В восьмидесятые мы сами себя развлекали, собираясь молодёжными компаниями на квартирах или дачах, выезжая из города на природу. Ну, а где молодёжь, там, естественно и интересы соответствующие. Эта история приключилась с моим приятелем Борей и его женой Леной.

Ребята оба тихие и скромные, в нашей компании тоже не блистали в фокусе внимания остротами или привлекающим всеобщее внимание поведением. Они уже три года как расписались, но детьми пока не обзавелись — тогда модно было немного пожить для себя, в своё удовольствие. И вот, в один из выездов на дачу к Боре с Леной, наш общий друг Паша извлёк из спортивной сумки вещь стоимостью в жигулёнок — видеокамеру. Тогда она была либо предметом роскоши, либо — взятым на время, тайком, с работы. Довольно громоздкая махина возлегла на плечо хозяина и все мы с восторгом снимались для истории. После пошла выпивка и интересные вопросы Паше про то, снимал ли он свою жену обнажённой. Тот откровенно сказал, что снимал, и не раз, и даже снял её со своим братом, когда они занимались сексом. Мы опешили, а он, как наиболее продвинутый, начал нас просвещать про свободные отношения в семье, и как это реализуется на практике

Боря, осмелев от выпитого, с усмешкой спросил:

— Ты что, свою жену совсем не любишь?

— Люблю, но если ей с кем-то хочется — не запрещаю. Это даже заставляет сердце от волнения тарахтеть. Очень возбуждает. Да и вообще, тот, кто хоть раз видел свою любимую отдающейся со стороны, тот никогда не забудет того, как она красива в своей страсти, как сквозит в её движениях и стонах наслаждение, и насколько ещё более желанной она становится для мужа!

— А ты можешь снять, как мы со Светкой этим делом занимаемся? — с азартом спросил долговязый Вовка.

— Вовка! Ты с ума сошёл? Я так обижусь на тебя! — возмутилась его жена.

Супруги начали тихо разбираться между собой, и вскоре мы услыхали Светкину укоризненную фразу, сказанную уже более громко:

— Ну, хоть бы меня спросил сначала!

Посидев ещё немного, они молча поднялись, покрасневшие, из-за стола и Вовка кивнул Паше на дверь в другую комнату.

Мы проводили троицу молчаливым взглядом, а когда дверь за ними закрылась, Ленка абсолютно искренне поразилась:

— Ни фига себе! Это что, не шутка? Они будут трахаться, а Паша — снимать?

— Он классно снимает! — ответил ей Боря — с крупными планами, как профессионал!

— А ты откуда знаешь? Он что, тебе показывал свою жену?!

— Ну, да, с его братом.

— А почему ты мне ничего не сказал?

— Ну, вот, говорю.

— И что, тебе понравилось смотреть на эту мерзость?

— Лен, не сердись! Почему мерзость? Мы же с тобой смотрим порно!

— Там — другое, там — актёры за деньги, а тут — по-настоящему!

— А смотрится так, что глаз не оторвать от них, и всё это порно, после них — сплошной отстой!

— Только не говори мне что хочешь, чтобы он и нас с тобой снял!

— А почему — нет!

— Потому. Не хочу, чтобы после все ребята на нас смотрели, как на шизиков.

Вернулась троица довольно скоро. Раскрасневшиеся, со смущёнными улыбками до ушей. Нежно обнимющаяся пара впорхнула за стол. Просто голубки! Как жених с невестой, заботливые и ласкающие друг друга взглядами.

Моя, увидев результат, и сразу оценив силу искусства, легонько толкнула меня локотком в бок:

— Хватит жрать! Скажи лучше, а ты бы хотел так же со мной?

— Если ты — не против, то, пошли — раздухарился я.

— Пошли? — спросила жена, становясь пунцовой.

— Пошли — уверенно сказал я, поднимаясь на ноги и поднимая за собой жену.

