А на улице снега и дождя и в помине не было. Ветер растащил тучи; совершенно уже чёрное небо вызвездило. Всё шло к тому, что ночью приморозит и крепко, а назавтра будет отличный солнечный день.
Холодный воздух освежил и отрезвил голову. Дурман от всего произошедшего, как будто совсем прошёл. Я задумался. А что мне теперь делать? Нормальному гетеросексуальному мужику? Она надеется на продолжение, да и я был совсем не против... Но она же — парень! Да, чудесно перевоплотившийся в девушку, но, всё же, человек без женской груди, зато с членом и яйцами. Совсем недавно ещё я и представить себе не мог, что у меня может быть интим с парнем... Парень? Это изящное, легкое создание — парень? А чьи губы я совсем недавно целовал: мужские или женские? Эти мягкие, нежные и страстные губы просто не могли быть мужскими! А чьё тело прижималось ко мне только что? Не может быть у парня такого будоражащего нормального мужика тела! Голос... Немного низковатый, но такой мягкий... Боже, оказывается, я так люблю у женщин такие голоса! Глаза: сияющие, зарёванные, лукавые...
Этот человек, который сейчас «там немного прибирается» просто не может быть парнем. Да, природа выделила Саше изначально мужское тело, но... Она — девушка! Девушка, с пикантными и неожиданными особенностями... Так почему же мужчине не заняться сексом с очаровательной девушкой?
Именно трезвая и ясная голова расставила все точки над i: Саша для меня — девушка, восхитительная нежная и юная женщина, и я хочу её. И катитесь к чёрту все мои сомнения!
Дома было уже тихо, только в гостиной негромко бубнил телевизор. На кухне всё прибрано совершенно по-женски.
Прохожу в гостиную. На диване сидит Саша... Саша!!! Тёмно-синий пеньюар, на ножках — тонкие чёрные чулки, изящные выходные туфельки. Встаёт навстречу — макияж освежён, (помада на губах — куда ярче предыдущей), глаза сияют.
— Долгонько вы гуляли, я уж переделала всё, заждалась...
Смотрю на часы — Ого! Да вместо «получасика», мы с Кафом почти час на улице были!
— Извини, милая, за мыслями совсем забыл о времени!
— Мысли — обо мне? — Легкая, дразнящая улыбка...
— Да... О тебе... И обо мне... О нас с тобой.
— О нас с тобой? Тогда прощаю!!! — Обвивает мою шею руками, прижимается ко мне всем телом (ого, а груди, кажется стали немного больше!) и нежно целует. Отвечаю ей с готовностью.
— А ты тут славно похозяйничала!
— Я подумала: раз уж я хочу стать твоей женщиной, то почему бы мне не начать с того, чтобы стать твоей хозяйкой... Ой, то есть — хозяйкой твоего дома! Хотя бы на этот вечер...
— А мне понравилось: «ТВОЕЙ хозяйкой»!
— Я и не думала, что такая оговорка тебе придётся по вкусу!
Какое горячее тело и губы!!! ... Не хочу отрываться от неё...
Но нет, недолго длилось...
— Если ты признаёшь меня хозяйкой, то теперь слушайся: раздвинь диван, покажи мне, где взять свежий комплект постели и иди в душ. Да-да, и возражения не принимаются!
Легонько отталкивает меня и повелительно смотрит, как я манипулирую диваном. «Повелительно!» — подумалось мне — «А она совсем не проста! Уже считает себя моей Королевой!». Ну что ж, мне остаётся быть Королём! Или — Рыцарем.
— Повинуюсь, Ваша Милость!
— Ваша Милость?
— А разве Вы — не Королева?
— Королева? Хм... А мне это нравится!!! Иди уже! — И со смехом стукнула меня подушкой, на которую собиралась надеть наволочку.
В душе я был тщателен, но быстр — Королевы не любят ждать!
Вошёл к ней, обмотав вокруг бёдер полотенце...
Полулежит на диване, красивая и... желанная!
— А вот и мой рыцарь! Скинь это — повелительное движение пальчиком в сторону полотенца.
Скидываю, глядя ей в глаза...
— А ты красив... Ну-ну, не зазнавайся, скажем так: неплох!
Смеётся сучка!
