Автомобильная сигнализация, заверещавшая под окном, вытянула меня из тяжёлого похмельного сна. С трудом разлепив глаза я долго не мог понять где я нахожусь. Запылённая лампочка на засиженном мухами проводе отражала ранние лучи восходящего весеннего солнца, напомнила мне о том, что я всё-таки дома, что меня немало обрадовало.

Преодолевая головокружение я с трудом встал с двуспального полуспущенного надувного матраса и двинулся на кухню, пиная по дороге пустые бутылки. Желанного пива я не нашёл, так что пришлось гасить сушняк водой из-под крана. Поход в туалет принёс некоторое облегчение. Теребя на ходу член, я вошёл в комнату и с удивлением обнаружил, что на матрасе возлежала распятая как цыплёнок тапака совершенно обнажённая женщина весьма крупных форм. Кто она и как здесь оказалась я понятия не имел, но её вид недвусмысленно говорил о цели её пребывания. Продолжая дрочить набрякший член, я стоял над ней и пытался вспомнить трахал я её вчера или не смог.

— Милый, ты уже проснулся? Иди ко мне! — томно потянулась толстушка.

— Ты кто? — спросил я, пытаясь утолить своё любопытство.

— Я? Я, Люся. Ты что не помнишь? — удивилась он.

— Смутно. — соврал я, ложась рядом с ней и бесцеремонно лапая огромные мягкие сиськи. — У нас было? Или... как? — замялся я.

— Дурачок! Конечно было. Я даже несколько раз кончила! Меня туда ещё никто не целовал.

— А я?

— Ты не захотел. Сказал, что устал. Ведь я вчера у тебя была не единственная.

— Что!? А кто тут ещё был? Ничего не помню.

— Два каких-то мужика, я не запомнила, как их зовут, и две моих подруги Лена и Оля. Вы нас в ресторане сняли после корпоратива.

— Ресторан помню, а дальше?

— Что дальше, что дальше! Поехали к тебе, переебли нас во все щели, они уехали куда-то, а я с тобой осталась.

— Ясно. — прохрипел я не на шутку возбудившись от близости её теплого сдобного тела.

Моя рука полезла ей между ног раздвигая пухлые срамные губы и прикасаясь пальцами к бугорку клитора. Её рука скользнула к моему вздыбленному члену, которым я тёрся о её бедро.

— О! — О! Это не то что вчера. А то-"не хочу, не буду. « — дрочила она мой ствол. — М-м! Хватит! Хватит! Возьми меня! — Заёрзала она хлюпающей вагиной на моих пальцах.

— Встань на коленки. — предложил я, и как только её пышный зад закрасовался передо мной я с наслаждение погрузился в её пылающую плоть. Хмель, всё ещё круживший мне голову, «затуманил» и чувствительность головки. Люся кончила уже раз пять, а я был так далеко от оргазма, как и в начале.

— Всё! Больше не могу! Отпусти! А? Давай я лучше отсосу. Давай? — взмолилась наконец женщина.

— Не-е. Умерла, так умерла. — с чмоканием вынул я из возбуждённого влагалища член и повалился на спину.

— Ну ты и ебарь! — восхищённо воскликнула Люся. — Я вся обкончалась! Никогда так не было! А как же ты? — прильнула она губами к налитой головке, наваливаясь грудями на ляжки.

— Да ладно. Обойдусь как-нибудь. Пивка бы сейчас. — мечтательно потянулся я, выпячивая свою дубинку и рукой насаживая на неё голову женщины по самые яйца.

Люся, задержав дыхание, поёрзала по головке глоткой.

— Может в попку? Мне ничего для тебя не жалко. А хочешь я за пивом сбегаю?

— За пивом? Это хорошо, но рано ещё не продадут. — посмотрел я на часы.

Что-то её самопожертвования начали меня напрягать. Так не далеко и до влюблённости. Пора рубить концы.

— О! Ё! Я же совсем забыл! Мне же в суд сегодня к восьми. — придумал я отмазку. — Всё Люсенька, всё. Пора собираться. Нужно себя ещё в порядок привести. Одевайся, моя хорошая. Я тебе сейчас такси вызову.

— Так сразу? — надула она губки, — а я думала...

— Люся, я же сказал — мне в СУД! — сделал я суровое лицо натягивая трусы.

— А зачем тебе туда?

— Судят меня за хулиганку. Попьяне менту морду хотел набить.

— ТЫ!? МЕНТУ!?

— А что? Я не мужик что ли?

— И что тебе грозит? — задумалась она.

— Колония на пару лет.

— Да ты что?!

— А опоздаю на заседание, могут в СИЗО определить. — продолжал врать я, бросая ей мятое платье. — Одевайся побыстрей.

— Ой, Коленька! Как-же так? — причитала она, путаясь в рукавах.

— Куда тебе ехать? Адрес.

— Тут не...

— Адрес! — рыкнул я.

Взяв мобилу, я зашёл в приложение и вызвал такси.

— Через пять минут будет. Шустри поскорей.

— Быстро. — натягивала он трусишки. — А можно я ещё приду?

— Тебе только уголовника не хватало? Перепихнулись и ладно. О! Кажется, приехал. — Поднял я трубу. — Белый «Оpеl», номер... Всё, на выход, быстро. Ничего не забыла? Спасибо, мне с тобой было хорошо. — выталкивал я женщину за порог.

— О! Коленька...

— Марш, марш! Такси ждёт!

Я дождался пока за Люсей с грохотом закрылась дверь подъезда и закрывая свою дверь услышал женский голос — «И так всегда. Попользовал и с глаз долой. « Мне стало интересно, и я выглянул за дверь. Из соседней квартиры худощавая женщина с трудом выкатывала инвалидную коляску.

— Давайте я вам помогу. — предложил я, даже не подумав, что стою, так сказать, в одних труса на босу ногу.

— С паршивой собаки хоть шерсти клок. Хоть бы штаны одел, люди же кругом!

— Вам помочь, или вы будете ждать пока я штаны натяну? И какая разница? Я же не голый? Будем считать, что мы на пляже.

Я оттеснил женщину в сторону и вытянул коляску из квартиры. На коляске сидела молоденькая девушка.

— Здрасьте. — сказала она бархатным грудным голосом, совершенно не вязавшимся с её обликом, ощупывая любопытным взглядом моё в меру волосатое тело.

— Привет. Николай. Ваш новый сосед.

— Катя. А это моя мама — Лена.

— Елена Васильевна. — поправила дочь женщина.

Я подкатил коляску к ступеням. Конечно ни о каком пандусе и речи не шло.

— Ну держись, красавица! — поднял я коляску с девушкой и тут же пожалел о своей самонадеянности, в спине, что-то хрустнуло и я стараясь не выдавать себя, стал спускаться по ступеням спиной вперёд. Когда я ставил коляску на пол мне пришлось нагнуться, и я почти коснулся щекой щеки девушки. Аромат её волос приятно щекотнул мне нос. Непроизвольно я глянул на девушку. Лицо её зарделось. Когда я стал разгибаться, то мне стало не до розовых щёк. Поясницу свело до судорог. Но я, стиснув зубы, открывая задом непослушно пружинящие двери выкатил-таки коляску на площадку перед подъездом.