— Мы — первые! — крикнул Сашка, мы сразу заняли за ними! Правда, Лизок? Ну, давай, не стесняйся, никто не увидит!

И Сашка потянул за руку свою Лизу к освободившейся комнате, и она вяло упираясь ногами, проследовала за мужем. Паша молча вновь поднял на плечо камеру и скрылся за дверью вслед за ними.

Когда Сашка и его Лиза вновь вошли в комнату томным шагом, и жена нежно чмокнула его в щёку, моя первая вскочила на ноги и потянула за собой. Паша с невозмутимой улыбкой указал нам на стул для одежды. У жены тряслись от волнения руки, и ей пришлось даже помогать выпутать босоножку из трусов. В таком состоянии я ещё никогда не видел своей супруги.

Она встала коленями на край разложенного дивана и оперлась о него ладонями. Даже зажмурившись от стыда, но задыхаясь от волнения, жена ждала, а Паша делал крупные планы её и мои. А после я буквально провалился в жену, ставшую неожиданно просторной, какой я её прежде не знал. Я еле касался её, скользя безо всягого трения или сопротивления, и потому длилось это необычно долго. Я уже начал уставать, когда жена стала сужаться, и вот тогда мы оба завыли, и достигнув разрядки, замерли. Руками я ухватил свою милую в сгибе ног, у самого таза, оторвав её колени от опоры, и чувствовал, как подёргиваюсь, изливаясь и болтаясь в пустоте, ударяюсь в стенки, как язык в колоколе. Моей это нравилось. Но всё — не вечно, и я опустил жену на диван, повернув на бок, а после и на спину. Развёл её ноги, подставляя под камеру, и пальцами раскрыл мокрые губы. Жена ловила кайф, и её лицо камера тоже сняла.

После нас в комнату должна была зайти последняя пара, Лена с Борей, но мы, как в трансе каком-то, вышли такими, какими были после занятия любовью, и даже не думали об этом. Нам было — прекрасно. Мы обнимали и благодарно целовали друг друга. Только подойдя к столу до нас дошло, что мы — не оделись. И тут же услышали Сашкин голос:

— Я же говорил, что не надо! Всем по барабану уже! Мы плюхнулись на диван, стараясь сообразить, как нам теперь быть, а шебутной Сашка уже поднял на ноги свою жену, и, стянув с себя трусы, уже стягивал с Лизы её сарафан. Она была смущена и постаралась поскорей присесть обратно за стол, чтобы видно было хотя бы только её грудь.

— Браво! — захлопала в ладоши Пашина Наташа — а мы думали, что никто из вас не решится, хотя после съёмок всем неохота снова одеваться.

— Почему? — удивилась Ленка.

— Чувствуешь себя совершенно свободной, да и чего стесняться после того, как камера тебя уже разглядела во всех подробностях!

— Ну, что, давай? — подначил Вовка жену.

— Ну, давай, давай! Чего спрашиваешь! Всё равно ведь снимешь! — ответила вечно недовольная мужем Светка. Вовка тут же ловко стянул через голову с жены сарафан. Одна грудь её вытряхнулась из одежды в тарелку, прямо на ложку с салатом оливье, который тут же оказался на лице её торопыги мужа.

Все расхохотались, разрядив ситуацию. И не могли никак успокоиться, видя то, как гуди Светланы, сотрясаемые смехом, расплывчатыми розовыми ореолами сбросили со стола и вилки и саму тарелку. Светлана ахнув, замерла и сразу посерьёзнела. Она развернулась на стуле к мужу:

— Это, между прочим, твой салат. Вот ешь теперь, давай, а то я встать даже не могу!

