета, как на свет маяка, призывающего к себе, понял, что завтра случится неизбежное.

***

Занятия давно закончились, колледж опустел, и только немногочисленные преподаватели и студенты, заканчивая учебные дела, еще сидели в аудиториях. Отпустив своих балбесов, так и ничего не поняв в современной философии, я сидел и пил горячий чай, наблюдая за окнами кабинета замдекана. Признался себе, боюсь думать о том, как сделать первый шаг — обнять и поцеловать эту женщину и что из этого выйдет. Ловил себя на мысли, что я влюбился и теперь готов сделать глупость с неизвестными последствиями — скандал, увольнение с позором и так далее. Сколько раз, видя Алёну Владимировну грациозно идущей по холлу, красивая, словно белоснежный лайнер в голубом море, иногда ловил блеск её синих глаз из под ресниц, иногда любовался со спины её фигурой, немного дольше, чем нужно задерживая взгляд. bеstwеаpоn Довольно высокая, не худая, статная, немного лишнего веса не портил её, ибо он обозначился в хороших очертаниях бедер и приятной попы. Изгибы фигуры подчеркивали слегка обтягивающая юбка и всегда красивая блузка.

Выдохнул, поднялся и пошел. Пройдя по длинным коридорам, несколько раз кивнув и сказав «здравствуйте» и «до свидания», встретившимся студентам. Подошел к двери и постучал.

— Войдите, — услышал я и вошёл, замер около двери, успев ту закрыть. «Успел» немного волнуясь, пронеслось в голове.

Алёна стояла около стола и закрывала свою сумочку. Она была одета. Черное пальто с повязанным вокруг шеи красивым платком уже было застёгнуто. Между краем пальто и сапогами красивые щиколотки в плотных чулках. Около сумочки лежали светлые перчатки.

Вскинув брови, немного удивленно посмотрела на меня.

— Я по личному делу.

Она, молча подошла ко мне, держа в руке сумочку и перчатки, в другой — ключ с номерком. Я уловил аромат духов, и показалось, тепло от лица, но тепло и даже жар могли идти от меня самого. В общем стало как-то жарко!

Сделал это решительно. Обнял и поцеловал в губы. «Я сделал это!». Громко стучала в голове мысль, отзываясь в груди эхом восторга. Секунду-две никакой реакции, потом я почувствовал, как губы Алёны ослабли и поддались, отвечая на мой поцелуй. Обняв сильнее, прижал к себе одной рукой, второй гладил её волосы, ушко, щеку, затем руки опустил на талию, целовал губы, нежно сжимая то верхнюю, то нижнюю. Сумочка и перчатки упали к ногам, когда она обняла меня.

Язык Алёны пробился сквозь мои губы. Охватившее возбуждение ослабевало защиту моей скромной личности с двумя высшими образованиями. Целовать ее и целовать, хотелось зацеловать. И целуя, слегка неподдающимися пальцами, расстегнул нижнюю пуговицу пальто, потом другую, третью...

Мой член уже прижимался к ней. Я и он её хотели. Мы её хотели!

Под ее тонкой юбкой ладони чувствовали изгиб спины, позвоночник в лощине из мышц, который покрылся от возбуждения потом, погладив, опустил ладони на попу. Она сильнее обнимала и целовала меня, совершенно не протестуя против похотливых поползновений, гладивших её рук. Ладони скользили вниз по бёдрам, поглаживая их, остановились как раз там, где юбка оканчивалась.

— Какая у тебя прекрасная попа, упругая, а бедра... , — только успел прошептать я, чтобы подбодрить себя.

— Молчи, — дрожа, прошептала в ответ, снова целуя и языком, пыталась войти в меня. — Молчи!

Мои ладони под юбкой пошли вверх, скользя по плотным чулкам. Теперь мне было немного удобнее сжать попу. Оставалось теперь спустить эти обтягивающие чулки...