— Хорошей прогулки. — держась за спину пожелал я.

— По больнице-то? — женщина скривила в усмешке приятно очерченные губы. Солнце нахально пронзало лучами её лёгкое платье, очерчивая стройную фигуру. Только её плечи, как пишут в книжках, «были скорбно опущены», и это была не форма речи.

Я, не зная, что ответить, пожал плечами и охнул. Дикая боль пронзила поясницу и левую ногу.

— Что случилось?

— Да так. Стрельнуло.

— Потому, что не нужно было меня таскать! Геракл нашёлся. — неожиданно отругала меня Катя.

— Ничего, сейчас пройдёт. — улыбнулся я и поспешил, прихрамывая скрыться от участливого взора.

Дома я вытянулся на матрасе и начал перебирать события вчерашнего дня.

Наконец-то закончился мой бракоразводный процесс, который длился чуть больше года и в результате перевёл меня из категории «ТОП» в категорию «БИЧ».

Я женился в двадцать пять уже будучи перспективным менеджером среднего звена с солидным доходом. У меня уже тогда была новая, а не подержанная иномарка, четырёх комнатная квартира и дача, которые мне достались от по-дурацки погибших в маршрутном такси родителей. А ещё у меня были, купленные отцом на все семейные ваучеры, акции «Газпрома». Завидный женишок. К этому стоит добавить высокий рост и, как утверждали знакомые девушки, обаятельный мужской шарм.

Воспользовавшись моей, в то время, патологической застенчивостью, моя будущая жена достаточно быстро проложила дорогу от моего сердца к Загсу, которая пролегала через её вовремя раздвинутые ноги и умело выполненный минет. После свадьбы всё резко изменилось. Жена начала в моей квартире обустраивать своё жизненное пространство, в котором моё место ограничивалось тумбочкой из которой берут деньги. Секс я получал только тогда, когда жене требовались дополнительные суммы на её шмотки и украшения.

Детей у нас не было. «Что я дура хоронить свою молодость под пелёнками» — когда я намекал, что пора бы об этом задуматься.

Однажды она узнала про акции. Я до сих пор не знаю, правильно я сделал, что не рассказал ей о них сразу или нет. И тут началось. Я подлец, укрываю от неё такие деньжищи, а она ходит «в рваных колготках» и ей бедной даже на маникюр денег не хватает. И это при том, что у неё только норковых шуб было несколько штук. И отдыхать ей приходится в «какой-то сраной Турции», а не «Куржавели». И т. д., и т. п.

Последней каплей стала её «фотосессия» на порно вечеринке, где её имели кто и как хотели, одновременно во все дыры.

Я подал на развод и хотел разойтись мирно, но как бы не так. Эта сука наняла в адвокаты, и прокуроры своих ебарей и я остался в однокомнатной маломерке на первом этаже и больше ничего.

Я потерял почти всё, что имел. С работы меня попросили уйти, потому, что постоянные хождения по инстанциям, адвокатам и нотариусам не оставляли места для плодотворной работы.

Единственное, что они не смогли у меня отнять — это акции и счёт, на который много лет капали дивиденды.

Я мог бы хоть сейчас, купить себе квартиру в новом доме с обстановкой и прислугой, но меня сейчас вполне устраивала эта хибара, в которой единственной мебелью был надувной матрас и старенький телевизор, да на кухне стояли видавшие виды и оставленные за ненадобностью шкафчики и шатающиеся табуретки под таким же столом.

Я мог бы хоть сейчас купить крутую тачку, только зачем она мне, когда ареол моего обитания ограничен четырьмя точками с расстоянием между ними не более пятисот метров, пара магазинов да рюмочная.

Я мог бы питаться в ресторанах, но мне лень приводить себя в порядок, лень покопаться в стопке брошенных в угол пластиковых пакетах с дорогущими костюмами.

Мне куда приятнее общаться с такими же неудачниками, как я. В рюмочной у меня хорошая компания: бывший главврач, бывший программист, бывший директор школы, полковник в отставке. Все грамотные, умные, но потерявшие, как и я, интерес к жизни.

Вчера закончился этот фарс, и я на радостях махнул в ресторан. Кутил я с обеда и когда снимал с неизвестными мне мужиками Люсю с её подружками, был видимо в невменяемом состоянии. Хорошо, что народ попался порядочный, или просто посчитали, что брать у меня нечего?

Видимо я задремал, потому, что звонок в дверь поверг меня в замешательство.

— Бог мой! Уже полдень! И кому я понадобился? — ворчал я, прыгая к двери натягивая джинсы, — кто?

— Елена Васильева.

— Кто? Ах да. — вспомнил я имя соседки и открыл дверь.

— Как ваше здоровье? Разрешите? — пошла она мне на встречу и мне пришлось отступить в сторону.

— Миленько! — оглядела она мои владения, сделала пару шагов в поисках места куда можно было бы поставить пакет. — А это?!...

Я проследил её взгляд, который остановился на небрежно разбросанном нижнем белье моих вчерашних пассий. Видимо они решили оставить мне сувенир.

— Это трусишки моих подружек. — не стал ломать я комедию.

— Подружек? Ну да. — покрылась она пятнами. — Здесь мазь для спины. Помогает. По себе знаю.

— Вы бы Лена показали, что да как, а то я в этом ни ухом, ни рылом.

— Зато в другом, я вижу, вы спец. — метнула она взгляд на кружевные трусики и бюстики и пнула коньячную бутылку.

— Я, со вчерашнего дня холостяк и хочу немного обломать рога, навешанные мне женой. Так что, извините, имею право. Так как насчёт мази.

— Извините, я не знала.

— Ещё бы. Я объявлений не давал. Да что вы так разволновались? Мелочи всё это. Ну, рассказывайте, что делать. — я хотел забрать пакет из её рук и наткнулся на ледяные судорожно сжатые пальцы. — Да, что с вами?

Мы стояли напротив, ухватившись за пакет.

— У тебя ледяные руки. — поднял я их и поднёс к губам согревая дыханием. Женщину затрясло, и она слабо попыталась вырваться. — Ну, ну.

Она подняла ко мне своё худое лицо. Она, вероятно, никогда не была красивой, но сколько обаяния излучали её глаза. Здесь переливались разноцветными радужками все страсти мира желание, буйство и тут же стыдливость, неуверенность, страх и отвращение. Её губы жили, изгибаясь в так с всполохами глаз, то зовуще приоткрываясь, то сжимаясь в тонкую линию, то насмешливо ухмыляясь.

Невольно руки мои обвили талию Елены, и я привлёк худенькое тело к себе.

— Я правильно тебя понял? — шепнул я ей на ухо, теребя мочку губами. Дрожь тела была мне ответом.