Бросаюсь к ней на диван и с размаху целую в губы... Вот так надо заставлять женщин замолчать! Отрывается от меня, падает на спину:
— Целуй дальше!
И я с готовностью исполняю это «приказание» — под мои губы попадает всё: лицо, волосы, ушки, шея, плечи... Она лежит, млеет, целует меня в ответ, руки её обнимают, гладят мою голову, ерошат волосы...
Отрываюсь от неё.
— Сашенька, я хочу поцеловать твою грудь...
— Но она же совсем мала.
— Дай мне её!
— Бери!
Привстаёт, скидывает изящный халатик. Под ним — великолепный комплект белья в цвет пеньюара. Восхищенно вздыхаю.
— Ты великолепна!!!
— Тебе понравилось? — Кокетливо — Знаешь, какой дорогущий? Я на него полгода копила! Но кажется. кто-то хотел целовать мою грудку?
— Да, да...
— Ну тогда добудь её! Снова смеётся своим самочьим смехом...
Расстёгиваю бюстгальтер и вижу маленькую, изящную и совершенно женскую грудь...
— Она прекрасна!
И тут же приникаю к ней губами... Как сладко, нежно и обжигающе...
— Серёжа... Серёжа... Как хорошо!...
Кладу Сашу на спину и продолжаю целовать новоприобретённое сокровище. Животик, гладкий, нежный, чуть-чуть округлый — так возбуждает... Пупок...
— Нет, нет милый, щекотно! Хихикает, извивается, уворачивается...
И вот я приближаюсь к бёдрам.
— Саша, хочу видеть тебя ВСЮ.
Легкая заминка.
— Тебя смущали голые мужские коленки, а там — нечто уж совсем мужское...
— Это твои коленки. И то, что там — тоже твоё. Ты меня ничем уже не смутишь!
— Ты правда этого хочешь?
— Да.
— Ну, тогда сними трусики... Зубками! Зубками их, зубками!!! — Ещё заливистый смех.
Встаёт на четвереньки; локти, колени, спина выгнута, попка... нежная и округлая попка в оправе трусиков сводит меня с ума!
— Ну, что же ты замер? Раздумал? Нет? Продолжай!
Приближаю лицо к этому «орешку», захватываю зубами резинку трусиков, тяну назад и вниз, попутно вдыхая аромат её тела... Для меня нет ничего возбудительнее красивой женской попки, а эта была лучшая из всех... Трусики стянуты по бёдрам до колен, что было весьма непросто: ноги она держала плотно сдвинутыми, будто стесняясь последнего шага... Целую, ласкаю, мну руками нежнейшие и ароматные ягодицы Саши, она время от времени подаётся назад, прижимаясь к моему лицу...
— Милая, а как же дальше?
— Что — дальше?
— Трусики снять.
Секунда раздумья и она падает, поворачивается через бок и кладётся на спину. Ножки, в чулках, всё ещё сдвинутые, — вверх, каблуки туфель смотрят в потолок.
— Пожалуйста!
Взяв Сашу за бёдра, зубами стягиваю трусики теперь уже вверх, продвигаясь вдоль затянутых в черный нейлон ножек. Туфли, черныё, лакированные, с красными подошвами — они так сводили меня с ума... Всё, «оправа попки» покинула Сашины ноги, и теперь сокровенность моей девушки может предстать перед моими глазами.
Целую щиколотки, икры, опускаюсь к коленям, руками развожу вдруг легко подавшиеся мне Сашины ножки... С выбритого лобка прямо на меня смотрит её член — прямой, аккуратный, не уступающий моему в длине...
— У тебя самый красивый девичий член в мире!
— А ты много их видел? — Лукавинка в глазах пытается смутить меня.
— Твой — первый. Но уверен, что красивее его нету!
— Поцелуй меня, родной...
Между окончательно растворившихся ног опускаюсь к её губам и целую долго, без суеты и спешки...
— А правда у меня красивые ноги?
— Истинная правда, Солнышко!
— Поласкай их...
Опять принимаюсь за ласки и поцелуи — мне кажется, я от этого никогда не устану. Снимаю по очереди туфельки, стягиваю один чулок, другой... Какая нежная кожа...
И тут замечаю, что Саша, моя Сашенька, положила ладонь на свой членик и ласкает его. Глаза закрыты, дыхания почти не слышно...