В наступившей тишине Вовка упал на колени и принялся покорно подъедать салат. Светке видимо было приятно, потому, что она запрокинув голову даже глаза прикрыла, а бёдра её начали подрагивать. Вовка уже всё подобрал ртом, и даже успел запить морсом из стакана, но продолжил вылизывать майонез, видимо существовавший в его воображении, а его жена всё шире разводила бёдра, сползая на стуле в полулежачее положение. Все затаили дыхание, и вскоре сделалось слышным хлюпанье языка мужа внутри жены. Лена обомлела. Она даже ладонями схватилась за свои щёки в немом ахе изумления. Светлана же сдавленно протяжно простонав, вдруг открыла глаза, глядя на нас равнодушным, осоловелым взглядом. Но постепенно она всё больше возвращалась в реальность, и поправив свою посадку на стуле, неожиданно ровным голосом спросила:

— Лен, а можно моему свинтусу новую тарелку достать?

— Сейчас, я принесу, — ещё не придя в себя ото всего увиденного, — пролепетала скромница Лена, поднимаясь из-за стола.

— Ой, не надо! Я сама, ты только скажи где, а то мы теперь только вас ждать будем, а мы с девочками всё приберём пока! Идите, давайте!

— Класс! Снято! — неожиданно подал голос Паша.

— Ты что, всё это снимал?! — Светлана реально сделалась пунцовой, говоря это.

— Да, только без меня ничего такого пока больше не делайте, ладно?!

Лена слушала их, выйдя из-за стола и не решаясь идти в маленькую комнату, но тут Боря подоспел и приобняв, увёл. За ними проследовал и Паша.

Я вздохнул:

— Я был совершенно уверен в том, что Лена никогда на такое не решится!

— Просто каждый педагог знает, что подвигнуть ребёнка на то, чего боится или не очень хочет, можно отвлекая. Отвлекла на минутку — она поднялась и вышла со своего места, а там уж оставалось подтолкнуть, раз уж сказала «А», то надо и «Б» говорить. А Леночка — она совершенно как ребёнок!

— А мы после этого не станем и в самом деле «Б» для наших мужчин? — отозвалась моя.

— Не знаю. Спроси у моего — он большой специалист в этом вопросе, как выяснилось — ввернула шпильку Светлана. Вова опустил масляные глазки, а за него ответила Пашина Наташа, совершенно непринуждённо снимая свой халатик, и обнажаясь перед нами:

— Это Светочка намекает на то, что её драгоценный и был тем другим мужчиной, с которым Паша до брата меня снимал.

— Да-а-а! Вовка везде поспел! — вздохнул я.

— А ты что, котяра, завидуешь, что Наташа его, а не тебя выбрала? Давай, предложи себя. Вон, Лизочке, или Ленке — я думаю, она теперь посговорчивее будет, повзрослев!

Я заткнулся, а из комнаты начали доноситься такие восторженные взвизги Бориной жены, что невольно вновь ощущалось напряжение в паху.

— Во, дают! — обронила Лиза. Я взглянул не неё. Девушка была спокойна, уже освоившись в компании столь же голых. Сосочки вновь растворились в выпуклых ореолках её высоких продолговатых грудей. Небольших, но очень милых, так и призывающих поймать их ладонями так, как берутся за козьи для дойки. Невольно подумалось: она — миниатюрная, в ней бы я точно не болтался членом, как в своей жене!

Но от мыслей отвлёк протяжный стон хозяйки дома.

Через пару минут дверь открылась и в комнату вошла сияющая гордостью за себя Лена. рассказы эротические Она явно гордилась тем, что решилась и смогла перед камерой, и тем, что вышла вот так, совсем нагой и даже не прикрывающейся. Даже телом Лена была похожа на девочку подростка со слабо развитой грудью. Округлые холмики с тёмными комочками сосков, совсем лишённых ореол. Внизу в тон голове светлые, чуть отдающие в рыжину волосы.

— Не убрали? — спросила она.

— Вы так быстро! Видно, еле дотерпели! — парировала Светлана.