— А чем я хуже этих!? — сверкнула Лена глазами и начала расстёгивать ремень на джинсах.

— Ты гораздо лучше их. — обнял я женщину и припал к её губам. Руки женщины легли мне на шею.

Из-за её низкого роста мне пришлось нагнуться вперёд, спина заныла, и я совершил роковую ошибку, приподнял относительно лёгкую женщину, чтобы перенести её на матрас. Ноги у меня подкосились, и я упал перед женщиной на коленки. Моё лицо упёрлось ей в мягкий живот. Лена восприняла это как очередную ласку, а у меня от боли потемнело в глазах. Чтобы не застонать я вдавил лицо ей в живот прижимая к себе за ягодицы, а она подумала, что это порыв страсти и поддавшись этому заблуждению задрала подол платья и начала стаскивать его через голову.

Несмотря на парализующую боль в пояснице, стоило моим рукам и лицу ощутить прикосновение к обнажённой бархатистой коже, член зашевелился и начал рваться из расстёгнутой ширинки.

— «Мазохист» — подумал я про себя, начиная ловить кайф от этого необычного сочетания боли и похоти. Скрывая боль, я опустился на пол перекатился на матрас по дороге, превозмогая боль, сдёргивая с себя джинсы.

— Иди ко мне. — позвал я к себе Лену, демонстрируя ей свою готовность.

— Вот так просто? — рассматривала она моё возбуждённое хозяйство.

— А зачем усложнять? Ты же хочешь именно этого, так вот он — дери.

— Я не могу поверить, что это происходит со мной. — опустилась она коленями на матрас. — Боже! Что я делаю!? — протянула она руку и обвила холодными пальцами корень члена, который от прикосновения дёрнулся и налился кровью.

— Как давно всё это было. — водила она рукой вдоль ствола, а я тем временем снял с неё лифчик и выпустил на волю две маленькие капельки её грудей с большими сосками, которые в моих пальцах превратились в две сочные вишенки. Одной рукой я мял ей грудь, а другой пробрался в промежность и отодвинув перемычку трусиков гладил увлажнённую мохнатую щель.

— Если хочешь можешь его пососать. — предложил я, сам удивляясь своей наглости.

— Пососать?... — она удивлённо вздёрнула брови. — А ну да, но я не умею. — покраснела она.

— Что ж, когда-нибудь нужно начинать. — подтолкнул я её к члену и начал стаскивать с её тощего зада трусишки.

— Подожди. Я не готова. — задержала она мою руку.

— Ты, что — девочка? Нет. Вон уже мокрая вся. Хватит ломаться, снимай сама, если не хочешь, чтобы это сделал я.

— Но ведь я совсем не для этого пришла, а пяти минут не прошло, и мы уже голые. Ведь я тебя совсем не знаю.

— Тебе нужен секс? — начал злиться я и сунул большой палец в скользкую от выделений влагалище. — Нужен. А ведёшь себя как кадровичка.

— Ещё. — почти простонала она.

— Что «ещё»? — не понял я пока до меня не дошло, что она ёрзает вагиной на моём пальце и тут же выдернул его. — никаких «ещё», снимай трусы. — требовал я, стянув их уже до колен.

— Нахал и насильник! — бросила она трусики в кучку женского белья. — И кобель. — Упала она мне на грудь и прильнула к моим губам.

Я коленями раздвинул её ноги и начал тыкаться членом между ляжек только самым кончиком касаясь промежности. Она, оторвавшись от моих губ и не произвольно раздвигая ноги подалась вниз навстречу моим толчкам.

Вот головка раздвинула губки и ткнулась в преддверье, она отпрянула, но тут же снова подалась вниз. Толчок и головка окунается в узкий вход. Она стонет и рывком насаживается на всю глубину своего не глубокого влагалища. Я чувствую кончиком твёрдый бугорок матки и начинаю выводить её тазом круговые движения. Она упирается руками мне в грудь сильно прогибается и стонет. Её глаза закрыты, а полуоткрытый рот то вздрагивает в улыбке, то закусывает нижнюю губу, и она при этом морщит носик.

Я отталкиваю её от себя, и она вынуждена упереться руками позади себя. Мой член почти выскакивает из влагалища, но задерживается у самого входа сильно уперевшись в переднюю стенку влагалища. Я медленно насаживаю её на член совершая мелкие фрикции. И вот то, чего я ждал. Она резко сжимает мой член, широко открывает глаза и округляет губы. Она вся в удивлении, а я всё тру и тру венцом залупы её эрогенную точку.

— Ах!! Ох!! — стенает она, О!! О! — О! — ООООО!! АААх!!

Влагалище начинает сжиматься так, что я едва удерживаю в ней член. Сильный толчок до самой матки и она с воплем обдаёт меня струёй мутноватой липкой жидкости и падает ко мне на грудь размазывая всё своими грудями. Влагалище пульсирует, и я долблю его в такт спазмам. Наконец и я доползаю до оргазма. Эх! слить бы всё в неё, но она в детородном возрасте и наверняка не предохраняется, не от кого. С сожалением я выдёргиваю член и укладываю его себе на живот. Делаю несколько имитирующих движений между нашими животами и струя горячей спермы смешиваясь с её эякуляцией разливается по нашим телам.

— Что это было? — открывает она глаза. — Я отключилась?

— Ага, и я тебя от души выебал. — прижимал я её к себе, тиская попку.

— Ты кончил в меня!? — подхватилась она.

— Нет, что ты. — удержал я её. — Всё здесь. — собрал я капли стекающие по моему боку и лизнул палец. — Солёненькая. Хочешь попробовать?

— Фу! — скривила она личико, но я размазал содержимое ладони по её лицу.

— Говорят, что это очень полезно. — глядя как она брезгливо сморщилась, поцеловал в мокрые от слизи губы.

— Ты сумасшедший! — вырвалась она. — Но это и впрямь не так уж и противно. — макнула она палец в лужицу моего пупка и со смехом облизала.

— Не поняла, — сделала она хитрую рожицу и начала слизывать наши соки с моего живота.

С хлюпаньем выпила содержимое пупочной лужицы и медленно приближаясь к поникшему члену, скользнула вдоль моего тела. Я закинул её животом на себя и широко развёл ноги.

У неё была замечательная пиздёнка с пухлыми, несмотря на худобу, наружными губками и рельефными лепестками, которые раскраснелись и набухли, обрамляя небольшой, но выразительный клитор. Гладкие стенки влагалища блестели от влаги желания и ещё не закрыли слегка пульсирующий вход. Я притянул эту красоту к себе и накрыл нежным поцелуем. Её ляжки сжали мою голову, но вскоре расслабились, и я ощутил, что мой член утонул у неё во рту.

Я балдел от её неумелых ласк, а она извивалась от моих и кричала, кончая раз за разом.

Так мы наслаждались друг другом пока моё возбуждение не достигло апогея. Я развернул её на себе и вонзил фаллос в истекающее влагалище.

