День, начатый хмурым московским утром, ночь, вдвое короче обычной, – в самолете, и еще один день – на Дальнем Востоке...

Все! Это непрерывное бодрствование наконец кончилось – полудохлый от усталости, я добрался до постели...

Тишина в загородном доме на берегу Уссури стоит абсолютная, в окрестностях Москвы такой не бывает.

Нет, хорошо все-таки, что Юлия Абрамовна, коммерческий директор нашего партнера – хабаровской строительной фирмы, категорически отмела предложение поселить меня в гостинице, и предложила пожить у нее. Она заверила, что я ни в коей мере не стесню ее, даже наоборот, она почтет за честь принять у себя ответственного московского представителя. А еще предположила: «Вы, Дмитрий Олегович, наверняка не знаете, что такое еврейское гостеприимство по-дальневосточному!» Ну, над своим происхождением она подшучивает всегда... а мама у нее – стопроцентная хохлушка... а волосы... рыжие... а стюардесса... рыженькая...миленькая была... тоже...

Ладно, спокойной ночи...

*

...Член стоит так, что лежать на животе – больно.

От этой боли я, собственно, и просыпаюсь. О чем тут же жалею: голова словно набита ржавыми гвоздями, во рту пересохло, в ушах звенит...

Кое-как, по стеночке, добираюсь до ванной, склоняюсь над унитазом. Морщась от боли в голове и члене, отгибаю двумя руками багровый непокорный орган...

Ожидаю стремительного спада эрекции, но не тут-то было! Освобожденный от гнета накопившейся жидкости, мой здоровяк только крепнет. И, как мне показалось, цинично подмигивает своим единственным глазком.

Тут надо сделать пояснение: я всегда сплю нагишом. Даже после самой дикой гулянки у меня достает сил полностью раздеться, хотя на другой день я порой не в силах вспомнить, как попал в свою кровать...

...Так вот, с трудом сохраняя равновесие, я целюсь пальцем в кнопку смыва. И с позором промахиваюсь. Громыхают задетые локтем аэрозоли, какие-то баночки, тюбики и прочая ерунда, прописанная на полке обширной, сверкающей хромом и зеркалами ванной. Кое-как собираю всю эту фигню и водружаю обратно.

...Ох, и развезло меня! Вроде все было без излишеств: ну, банкет по поводу успешной сдачи объекта, ну, корейская кухня, включая какую-то экзотическую змеиную настойку, ну, дальневосточные деликатесы типа крабов, морского гребешка и трепанга. И еще: я отлично помню, как мы с коммерческим директором приехали после банкета к ней домой, выпили по чашечке душистого зеленого чаю, и преспокойно разошлись по своим комнатам спать...

...Увидев краем глаза в проеме распахнутой настежь двери пламенеющую шевелюру Юлии Абрамовны, я поворачиваюсь к ней и в полной растерянности развожу руками: ну сам не знаю, с чего это меня так повело. Однако широко раскрытые зеленые глаза женщины застывают, полыхая все ярче, гораздо ниже моего растерянного лица.

Немая сцена...

А еще через полминуты я осознаю, что стою перед женщиной абсолютно голый, с торчащим как оглобля здоровенным членом, который и не думает тушеваться под ее гневным взглядом. Я нашариваю на вешалке полотенце и прикрываюсь.

В тот же миг возвращается дар речи.

К обоим сразу.

ОНА: «Дмитрий Олегович! Вы взяли мое полотенце...»

Я: «Ой, простите!..»

ОНА: «Вы забыли дверь...»

Я: «Черт...»

ОНА: «Вы меня разбудили...»

Я: «Простите! Не пойму, с чего меня так забрало...»

ОНА: «Змеиная настойка... Вы выпили больше одной рюмки?..»

Я: «Да...»

ОНА: «Идите спать. Еще только три часа...»

Сгорая от стыда, я возвращаюсь в постель. Ох, и ни хрена ж себе картинка маслом: голый представитель заказчика из столицы размахивает перед коммерческим директором своим багровым членищем! Жуть! Нет, нельзя было пить эти лишние три... или четыре?.. дозы проклятой азиатской настойки!.. Я напрочь забыл, где нахожусь, и поперся «до ветру» как дома – нагишом!..

