Старенькая, но ухоженная «копейка» бодро отбивала какофонию разбитой дороги. Мимо тянулись луга разноцветий, прошитые солнечными иглами туманные берёзовые рощи и ельники — красота... !

Вчера Володька уговорил меня помочь ему нарубить дров на даче. Под эту «марку» он выпросил у деда машину, ему явно хотелось покататься, ведь он недавно получил водительские права. И это ещё одна причина, почему он пригласил меня, старого «водилу» — для страховки. А соблазнил Володька меня банькой, она у них знатная, рубленая, на берегу речушки. Но об этом может быть в другой раз.

Ну, так вот. Если есть баня, то почему бы не взять с собой девчат? Сговорились. Но тут случился облом. Об этой поездке прознала Володькина соседка и тут же села ему на хвост, мол, подвези до дачи, а то ей скарб везти в автобусе тяжело, благо, что по пути. И никак не отвертеться, соседка ведь.

Володька, подобрал меня в условленном месте. Я рванулся было на переднее сиденье, но его уже оккупировала грузная женщина неопределённого возраста, с рассадой в коробке на руках. Вздохнув, я полез назад. Здесь тоже были коробки, но не только. В салоне стоял щекочущий запах помидорной ботвы, смешанный с лёгким запахом женских духов. В противоположном углу сидела миловидная девушка. «Каре» чёрных волос, яркие, пухленькие губки, вздёрнутый аккуратный носик, большие, умело подведённые глаза, производили возбуждающее впечатление. К сожалению, я не мог разглядеть, что-либо ещё из-за высокой ботвы. Ну что ж, путешествие началось.

— Здравствуйте, меня зовут Александр, можно Саша. А вас как звать-величать? — представился я.

— Я Мария Петровна, — тут же затараторила женщина, — но все домашние, почему-то зовут меня Баманей. А это моя внучка-Ириша, приехала на каникулы. Она студентка, учится в Москве, умница, отличница...

— Ба-а!! — прервала тираду бабушки внучка, — Ну просто кино! Я не невеста на выданье! Хватит обо мне.

— А вы куда собрались? — обратилась она ко мне.

— Как куда? К Володьке на дачу. Дров нарубить.

— Может быть, на речку съездим — поспешно перебил меня Володька. И я понял, что о бане лучше молчать, мало ли какие у него проблемы дома.

— Ой! А возьмите меня на речку, а то придётся весь день стоять в позе «зю» над грядками.

— Ира, а я-то думала, ты мне поможешь. Смотри, сколько рассады — вставила Баманя.

— Не-а. У меня рука тяжёлая, что ни посажу, ничего не растёт — оправдалась Ира.

Баба Маня тяжело вздохнула и начала рассказ, о том какая у неё хорошая рассада. Затем перешла к краткому курсу лекций по огородничеству. Мы слушали и поддакивали.

Пока ехали по городу и шоссе, машина шла плавно. Но вот мы свернули на узкую асфальтовую, но давно не ремонтированную дорогу. Солнце к этому времени взошло и начало пригревать. При такой болтанке, снять ветровку и не повредить рассаду — задача не из простых. Володя свернул на обочину. Все, кроме бабы Мани, вышли размяться. Ирина встала ко мне спиной. Потянулась, по-спортивному расставив ноги, на ширину плеч. Её зад, плотно обтянутый трико, притягивал к себе мой взгляд и руки. Поиски следов от трусов приводили к мысли об их отсутствии. Или это были «стренги»? Широкая ветровка на резинке, с капюшоном, по-прежнему скрывала от моего взора другие вожделенные прелести Ирины. Но вот она взялась двумя руками за низ ветровки и стала стаскивать её через голову. Появилась полоска голой спины. Золотистыми волосками, между двумя ямочками, играл ветерок, и они переливались на солнце. Я затаил дыхание. Голая полоска всё расширялась и уже достигла того места где обычно находится застёжка лифчика. Но там ничего не было. И вот из ветровки буквально выскочила грудь. Плотная, без малейших признаков обвислости, но женская, а не девчачья. Ирана почувствовала этот момент, неспешным движением высвободила майку, которую прихватила вместе с ветровкой. Сдёрнула с головы ветровку, оправила майку и повернулась ко мне. Поправила волосы и с вызовом взглянула мне в глаза. Я улыбнулся и молча, поднял большой палец. Мой 21-й палец последовал было за ним, но упёрся в складки одежды и больно заныл. Без стеснения я запусти руку в трико и поправил его, направив вверх. Ирина смотрела на меня с любопытством, слегка наклонив голову, потом прыснула и села в машину. Я снял куртку и, прикрываясь ей, полез на сиденье. Володя закончил ковыряться в движке и стоял, вытирая руки ветошью.