— Кончай в меня. Если вдруг, то я аборт сделаю. — решилась она.

— Соблазнительное предложение, но давай отложим это мероприятие на то время, когда ты обзаведёшься спиралькой. — категорически заявил я.

— Но я хочу, чтобы ты кончил в меня.

— Я могу кончить тебе в рот или в зад, если ты так уж хочешь?

— Давай в рот и я тебя всего выпью. — соскользнула она по потному телу к моему члену и погрузила головку в нежные губы.

О, это было превосходно. Я расслабился, балансируя на грани оргазма.

— Я кончаю.

— Угу.

— О! А-а-а-а! — забился я в жестоком оргазме, заливая её рот спермой, которую она жадно глотала.

— Дурёха. Ну, теперь ты довольна? — погладил я её по голове.

— Я даже и не подозревала, что я могу быть такой ненасытной блядью. И мне всё это чертовски нравится. Можешь делать со мной, что угодно, я на всё согласна! Хоть убей.

— Да уж! Сильно я тебя зацепил. Но, Лена, ты не жди от меня ничего хорошего, я же бичую и меняться в общем-то не собираюсь. Трахнуть тебя в охотку-это мне в кайф, но жить с тобой и брать на себя какие-либо заботы я не собираюсь. Ты поняла? Это не в обиду тебе. Это я моральный инвалид, асоциальный элемент, пьяница, гуляка и зачем тебе ещё одно ярмо на шею? Девочку свою пожалей.

Я хотел охладить её пыл и специально говорил не приятные вещи. Пытаясь сократить её аудиенцию, я попытался встать и забыв о боли в спине довольно резко повернулся. Резкая боль бросила меня на матрас и выдавила вскрик.

— Вот дура-то!! Совсем с тобой голову потеряла. Я же зачем пришла-то? Мазь от спины принесла. А ты... Ладно, осторожно ложись на живот, а я тебе спину мазью натру. Инвалид ты мой.

Делать нечего. Я перевалился на живот, а она как была голой, встала, подобрала пакет и встав надо мной стала в нём копаться.

Я глядел на её промежность и лобок, покрытые густыми зарослями кучерявых тёмных и густых волос и этот вид меня возбуждал.

— Ты почему за своей растительностью на ухаживаешь?

— А? А, ты об этом? А перед кем красоваться-то? Меня и Катька голой не видит. Вот теперь, если ты хочешь, я могу для тебя хоть причёску, хоть татушку, хоть эпиляцию сделать. Ты чего предпочитаешь?

С этими словами она села на мои ляжки.

— Ой холодно же! — вскричал я, когда мазь вылилась из баночки.

— Терпи коза, а то мамой станешь! — мазнула она пальцем мой анус.

— Но-но! Не дури. — удивился я её развязности.

Её руки, неожиданно жёсткие, растирали мне поясницу причиняя ощутимую боль, я даже вспотел. Но вот руки перешли на спину и мои ягодицы ощутили прикосновения её прохладных грудей. написано для bеstwеаpоn.ru Чертовка! Теперь она мяла мне ягодицы, то и дело опускаясь к мошонке и перекатывая её содержимое.

Видимо мазь имела согревающий эффект потому, что везде где она ко мне прикасалась я ощущал приятное тепло.

— Ну вот и всё. — сказала Лена, накрывая меня одеялом. — Теперь тебе надо неподвижно полежать с пол часика. А я пойду, Катя меня наверно уже потеряла. У тебя, болезный, обед-то хоть есть?

— Пельмени.

— Ну, что ж, тоже еда. Пока.

Входная двери щёлкнула замком, а я охваченный негой уснул.

— Дядя Коля. Дядя Коля! — прорвался в туман моих эротически снов отдалённо знакомый грудной голос.

— Дядя Коля, вставайте. — легла мне на плечо тёплая ладошка.

Я лениво приоткрыл глаза и увидел перед собой, как мне показалось сидевшую на коленях Катю.

— Какой я тебе дядя. Зови меня Николой, Коля. Ты как здесь оказалась?

Наконец я сообразил, что одеяло я давно скинул и лежу перед девчонкой совершенно голый с торчащим в потолок членом.

— Так дверь открыта.

— Ты давно здесь? — спросил я, видя с какой жадностью она рассматривает моё причинное место. — Не насмотрелась ещё?

— Никогда не видела. Он всё время так торчит? Почему тогда брюки не оттопыриваются?

— Не всегда. Зачем пришла-то? — я нехотя натянул одеяло. Мне почему-то было приятно, что она рассматривает меня.

— Мама зовёт вас на обед. А почему у вас нет ничего. — обвела она взглядом комнату. — А это вашей жены? Красивое. — взглядом указала она на кучку женского белья, среди которого были и трусики её матери.

— Нет. Я с недавнего времени холост.

— А-А. — понимающе кивнула она — Любовница.

— Ага. Любовницы. Отвернись я оденусь.

— Зачем? Я уже всё видела и мне интересно. Никогда не видела голого мужчину.

— Даже отца?

— Это было так давно, что я не помню. Ой! А почему он повис?

— А зачем ему за зря стоять? В ногах правды нет. — я искал свои вещи по комнате болтая обмякшим членом перед её лицом.

— Можно я потрогаю? — покраснела девушка.

— Я щас тебе потрогаю! Я зачем тебя послала? А ты чего мудями перед ней трясёшь!? — ворвалась в комнату Лена.

— Я их там жду, жду, а они...

— А мы ничего. Я вот одежду ищу, не помню куда ты её бросила. Кстати, ты трусишки забыла.

— Мама?

— Что мама? Я взрослая женщина.

— Я тоже совершеннолетняя! Может я тоже секса хочу! — вдруг выдала Катя.

— Ты! Ты! Ты!...

— Да я! И я тоже хочу его!

— Ну и чего вы лаетесь? С Леной мы уже познакомились, сейчас пообедаем и мы познакомимся с тобой.

— А ты не боишься, что я тебя оскобцую!? — надвигалась на меня разъярённая мать.

— Ты Леночка, сейчас в какой роли выступаешь? Как мать, защищающая девочку или как ревнивая любовница, злая на соперницу?

— Ну ты и кабелюка!! — задыхалась Лена.

Я схватил её за талию и впился поцелуем в губы. Она с яростью пыталась вырваться, но, когда я пробрался ей под юбку и дотронулся пальцами до клитора, она затихла, обвила мою шею руками и вдруг зарыдала.

— Ма? Ты чего? — подползла Катя к матери и обвила её колени руками.

— Да ничего! Жили мы с тобой тихо и мирно. Не было у меня десять лет мужиков и всё было хорошо. И вдруг этот свалился на нашу голову. Ну всё сломал, как медведь в посудной лавке. Ладно я зрелая женщина через пять минут ноги раздвинула, так и дочка-малолетка туда же!

— Мам! Взрослая я уже! Думаешь мне ласки не хочется? И ещё. Ты помнишь, чтоб кто-нибудь смотрел на меня не как на ущербную? А он смотрит на меня как на человека. Ведь правда, Коля?