— Продолжай, не останавливайся, Серёженька... Мне ещё никогда не было так хорошо, как с тобой. — Еле выдыхают её губы...
Колени, бёдра, икры, ступни, пальчики, изящные и вкусные... Целую бедро в том месте, которым оно обычно прижимается к другому бедру... Раз, другой, третий, не забываю про второе...
А рука Саши уже вовсю работает над удовольствием её члена. Кулачок ходи вверх-вниз, вверх-вниз, быстро, резко, страстно... Я вижу, что сейчас ей будет очень-очень хорошо и хочу в этот момент целовать её губы. Тянусь к ним, приникаю, впиваюсь, и тут она кончает! Раз! Другой! Третий! Ещё! И ещё раз! Её тело выгибается, дыхание сбивается:
— А! Ааааа... АААААА!!! Да, да! Ох, ох, Серёженька! Как... как хорошо!
Обожаю видеть, когда женщина кончает!
Её сперма обильно оросила мой живот, грудь. Очень необычное ощущение от этого!
Падаю радом с Сашей, сам испытав сильнейшее удовольствие, но ещё не кончив...
Через пару минут она очнулась.
— Никогда, никогда мне не было так хорошо!
Кладёт руку мне на грудь и обнаруживает на ней свои соки.
— О, да я тебя всего обрызгала!
Два пальчика, сведённые щепоткой собирают первую каплю спермы с моей кожи. Начавшееся было движение смахнуть, скинуть на пол содержимое щепотки, вдруг прерывается и пальчики приближаются к моему лицу.
— Хочешь попробовать МЕНЯ?
Смотрю ей в глаза, удовлетворённые, весёлые... любимые? Беру её ладонь своей и кладу её пальцы в свой рот. Облизываю, обсасываю, дочиста, досуха...
— Ещё!
Потом мы пошли в душ. Нет, не для того, чтобы продолжить, а просто ополоснуться...
Саша ополоснула меня, заботливо и нежно огладив ладонями моё тело; я — не менее... заинтересованно помыл Сашу... Каждый сантиметрик её тела. Кое-какие «сантиметрики» дались мне не сразу — Она ещё немного стеснялась, по привычке. Но пересилила совершенно ненужное теперь стеснение и позволила мне делать с ней всё, что я захочу. Я в первый раз держал в руках чужой член. Ну, если «чужим» можно назвать член МОЕЙ Саши. Поначалу он был трогательно мал, мягок — этот мужской «инструмент» у Саши был совершенно девичьим. Я гладил его и яички мыльной ладонью и они легонько перекатывались между моих пальцев... Но вот Сашина «игрушечка» стала крепнуть, расти и превратилась в уже виденное мною розовое копьё. Я был совершенно очарован им! Я был совершенно очарован Сашей...
Без слов Саша выключила душ, взяла полотенце и вытерла меня. Я взял полотенце и вытер Сашу. Она взяла меня за руку и повела к нашей с ней постели. Легла на спину, согнула в коленях ноги и слегка развела их...
Не нужны были слова, чтобы понять, что она хочет стать окончательно МОЕЙ, стать женщиной, моей женщиной...
Я склонился к её лицу, поцеловал... Поцеловал шею... грудь — одну, другую... Она молчит и ждёт, и только руки её слегка нетерпеливо теребят мои волосы...
Встаю на колени меж её ног; на колени, как для молитвы некоему божеству. Смотрю на неё. Она — моё Божество! Склоняюсь. Первый, лёгкий поцелуй получает Сашина прелесть, та, с которой я только что познакомился в душе... Опять беру его рукой, ласкаю медленно двигаясь ладонью вверх и вниз. Саша дышит глубоко и так же медленно, в такт моим движениям...
— Ну же...
Поднимаю её попку и подкладываю под неё подушку. Тюбик геля, предусмотрительно приготовленный Сашей — с тумбочки, набираю прохладную и скользкую субстанцию на ладонь (обязательно надо согреть!!!) Меж её ягодиц так горячо... двигаю пальцами по ложбинке от спины к яичкам и обратно, повторяюсь... ещё, ещё... Останавливаюсь около плотного колечка её ануса. Да моя девочка, похоже, не растягивалась! Значит надо быть вдвое нежным... Надавливаю слегка подушечкой пальца — колечко принимает его... Вторая моя рука не забывает доставлять удовольствие Сашиному члену... Ещё расслабляется... Палец в её попе! Как туго и горячо! Судорожное вдыхание Саши сказало мне, что ей сейчас непросто... Берегу мою девочку... Не двигаюсь пока. Дыхание опять выровнялось, пальцу уже не так тесно — вновь двигаюсь. Хорошо...