— Мы скоро поедим? А то вся рассада завянет — подала голос Баманя.

— Едим, едим — отозвался Володя. И мы тронулись.

Старенькая «копейка» бодро отбивала какофонию разбитой дороги. Мимо тянулись луга разноцветий, прошитые солнечными иглами туманные берёзовые рощи и ельники — красота... !

Рассада действительно пожухла и поникла, открывая мне обзор на прелести Ирины. Теперь я видел гладкие голые плечи, на которых висели тонкие лямки шелковистой короткой маечки. Ткань майки не только не скрывала прелести женской груди, но ещё и подчёркивала ее, обрисовывая большие, как мне показалось, возбуждённые соски. Разглядывая Ирину, я снова почувствовал сильную эрекцию, которую не могли скрыть лёгкие спортивные штаны. Я поправил член через ткань. Ирина наблюдала за моими манипуляциями с лёгким румянцем на щеках. Губы её слегка приоткрылись, а соски ещё наглее оттопырили ткань майки. Если бы не ящики с рассадой, то я бы давно к ним приложился. Эта мысль настолько возбудила меня, что я не сразу, услышал голос Бамани.

— Вот мы и приехали. Володя останови во-он у тех ворот.

Пока машина неумело маневрировала на узкой дачной улочке, Баманя, на удивление шустро для её комплекции, сбегала в дом за ключом и открыла ворота.

Мы разгрузили ящики и коробки с рассадой и занесли их в тень. Баманя начала хлопотать, над ящиками, то поливая почву, то поправляя стебли.

Володька завёл машину и стал разворачиваться.

— Ну, так я поехала. — Толи спросила, толи констатировала Ирина.

— Езжай, что с тобой поделаешь? Полотенце возьми. — Не отрываясь от своего занятия, кивнула Баманя.

Ирина, как маленькая девочка запрыгала и захлопала в ладоши. Её тяжелая грудь запрыгала под майкой. Я поспешил залезть в машину, к собственному удивлению, на заднее сиденье.

— Что, приглянулась? — с усмешкой спросил Володька.

— Да-а. Я бы с ней с удовольствием покувыркался.

— А кто тебе не даёт? — снова удивил меня Володька — Я с ней с шестого класса в «доктора» играю. Так что дерзай, но без грубостей, она этого не любит.

Ирина бежала по тропинке в коротеньких шортиках, размахивая большим махровым полотенцем и пакетом. Каждое её движение поднимало моё настроение и не только. Покачивание её грудей в такт бегу, как насос накачивало мои чресла. Она подбежала к машине, посмотрела на Володьку, на меня, и плюхнулась на заднее сиденье, бросив пакет на переднее. Я растаял от удовольствия, предвосхищая, что же будет дальше.

Машина вырулила на дорогу и не спеша, раскачиваясь всё сильнее, покатила к видневшейся невдалеке деревушке, раскинувшейся вдоль берега речушки.

Я пересел к Ирине поближе. Наши бёдра то и дело касались друг друга, вызывая во мне трепетную дрожь.

— И где ты такую соседку отхватил? — обратился я к Володьке — Так и хочется... — не успел я договорить. Машину подбросило на ухабе.

— Так что тебе хочется? — игриво спросила меня Ирина, проводя по моему бедру снизу-вверх.

— Тебя. Мне хочется тебя. — Мои руки уже нежно обнимали её тело, шарили по шелку майки.

— А ты нахал. — Выдохнула она и выпятила грудь.

