Постояв в раздумьях, я принял мудрое решение. После всех «лечений», от меня изрядно пахло. И принятие водных процедур было лучшим решением. Всё таки «зелье» помогло! Хоть и чувствовалась небольшая слабость, состояние кардинально изменилось.

В теле присутствовал какой то подъём. А в голове крутились обрывки мелодий. Хмыкнув, я отправился в душевую. Прохладная водичка вызвала ощущение комфорта. Прямо физически чувствовалось облегчение. Струйки смывали ВСЁ! Весь негатив болезни, пот и грязь. Ни с того, ни с сего я запел. Сколько себя помню, петь у меня, не получалось никогда. Ни на уроках пения, ни в компаниях."Одиночное пение» было только один раз. Когда заряжал магазин остатками патронов. И мысленно пересчитывал сколько ещё осталось. Вот тогда и запел."Варяга». Больше тогда на ум, ничего не пришло.

Но тогда и ситуация другая была. А сейчас то что?!? Решил не углублятся в дебри психологии, а просто помыться.

КРАСОТА! Чистые «тельник», трусы и спортивки, что ещё для счастья надо? Правильно! Выпить и закурить!

«У шкаПчике», где то был коньяк. Так, на всякий случай. Его то и попробую.

Вообще к алкоголю отношение у меня было двоякое. Никогда серьёзно даже не выпивал. Да и действовал он на меня, не однозначно. Расслаблял это точно. Но чаще, через какое то время, клонил в сон. Что и служило поводом для подшучиваний.

— А что! Сашка вон выпил, да и уснул, не успев закусить!

Никогда не обижался. Ну если так и есть. Чего обижаться то? Вот и старался, как можно реже связываться с «этим делом».

Налив в стакан (нет пока другой посуды!), приготовился. Понюхал, поболтал в стакане содержимое. В общем всё, как в кино. И выпил. Коньяк оказался, не самым плохим. Да я и не знаю, какой плохой то. Тепло приятно разлилось внутри. А заранее прикуреная сигарета, довершила процесс.

Убрав бутылку с глаз долой, ещё не много посидел. Ну так и есть. Успеть бы до кровати добраться.

Сон всё лечит. Проснулся я, СОВЕРШЕННО здоровым! И голодным. Из кухни волшебно пахло! Мысленно скомандовав-Рота подъём! и вскочив (именно вскочив) ноги сами понесли меня на источник запахов.

Стол уже был накрыт. Чистая скатерть. Тарелки, и тарелочки. Фужер и стопка. Что то нарезанное, накрошенное. Ещё горочки каких то кушаний, и закусок. САЛФЕТКИ!!! И всё это великолепие венчала бутылка шампанского.

Но не это было главное. Главным украшением являлась НЕЗНАКОМАЯ женщина! Блузка белого цвета была наполовину скрыта жакетом. Джинсовая юбка чуть выше колена, позволяла оценить стройность ног. Чёрные полусапожки, оттеняли цвет телесных колготок. Лёгкий каблучок, делал и так «не низкую» фигуру ещё выше. Волосы были сложены в три толстые пряди. Которые представляли подобие косы.

Эта женщина стояла спиной ко мне. Возникла мысль."Я дурак? Или что то произошло пока я спал?»

— Мам это ты?!?

От неожиданности она вздрогнула. Да так, что нож которым резалось что то, выпал из руки. Она повернулась.

— Как же напугал! Сашка! Нельзя же так!!!

А у «Сашки» рот открылся от изумления. Причёску довершала чёлка. Какая то немыслимо хитро постриженная! (Во завернул!) Она придавала маминому лицу озорной вид. Белая блузка, растёгнута, на две пуговички. Под ними угадывался кружевной бюстгальтер. Именно угадывался. Позволяя мысленно дорисовывать остальное. А остальное это грудь. Именно грудь. А не титьки, или сиськи.

В обрамлении бюстгальтера, она выглядела упруго подтянутой. Не вызывающе вздёрнутой, а мягко высокой. Блузка чуть чуть прикрывала юбку. И вместе они опять же, скрывали очаровательный животик.