Мы снова выпивали, рассказвали байки и анекдоты, ненавязчиво изучая взглядом тела жён друзей. Им этого видимо было мало и Светлана первая предложила потанцевать. Она пригласила Пашу, Сашка предложил моей, и она с нескрываемым удовольствием пошла с ним. Его Лиза, видя это, позвала меня, Вовка предложил Лене, которая от волнения едва не задыхалась, и тогда Боря предложил руку Наташе. Первый танец был странным: наши партнёрши то и дело стреляли глазами по сторонам, стремясь получше разглядеть причинные места чужих мужей. Дальше, на удивление, казалось бы спонтанные пары вновь сошлись в танце, только Лена теперь танцевала со мной, а Лиза — с Вовкой. Лена сама предложила поменяться. Теперь партнёрши изучали нас, своих партнёров по танцу. Наташа что-то рассказывала Боре, и от того, что она ему говорила, у того торчком стоял, и уши пылали. Я же старался успокоить Лену. Поглаживал ей спинку, даже не предполагая, что именно там, между лопаток у неё находится эрогенное местечко. Она таяла на глазах: взгляд её всё более соловел, и вскоре девушка окончательно потеряла над собой контроль, начав непроизвольно тереться лобком о моё бедро, оставляя мокрый след. Незаметно спускались сумерки. Пятница завершалась. Я настолько увлёкся партнёршей, что не устояв, начал пожимать, оттягивая сосок её груди, и девушка наслаждалась, всё больше впадая в то состояние, при котором женщине ну очень хочется, и уже не важно ей то, чей член подарит освобождение от мучительной истомы желанием. Но как-то внезапно я насторожился: за столом пила, утоляя жажду Светлана, а Паши — её партнёра по танцу не было в комнате, как и моей с шебутным Сашкой. В голове моментально пронеслась догадка про то, что моя согласилась сняться для меня с Сашкой, который ей с самого знакомства очень нравился, под предлогом того, что это для меня, если я замечу и пойму причину их отсутствия. Внутри всё взбурлило ревностью, но я понимал, что стану выглядеть жалким и смешным, если рвану туда, в комнату, где сейчас мою жену ублажает мой друг, а второй друг снимает это на камеру. Пришлось перебороть себя, и теперь я лишь поглядывал изредка на полоску яркого света, пробивающуюся из-под двери. В какой-то момент, дошедшая ко кондиции Леночка сама, склонив вниз мою голову, принялась откровенно целоваться. Сколько это длилось — я не знаю, но когда поцелуй закончился, я уже и сам хотел её. Даже отсутствие жены притупило чувства до уровня недовольства её поведением. Оглядевшись же, не сразу осознал перемены. За столом снова сидела отдыхающая дама, только теперь это была Лиза, а Вовки, Паши и моей жены в комнате не было. Танец плавно перетекал в следующий, и я уже вполне откровенно ласкал Лену в сумраке, двумя пальцами. Она выглядела почти счастливой. Танцы закончились, когда из комнаты вышли раскрасневшиеся и потные Боря с моей. Она была откровенно усталой и тут же присела на табурет, привалившись спиной к стене. Боря, находясь в сильном смущении, и, видимо, мучимый угрызениями, подошёл ко мне и зашептал:

— Ты из парней один остался, кто не попробовал с чужой женой. Ты Ленке нравишься. Веди её в комнату — Паша с камерой там.

Видимо Борю мучила совесть за то, что и он, в том числе, мою поимел, и мне тоже нужно дать того, что остальные парни уже попробовали с моей. Мы пошли в комнату. Я вёл Леночку, и она немного смущаясь очевидного, тихо спросила:

— А как же Боря?

— Он сам хочет увидеть тебя со мной.

