Когда Алёна по телефону интимно с придыханием прошептала, дескать, меня ждёт сюрприз, я не мог ожидать насколько, он меня, современного человека, шокирует своей беззастенчивой агрессией, выставив беззащитной жертвой эмансипированных женщин.

***

На кухне сидела Зинаида Александровна, миловидная женщина со спортивной фигурой, серьезными глазами и редкими располагающими к себе улыбками на лице. Как секретарь директора колледжа на протяжении почти пятнадцати лет, знавшая обо всех преподавателях с их причудами, она поименно многих помнила придурков-пэтэушников, покинувших родные пенаты колледжа. Ей было около пятидесяти, не больше. Она была такая лощёная офицерская вдова с генеральскими замашками и широкими связями в департаменте образования.

Её глаза, прямо на меня смотревшие, пригвоздили меня толи к полу, толи к стене! Она, с ладонью на подбородке, весьма коварно улыбнулась и поздоровалась:

— Здравствуйте, Андрей Андреевич! Не ожидали нашей встречи?

Я пожал плечами, как бы выражая некую неопределенность и одновременно соглашаясь с ней, и поневоле взмахнул руками обозначая одинокую мысль «как бы не ожидал». Облокотившись на дверную арку, почувствовал хоть какую-ту точку опору в этой не определенной ситуации. Я видимо удивленно посмотрел на Алёну. Закатив глаза, на вроде глупой девчонки, смотрела в потолок, избегая моих глаз.

— Я признаться, — продолжила Зинаида Александровна, показывая пальчиком на Алёну, — удивлена, как вы умудрились трахнуть мою сучку. Трахнуть в её толстый зад!

Алёна, при этих словах, покраснела. Какое из идиоматических выражение — «сучка» или «толстый зад», заставило смутиться эту коварную женщину, заманившую меня в ловушку с этой секретаршей-генеральшей, мне сие осталось неизвестно.

Сюрреалистическая фантазия ворвалась в мою индивидуальную действительность, действительность, где были только — Алёна и я. Мои глаза от неловкости ситуации попытались найти красный угол в этой маленькой кухне, но только фото с Алёниными мордашками смотрели из фоторамок.

— Я добавлю, что эта сучка принадлежит не только мне, но еще одной хозяйке. Вы покусились на чужую собственность, хотя я подозреваю, что ваша вина здесь пятьдесят на пятьдесят, ибо эта сучка, есть давалка ёбаная, — она показала глазами на Алёну Владимировну, — должна была спросить разрешение у своих хозяек, прежде чем спариваться с кобелями в штанах.

Моё художественное образование не успело создать образ кобеля в штанах, когда сквозь затуманенное сознание донеслись обрывки монолога Зинаида Анатольевна, мол я, должен искупить свою вину перед хозяйками соблазненной мною сучки.

— Вы же не хотите обидеть Алёну?

Вся нелепость ситуации обвалилась нам меня, подобно стене рухнувшего кирпичного дома. Почему кирпичного? Потому что каждое слово, каждый слог из уст демона, непринужденно развалившегося на диване, обрушивались на мою многогрешную совесть.

— Ноблис облидж, — выдавил я из себя, дескать, виноват — значит виноват! Как бы так!

Правильнее было бежать, припустив удила, но... глаза! Глаза Алёны, наполненные тоской, эти глаза девы на костре инквизиции, в ожидании чуда. Кровь Чингисхана и потомка грозных ордынских ханов... требовала бежать на хрень прочь отсюда... Но глаза Алёны!

— Андрей, либо пошёл вон и забудь о нас и Алёне или иди в спальню..

— Я вижу у вас нас столе бутылку рома, — я показал пальцем на бутылку, — прошу на катить до краёв, ведь на миру и смерть красна.

Зинаида с улыбкой поднялась и... налила полный стакан рома.

***

Наручники на моих запястьях — это моё забавное прошлое, которое материализовалось далеко не в игривой форме. Ошейник с цепью — символ рабства, только ради Алёны.