— Уже — Коля?

— Катёнок, я честно, даже не понял толком — что с тобой не так? Симпатичная девчонка в каталке. Каталка и каталка. Мало ли что?

— А со мной вот что! — Катя рывком задрала юбку, подогнутую под колени.

Нет! Это были не колени, а культи, аккуратные гладкие, но культи почти до середины бедра.

— О! Боже! — опустился я перед ней на колени и стал гладить то, что осталось от когда-то стройных ножек. — Как это случилось?

— Я училась во втором классе. Возвращалась с Новогоднего утренника, с большим подарком. Смотрю наш автобус идёт. Я бегом. Успела. Автобус подъезжает к остановке. Сами знаете, как у нас дороги чистят. На остановке гололёд. Поскользнулась я и прямо под колёса автобуса, а колёса к бордюру вплотную и ноги как ножницами сразу... Хорошо там военврач оказался. Ремнями ноги перетянул, а то бы от потери крови до приезда скорой померла.

— Муж, как узнал, он старше меня был, сразу инфаркт получил и в больнице скончался. — продолжила не весёлое повествование Лена.

В порыве жалости сковавшей мне грудь я склонился к ногам девушки и стал целовать розовые шрамы. Она откинулась на матрас, и я начал покрывать поцелуями её сжатые бёдра от обрубков до паха. Ножки её раздвинулись, и я начал пощипывать губами и гладить руками её ляжки.

Теперь зарыдала Катя.

Ни слова не говоря, Лена начала раздевать дочь.

Я был в шоке, но прекрасно понимал, что так надо и стащил с себя, то единственное, что успел найти — трусы.

Пока Лена возилась с платьем дочери, я подцепил подол её платья и поцеловав женщину в губы, стащил с неё платье.

Катя пришла в себя, почти успокоилась и увидев, что мы уже голые начила помогать раздевать себя. Пока Лена возилась с лифчиком я стащил с девчонки трусики и с удовольствием стал рассматривать рыжеватый кустик, прикрывающий её лобок.

И вот молодое полное жизненных сил обнажённое тело девушки лежит перед нами. Мелкая дрожь вожделения сотрясает её тело. Грудь её вздымается двумя округлыми холмиками, даже большими чем у матери, и с такими же крупными сосками к которым я и припал губами.

Лена поняла, что всё моё внимание переключилось на дочь, опустилась к моим, уже набрякшим чреслам и начила играть с залупой.

Я был на седьмом небе. Я гладил и целовал нежнейшую молочно-белую кожу, к которой никогда не прикасались солнечные лучи. То сжимал упругие грудки, то скользил вдоль увлажнённой щели, то тискал её ягодицы.

Катя лежала с полузакрытыми глазами и бездумно водила руками касаясь ягодиц и моего плеча.

Дрожь девичьего тела передалась и мне. Мои губы соскользнули в аккуратный пупок и ниже в распадок между грубо раздвинутых ляжек к девственному бутону её вульвы.

Я алкал из этого сосуда сладострастия пока её грудной голос не выдал крик. Она кончила, кончила первый раз в жизни.

— Мама! Мамочка! Я сейчас умру от счастья! Боже! Как-хорошо-то!

Катя вырвалась из моих объятий легла рядом с Леной и отобрав у неё член сунула себе в рот, больно прижав шейку зубами.

— Катя, так мне больно! Запомни, что зубы и мужская плоть не совместимы. Только губы, язык, нёбо, щёки и горло. Поняла?

— Я нечаянно, от избытка чувств. Ты же меня покусывал там и мне было очень хорошо.

— Предлагаю сделать перерыв. — сказала Лена. — Пора пообедать, а то сил у нашего самца может и не хватить.

— Я «за», а то у меня с утра ничего во рту не было.

— Наглая ложь! — хитро посмотрела она дочь. — А наши киски?

— От духовной пищи сыт не будешь.

— Ладно пошли.

Быстро накинули они платья, а я шорты на голое тело. Я поднял Катю на руки, хотел по привычке подхватить её под коленки, но вовремя вспомнив, подхватил под ягодицы, мне и ей это понравилось. Она впервые поцеловала меня в губы.

По пути к выходу я наткнулся ногой на тяжёлую бутылку. Коньяк «Cаmus Nаpоlеоn». Эта бутылка давно валялась в углу, и я был на все сто был уверен, что она пуста, но, чтобы её выбросить, у меня как-то руки не доходили.

— Лена, подними-ка эту пузатую бутылку.

— Так она почти полная! — вскричала она, взглянув через неё на свет. — Живём!

— И кажется не плохо. — искренне обрадовался я выпивке.

Стол был давно накрыт, «макароны по-флотски» безнадёжно остыли и их пришлось ставить разогревать. Квашеная капуста с клюквой и солёные огурчики составили вполне совместимую с «Наполеоном» закуску. Мы выпили за знакомство, вспоминая несуразные его моменты, выпили за женщин, за меня. Чуть не спалили макароны и выпили под них.

— Я хочу выпить на брудершафт, чтобы иметь официальный статус любовницы. — сказала охмелевшая Катя.

— А я даже не подозревал, что брудершафт даёт такое право. — удивился я.

— Это я так решила. — подкатила ко мне Катя и перелезла мне на колени.

— Ладно давай выпьем и пойдём в кроватку, любовница ты моя.

— А я? Я тоже хочу быть официальной, а то затрахал до обморока и даже не поцеловал.

— Как тебе не стыдно! Это я тебя не целовал? А с чего всё началось?

— За враньё её надо наказать! — запрыгала Катя у меня на коленках голым задом.

— Сейчас выпьем и обязательно накажем. — пообещал я.

Сладкий поцелуй с Катей явно затянулся. Я уже влез ей между ног, щекотал клитор и провёл разведку упругости её девственной плевы. Оставленная без внимания Лена разделась сама и стянула с меня шорты.

— А я тогда буду целоваться с ним. Правда, мой хороший? — шепталась она с членом погружая себе в рот.

— Всё! Я больше не могу, у меня весь низ живота болит. Я хочу, чтобы ты сейчас же сделал меня женщиной!

— Что ж. Я готов. Твоя мама постаралась. — Погладил я Лену по голове, которая так и не оторвалась от своего занятия. — Леночка, давай порвём ей целку, а потом я займусь тобой. У тебя вазелин найдётся?

— Зачем? Меня без всякого вазелина девственности лишили, своими соками обошлась. — пьяно усмехнулась она. — Ладно, пошли ко мне на кровать, у неё узкая.

Я снова подхватил Катю просунув руку ей между ног, так, что внутренняя сторона моего локтя прижалась к её мокрой вагине. А она, обвив мою шею руками, продолжала целовать меня в губы.

Если быть честным, то я трясся не столько от вожделения, сколько от страха. Мне ни разу в жизни не доводилось лишать девушку девственности.