Лена стеснялась яркого света не долго, и когда я притянул её на себя, предлагая своей позой самой оседлать друга мужа, она сначала была скованна в своих движениях, но стоило мне шепнуть девушке, что не стоит ей переживать, и что, вероятно, это наша единственная возможность познать друг друга, она отбосила все сомнения, и секс с ней был жарким. Лена упивалось ощущением меня в себе, и время от времени гримассы на женском лице сменяла радостная улыбка. А после она начала оргазмировать. Цепляясь ногтями за мои плечи, она делала несколько конвульсивных движений тазом и начинала завывать, запрокинув голову, а придя в себя, повторяла яростные движения и вновь выла. Но, постепенно, вой ослаб до попискиваний, а в пятый раз она и вовсе лишь чуть пискнув, замерла, а после рухнула ко мне на грудь. Я умудрился подняться на ноги с девушкой, насаженной на член. Она в восторге от ощущения, доставляемого мной, впилась в мои губы поцелуем, и я в ответ, сильнее надавил на её попку рукой, которой поддерживал внизу, испытывая облегчение от толчков оставлявшей меня спермы. Может ли забеременеть моя партнёрша, я в этот момент не думал, да и она, думаю, тоже.

Что было после? Перночевав жаркую тридцатиградусную ночь, На следующий день Ребята попытались было и с Лизой проделать то же, что вчера — с моей, но она согласилась с оговоркой, и приняла только Вовку и Пашу. Тогда её сменила Наташа, и мы попыхтели с ней, но никто не получил особенного удовольствия от хорошо распаханного тела очень опытной женщины. Да оно и понятно — Наташе уже под тридцать. Она старше любого из нас как минимум на два-три года. Оставалась Светлана, но она то ли — боялась, то-ли — стыдилась, и пришлось долго уговаривать её. Кончилось тем, что Света принимала нас всех уже в воскресенье. Когда всё завершилось, вид у неё был недовольный,

и Боря, который оказался последним в очереди, признался мне шёпотом, что ему пришлось почти насиловать её. Оставалась Лена. В Жене Боря пробудил самку. Она не ломаясь, прошла в комнату с Вовкой, и после со всеми остальными. Последним был я. Всё повторилось как под копирку, разве что она была уже заметно растрахана, и из неё текло мне на лобок и мошонку, что не добавляло приятства, да и подустала она довольно сильно. В момент, когда она вновь висела на мне, она уже не предлагала своих зацелованных губ, а тихо, утомлённо прошептала мне на ухо:

— Ты лучше всех.

— После Бори?

— Нет, вообще.

Мне сделалось немного некомфортно на душе: я испугался того, что девушка может влюбиться в меня, как своего любовника, а она, да, приятная, но в моей душе — ноль отклика!

Некоторое время вся наша компашка переваривала произошедшее с нами. Получили и просмотрели копии отснятого Пашей материала. Меня злило, хотя и несколько возбуждало то, с какой самоотдачей, наслаждением моя милая принимает каждого из моих друзей, при этом безо всякого стыда и жеманства. Она просто хотела. Хотела ещё и ещё. Ей нравилось заниматься сексом, и именно это выражало радостное лицо жены.

Когда Боря, как я после узнал, под давлением жены, решил повторить через месяц нашу встречу, Света сослалась на свой календарь и отказалась. Лиза откровенно заявила, что больше таким извращением заниматься не будет. Попробовала разок, и ей — не понравилось. Мы — тоже, не вариант, поскольку меня отправляли на месяц в командировку.