Спустить чулки. Возможно, я шокировал Алёну, когда оторвавшись от её губ, покрывая поцелуями шею, опустился на колени и подняв юбку, поцеловал в две небольшие, еле видимые дольки под трусиками. Я уткнулся лицом в бёдра, чувствуя аромат возбужденной женщины. Вдруг я понял, что она сползает по стене от нахлынувшего возбуждения, колени её задрожали, слегка сгибались, когда я подхватил Алёну и посадил в кресло. Помог ей снять пальто. Она вся дрожала. Сидя глубоко в кресле, призывно смотрела на меня. Склонившись над ней целуя зовущий ротик, гладил щеку, шею, опускал правую ладонь под блузку и сжал чашечку бюстгальтера. Её жадный и сильный поцелуй давал карт-бланш. Расстегивая пальцами на спине бюстгальтер, почувствовал, как из него поочередно выскользнули груди — левая, следом правая. Ладонью прижал левую грудь, почувствовав под ней возбужденный сосок. Нежно стал пальцами поглаживать его, чтобы... Краем глаза заметил её ноги с немного задранной на бёдра юбкой.

Меня трясло от возбуждения. Опустился перед ней на колени, расстёгивая медленно молнию сапог, смотрел в блестящие глаза Алёны и целуя пальцы, поглаживал ступню и щиколотку.

Обе руки ухватили меня за волосы, нежно подталкивая-подсказавая, ласкать между бёдрами. Губами прижался к треугольнику белых трусиков под чулками. Хотел порвать зубами чулки, но Алена, едва приподнявшись, дала снять их. И только тогда прильнув губами к трусикам, я понял, насколько она возбуждена, ибо они были почти насквозь мокрые. Я целовал правое бедро, левое, особенно нежно там, где сходились ножки, где кожа был нежна, задевая, то языком, то носом, набухшие губы киски.

Ее руки гладили мою голову, шею, спину. Потом она сильно меня прижала к себе, скорее под себя. Я пальцами сдвинул край трусиков, обнажив нефритовый врата, покрытые нежными волосиками. Целовал губы, большие верхние, такие мягкие, и тонкие розовые — все влажные, сочные, ароматные и жаркие. Вводя язык как можно глубже, изучал им и ласкал, истекавшие соком, неровные стены пещеры.

— Трахни же меня, — простонала она.

Приподнявшись над ней, посмотрел ей в глаза, прошептал:

— Не сейчас, милая, три причины, — я запнулся от возбуждения, почувствовав как пересохло горло, — первая, ты будешь кричать и завтра все будут знать, чем мы тут занимались, вторая, я трахну тебя своим языком и, третья, трахать я хочу тебя долго и разно, поэтому не сейчас и не здесь.

— Выполни свои обещания, — развратно охрипшим голосом, прошептала Алёна, снова ухватив мои волосы, притянула к своей киске.

Я ласкал её и ласкал, ласкал языком бугорок клитора, губы, бедра, между бедрами, сильно раздвигая их, доходя до упругой маленькой дырочки. Целовал, посасывал и лизал, сильно раздвигая бёдра, когда они пытались сжать мою шею и голову, глубже и глубже проникая внутрь. Алёна тихо стонала и шипела, когда кончала. После того, как она несколько раз так прошипела и простонала, вздрагивая, я сделал последнее ей и себе приятное.

Поднявшись, набросив плед с дивана, укрыл ее ноги. Обессиленная, полулежа, снизу вверх расфокусированными глазами смотрела, как я расстегнул ремень брюк и ширинку, явив ей свой возбужденный член. Не отрывая взгляда от него, сама приподнялась и затем взяла его в рот, нежно обхватив губами. Она словно проснулась от сна, возбужденно облизывала головку, то опускала в горло и языком прижимала к нёбу или щекам. Я держал её затылок, иногда сильнее сжимая волосы, чувствовал, что сам скоро рухну от возбуждения. Отпускал голову, то сильно прижимал к себе, словно желая проткнуть членом. В том момент, когда она быстро ласкала головку члена, потеряв контроль, выбросил в рот струю спермы. От неожиданности замерев, она потом проглотила сперму, продолжила ласкать уже ослабевший член.

— Чёрт! — простонал я от блаженства и сам обессилено сполз на пол к её ногам, облокотившись на мягкий край кресла. Я еще какое-то время тяжело дышал, слушая, как Алёна тихо постанывала и шипела, поглаживая мои волосы, сжимала мою голову горячими и влажными бёдрами, что бы затем ослабить их, задрожать и вновь сжать.

14.08.2018

Макс Шер