Моя рука ощутила ничем не прикрытую бархатистость груди, упругость возбуждённых сосков. Я задрал майку и припал к ним губами. Машину нещадно качало, сосок выпрыгивал изо рта, и мне приходилось ловить его вновь и вновь. Ирина глубоко дышала, а её рука нащупала сквозь ткань мой член, уже готовый, кажется, лопнуть.

Моя рука отстала от груди и стала скользить по мягкому животу. Нащупала пупок, поиграла пальцами в углублении и нырнула под пояс шорт. Но пояс был тугой и настолько сковывал мои движения, что был вынужден вынуть руку. Поискал застёжку, медленно расстегнул пуговицу, легко выскользнувшую из петли. Почувствовав расслабившийся пояс, Ирина замерла, лишь её рука продолжала методично сжимать мой член. Застёжка молнии медленно поползла вниз. Ирина повалилась на сиденье. Теперь у меня обе руки были свободны. Одна продолжала гладить грудь и живот, а другая тащила застёжку молнии всё ниже и ниже. Показались курчавые волоски, прикрывающие пухлый лобок. Не в силах сдерживать страсть я обеими руками стал стаскивать шорты. Ирина приподняла зад, облегчая мне выполнить задуманное. И вот шорты полетели к полотенцу. Ирина одну ногу забросила на спинку сидения, а другую опустила на пол. Моему взору предстал роскошный букет. Аккуратно выбритый острый треугольник густых каштановых волос покрывал, я бы сказал, сдобный лобок, такой пухлый, что его и впрямь хотелось укусить.

Остриё треугольника упиралось в расщелину больших губ. Абсолютно гладкая кожа и лобка, и паха, и губ, и промежности всё говорило о заботливом уходе за своим телом. Нежный запах, исходящий от неё, дурманил голову. Разведённые ноги, слегка растягивали большие губы, и из щели выбивалось пышное, нежно-розовое соцветие, похожее на волнистый гребешок. Руки сами тянулись к этому великолепию. Моё прикосновение заставило Ирину вздрогнуть, а её тело подалось мне навстречу. Разведя лепестки гребешка чуть шире, я увидел гладкую ложбинку, одной стороной, уходящей в глубину вожделенного тела, а другой упиравшейся в возбуждённый клитор. Рот мой сам по себе открылся, и я с жадностью припал к этому источнику. Перебирая губами то один, то другой лепесток, я осторожно засасывал их поглубже, прижимал их языком к нёбу и водил по бархатистой поверхности. Раздвинув губы кончиком языка, я, то углублял его во влагалище, то лизал, посасывал и покусывал клитор. Ирина вся напряглась, выгибаясь всем телом и подставляя моим губам то одно, то другое место, тихонько постанывала, чем возбуждала меня ещё больше. Одной рукой я сжимал грудь, а другой, теребил клитор. Её охватила мелкая дрожь. Она задрала ноги и прижала их к груди. Моя голова оказалась прямо напротив влагалища, и я стал вылизывать его. Но этого было явно недостаточно. Два моих пальца нырнули во влажную глубину, а большой палец прижался к клитору. Сжав пальцы, я стал быстро водить ими по кругу и из стороны в сторону. Ирина дёрнулась раз, другой, залила мне руку в судорожном оргазме и замерла. Расслабленные ноги легли мне на плечи, на губах играла довольная улыбка, ресницы закрытых глаз вздрагивали. Одной рукой она гладила себе грудь, разминала сосок. Другая легла на мою руку и направляла её в ласках. Странно, но я тоже был доволен. Продолжая поглаживать клитор, я поднял голову — мы стояли.

Я осмотрелся. Володька стоял у дверцы, положив голову на скрещенные на крыше руки, и наблюдал за нами. Я даже смутился, но руку не убрал.

— Ну что, Мерей, твою, Матьё, получала кайф? — обратился он к Ирине, явно намекая на их сходство.

— Ага. — открыла затуманенные глаза — Давно так не балдела.

— Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты не кончала на чехлы? — толи в шутку, толи в серьёз вопрошал Володя строгим тоном.

— Я больше не буду, честно. — её указательный палец игриво гладил полуоткрытые, влажные губы.