— Ты рот то, закрой! Чего остолбенел?

— Мам, ну ты... Ни фига себе! Я знаю что ты красивая... Но что бы-ТАК?!?

— Сашка! Не говори ерунды. Обыкновенная я!

— Уж да! Уж конечно! Обыкновенная! Мам, можно тебя потрогать? Это ведь правда-ТЫ?

— Ну потрогай, фома неверущий!

Весь разговор вёлся полушутливым тоном. Но лёгкий румянец, показывал мамино смущение.

Приблизившись, я нерешительно протянул руку к её волосам. Она прикрыла глаза и слегка напряшись замерла. Коснувшись её волос, мне захотелось зарыться в них носом. Её лоб находился на уровне моих губ. И я слегка коснулся ими её кожи. Потом моя рука провела по её плечу вниз, по руке. Ладонь охватила её пальцы. Ноги не держали меня. И опустившись на колени, и я прижался щекой к её животику. Она не выдернула и не убрала свою руку. Наоборот. Второй рукой слегка погладила меня по голове. И запустив пальцы в волосы, начала перебирать их.

Длилось всё это не долго. Я почувствовал как мама расслабилась.

— Ну всё. Убедился что это я? Вставай. Я кушать хочу.

И ко мне вдруг вернулось чувство голода. Усевшись за стол, мы на секунду замерли.

— Ну что? Открывай! Захотелось вот шампанского. Я его пью, только на Новый год. Чувство праздника! И ожидание чуда. А часто не хочу. Иначе приестся. Точнее припьётся...

Она одновременно накладывала еду. Сперва мне, потом себе. Вроде не торопливо, но как то быстро. Казалось что пытается что то замаскировать. В словах поступках. Оправдаться перед собой. Не громко «пшикнула» пробка. Вино наполнило бокал.

— Ой, а про тебя то забыли!

И встав, она подошла к холодильнику. На свет появилась «чекушка». Которая сразу же подёрнулась инеем. Мама виновато взглянула на меня.

— Водки купила. Может другое надо было? Я подумала: ты мужчина значит водка! Это стереотип?

На её лице появилась застенчивая улыбка. Она села на место, и протянула бутылку мне.

— Всё хорошо, прекрасная маркиза..

Это я снова пытался музицировать. Мама прыснула в кулак.

— Петь ты так и не научился!

Когда то давно, ещё в младших классах, мы пытались разучить песню. Но ничего кроме оглушительных криков не получалось. Мне искренне казалось, что песни должны звучать ГРОМКО! И махнув на эту затею всеми руками (может и ногами) от меня отстали.

И то что сейчас мы оба вспомнили это, снова незримо сблизило нас.

Налив водки, я замер. Молчала и мама.

— Ну мужчина, скажи тост!

— А я не знаю какой...

— Эх ты! Тогда я... Мне очень хочется выпить с тобой, за возвращение. За то что ты рядом. А не за тридевять земель. И сердце не сжимается от тревоги. За окончании неизвестности. Потому что можно протянуть руку, и потрогать тебя. Как долго долго, я этого ждала. И сейчас, я по бабски счАстлива! Давай выпьем, мой дорогой мужчина!

От волнения, она раскраснелась. Рука держащая фужер, слегка дрожала. Меня и самого колотила дрожь.

Сидя, она протянула эту руку ко мне. И я снова увидел краешек бюсгальтера. Ослепительно белого!

Чокнувшись мы выпили. Я махом. А мама небольшими глотками. При этом, мы не отводили глаз.

Поставив фужер, она красиво промокнула губы платочком. Откуда он появился, я не мог понять.

— Целоваться на брудершафт будем?

Это ляпнул я. Что бы как то унять нервную дрожь, которая всё ещё не отпускала меня. И тут же меня спустили на землю. Или окатили ледяной водой. Кому как ближе.

— Не говори пошлостей. И ни-ког-да не хами даме!

Именно с расстановкой. И каким то ледяным тоном. Развязность сразу исчезла. Но и колотун прошёл. Взглянув в растерянные глаза, мама протянула руку и слегка погладила меня по щеке.