И как мне завтра смотреть Юлии Абрамовне в глаза?!

...Минут двадцать проходит в самобичевании. Сон и ржавые гвозди из головы куда-то улетучились. А вот эрекция осталась. И даже усилилась. Порой – до рези...

Да-а, кажется, не зря предупреждали меня местные, чтобы не злоупотреблял восточными изысками и морской экзотикой: замучает «столбняк». И не зря они приглашали после банкета прошвырнуться по девочкам. Знатоки, блин... Но я, после восьмичасового ночного перелета и напряженной работы по приемке, был уверен, что у меня от усталости и сдвига по времени ничего стоять не будет еще дня три... И принял сдуру приглашение Юлии Абрамовны...

Осторожный стук в дверь прерывает мое аутодафе.

– Дмитрий Олегович, вы не спите? – доносится тихий шепот.

– Да уж... Не спится... – отвечаю после небольшого колебания.

– Мне тоже... – Пауза. – Кофе хотите? С коньяком...

Мне снова становится нестерпимо стыдно, но одновременно я решаю, что лучше уж сейчас замять мою неловкость, чем откладывать неприятную процедуру на утро, и отвечаю:

– С удовольствием, Юлия Абрамовна. Сейчас...

Не договорив, вспоминаю о стоящем члене. Пульсация крови в пылающем органе отдается, кажется, в коренных зубах. И я иду на попятный:

– Хотя... Нет, не стоит, пожалуй, вас утруждать...

Юлия Абрамовна из-за двери возражает:

– Все уже готово...

Открывается дверь. Свет из холла озаряет женский силуэт чудных форм в ореоле полупрозрачной ткани. Делать нечего, я протягиваю руку и зажигаю бра над изголовьем кровати. Торчащий член вздыбливает простыню, и чтобы скрыть сие архитектурное излишество, я поднимаюсь повыше на подушках, сев в постели.

Шелковая тончайшая пижама на вошедшей не скрывает почти ничего: ни стройных ног – чуть длиннее мировых стандартов, ни крутых бедер – чуть шире образцовых, ни талии – чуть уже, чем у супермодели. Я уж не говорю о груди, делающей честь молодой девушке, а не то, что сорокалетней даме – тугие полушария упруго вздрагивают в такт шагам, и шелк пижамы топорщится на них, круто вздернутый торчащими сосками.

Странно, почему я не замечал, как прелестно сложена Юлия Абрамовна, ни в офисе, ни на объекте, ни на банкете? Может, виной была моя озабоченность делом плюс усталость после бессонной ночи в самолете? А может – ее строгий деловой костюм, не оставляющий мужскому воображению ни малейшей лазейки?

Юлия Абрамовна подкатывает сервировочный столик к постели. Я принимаю у нее чашечку кофе, стараясь не встречаться с женщиной взглядом – мне жутко неловко. Она присаживается в кресло, подносит к губам чашку. Тут-то я и замечаю, как дрожат ее руки...

Глоток обжигающего кофе слегка проясняет мои мысли. Я, кажется, начинаю понимать, что привело Юлию Абрамовну в комнату гостя...

– Переживаете? – срывающимся голосом спрашивает она.

– Ужасно. Право, мне не по себе... Я ведь даже не соображал, где нахожусь...

Женщина, помолчав, делает глоток. Фарфор чашечки выстукивает по ее зубам звонкую дробь. Взгляд скользит по мне, задержавшись на секунду там, где моя свободная рука прижимает к животу прикрытый простыней, пульсирующий, твердый, словно ножка стула, член.

Сознание того, что недавнее созерцание стоящего фаллоса солидных размеров загипнотизировало Юлию Абрамовну, лишило ее, судя по всему, покоя и моральной стойкости, мне льстит. Но это – одна сторона дела. Другая – оно, это самое сознание, вкупе с видом эффектного женского тела, прикрытого полупрозрачным шелком, доводит эрекцию до почти непереносимого уровня! Я понимаю, чем должен кончиться визит дамы в мою комнату, и с нетерпением жду развязки, но проклятая врожденная деликатность не позволяет вот так запросто наброситься на женщину, поставить раком, разодрать на ее попке штанишки и всадить в мокрое (без сомнений!) лоно напряженный до боли, горячий член.