— Так я тебе и поверил. Чехол постираешь.

— «Не виноватая я, он сам прошел!» — цитировала она Светличную.

— С ним я разберусь позже. А ты будешь наказана. — не унимался Володя — Снимай штаны.

Мы прыснули. На Ирине в виде шарфика болталась только скомканная маечка.

— Ну, ты и шутник. Иди сюда. — Ирина потянула Володю за пояс поближе и начала расстёгивать его джинсы. Она стянула их вниз вместе с трусами.

У Володьки был классический фаллос. Ни большой, ни маленький, ни толстый, ни тонкий. Как у Давида Микеланджело.

Ирина нежно поиграла увесистыми яичками в опущенной мошонке. Несколько раз провела по уже набрякшему члену. Пододвинулась, скользя на спине к краю сидения. Головка Володькиного члена была закрыта крайней плотью. Свесив голову с сиденья Ирина притянула Володьку к себе и вобрала, медленно засасывая, весь его член в рот.

Володькина поза была очень неудобной. Он опирался руками на сиденье, одна нога голенью опиралась на острое ребро порога, вторая полусогнутая в колене широко отведена в сторону, чтобы пропустить голову Ирины к своему хозяйству.

Сделав несколько глотательных движений, она выпустила член, а он выскочил и вздыбился во всей своей красе. Розовая головка блестела глянцевой кожей, съехавшая плоть освободила венец и шейку, вены вздулись, придавая пенису ещё большую мужественность.

Ирина оттянула кожицу и снова погрузила головку в рот. Несколько раз прошлась губами вдоль его члена, каждый раз как бы застревая на венце.

— Всё. Давай менять позу. Неудобно, — наконец, не выдержал Володька. — Дайте-ка мне прилечь.

Я вылез из машины. Потянулся, мой член хоть и не торчал возбуждённо, но тоже был в боевом настрое. Тем временем Ирина перевернулась, встала на коленки и начала пятиться. Вид её широкого бесстыдно оголённого зада, аппетитного, ещё влажного «пирожка», заставили меня освободить своё хозяйство от одежды. Я подошел к этому великолепному, беломраморному изваянию и прижал член сначала к выемке под копчиком, потом к расселине «пирожка». Ирина отвела свою руку назад, и я впервые почувствовал её руки не через ткань. Так я тёрся пока, Володька, с торчащим членом, не лёг спиной на заднее сиденье.

Я не видел, но догадывался, что происходит, по ту сторону задницы Ирины. Лишь только начались ритмические покачивания, я приложил головку своего члена к расщелине половых губ и начал неспешно погружаться во влажную тёплую глубину. Колени Ирины были сведены и губы плотно обхватили член. Смазки хватало, и я с упоением ощущал каждое движение, каждое соприкосновение тел. Сначала головка члена проскользнула к клитору, и несколько быстрых движений заставили Ирину охнуть. Какое наслаждение ощущать, как мошонка ударяется о половые губы, а бёдра хлопают по заднице. Я почти вытаскивал член и снова углублялся к клитору, откладывая самое сладкое на потом. И вот я услышал постанывание Володьки, который приближался к кульминации. Я ухватился за тазобедренные кости и вогнал член во влагалище по самые яйца. Ирина вскрикнула, толи от боли, толи от неожиданности, а может быть, как я надеялся, от удовольствия. И я начал работать, погружаясь то медленно, то быстро, вынимая то быстро, то медленно. Особенно мне нравилось засунуть член глубоко, нащупать головкой шейку матки и водить вокруг неё концом. При этом корень пениса тёрся о стенки влагалища, а ягодицы скользили по животу и бёдрам, а руки чувствовали податливое женское тело. Обалденное ощущение.

Волны наслаждения накрывали меня всё с большей силой. При очередном глубоком погружении Ирина вскрикнула, мышцы влагалища сжали меня с такой силой, что, когда я попытался вынуть конец, он налился кровью до такой степени, что, казалось, лопнут сосуды. Тогда я продолжил вращательные движения. Ирина прижалась ко мне ягодицами, спазм прошел. Но теперь её влагалище заработало как доильный аппарат. Несколько таких движений и я казалось, взорвался. Струи спермы вибрируя извергались из меня. Я даже не предполагал, что оргазм может быть столь бурный. А Ирина всё «доила» и «доила» меня, пока я обессилено не упал на колени перед её задом. Капли моей спермы смешались с её соком и медленно стекали по ляжкам.