— Я тебя обидела?

Взяв её руку в свои и уткнувшись губами ей в ладонь, я замер. Между нами опять происходила незримая связь.

— Прости, но я сказала то, что сказала...

А у меня в мыслях, опять пересчитывались патроны. Потому как мой-"второй Я», действительно жил сам по себе. И тот факт, что ЭТО МОЯ МАМА, его нисколько не смущал!

— Ну, наливай пока не ушла!

Шутливость тона сгладила растерянность. И помогла отвлечься. Бокал снова был наполнен. Ну и себя я не забыл. Мы чокнулись, и мама приложила палец к губам.

— Слов не надо...

И она послав мне воздушный поцелуй, выпила. Так же не торопясь и со вкусом. Моя стопка опустела

ещё раньше. Удивительно, но есть расхотелось. Мы закурили.

— Побалуюсь. Так хорошо и уютно на душе. Только ничего не говори...

А мне и сказать было нечего. Патроны я пересчитал. Помогло."Дружок» успокоился. Надолго ли? Но хоть не попаду в просак, если придётся встать. Лёгкий дымок вился над её сигаретой. Докурив она встала.

— Уффф, жарко!

Сняв жакет, она повесила его на ручку холодильника. И пока она вставала и шла к нему, я откровенно пялился на неё. Фигура была безупречна (с моей точки зрения)."Как она умудряется?», вертелись мысли. И она их ПРОЧИТАЛА!!! Я аж вздрогнул от удивления!

— А мы с Катькой, на велосипедах ездим! Два года уже. Вот и выгляжу так!

— Да я ж не спрашивал!

— Но ведь хотел же?

Она так и стояла там, у холодильника. И видна была полностью, ВСЯ. Жакет теперь не скрадывал ничего. Ни приподнятую аккуратную грудь. Не отвлекал внимание от изящных кистей, с длинными пальцами. Небольшой животик, плавно переходил в попу и бёдра. Ноги были верхом совершенства!

Мама вдруг закинула руку за голову. А вторую картинно откинула. И вдруг крутнулась на одной ноге!

Я встал, потом плюхнулся на место. И помимо своей воли, налил и опрокинул в рот третью стопку!

— Какая же ты КРАСИВАЯ!

От восторга, что всё это я вижу ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС, нестерпимо захотелось закурть. Снова задрожавшими руками достав сигарету, закурил. А эта снова незнакомая дама, голосом мамы произнесла.

— А то! Именно ЭТО, я надеялась, и ХОТЕЛА услышать! От мужчины!

Она вернулась на место, и то же закурила. Сделав всего пару глубоких затяжек, затушила сигарету. И снова огорошила вопросом.

— У тебя музыка есть? Дамы приглашают кавалеров! Хочу танцевать!

Даа... Шампанское коварная штука. Вроде лимонад, но какой! А мама как будто не знала этого! Сама налила себе полный фужер и почти залпом опорожнила его! Затем обойдя стол, остановилась на против. Сделав шутливый книксен, протянула мне руку. И мы отправились в комнату. Которая теперь предназначалась-"для танцев»! Склонившись к бобинному магнитофону, я заправлял ленту. Когда то, у самого была така же «Астра 110"Правда колонки были побольше. Ну да не дискотеку устраивать.

— Ну что там у нас? Киномеханник не пьян?

Мама озорничала как школьница. И это не выглядело смешным или неловким. Копаясь с музыкой, я искоса наблюдал за ней. Она поправила волосы перед старым трюмо. Поправила юбку. Провела руками по бёдрам, полуобернулась в обе стороны. В общем прихорашивалась.

— Нууу... Мы будем танцевать, или отправимся к профессионалам этого дела?

И я нажал кнопку «пуск»! Содержимое бобины было неизвестно. Как то не досуг было послушать. Первой неожиданностью стала мелодия «Калифорнии»! Вот это ни фига себе!

— Ты что, готовился?!А впрочем какая разница... Итак! Белый танец, дамы приглашают кавалеров!