— Хватит сосаться! Давайте выпьем. Никогда не думала, что буду сама раздвигать дочери ноги в её первый раз, да ещё и для своего любовника. ХА-ХА! За успех нашего безнадёжного дела, как говаривал какой-то киногерой.

Я плеснул коньяк в принесённые Леной бокалы, и мы выпили.

— Теперь моя очереди закусывать его членом! — заползла на меня Катка и начала облизывать и целовать член.

— А закушу твоей мамашей. — подтянул я к себе Лену и усадил её промежностью себе на лицо.

— Давай дочурка, я попробую что хорошего нашёл этот кобель у тебя в пизде.

Лена приподняла задницу Кати и просунув голову между раздвинутых культей прижала губы к розовому бутону. Катя, в стойке на локтях глубоко насадилась на мой член, и я почувствовал прикосновение её губ к своему лобку. Она явно давилась членом, глотка её сжималась в рвотном рефлексе, но она упорно терпела, пока хватало задержки дыхания. Мне такой вариант минета понравился, но девочку было жалко поэтому я не позволил ей повторить экзекуцию над собой.

— Это было неповторимо! — Сказал я, выбираясь из-под Лены. Катю пришлось вырывать из рук матери, которая как сумасшедшая сосала вульву девочки.

— А теперь основное блюдо! — провозгласил я, ставя Катю на четвереньки.

Мой вздыбленный фаллос налитой головкой прошёлся по набухшим от засосов половым гудкам и замер в преддверье, дёргаясь как рысак на старте. Из её влагалища, разве что не лилось и я, не опасаясь сильного трения, толкнул залупу в глубину этого омута страсти.

— Ой! Оооо! Подожди чуток. Сссс.

— Больно? — замер я, опасаясь неприятностей.

— Нет. Не знаю. Не обычно. Ну, давай двигай. — зашевелила попкой Катя.

— Ещё, да, дА! ДА! ДАААА! О-О-О-О-ООО!!! Быстрей! Ещё! Ещё! ААААА!

Вагина, и без того узкая, сжалась доставляя мне неописуемое удовольствие, и задёргалась, выдаивая член.

— Я сейчас кончу! — потянулся я к хую, чтобы его вовремя перехватить.

— Кончай в неё. Ей сегодня можно. — остановила меня Лена.

Раз так, то я, уже не сдерживаясь, размашистыми глубокими толчками в пульсирующую вагину, взвёл спусковой крючок оргазма и произвёл воистину орудийный залп, и ещё, и ещё, и ещё. Катя, ощутив в себе горячие струи, кончила с новой силой, конвульсивно задёргалась и куклой повисла на моих руках.

— Не плохо ты с ней справился. Покажи-ка, что ты тат натворил. — оттолкнула меня в сторону Лена.

Член чмокнул, покидая уютную пещерку, так и оставшуюся открытой и изливающей из себя толчками комки мутной спермы. Крови почти не было, так розовая сукровица.

— Ну ты и мастак!!! — восхитилась Лена, — И целку ювелирно порвал, и до беспамятства девку заебал.

— Это, видимо, у вас семейное. Я здесь не причём.

— Ну? Как деваха?

— Блеск! Особенно приятно, что в неё можно было кончить без презика. Давненько я себе этого не позволял.

Я вместе со своим дружком вальяжно развалился на широкой кровати чувствуя себя если не центром вселенной, то уж каким-нибудь шахом, это точно.

— Я завтра же пойду к гинекологу. Я тоже хочу, чтобы ты в меня кончал, а то так ты можешь меня совсем бросить.

— А Катя, что, бесплодна?

— Да нет, просто у неё месячные только закончились. Хотя для неё лучше было бы быть бесплодной. Как ей за ребёнком ухаживать-то? Сама как ребёнок. Ох. Трудно мне.

Я промолчал. Что тут скажешь? Это сегодня у нас неожиданный праздник разврата, а что будет завтра?

Катя спала, свернувшись калачиком, Лена молча сопела у меня под мышкой.

«Семейная идиллия, да и только. « — подумалось мне. — «Все меня любят, ничего не клянчат и не вымогают за кусочек секса. Хорошо.»

Я задремал.

Нещадно захотелось ссать. Открыв глаза понял, что уже ночь. Покрутил головой в поисках часов. В сумеречном свете белой ночи настенный циферблат натикал всего лишь половину первого.

— «Тут я вроде уже всё получил. Пора бы и домой линять. « — думал я, выбираясь из обвивших меня женских тел, стараясь не разбудить их хозяек.

— Ты куда? — сонно спросила Катя.

— В туалет.

— Возьми меня с собой. — протянула она ко мне руки.

— Ладно, пошли. — совсем забыл я о её ущербности.

— Коль, отнеси меня, пожалуйста. — встала она культями на кровати протягивая ко мне руки.

— Ой! Катёнок, я совсем забыл, что ты... не можешь.

— Я могу. Ведь как-то я жила и до тебя. Просто, сейчас мне так хочется... — по-детски взяла она палец в рот и игриво завиляла телом.

— Залезай. — подошёл я к краю кровати и присел, чтобы она могла обхватить мне шею.

Наученный я осторожно завалил её на себя и подхватив под тёплые ягодицы встал. Как только её сосочки упёрлись мне в грудь, член проснулся и полез вверх. Когда мы дошли до туалета мой наглец не без помощи моих шаловливых пальчиков толкался в её преддверье.

— Больно? — толкнулся я глубже утапливая головку в уже промокшей вагине.

— Пощипывает немного на входе, но это ерунда, зато в глубине-то как хорошо. — начала ерзать она на члене.

Она не могла обхватить меня ногами, как это обычно делают женщины в такой ситуации. Ей приходилось подтягиваться, обхватив мою шею руками и надеяться на мою помощь, которая проявлялась в подбрасывании её мягких ягодиц руками.

Но так или иначе мы наслаждались нашей близостью. Катя поймала кайф от того, что со всего размаха ударялась шейкой матки о головку члена и так вдавливала его в себя, что член готов был сломаться. Она громко вскрикивала, даже ни на миг не задумываясь, что в ночной тишине её вопли разносятся по всему дому.

Несмотря на то, что она была совсем лёгкая, руки у меня начали уставать. Недолго думая я прошёл с ней на руках мимо туалета на кухню и что-то столкнув на пол усадил её задницей на край стола. Вот это другое дело. Прижатая весом, е без того узкая вагина сплющилась так, что я с трудом проталкивал в неё налитой до предела член. Головка усиленно тёрлась по верхней ребристой, как стиральная доска, стенке влагалища, вызывая сладострастные до боли ощущения.

Боже! Как мне нравится доставлять удовольствие женщинам. Катька от моего присутствия просто угорала. Её пиздёнка текла и хлюпала, спазматически сжимая мне член в затяжном оргазме. На пластиковой столешнице уже образовалась лужица её соков и её попка легко скользила по ней на встречу моим толчкам.