Я отдыхал, отвалившись к дверце. На конец-то мне открылся обзор, на то, что происходило впереди. Но это был уже финал. Великолепный Володькин хер был повержен. Ещё недавно, упругий, с гордо поднятой головой, т. е. головкой, теперь он обмяк, и, если бы не настойчивые губы Ирины, вообще сжался бы. Неугомонный рот продолжал нежно обсасывать головку, каплю за каплей слизывая извергнутое семя. Но вот эти движения затихли. Ирина перевернулась, устроив голову между ног Володьки, а свешенные ноги упёрла в моё хозяйство.

Солнце неумолимо стремилось к зениту, и как бы нам не было хорошо, надо было продолжать путь. Володька достал полторашку с водой. Ополоснулись. Интересно было смотреть, как Ирина, не много отойдя в сторону, не стесняясь, присела, справила малую нужду. Попросила меня полить ей. Опять присела, и стала водить мокрой рукой, по ещё скользкой от спермы, пизде. Пригодилось и махровое полотенце, которым мы обтёрлись. Приведя себя в порядок, мы молча поехали к деревне.

На участок заехали через тыльные ворота, и остановились возле бани. Володька по-хозяйски открыл баню, — «Пусть проветрится. « — И мы направились к большому, добротному деревенскому дому. В доме, в котором зимой никто не жил, пахло сыростью, было весьма прохладно.

— Займёмся делом. — распоряжался Володя.

— Ира, накрой на стол, позавтракаем. Саня, ты растопи печь, а то прохладно и сыро, а я пойду, займусь банькой.

Печь, большая, замысловатая, похожая на камин и русскую печь одновременно, никак не хотела разжигаться. Тяги никакой. Я открыл дверку вьюшки и спалил в ней десяток газет, прежде чем в дымоходе появилась тяга. Дальше дело пошло веселей. Я сидел, скрестив ноги, на меховом коврике, перед печкой и скармливал ей лучины, щепки, полешки и наконец, заложил в топку поленья, которые быстро занялись и весело потрескивая, наполняли комнату теплом. Я снял футболку и наслаждался, глядя на огонь, теплом и покоем.

— Я замёрзла. — Ирина подошла сзади и положила холодные руки мне на плечи. — Погрей.

— Иди сюда. — Я посадил её перед собой. Обвил руками её талию, а носом уткнулся в тонкую, ароматную шею. Руки сами собой начали бродить по животу, груди, то и дело, пытаясь, просунутся под тугой пояс. Мои губы пощипывали нежную кожу шеи, посасывали мочку уха. Ирина гладила мой затылок и прерывисто дышала. Я опрокинул её на спину и стал целовать в губы. Она ответила, обняв меня за шею. Юркий язычок раздвинул мои зубы и стал играть моей неповоротливой лопатой. Недолго думая, я расстегнул её шорты и стяну их пальцами ноги. Руки с удовольствием нащупали уже знакомые контуры её тела, пальцы нырнули в ложбинку больших губ к клитору и дальше. Я зажал твёрдый бугорок влажными пальцами и начал дрочить его. Одарив страстным поцелуем, Ирина столкнула меня, и сама взгромоздилась сверху. Быстрым движением, освободив меня и себя от обузы одежд, она распласталась на мне. Огонь в печи разгорелся и стал припекать мошонку. Удивительное чувство. Приятно, но пришлось отодвигаться. Наши тела вспотели, и Ирина начала скользить по мне. То поцелует в губы, то постепенно опускаясь, поиграет членом. Эрекция достигла апогея, и она казалось, только этого и ожидала, нанизала себя на мой вертел и замерла. Началась новая игра. Мы лежали с неподвижными телами, только руки сновали туда-сюда, торопясь запомнить каждый изгиб, каждый уголок наших тел. А невидимая игра шла внутри её влагалища. Она упёрлась шейкой матки в мой конец и периодически сжимала мышцы влагалища (как она это делала?). Член напрягался, головка упиралась в шейку, и на это прикосновение член реагировал уже сам. Получалось, что член был максимально напряжен почти всё время, а Ирине, видимо нравилось упругое подёргивание моего члена у её матки.