За этим шутливым тоном, чувствовалась нервозность. Как будто мама, на что то решалась. Подойдя, она снова слегка присела, и мы начали танцевать. Как то скованно, и отчуждённо. Вдруг что то решив, она прижалась ко мне. Танцевать я, особо не умел. Поэтому больше топтался на месте. Осмелев, положил руки на талию. Она же, одну руку запустила мне в волосы на затылке. А другой крепче прижала меня к себе. И тут к своему смятению, обнаружилось нечто. И это нечто упёрлось маме в живот! Она не могла не чувствовать ЭТОГО. Внешне никак не отреагировав, мама слегка качнулась. И мой член, теперь уютно расположился в районе её живота! Закрыв глаза мама ВСЯ отдалась танцу. Щекой прижавшись к моему плечу, она чему то мечтательно улыбалась. Мелодия закончилась, но она не выпускала меня из объятий. Почти сразу, чудо техника заиграла «Одинокого пастуха».

— Ты знал... Ты готовился...

А я был на седьмом небе. От восторга! Я! Танцую с ТАКОЙ женщиной! Мысли метались, и не было ни одной связной. Вдруг магнитофон без объявления войны замолчал. Просто РАЗ, и ВСЁ!

— Дамы и господа. Временный перерыв по техническим причинам! Просьба занять свои места, согласно рассписания!

Она снова мгновенно стала другой. Отстранившись и махнув рукой в сторону магнитофона мама произнесла: «Значит так надо!"И отправилась на кухню. Выдернув шнур, я отправился следом. А там уже вился дымок от её сигареты. Волосы слегка растрепались, и придавали её облику ещё бОльший шарм. Кое как пркрывая стоящего «друга», усевшись за стол и закурив, я услышал мамин голос.

— Ооо мужчина, а вы то пьяны... Причём весьма!

Алкоголь, очередной раз подействовал не так как надо. Действительно клонило в сон. Особенно после сигареты.

— Так. Пока в сознании, накачай матрац. И ложись. Чистое я уже постелила.

Опять пришла мысль-Когда успела? Кое как доведя надувное ложе до нужной кондиции я плюхнулся на кровать. Уже засыпая почувствовал как с меня стаскивают спортивки. Пытался возражать, но тщетно. Ничего не получалось.

Мне снился сон. Я опять был в госпитале. Ещё на срочной. Миномётный осколок прошёлся под левой лопаткой. Я выздорвел, швы сняли. Оставались какие то пластыри. Лежа на животе наблюдал за медсестрой. Которая готовила пластыри для перевязки. Всё происходило в палате, а не в перевязочной. Когда она повернулась, я даже во сне опешил. Халат был полностью расстёгнут. Моему взору предстала сооблазнительная фигурка, в кружевном белье.

— Ну что ты... Подвинься...

Погасив прикроватную лампу и скинув халат она легла ко мне. Почему то спиной. Улёгшись на бок и прижавшись к ней, рука нырнула под резинку... Делая беспорядочные движения и никуда не попадал. Было стыдно, но прекратить не мог. Член тыкался куда попало, Тёрся о бельё. Рука теребила волосы на её лобке. Было мучительно хорошо. И наступила кульминация. Семя извергалось долго и мощно. А потом, прямо во сне, наступил сон...

Очнувшись, долго соображал где же нахожусь. Вспомнилось вчерашнее. Или это то же сон? Нет! Почти сдутый матрац, выглядел сиротливо. Постой постой! А где тогда спала мама? Или она ушла уехала?

Нееет! Рядом лежала ещё одна подушка. На ней ещё хранился отпечаток головы. И от неё исходил запах духов!

Чёрт!!! Протянув руку вниз и ощупав трусы, меня накрыла волна стыда! Сперма уже высохла. Поэтому материя стояла колом! Следы обнаружились даже на простыне. И чуть чуть на одеяле!

Но ведь это был сон! Так ничего и не решив и натянув спортивки, я пошлёпал на кухню. Со стола всё было прибрано. Пепельница сияла чистотой, а из открытой форточки веяло прохладой. Из ванной доносился шум воды.

Так толком и не успокоив мысли, я закурил. Шум воды стих, и появилась мама. На голове тюрбан из полотенца. Сама одета в банный халат. На ногах шлёпки. И всё равно, передо мной стояла КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА!