Полумрак спальни снизил уровень адреналина, когда мне Зинаида приказала снять всю одежду и бросить в ящик дивана, который захлопнулся, как только она устроилась на нём.

Приказ встать на колени перед ней, сидевшей на диване, я исполнил быстро, поддавшись правилам игры. Её чёрные сапоги с высокими каблуками оказались перед моим лицом. Попытка растягнуть молнию обернулась мощным ударом каблука прямо в лоб.

— А я тебе пока не приказывала что ли либо, собака! Сидеть и ждать приказа! — рявкнула Зинаида.

Открылась дверь и вошла Алёна, одетая только в нашейник с шипами на шее, в руках сжимая аналогичное украшение. Острые шипы на шее, обнаженная грудь с широким узором сосков, выбритый лобок, широкие бедра и... босиком.

— Надень на него ошейник, сучка, — рявкнула Зинаида.

Алёна отвела глаза, но надела мне на шею ошейник, и видимо выполнив скрытый приказ, пристегнула меня на цепь. Я только секунду успел укоризненно посмотреть на неё, как резкий рывок едва не свернувший шею заставил посмотреть на госпожу, державшую в руках цепь, которую медленно оборачивала вокруг ладони. Чтобы окончательно меня унизить, сапожком довольно неприятно наступила на мой член.

Глаза хозяйки сверкали недобрым огоньком. написано для BestWeapon.ru В них выражалась вся её отрицательная сущность — вредной и похотливой сучки, у которой отняли добычу и за которую, она будет драться или коварно отомстит. Взгляд её глаз не предвещал ничего хорошего. Нелепость момента заключалась, что я, как бы сказать, не желал спасаться за счёт Алёны.

— Ну что же, — усмехнувшись и играя цепью, с возбуждением в голосе, произнесла Зинаида, — я теперь предадимся изысканному чёрному разврату. Придётся тебе постараться меня ублажить, если не хочешь, чтобы я тебя сама не трахнула в твой зад. Ложись на пол и поработай язычком.

Встав, она цепью потянула меня с места и кивком показала моё место, где мне лечь. Послышалась шорохи одежды. Зинаида встала надо мною и смотрела на меня прямо вниз. В полумраке комнаты, на фоне погасшей хрустальной вазы и бледного потолка. Сладострастно улыбнувшись, глубоко вздохнув и долго выдыхая, словно выпуская дым сигареты, неторопливо повернулась и стала присаживаться мне на лицо, поднимая юбку. Её бёдра и обнажённая попа оказались перед моим лицом, так низко, что своим носом задевал натренированную ягодицу и нежные и короткие волоски на киске.

Чувство неловкости положения довольно быстро испарилось, приблизительно на второй минуте куннилингуса. Сделать приятное было несложно — губами, языком и слегка покусывая её большие губы, возбудил быстро и ловко. Прошло совсем немного минут, как она начала постанывать, приговаривать «хорошо», а затем приказала глубже языком войти в анус. Максимально напрягая язык, довольно долго ласкал и пробивался в узкую лазейку, помогая себе слюной.

— Сильнее, сучка, — простонав от удовольствия поднимая голову, вздрагивая, приказала, — а теперь дрочи свой член, но не вздумай кончить!

Когда первые капли её сока из нефритовой пещёры стали стекать мне лицо, она поднялась, покачиваясь подошла к тумбочке, где немного в неё покопавшись, перебирая что-то достала фаллоимитатор и ароматной салфеткой его протёрла. Он был розовый, внушительного размера и толщины, очень удачно имитируя эрегированный, с набухшими сосудами, мужской член.