Поиграв, таким образом, она перешла к другой эрогенной точке. Стоя на коленках, она откинулась назад, и опёрлась руками в пол. Мой напряженный член теперь тёрся о переднюю, ребристую, как стиральная доска, стенку вагины. Движения были мелкие и плавные, будто она нашла только ей известную точку и нежно массировала её. Край головки тёрся о какое-то ребрышко, вызывая в памяти давно забытые детские ощущения сладкой боли первых мастурбаций. Но вот её движения ускорились, мне пришлось подложить руки себе под зад, чтобы выставить член повыше. Она выпрямлялась, и член входил в плотно сжатую плоть как кинжал в ножны. Она крутила задом, а мой член, как пестик в ступе, терся всеми сторонами, обо всё, что встречалось. Если бы не утреннее бурное семяизвержение, мой оргазм был бы уже давно в прошлом. Она ложилась на меня и скользила клитором по члену. Потом начались скачки. Я просто торчал от вида прыгающей в разные стороны груди с набухшими сосками. Так хотелось схватить их, впиться губами в соски, но полуоткрытый рот, сомкнутые веки, запрокинутая голова, изредка морщившийся носик говорили — да, скоро оргазм.

— А! А-а!... Сейчас! А-А!! — и тут её бёдра заработали как швейная машинка. Такое я видел только в кино. Уже ничто не могло спасти меня от развязки. Мы кончили вместе, пульсирующие движения изрыгающего сперму фаллоса совпадали с пульсацией влагалища.

— ЭЫыыыыы!!! — рычал я.

— А-О-Е!!! — несвязно вторила она.

Ещё пара движений и... Всё, она отвалилась на бок и тяжело дыша, продолжала изредка вздрагивать всем телом. Мои затёкшие руки выбрались из-под зада. Я лежал не в силах пошевелиться и балдел.

— Спасибо. — улыбнулась она, по-сестрински чмокнула в щеку, вскочила и исчезла за дверью, даже не позаботившись о валяющейся рядом одежде. Отвязная девчонка.

Встал, покачиваясь, подошел к стопке дров, на которой валялась скомканная одежда, нашел свои трусы и вытер уже обмякший член. Подбросил дров в топку, прикрыл дверку печки и вышел на улицу.

Солнце стояло уже высоко и хорошо пригревало. Стоя на крыльце, я мог разглядеть весь участок, но сосредоточился на бане. Баня стояла метрах в семи от проточного рукава речушки. В этом месте дед Володи выкопал омут. Со временем омут затянуло, но до сих пор вода доходила под грудь. Ну, так вот, в этом омуте резвилась наша русалка. Приседая в прохладную воду, Ирина фыркала, с шумом выпрыгивала, потрясая грудями, и пыталась обрызгать Володьку. Володя спокойно сидел на ступеньках предбанника, курил и, улыбаясь, смотрел на мокрое обнаженное блестящее в солнечных лучах тело. Что-то вроде ревности шевельнулось внутри, и я направился к бане.

— Привет, герой любовник. Совсем девчонку затрахал. Вон, даже в холодную воду остывать полезла. — улыбался Володька, щуря на солнце глаза.

— Ладно, ты тоже вдалеке не стоял. Да и кто кого затрахал — это ещё вопрос, — буркнул я, присаживаясь рядом и любуясь видом голого женского тела. К моему удивлению пенис снова зашевелился.

Я глянул на Володьку, точнее на его трусы, это всё что на нём было. Его рука, запущенная под резинку, онанировала торчащий член, но делал он это как-то лениво, без страсти.

— Выходи, а то простудишься, будет мне тогда от Бамани. — заботливо позвал он Ирину.