Сделав еще глоток, Юлия Абрамовна спрашивает:

– Дмитрий Олегович, у вас закурить есть?

«Она же бросила в прошлом году» – вспоминаю я. Да, похоже, волнение довело женщину до... до частичной потери контроля над собой?

– Сигареты на столе...

Женщина поднимается, делает два шага к столу. Взгляд мой прилипает к ее округлому заду, прикрытому белыми шелковыми штанишками, плотно облегающими ягодицы и свободно струящимися по бедрам.

Сигареты оказались на полу, видимо, я смахнул их, раздеваясь. Юлии Абрамовне поневоле приходится наклониться, и получается это у нее на редкость грациозно. Она нагибается на секунду, чтобы поднять пачку, стоя на чуть расставленных ногах и далеко отставив назад попку...

Света от бра достаточно, и я за это короткое время наслаждаюсь чудесным зрелищем: тугие налитые губки вульвы, обтянутые мокрой, совершенно прозрачной в этом месте тканью, проступают рельефно и удивительно отчетливо!..

Ясно, что эрекция от увиденного отнюдь не спадает!

– Зажгите мне сигаретку, – просит Юлия Абрамовна, протягивая пачку и зажигалку...

Мы молча курим, избегая встречаться взглядами. Я думаю, что нужно, наконец, как-то форсировать ситуацию, преодолеть свои глупые интеллигентские правила и скорее приступить к тому, чего мы с ней оба хотим. Она, судя по всему, тоже росла не на задворках и получила хорошее и строгое воспитание, которое не позволяет ей совсем уж пренебречь условностями. Да, она сама пришла – ко мне, голому мужчине со стоящим членом, но – пришла под благовидным предлогом. Да, она продемонстрировала мне свои прелести вполне сознательно, но сделала это так элегантно, так мимолетно... что всё легко могло бы этим и кончиться.

В общем, не найдя изящного подхода, я решаю действовать напролом. И будь что будет, поскольку терпеть изнуряющую эрекцию больше невмочь!

– Юлия Абрамовна, я...

– Прошу, просто Юлия, – перебивает она. – А лучше – Юля...

– Хорошо, Юля... – я набираю в грудь воздуха и выпаливаю: – Ну не могу я больше! Вот!!!

Простыня летит в сторону. Член, багровый от напряжения, увитый толстыми венами, с лаково блестящей на раздутой головке кожей, возникает перед ее глазами. А я тут же жалею о содеянном: сейчас она с возмущением вскинется, и если не съездит мне по физиономии, то только из воспитанности. Она уйдет, а я останусь дурак дураком наедине со стоящим членом, готовым лопнуть от напора переполняющей его крови... И что мне делать? Онанировать? А потом тихо слинять, и до отлета не попадаться ей на глаза?

Но оказалось, что самое примитивное решение и есть самое верное! Юлия с благодарностью смотрит на меня и хрипло говорит:

– Господи, наконец-то! Я сама бы не решилась... – Она судорожно вздыхает. – Можно... можно его... погладить?

Мне становится легко.

– Делай, что хочешь, он твой!

Словно девочка, она вскакивает с кресла и садится верхом на мои ноги.

– Лежи смирно, я сама... – с этими словами Юлия касается пальцем головки. Потом медленно проводит вдоль ствола до основания, отчего меня пробивает нервная дрожь. Другой рукой она приподнимает яички и как бы взвешивает их на ладошке. – Сейчас тебе станет легче!

Ее кулачок обхватывает пульсирующее древко, плавно едет вниз, затем вверх. На этом вступление и заканчивается: Юлия, встряхнув рыжей гривой, стремительно склоняется, покрывая поцелуями головку. Пушистые волосы щекочут мой живот. От удовольствия я замираю, стараясь делать, как она просила: сдерживаться и не давать воли рукам. В такой пассивности действительно имеется определенный изыск: медленно или быстро, но главное – не по своей воле подойти к краю, за которым – долгожданный и неизбежный взрыв наслаждения, и извергнуться. Извергнуться теплым спермическим гейзером...