Всё когда-то кончается, кончились и её силы. Она в изнеможении откинулась спиной на стол сталкивая на пол какую-то посуду и приборы.

— Сжалься! Всё! Я больше не могу, но хочу и хочу, ещё и ещё. Ты почему не кончаешь? Тебе со мной плохо? Да?

— Что ты, девочка! Мне очень, очень хорошо, но видимо ещё не накопил достаточно спермы. Я бы так и не вынимал из тебя. — продолжал я двигать членом в нежной вагине.

— Так и не вынимай. — она задрала ноги, сжала мокрые ляжки и положила свои культяпки мне на грудь. — Так лучше?

— Катя, Коля!! Ну что вам кровати мало?! Вона соль рассыпали. К ссоре, говорят. Во я вам сейчас! — схватила Лена веник и начала лупить им меня по заднице.

— Вот чего мне не хватало! — продолжал я совать член в вагину дочери в такт материнским ударам веника. — Ещё! Ещё! УУ-УУУ! Ага! Так! Так! Всё-ООО!

Наконец-то я разрядился, сладко так.

— Спасибо, Леночка. — поцеловал я мать в губы. — Следующий раз с тобой.

Ретировался я, оставив истекающую моей спермой развалившуюся на столе Катю, и скрылся в туалете, а выйдя оттуда увидел, что Лена нагнувшись над дочерью вылизывает ей пизду. Куст её курчавых волос выбился между ляжками, но не смог скрыть влажных набухших половых губ, выбивающихся бархатистым гребешком из расщелины. Она в нетерпении переминалась с ноги на ногу и просунув руку в промежность, теребила пальцами клитор.

Пройти мимо такой прелести, несмотря на безжизненно повисшую писку, я не мог и присев на корточки, выпростал из щели гребешки её губёшек и всосал их.

Лена дёрнулась и присела, разведя ноги, пропуская мои жадные губы к клитору.

Обе мои женщины томно постанывали и призывно виляли соблазнительными задницами. Что и говорить, через некоторое время член мой снова зашевелился и полез вверх. Когда Лена приблизилась к кульминации и начала тискать влагалищем мою ладонь, я был готов во все оружии и засадил ей сразу по самые яйца.

И к своему разочарованию член мой провалился в бездонную бездну. Я даже посмотрел, чтобы убедиться, а не промахнулся ли я. Нет, я попал туда, куда и нацеливал свой кинжал, но на сей раз ножны оказались мне не по размеру. Ленка так возбудилась, что мышцы влагалища уже не сжимали преддверье. Женщина зависла на гребне возбуждения, но разрядка никак не наступала. И тогда, недолго думая у загнал ей в пизду всю ладонь и только преддверье сомкнулось на запястье, я сжал руку в кулак. Ленка застыла в безмолвном крике, когда кулак начал возвратно-поступательные движения с разворотом на девяносто градусов, потом несколько раз вздохнула, как будто вынырнула из глубины, с криком сжала вагиной мой кулак, поливая пол эякуляцией. Тело расслабилось, как будто все её косточки растворились, и начало соскальзывать на пол. Если бы не кулак, засунутый во влагалище, она рухнула бы, а так я поддержал её и снова положил Кате между ног.

— Вырубилась?

— Ага.

— Это хорошо, а то она начала на нас злиться.

— Надеюсь теперь я её надолго зарядил.

— А сам опять не кончил? Вона как торчит!

— Пусть торчит. Давай-ка отнесём... Ой! Опять я забыл, извини.

Делать нечего. Я осторожно, чтобы снова не сорвать спину, подхватил обмякшее тело женщины и перенёс на кровать.

— Ты куда? — очухалась она, хватая меня за руку.

— Там на столе Катька осталась. Я сейчас её принесу.

Катю я застал за неожиданным для меня занятием. Стоя на культях, как на коленках, она вытирала лужу наплюханную ими под столом.

Я не стал отрывать её от этого занятия, а молча наблюдал, как прогибается её спинка, как раскачиваются свесившиеся вниз грудки, как бесстыдно выпячивается попка, открывая блестящие срамные губы. Стоял подперев косяк и играл набухшим елдаком, прикидывая куда бы его ещё пристроить.

А Катя, как нарочно, пятилась аппетитным задом в мою сторону, выставляя коричневый кружок ануса.

— Ты, Катёнок, сейчас довертишься попкой, что я напялю её себе на шишак. — озвучил я своё неожиданное желание.

— А влезет? — шутливо повела она задом.

— А вот мы сейчас и проверим. — сдурел я и плюнув в ладонь, размазал густую слюну по головке члена. Встал перед задницей Кати на колени и вдавил конец в её анус.

— Да ты что? С ума сошёл? Больно же! ОЙ! Ё! ЁООО!

Головка туго, но уверенно, раздвинула сфинктер и застряла, мешалась сухость члена, но ощущение, охватившее мой член, заставляло меня толкать его всё глубже и глубже. Чтоб хоть как-то облегчить продвижение я почти вынул член из узкой дырочки, края которой сжимали венец побелевшим от напряжения валиком, ещё раз смачно сплюнул ей на анус и начал погружаться мелкими фрикциями. Катя, больше не орала, а лишь напряжённо дышала распахнутым ртом. Она улеглась грудью на ещё влажный пол, и ухватившись обеими руками за ягодицы растягивала их, стараясь облегчить мою задачу и облегчить свои страдания.

Всё! Мои яйца прижались к её промежности, и я застыл, прислушиваясь к своим ощущениям и давая Кате привыкнуть к моему присутствию.

— Ни хуя себе!! — закрыла руками рот Лена. — Катя. Девочка. Ты спятил?

Она толкнула меня в грудь пытая прервать только начавшийся акт. Но я вцепился пальцами в кости таза девчонки. Толчки в грудь вызвали, хоть и не сильные, но чувствительные фрикции. Катя застонала.

— Отпусти её сейчас же!!! Убью! — шарила рука Лены по столу в поисках орудия возмездия.

— Сильней! — вдруг громко сказала Катя, — Мама, оставь его в покое. Мне так хорошо. Сильней! Ну же!

— Вот, видишь? Ей нравится. Принеси-ка ты лучше вазелина. — начал я полноценные размашистые движения.

— Боже! Что же ты, сволочь, с нами делаешь-то? — присела Лена на колени перед дочкой.

— Боже тут не причём. Это я вас ебу. Ведь так? Лучше потри-ка ты, мать, ей клитор.

Лена склонилась и просовывая руку в промежность девушке, прижалась к её спине грудями и стала с любопытством смотреть, как мой член погружается в её попку.

— Мам, сунь мне пальцы во внутрь. Ага. Так. М-М-М! О! Быстрей. Ещё. Ещё. Ещё. Ещё! А! А! А! А! ООООО!!! — забилась Катя в жестоком оргазме, выдавливая перистальтическими спазмами член из своего зада.

— Ни хера себе дырища! — воскликнула Лена заглядывая дочери в развороченный мной анус. — И ты, доча, от этого кончила?