— Милый, войди в меня...
Настал момент наибольшего доверия: она попросила меня проникнуть членом в её попку: такое, мне кажется, может происходить только между очень близкими друг другу людьми.
Берусь руками за её талию, приставляю своё орудие к её колечку. Горячее! Надавливаю, медленно-медленно... Расступается потихоньку... Её дыхание опять сбивается — ей больно!!!
— Потерпи, милая...
Попка, тем временем подаётся всё сильнее. Раз! — и головка в ней! Сашино тело напряглось, дыхание остановилось совсем, её пальцы впились в мои ладони.
— Расслабься, расслабься, Сашенька! Я пока постою немного... Ноготки её пальцев перестали терзать мою кожу... Тело обмякло, она наконец, вдохнула...
— Ну вот, я и стала женщиной! — Немножко болезненно, но удовлетворённо произнесла она. — Спасибо тебе, Серёжа, я боялась, что первый раз будет больнее...
Теперь её ладони гладят мои, исцеляя боль в раненой коже...
Я двинулся вперёд.
— Ахххх!!! Как хорошо, Серёженька...
Больше всего в сексе я люблю, когда моя женщина может сказать мне такое.
Теперь я уже двигаюсь в ней всё интенсивнее, до тех пор, пока не прислоняюсь бедрами к ей ягодицам. Моего паха коснулись яички и совсем уже опавший член.
— Сашка, я в тебе! В тебе!!! Я — твой! Я принадлежу тебе, я должен быть с тобой всегда!!!
Голова идёт кругом от счастья, тело легкое и, одновременно, наполненное такой энергией... Энергией, которую я хочу отдать ЕЙ всю, без остатка.
— Милый, продолжай, продолжай...
И я продолжаю... Не спешу; выхожу почти до конца, вхожу до соприкосновения, до прижатия, до слития наших тел!
Она лежит и принимает меня. Ей хорошо. Никаких звуков, никаких движений... Глаза закрыты — кажется даже, что она спит. Но я знаю, что это не так — просто она счастлива, она принимает меня; она, наконец-то, принимает себя, становится той, кем и должна была быть...
И вот она очнулась — глаза теперь ясные и обещающие ещё что-то.
— Серёжа, теперь я хочу быть сверху!
— Сверху? Даёшь мне отдохнуть? — Улыбаюсь, остановившись.
— Отдохнуть? Да! Ты и сам не знаешь, сколько сил мне отдал... Сколько я их получила... Ну, так как?
Выхожу, укладываюсь на спину. Саша легко и быстро поднимается, садится на меня верхом, ноги подгибает под себя. Привстаёт, берёт ладошкой мой член, направляет его к себе в серединку, и с легким вздохом садится. Теперь она на мне, и я опять чувствую её так, как чувствовал пару минут назад, как хочу чувствовать всегда...
Ниже, ниже, и опять тела сливаются...
— Серёжа... Как же волшебно чувствовать в себе тебя! Как же я раньше без тебя жила?
Сидит, её попка на моих бёдрах. Мне кажется, я могу так лежать под ней бесконечно...
Но вот привстала, движение её колечка по члену опять дарят мне блаженство...
Поднимаю таз, стремясь опять войти в неё до конца.
— Нет! Теперь я сама!
И она задаёт ритм. Прислушивается к себе, глаза слегка прикрыты, спина выгнута; ноги сгибаются в коленях мерно, опуская и поднимая её тело... Я поймал себя на том, что она управляет моими ощущениями, моей энергией! Она использует меня, чтобы зарядиться, стать сильнее, увереннее в себе, в своей женственности. Вверх-вниз, вверх-вниз... Я с радостью отдаю ей всё, всё, что могу, зная, что я не иссякаю при этом, чувствуя, что в этом и есть моё предназначение...
Сашины глаза закрылись, голова запрокинута, движения стали быстрее, требовательнее. Я чувствую, что тоже подхожу к пику, испытывая счастье от удовольствия моей женщины.