— Открой рот и крепко держи его, — сказала Зинаида, вставляя его тупым концом мне в рот. Потом она вновь начала приседать как до этого, видимо любимая поза, и стала вводить искусственный член в свою пещёру между бёдер с набухшими и влажными губами. Она медленно со стоном погружалась все ниже и ниже, до тех пор пока полностью не села на моё лицо. Возбуждающим для нас обоих было двойное удовольствие Зинаиды, которая не только себя трахала, но при этом чувствовала, как мой нос упирался в её маленький анус, дополнительно возбуждая её женскую природу. Когда она поднималась, я видел, как губки вагины обхватывали влажный имитатор, по которому уже обильно стекала ароматная жидкость. Она опускалась вновь и поднималась, быстрее и медленнее, шипя и со стоном, иногда сквернословя. Длилось развлечение до тех пор пока моё лицо не было всё залито, когда уже по шеё стекала ее влага, когда при каждой посадке на лицо раздавалось хлюпанье.

Возбуждено дыша, Зинаида вздрагивала, запускала руку в собственную прическу и тянула волосы от чего еще сильнее заводилась. Затем громко застонав, с трудом и медленно поднялась, едва не рухнув на диван.

— Хорошо, очень хорошо, — прохрипев, похвалила, и, приоткрыв глаза, млеющие от восторга, простонала тихо, — снимай сапоги. Снимай нежно.

Медленно расстегивая молнию левого сапога, аккуратно снимая, гладил щиколотку, сняв же его массажировал пальчики ножки, целовал их и нежно сжимал зубами.

Приказала быстрее избавиться от второго и как только я это сделал, Зинаида сильно подтянула мою голову к своим бедрам, которые широко раскрылись, демонстрируя мне приятную на вид, язык и аромат киску. Ногами, подтянув к ней, заставила ласкать. Приходя в восторг от куни еще шире расставляя ноги, отчего кожа между бёдер натягивала и становилась ещё чувствительнее, обнажая возбужденные бархатистые с неровными краями нижние губы.

Громкие стоны возбуждали и меня. Единственный недостаток я не имел возможность своими руками еще сильнее раздвинуть бёдра. Спортивное тело, занятие гимнастикой сделали её физически сильной, гибкой и... агрессивной. Подняла свои бёдра к плечам, где я теперь ласкал всю область промежности от копчика до верхней части влагалища, украшенного длинными сочными губами.

Сильными руками заставляла ласкать клитор, заставляя меня забыть об усталости. После часа работы язык мой сильно стал болеть. Видимо, почувствовав усталость, откинула мою голову. Задрала высоко подбородок, испытывая оргазм, истекая своим соком на обивку дивана. Приказала лечь на диван, который разложился широко, что я и сделал с удовольствием, ибо устал как раб на галере. Моя роль в этой сексуальной игре была очень прелюбопытная — я были и инструментом для орального секса и объектом для удовлетворения тактильным сексом.

Скинув свою одежду, Зинаида легла также на бок и прижалась к моей спине. Я чувствовал спиной её хорошие груди, бедрами прижималась к моим бедрам, лаская мой живот, сжимала яички, затем и член. Она-то быстро и сильно, то нежно и медленно его дрочила. Когда она его отпускала, то гладила внутри моих бёдер, сильно прижимаясь ко мне. Она ловко им манипулировала, не давая кончить, чем еще и еще сильнее возбуждала меня.

— Как хорошо, — шептала она, разгоряченная и охрипшая, — как хорошо. Всё-таки я тебя трахну своим дружком из сумочки.

Она перевернулась спину и лежа с согнутыми и расставленными ногами, медленно ласкала себя с закрытыми глазами.

— Какой приятный день! Давно не дрочила и не трахала мужчину. Как известно, аппетит приходит во время еды, — продолжала она измышлять свои фантазии, — а это значит, сегодня кто-то будет съеден.

Мне ничего не хотелось говорить. Я лежал и переживал вновь и вновь сексуальное удовольствие, а игры со страпоном меня не пугали, ибо нечто подобное было несколько лет назад.

Либо девочка с сюрпризом, либо сюрприз с изъяном, вспомнил слова давней подруги любившей сексуальные игры.

Какие удивительные люди меня окружают, только успел подумать, как вошла новая гостья!