— Уже проснулся? Думала что время ещё есть. Ну да ладно. Иди сполоснись, а я завтрак приготовлю. Так ведь вчера ничего и не ел!

Пройдя мимо, она потрепала меня по волосам, и слегка подтолкнула: «Иди иди... Не мешай мне.»

Включив воду и стянув штаны, решил избавиться от «позорных» трусов. Запихать их на самое дно бельевой корзины. И тут поджидала вторая неожиданность. Сверху лежало женское бельё! То самое-белое. Которое вчера мне удавалось увидеть. Не всё конечно, но бюсгальтер иногда. Пусть и не полностью. Взяв в руки трусики, стало понятно что за сон мне снился! Они тоже были в сперме! МОЕЙ!

Опять заметались мысли. И на первый план вышла главная. Был пьян, ничего не помню! А раз так, то и не было ничего! И я полез под ледяную воду.

Во время завтрака, глаза были прикованы к тарелке. А уши горели аж до зуда. О чём говорить я не знал. Собирался, и мысленно выпускал пар. Вдруг почувствовал присутствие ЖЕНЩИНЫ рядом. Какие то флюиды. И медленно оторвал взгляд от яичницы с колбасой.

Взяв меня за подбородок, и глядя прямо в глаза женщина спросила. Не мигая, и не улыбаясь. Безо всякого шутливого тона.

— Тебе за что то стыдно? Или ты хотел бы вернуть всё назад? Как бы и не было ничего? И твои вчерашние слова, выдумка? Лишь бы сказать что нибудь?

Давай решим это СРАЗУ! Раз и навсегда! И твоя рука, у меня НА ПИЗДЕ, это сон?

Она опять меня изумила! Вместо ответа, я притянув её к себе, обнял за талию ТАК крепко, что она сдержанно охнула. А я уткнувшись куда то под грудь, с жадностью вдыхал её запах. Запах МОЕЙ женщины. Опять стало легко, и возникло чувство радостной невесомости.

Как сквозь вату до меня донеслись слова.

— Ну ну ну... Я пойду переоденусь, а ты всё таки реши. Для СЕБЯ (она подчеркнула это), я уже решила. ВСЁ зависит от тебя.

Я снова остался один. И вдруг внезапно повинуясь порыву, метнулся следом. Дверь в дальнюю комнату была не закрыта. Там лежали мамины вещи. Там она и переодевалась. Не много опоздав, застал финал. По поднятым рукам, скользнув оделся сарафан. Мама одёрнув и поправив его, готова была повернуться. Я скользнул обратно.

Усевшись напротив, друг друга мы какое то время молчали. Не возмутимо куря, и небрежно стряхивая пепел, я вдруг заговорил.

— Видите ли сударыня... Вы спрашивали не жалею ли я? Да жалею! И буду всегда жалеть!

Глаза напротив сидящей женщины, подёрнулись поволокой. Разочарование, грусть одновременно с тоской, как то затуманили её взгляд. На скулах проступили желваки. Краска залила лицо...

А я, упиваясь ситуацией и корча из себя «Уильяма нашего, Шекспира», продолжал.

— Жалею об одном. Что ЭТОГО нельзя повторить! Что я, своей выпивкой, украл у себя (и не только у себя) кусочек СЧАСТЬЯ! Мужского счастья!

Мама откинулась на спинку стула, закрыла глаза. Несколько раз глубоко вдохнула, и замерла. Посидев так несколько секунд, она расслабилась. А когда глаза открылись, мне увиделся результат моего «театрального мастерства»! Во взгляде было многое. И искорки смеха, и облегчение от чего то. И обыкновенная «бабская радость»!

— Ты иди теперь, Сашенька. Займись чем нибудь. Мне нужно всё переосмыслить. Жизнь прожить, не поле перейти. Не мешай мне пожалуйста. ТЕПЕРЬ у нас, МНОГО времени. Не нужно торопиться... Иди. Дай мне побыть одной.

P. S. Снова вопрос. Нужно продолжение?