— Да, да, да!!! — Она падает всем своим хрупким телом на мой член, подскакивает, вновь падает, сильнее, сильнее, ещё сильнее!!! И я извергаюсь в неё...
Весь мой живот залит её спермой... Я счастлив! Я смеюсь, я глажу её натруженные горячие бедра, живот, талию, целую её руки...
— Я хочу остаться здесь... На тебе... С тобой внутри...
— Я хочу остаться здесь... Под тобой... Внутри тебя...
Смеётся... Смеётся легко, негромко, но совершенно счастливо...
Она больше не хочет угощать меня своими соками — Хорошенького помаленьку! — вытирает мой живот краем простыни.
— Серёжа, я хочу всегда быть с тобой. Ты открыл мне меня; теперь я уже никогда не буду прежней!
Теперь она просто сидит на мне, поглаживает мою грудь, живот, мои руки...
— А знаешь, я ведь сюда на встречу приехала.
— Я догадывался, судя по запасам из твоей сумки — с легким смехом отвечаю ей.
— С месяц назад я познакомилась в Интернете с мужчиной... Это началось... Это началось давно... Мне было восемнадцать лет, я впервые почувствовал какие-то необычные желания... Девчонок я немного стеснялся, ну совсем чуть-чуть. Почему? Не знаю точно... Может быть потому, что самые близкие мне женщины: мама и сестра были сильно старше меня, маме приходилось быть сильной женщиной, и она была немного властная. Для сестры же я был обузой, она обо мне заботилась, конечно, любила, но я её побаивался. Вообще, я был нормальным пацаном — двор, компании, футбол до вечера в ворота из портфелей... Папа умер, когда мне было пять лет, мама замуж больше не выходила. Так вышло, что моим воспитанием и занимались только она, да моя сестра. Нет, всё было нормально: никаких намёков, склонений, замечаний, что «мальчишки бывают такими несносными»... Но... но воспитание в женском обществе дало себя знать: я научился делать по дому всю женскую работу, перенял аккуратность и тщательность своей мамы, но ко времени, когда мальчики начинают интересоваться девочками, девчонок я стеснялся. Да, лет в шесть мама отдала меня в хореографическую студию, которую раньше окончила Света — моя сестра. Все преподаватели хорошо помнили и Свету и мою маму, поэтому и ко мне отнеслись очень по-доброму. А мне нравилось танцевать! По-первости, когда только начинали учиться, было тяжело, но потом... Ведь танец — он как полёт! Это так здорово — лететь, отдавшись музыке!
Теперь я понял, откуда у Саши изящество фигуры и лёгкость... летучесть движений.
— Пацанов в хореографии было раз в пять меньше, чем девчонок... Нас в студии очень ценили... Вот как раз лет в восемнадцать, я обратил внимание — насколько красивы девочки из старшей группы: подтянутые, гибкие, уже сформировавшиеся, волнующие... Я ими восхищался! И... завидовал. Однажды... Сестра уехала учиться в другой город, мама была на работе... Так вот, однажды, я нашёл в шкафу старый Светкин костюм, в котором она занималась в студии. Купальник, тренировочные лосины, балетки... Разделся. Надел костюм — я хорошо знал, как он правильно надевается. Руки тряслись — страшно! Да что руки — всего трясло! Посмотрел на себя в зеркало и... увидел в нём девочку из старшей группы! Тогда я кончил в первый раз в жизни... Я тогда очень испугался, и мне стало жутко стыдно за мою выходку. Быстро разоблачился, привёл всё в порядок, насколько мог, и больше не возвращался к подобным «экспериментам».
— Серёжа, я не утомила тебя своим рассказом? — Встрепенулась Саша.
— Нет, Сашка, я очень внимательно тебя слушаю. И мне очень нравится, как ты на мне сидишь. И как устрилось между моих ног твоё хозяйствишко...
Я улыбнулся ей. Она смутилась, покрасела немного, но затем пошевелила маленько попой вправо-влево, как будто устраиваясь ещё плотнее...