— Мамочка, это великолепно. Я кончила, но как-то совсем по-другому. Попробуй.

— Давай, пока стоит. — потряс я членом перед её носом.

— А ты чего, орала-то? Больно было?

— Сначала очень. Я думала он меня порвёт. А потом начала привыкать. А потом... Сама попробуй и всё узнаешь. Ты вазелин принесла?

— Нет. Он в комнате. Пошли на кровать. Что на полу-то валяться.

Я подхватил Катю, посадив её мокрой промежностью на сгиб локтя, по которому она тут же начала ёрзать вульвой, обхватив шею руками и целуя меня в губы. Её грудки тёрлись о б мою грудь в такт движения её бёдер. Когда мы подходили к кровати она оторвалась от моих губ, задёргалась и обмякла.

— Я снова кончила. Извини. — соскользнула она на кровать.

— Ты скоро будешь кончать при одном его прикосновении. — не довольно посмотрела Лена на дочь и полезла в тумбочку, выставив зад, в который я и ткнулся набухшей залупой.

— Нетерпеливый какой! — улыбнулась она, — Дай хоть вазелин достану. Катенька, намажь, ты теперь в этом деле больше меня знаешь.

Но Катя не ответила, она спала. Она не проснулась даже когда я переносил её на свою кровать.

— Заебал девчонку? — сидела Лена на краю кровати.

— Зато теперь она тебе мешать не будет.

— Она мне не мешала. Это ты на неё всё время отвлекался.

— Лен, а ты случаем не ревнуешь?

— Ха! С чего бы это? Давай лучше суда свою елду, а то как на неё — так торчит, а как на меня — так дрочить приходится. Совсем тебя хозяин загонял. Суёт куда попало. Вона как натёр. — нежно ласкала она мой член, смазывая его вазелином по всей длине.

Действительно, крайняя плоть покраснела и даже нежные прикосновения вызывали неприятные ощущения, но отказываться от предстоящей затеи я не собирался. Как говорится — сейчас, или никогда. Не сломай я ей целку ануса сейчас, то неизвестно удастся ли в другой раз. А так иметь двух распечатанных женщин в шаговой доступности — это ли не мечта любого мужика.

— Давай сюда свою попку. — забрал я у Лены тюбик и перевернув на живот начал ласкать вульву проникая то к клитору, то во влагалище. Выдавив на копчик мазь, я начал водить по анусу скользким пальцем. Лена стесняясь сжимала ягодицы, но мои настойчивые ласки расслабили её и начал вдавливать палец в плотное кольцо сфинктера.

— Да расслабься ты, наконец. Представь, что я делаю клизму. — с этими словами я сильно надавил и загнал-таки указательный палец в зад. Тут же вынул и сунул снова.

— Ну вот, а ты боялась. — сложил я два обильно смазанных пальца и легко ввёл их в прямую кишку. Она чуть дёрнулась, но тут же подалась на встречу.

— Больно?

— Нет, но необычно.

— Тогда попробуем так. — засунул я уже три пальца совершая ими вращательно-поступательные движения.

Лена выпятила попку и начала охать.

— И заключительный номер нашей программы! — провозгласил я приставляя обильно смазанный член к её «чёрному входу».

Член влетел в задницу без задёву на всю длину.

— Ох! — выдохнула Лена, — это что-то! Погоди чуток. Уф! Уф! А можно я теперь перевернусь? Я хочу видеть, что ты со мной делаешь.

— Придётся вынимать. — потянул я из неё член.

— Нет, не надо, я сама, ты только прижимай меня к себе.

Путаясь ногами, мы никак не могли решить эту, казалось бы, простую задачу, пока я не сообразил.

— Давай я лягу на спину, а потом крутись ты на хую, как тебе заблагорассудится.

Так и сделали. Я прижался к её спине, повалился с ней на бок, потом завалил её спиной на себя и, наконец, усадил на конец. Она подняла обе ноги, и я развернул её на хуе, как колесо на оси. Мне вообще эта позиция понравилась, если бы не дёрганье за волосы лобка.

— А дальше что? Мне самой на тебе скакать?

— А почему бы и нет? Попробуй, может и понравится. — съехидничал я.

— И попробую. — присела она на коленки надо мной и начала осторожно накачивать моим поршнем свой зад.

Я балдел, да и Лена постепенно входила во вкус, особенно после того, как я занялся её вагиной. Не удобно вывернув руку, я сунул два пальца во влагалище, а большим пальцем прижал клитор и начал ласкать её прелести.

Вскоре, с томного прогулочного темпа лена перешла на лёгкую рысь, которая с поскуливанием преобразилась в галоп.

Моим пальцам места в ней уже не было и подсунул руки под себя выпирая член, как можно выше.

— Нет, я устала. Возьми меня сам. Выеби как последнюю шлюху. — повалилась она на меня без сил.

— Как скажешь. — не стал возражать я, и поставив её в мою любимую колено-локтевую позицию, загнал перевозбуждённый член в хлюпающее влагалище.

Как не странно, но вагина её стала уже. Искупавшись в её соках член нырнул в теснину ануса, поболтался немного в нём и снова вернулся в вагину. Такое ассорти нам понравилось, и мы стали быстро возбуждаться.

— Хватит играть! Выеби меня в жопу в конце концов! — прижалась она ко мне не давая сменить дырочку.

— Ладно, держи. — задвигался я на пределе своих возможностей.

Раздолбанное очко легко впускало меня на всю длину. Скольжение по бархатным стенкам кишки, будоражили венчик залупы до сладостной боли. Ленка начала мастурбировать, при этом подмахивала мне задом и поскуливал.

Темп я взял, как выяснилось через пару минут, слишком высокий, и как у Высоцкого — «рванул, как на пятьсот и спёкся». Я может быть и смог двигаться в том же темпе, если бы не нарастающая, сковывающая боль в пояснице.

— Чёрт! Спина. — замер я. — Боже! Как не вовремя!

Но Ленка, находясь на пике наслаждения, меня не услышала, а почувствовав, что я замер, сама ускорила подмахивание задом и, неожиданно для себя я кончил вместе с ней, отвечая на пульсацию её сфинктера.

Женщина без сил рухнула на живот, соскальзывая с моего члена. Раскрытая дырка ещё дёргалась, выталкивая из себя белёсые комки моей спермы.

Я смотрел как на её ляжки с моего конца капали последние капли семени и не мог пошевелиться. Малейшее движение вызывало невыносимую боль, и я из-за этого не решался даже лечь.

— Милый, ты чего замер? Ложись ко мне. — повернулась Лена на спину, протягивая ко мне руки.

— Не могу. Опять спину заклинило. — прошипел я сквозь зубы.

— Боже! Бедненький ты мой! Я сейчас. — вскочила она, помогая мне лечь. — Давай я ещё тебя натру? Ведь помогло же в первый раз?

— Делай что хочешь. — с трудом перевернулся я на живот и в изнеможении провалился в тяжёлый сон.