Вернувшись домой, обнял жену, которая была словно не в своей тарелке. Решил не неволить её признаниями, поняв, что при такой тяге к сексу, она наверняка соблазнилась каким-нибудь сальным предложением. Оставил на потом. Но всё шло как обычно, не было никаких новых встреч. И закончилось молчание только к осени, когда скрывать уже было невозможно. Жена сообщила, что пока я был в командировке, она — забеременела. От кого — не знает. А после, словно сговорившись, ко мне зашёл Боря. Сидели, выпивали. Он признался, что его жена тоже, забеременела. После моего отъезда, мою жену Паша уговорил на новую вечеринку без меня. Собрались у Бори дома — Квартира большая, просторная гостиная, родители — на даче. Был он с Леной, Паша с Наташей, и моя жена с Вовкой. Они менялись между собой. Всем нравилось. А через неделю Паша снова принёс камеру. Девки напились, и начали спорить про то, сколько мужиков каждая из них осилит. Чтобы не смущать дам, решили, что будут трахать их втёмную, завязав глаза. Обзвонили и собрали знакомых. Всего было, вместе с ними, шестнадцать рыл. Это его выражение. Когда у каждой дошло до восьми раз, часть мужиков отсеялась и ушла. Вызвонить удалось только троих. Наташа, естественно, победила — двенадцать раз. Твоя — десять и моя — десять. Твоя успокоилась, а моей шлея под хвост попала: решила потягаться с Наташкой. А парней уже — ноль. Ну, я сдуру, возьми и позвони Витьке и Славке. Они её ещё по паре раз трахнули, да так, что Ленка от восторга обкончалась с ними.

— А кто эти парни?

— В том-то и оно. Я так рассуждал: если я на свою старшую сестру дрочил втихаря и мечтал трахнуть, то и её два младших брата — тоже, наверняка хотят. Тем более только недавно из Армии вернулись. Они двойняшки, на три года младше Ленки. Ну, они и согласились. Приборы у них — здоровенные. Моя — улетала просто.

Ну, победила, довольная. Через неделю сама предложила снова втёмную собраться. Витька, Славка, Вовка, Паша один был, Сашка — тоже, ну, и я. Повязал ей глаза. Договорились, что братья Ленкины, с большими — последними будут.

Трахали вшестером пол ночи. Жена довольна. Особенно последние двое ей очень понравились. Договорился, стали они через день приходить — они в доме напротив живут. Первый раз Ленка была в полном восторге: сначала — я, а после — они. По разику и до послезавтра. А во второй раз её так колотило, что я аж испугался за неё. Чувствую, что-то с ней не так, задумчивая стала. Испугался, что заподозрила, но — нет, трахаться с братьями продолжала и даже с ещё большим восторгом. Трахали они её так недели две, а после ленка и говорит:

— Знаешь, всё это хорошо, но я — беременна. Алес! Да и самой стыдно.

— Что стыдно?

— То, мой милый, что собственный муж подложил меня под родных братьев.

— И давно догадалась?

— Со второй встречи. Повязка сбилась. Но стыдно было снять её и всё прекратить. Да и сладко очень с ними.

— И ты с ними восемь раз встречалась уже зная?

— Но ты-то, тоже, не безгрешен!

А после она собрала свои вещички, пока я на работе был, и вернулась к своим, домой.

Хотел было подождать, и пойти прощение вымаливать, а вчера смотрю в окно — она в комнате. Взял бинокль: она с ними в постели. То — с одним, то — с другим. Ну, и махнул рукой. На вот, кассета тебе того вечера. Там же и твою, тоже. Ну, просто, чтобы в курсе был, и разные мысли мозг не разъедали. А я решил на севера завербоваться, и ебись оно всё конём!

Боря вскоре уехал. Моя с Леной вместе с колясками прогуливались. Моя просто в восторге была от того, как Ленины братья сюсюкались с племянницей, даже завидовала, немного.

Прошло три года. Как-то поругались мы на почве моего, не очень нежного отношения к ребёнку, а я возьми и ляпни:

— Они ласковые такие к племяннице потому, что это от кого-то из них Ленка родила!

Моя — офонарела. Через неделю, видимо допыталась у Ленки, сказала только:

— Нормальный здоровый ребёнок! И чего врут про уродцев! Но ты всё же постарайся быть с нашим поласковей. Ребёнку ласка нужна. Я уже боюсь тебя о втором попросить — ты такой бука!

— Замотала уже! Родила бы лучше как Ленка, от своего брата, и была бы ему отцовская ласка!

— Как скажешь, милый!

Жена больше ничего мне не сказала, но улыбнулась такой коварной улыбкой, что у меня по спине холодок прошёл!