— К нужному возрасту дурацкое смущение и страх прошли, в старших классах была девочка, влюблённость, романтика... Секса не было тогда ещё, только поцелуи и первые ласки... Но мы разъехались в разные города учиться в ВУЗах и потеряли друг друга. На первом курсе я жил в общежитии. Это был такой отрыв после жизни под строгим маминым присмотром!!! Много общения, дружбы, выпивки, девушек... Тогда и был первый секс, потом второй, третий, и закрутилось. В общем, первый курс я еле закончил. Мама была в ужасе и в негодовании. В ужасном негодовании!!! — Саша опять улыбнулась. — Она решила снять мне отдельную квартиру, чтобы я отвлёкся от компаний и взялся за ум и за учёбу. Да, дело пошло на лад: всё-таки привычка к дисциплине и к труду у меня была выработана. Общение сократилось, первый угар прошёл.
Она замолчала, ей явно что-то пришло на ум... Приподнялась, двинулась немного вперёд, так, чтобы её опавший членик коснулся моего. Удовлетворённо хмыкнув, и, как будто не заметив моего начавшегося возбуждения, она продолжила:
— На втором... Да весной, на втором курсе я приехал на майские выходные домой. Мама затеяла большую уборку — громадную, генеральную, не уборку а... реконструкцию. Я, в обязанностях мужчины, таскал, двигал, носил, двигал обратно, «К окну!», «Нет, нет, тут это негодится, двинь правее!» — У Саши так здорово получилось изобразить строгий голос взрослой женщины, что я просто восхитился ею, поймал её ладонь и легонько поцеловал. — В общем, дел было много.
Кроме прочего, выносил груды старых ненужных вещей — видимо, мама решила капитально обновить... свою жизнь. В одном из пакетов неожиданно заметил тот самый Светкин тренировочный костюм... И что-то во мне взорвалось! Стало жарко, легко и как-то... по-чужому... Я вспомнил восхищение, которое испытал тогда, надев на себя этот костюм... Все пакеты со старыми вещами сестры я прихватил с собой, конечно, по большому секрету от мамы. Это была целая шпионская операция! — Опять довольная и хитрая улыбка.
Вернувшись в город, где учился, я нашёл время и разобрал вещи. Многие из них были уже слишком малы — их пришлось выбросить, но осталось достаточно, чтобы начать мой женский гардероб. Нашлись даже туфли — три пары. Они пришлись мне в пору, потому что сестра была в папу — рослая, а я не слишком-то вырос в 19-ти годам. Впрочем, сто семьдесят сантиметров — вполне нормальный рост для парня, верно ведь?
— А для тебя — ещё лучше!
Она слегка меня ущипнула, довольная:
— Не отвлекай, я ещё не закончила! Нет, я не ухнул с головой в новую жизнь с этим гардеробом. Я не стремился к сексуальным экспериментам. Просто я как-то ощутил, что хочу попробовать перевоплотиться в женщину, в девушку. А это же — не только секс, верно? Я стал пристальнее наблюдать за окружающими молодыми женщинами: как они двигаются, говорят, как ведут себя, и обнаружил, что это не только привлекает меня, как мужчину, но и вызывает острое желание «примерить на себя». Я стал учиться «на женщину»... Стиль одежды, макияж, причёска... — Она тряхнула копной своих темных курчавых волос, и я обмер, восхищённый.
— Нашла в журнале спортивные упражнения для женской фигуры — я подумала, что кое-где стоит подтянуть, а кое-где — немного выпятить. — Вновь улыбка и дразнящее движение попой по моим бедрам, которое опять начало разжигать во мне топку моей энергостанции.
— Нет, нет, успокойся, успокойся — сейчас ничего не будет, я хочу отдохнуть!
Я с готовностью ей повиновался! Оказалось, это тоже чертовски приятно — иногда повиноваться своей женщине, когда она так... так требовательна!
— Я даже раздобыла гормоны, чтобы грудь моя хотя бы чуточку выросла. Через пару лет, я захотела... Захотела двигаться дальше... Захотела близости с мужчиной... Несколько фоток — без пошлости, но красивых, как мне показалось, регистрация на форуме — и нашлись первые поклонники. Много их потом было... Как это говорил Маяковский: «тонны словесной руды»? Ну, так вот, многие из них были просто озабоченными придурками, кто-то — виртуалами, которые просто дразнили себя разговорами со мной, кто-то даже предлагал встречу за деньги...