Головка погружается в теплые ласковые недра женского рта, я ощущаю щекочущие движения языка, теребящего уздечку, посасывание, покалывание зубов, с каждым мгновением приближающие сладостный финал. Какое-то время мне удается сдерживаться – молчать, сохраняя неподвижность. Но оргазм стремительно приближается, я начинаю постанывать, и вот – сперма выстреливает мощной струей. Юлия на миг выпускает член изо рта, словно желая воочию убедиться, что добилась результата, принимает выплеск на лицо, заурчав словно кошечка, довольная добычей, и вновь набрасывается на угощение, торопливо глотая порцию за порцией и ощутимо напрягаясь...

Когда я полностью опустошен и высосан, она нежно облизывает вянущий орган, отправляет собранную пальчиком с лица сперму в рот и соскальзывает на постель рядом со мной, радостно шепча на ухо:

– Димочка, представляешь, я тоже кончила! И не раз! Не веришь? – Юля задает вопрос таким тоном, будто я усомнился в ее словах, забирается рукой в штанишки и прижимает к моим губам совершенно мокрую, одуряюще пахнущую женским любовным соком ладошку. – Смотри сам!

Я облизываю блестящие пальцы. Чем-то вкус ее страсти походит на миндаль.

– Очень вкусно, Юля! – хвалю я. – Поздравляю!

– Ты тоже очень вкусный! – с этими словами женщина приподнимается на локте и целует меня пахнущими спермой губами. – Чувствуешь?

Сказать, что вкус собственного эякулята мне не понравился, не могу. По крайней мере, это было пикантно.

Юлию прорывает:

– Вообще-то я не позволяю кончать в рот. Но ты... ты меня просто сразил своим видом... своим стоящим членом... там, в ванной. У меня давно не было мужчины... и эта твоя явная провокация... Прости, но сначала я именно так и подумала!.. Я ведь безумно тебя хочу с нашей первой встречи, с прошлого года. Помнишь, когда ты приехал впервые, и наша компания выиграла тендер на строительство?

Я отмечаю противоречие в ее тираде, но вида не подаю. А что касается первого приезда, то вспоминается лишь озабоченность поиском выгодного подрядчика. Кто мог им стать, решали только деловые предложения, а вовсе не половая принадлежность коммерческого директора. Словом, не обратил я тогда на нее внимания как на женщину...

Признаться в своей слепоте – совершенно невозможно, и я согласно киваю.

– Так вот сегодня, когда приглашала тебя в гости, я делала это осознанно. Когда же мы разошлись по комнатам ни с чем, я злилась на тебя, на твое спокойствие, на твою усталость, на твою корректность, наконец! А еще – на себя... Потому что не могла взять в толк, как тебя спровоцировать!

– Скажи, Юля, а насчет меню в ресторане – твоя идея? – осеняет меня.

– Ага... но только... не сразу помогло! – она заливисто хохочет.

– Ну и разработочка у тебя, прямо вербовка! Принуждение к добровольным действиям! Такой заход из-за угла! Скажи еще, что меня склоняли оправиться по девочкам с твоей подачи!

– А вот за это они у меня получат! Мало не покажется! – Юлия грозно хмурит брови.

– Нет-нет, – протестую я, улыбаясь. – Не надо крови! Мужики-то не знали... как лучше хотели...

– Теперь-то ты понял, как лучше? – она смотрит мне в глаза. И добавляет: – А разрядился ты обильно, я чуть не захлебнулась. Теперь мягкий такой, маленький...

Ее ладошка находит член, и Юля с восхищением смотрит на него:

– Вот это да! Опять стоит!.. Нет, ты все-таки перестарался с экзотикой! А вот я уже успокоилась...

– Ты что-то имеешь против эрекции?

– Я же говорю, успокоилась... – отвечает она с улыбкой. – И не подходи ко мне с этой дубиной. Закричу!

– Надеюсь, что закричишь... когда эта маленький инструмент в тебе окажется! – подыгрываю я. – Сейчас проверим, как ты успокоилась...