Та, как маленькая, с трясущимся подбородком, вылезла на мостки. Володька взял полотенце и начал энергично растирать «гусиную кожу», покрывшую тело Ирины. Она подняла руки, что вздёрнуло и без того торчащие груди. А Володька тёр их, тёр впалый живот, тёр спину, тёр ягодицы, тёр ноги, тёр, нет, не тёр, нежно вытер промежность. Повернул Ирину к себе лицом и поцеловал в губы. Она обвила его шею руками, его руки, как бы продолжая вытирать, заскользили по телу. Мой член, видя эту картину, опять вздыбился, оттопыривая трико одетое на голое тело.

Володька оторвался от Ирины.

— Хорошего по маленьку. Давайте сделаем дела, а потом оттянемся по полной. Ладно?

— Ага. — молвила Ирина, натягивая Володькину рубашки, что сделало её вид ещё сексуальней, когда каштановая стрела на лобке, сквозь расходящиеся полы, указывала на желобок с бутоном бархатных срамных губ.

— Где топор? — деловито поинтересовался я, с трудом отрывая взгляд от пи... ды.

— На поленнице.

Я взял топор и направился к куче берёзовых чурбаков. Короткие чурбаки, аккуратно пиленные в размер, все как на подбор по диаметру и не слишком сучковатые, пахли свежестью и смолистой берестой. Дело пошло споро, я любил колоть дрова и они, даже сучковатые, не очень сопротивлялись. Я колол, Володька собирал и относил к поленнице, а Ирина старательно укладывала полешки, нагибаясь, выставляла голую попу или показывая грудь в просвет

рубахи, застёгнутой снизу на пару пуговиц. Идиллия, да и только.

Поленница быстро росла, а я ничуть не устал. Отполированное древко топора, ладно лежало в руке, не оставляя даже намёка на мозоли. Осталось около десятка чурбаков, когда Володя запротестовал, — Давай-ка поноси ты, а я поколю, спину свело.

— Легко. — воткнув топор в чурбак, я направился к куче, наколотых мной поленьев.

И действительно, таскать и складывать поленья оказалось утомительней, чем колоть. Ирина тоже устала. Она села на половинку чурбака, опёрлась спиной о стойку поленницы. Взяла в рот длинный стебель сочной травы и подставила лицо солнцу. Полусогнутые в коленях ноги покачивались, то сходились, то расходились, открывая бесстыдно нагие половые губы. Глядя на них, мы с Володькой ускоряли темп работы, стремясь как можно быстрее «заняться делом».

И вот последнее полено легло в стопку, топор занял своё место. Мы решили перекусить прямо здесь, пристроив вместо стола колченогий табурет. Пока мы с Володькой мыли руки, Ирина перенесла из дома незамысловатую провизию и накрыла «стол».

В предвкушении банного ритуала, мы быстро перекусили, запили чаем из термоса и после короткого перекура зашли в предбанник.

Вдоль стен висели веники, берёзовые, дубовые, можжевеловые и ещё какие-то экзотические типа эвкалипта. Пучки трав источали сказочную симфонию благоуханий, не буду занимать, время на перечисление, тем более, что кроме мяты, душицы и зверобоя я ничего не узнал.

Быстренько скинули одежду. В мойке ополоснули с ног опилки и труху и вошли в парную.

Почти квадратная парная с большой каменкой в углу, огороженной резными перилами. Широкий высокий полок скорее напоминал трёхспальную кровать. Приступок в два яруса как ступени вёл к этому лежбищу. Было жарко, но жар был ласковый.

Мы разместились на полке, Ирина между нами, и стали греться.

Володька, как знаток банного дела провозгласил, что первый заход до первой капли с носа.

Молчали и сосредоточенно прислушивались к своим ощущениям. Я поглядывал на Ирину. Она уселась, глубоко продвинув широкие бёдра. Руками опёрлась на край полка, и, свесив голову вниз, ждала «первой капли с носа». Тем временем на её плечах, спине, бёдрах стали набухать капельки пота. Соединяясь, они тонкими струйками стекали вниз.

— Я уже вся теку, а с носа ни капли. — возмутилась она.

— Ждать. — скомандовал наш «банщик».