Нет, не то... Два-три человека были стоящими. Не спешили, не требовали «показать грудь, показать член, показать попу». Общались культурно, интересно, с уважением даже... И вот, с месяц назад один из них пригласил к себе в гости: «Жена уезжает к маме, квартира в полном моём распоряжении». Точного адреса не назвал, конспирировался, видимо... Дал только номер телефона, и сказал приезжать к вашему жилому комплексу. И вот сегодня, ой, нет, — вчера уже — я приехала. Звоню. «Извини, милая, на полчасика задерживаюсь. « Жду. Нету его. Не хочу больше звонить, навязываться... Но холодно, снег этот, ветер, а я не рассчитывала надолго остаться на улице. Пришлось звонить опять. В ответ: «Тут пробка, проехать никак не могу. Подожди меня ещё, пожалуйста». В конце концов, мне надоело ждать, звоню ещё раз, чтобы обругать этого козла и уехать затем домой, но после нескольких гудков он просто сбросил вызов! Как я разозлилась! Ругаться я не привыкла, и у меня просто не нашлось слов, чтобы выплюнуть всю злость, разочарование и... отчаяние, которые я испытала... К тому же замёрзла уже почти до окоченения, да и ноги промокли... А тут — ты и эта ужасная лужа... Она замолкла, припоминая что-то... — Если б не эти ужасные... Постой, постой...
Ты тот человек, что всегда мне был нужен.
Но всё конечно, могло быть иначе
Если б не эти ужасные лужи...
— пропела она тихонько и мелодично...
Во мне что-то начало происходить. Что-то, оглушающее меня... Я смог произнести только:
— Но у Земфиры не так поётся...
— А у меня — так.
И тут, огромным колоколом у меня внутри: «А ведь она только что призналась мне в любви!!!» И это оглушило совершенно.
А Саша... Саша легонько, как осенний листок, легла мне на грудь, голова — на подушку рядом, лбом прижалась к моему уху... Моё оглушение немного отступило, рукой я аккуратно приподнял волосы над её ушком и, чуть повернувшись, прошептал ей:
— Я тоже тебя люблю...
Её руки сжали мои плечи, лицо прижалось к шее, и она замерла... Я — тоже.
А потом... Потом она сползла с меня... стекла, испарилась, как утренний туман с земли, повернулась на бок, спиной ко мне, и свернулась калачиком...
— Саша, Сашенька, что? Что случилось?
Молчание... Жду, ошарашенный, встревоженный и... начинающий что-то понимать...
— Это не может быть вечно, Сережа. Только до утра... Я не хочу, чтобы кроме меня, ты любил ещё кого-то...
Ну я же это чувствовал! Глубоко внутри меня оставались крохи рационального сознания, и они говорили мне тоже самое! Любить можно только одну женщину, остальное — обман. Так не должно быть... Что теперь мне делать? Что теперь НАМ делать? Но до утра ещё четыре часа...
— Утро ещё не скоро. Всё это время — наше. Ты — со мной, а я — с тобой. И никого больше.
«Калачик» обмяк, расслабился немного и прислонился ко мне...
И тут оказалось, что я был не совсем прав: Каф, обеспокоенный нашей вознёй и разговорами поднялся и подошёл к нашему дивану, поскуливая и помахивая хвостом.
— А почему — Каф? Это же короткое имя, не полное?
— Кафтан. Так по паспорту.
— Кафтан? Ты серьёзно?
— Ну да. Его отец — Кафка. Им, породистым собакам, зачастую дают схожие имена по поколениям.
И тут она прыснула! Совсем по девичьи! Она смеялась и смеялась — «Кафтан! Кафка! Кафтан!!!». Её просто трясло от смеха! Засмеялся с ней и я. Не от того, что кличка моей собаки была такой забавной, а потому что... Потому что смеялась, облегченно, весело и заразительно, смеялась моя женщина!
Каф подошёл и лизнул Сашин кулачёк. Раз, другой... Обнюхал, повилял хвостом и убрался к себе. Спасибо тебе, Каф! Ты тоже сыграл свою роль.
Отсмеявшись, мы заснули: Саша, так и прижавшись спиной, попой, ногами ко мне, как будто спрятавшись в меня, а я — неудобно подложив под голову правую руку, чтобы только не потревожить и не оттолкнуть от себя мою любимую. Мы спим: она — моя, а я — её, и никого больше...