Оказалось, что париться вместе с женщиной, столь же скучное занятие, что и в мужской компании. Баня «размывала» все половые различия.

Нагревшись до первой капли, вышли в предбанник. Накрылись хрустящими простынями.

Кайф состоял в полной расслабухе.

Когда дело дошло до веников оживились. Сначала уложили парить меня, а Ирина села на полок подальше от каменки. Володька поддал пару, добавив какой-то травы для аромата. Мягкие, распаренные берёзовые листья прошлись вдоль тела, почти не касаясь, но разгоняя обжигающий воздух. Лёгкие прикосновения сменились шлепками с выдержкой и закончились размашистыми ударами с оттяжкой. Когда экзекуция над задней частью моего тела закончилась, и я перевернулся на спину, Ирина придвинулась поближе. Всё повторилось, но, когда веник пришелся по моему хозяйству, я ойкнул и прикрылся.

— Давай я подержу — предложила Ирина.

Пытаясь прикрыть моё сущее место, она придвинулась ещё ближе, а мне пришлось положить икры ей на колени. Тем временем, Володька ещё поддал парку, несколько раз угостил меня хлёсткими липкими ударами веника, и мы, все трое, невыдержав жара, бросились из парной. Я вылил на себя ведро холодной воды, полегчало. Ирина и Володя, обнявшись, встали под душ, в шутку отталкивая друг друга. Настроение поднялось без видимых причин.

Немного отдышавшись, снова полезли на полок. Теперь решили парить Ирину. Под взмахами веника она ойкала, охала, смешно дрыгала ногами, за что получала веником по заднице.

Перевернулась на спину. Раскрасневшееся лицо без макияжа, выглядело почти детским. Зажатые руками соски и сведённые колени придавали ей совсем невинный вид и только «стрела» на лобке говорила, что перед нами женщина. Я тоже взял из таза распаренный веник, стряхнул лишнюю влагу на каменку. Пока Володька «обрабатывал» массируя веником руки, я взялся за ноги. Ступни, икры, будра и наконец, спорная территория — лобок. Мы в шутку начали лупить друг друга вениками, не забывая отвешивать удары Ирине... Задыхаясь и смеясь, вылезли в помывочную. Окатившись холодной водой, решили передохнуть и помыться.

— Будем играть в стиральную машину. — выдал идею Володя.

— Это как? — не понял я.

— Какая часть в стиральной машине главная? — Барабан. — сказал Володя. — Ну так вот, кого-то намылим и пускай крутится как барабан, двое других будут прижиматься к нему как щетки. Бросим жребий кто первый.

— Может, давайте сразу потрём Ирину?

— Не-е-е! Я не хочу. Давайте бросим жребий на пальцах. Начало счёта с наибольшего. Идёт?

Бросили жребий. Володька. Он встал под душ смочиться. bеstwеаpоn.ru Мы с Ириной намылили мочалки, облили Володьку шампунем, и встали по бокам.

— Крутись — скомандовала Ирина.

Володька стал топтаться на месте, медленно вращаясь между нами.

Я усердно тёр Володькину спину, руки, грудь, т. е. всё, что попадалось по ходу вращения. Правда, ниже пояса я старался не опускаться. Прижимаясь к намыленному Володькиному телу, я как-то не акцентировал своё внимание на своих ощущениях. Но вот Володька повернулся ко мне лицом, и я понял, что Ирина тёрла не только Володькину грудь. Наши муди столкнулись, мой висячий, скользнул по Володькиной мошонке, а его вздыбленный «конь» упёрся мне в живот.

— Так и до гомиков не далеко. — улыбнулся Володька.

— А что? Мне ведь всё это нравится — вставила Ирина.

— Ты женщина. Вам это дано от природы, а мужикам, я думаю, нет. Хотя должен признать — ощущения хоть и не знакомые, но приятные.

Как бы подтверждая свои слова, Володька потёрся членом о мой живот. Я отодвинулся. Что — то было в этом, не знаю, но не для меня.

— Нет, лучше давай «постираем» Ирину. Это будет нравиться всем. Да? Ириша.

— Хорошо, но сначала в парную.