Мы с Ленкой смыли пот, Ленка подмылась, со смехом, будто дети малые, балуясь досреблась до меня, помыла.

— Лен, да я сам могу.

— Помолчи, Володь. Он мне радость доставил, а я его хоть так отблагодарить не смогу. Ох, какой хорошенький. Прямо лялечный. Мммм, чмок!

Ленка звонко чмокнула головку, слегка смутилась, замерла, наблюдая мою реакцию. Ну да, не в городе, в деревне. Здесь такое если и делают, то делают будучи уверенными в том, что не обидят словом жёстким. Присела на корточки, не выпуская член из рук, пробормотала еле слышно

— Да плевать, пусть думает, что хочет. Я вот хочу.

Да, сосалка из неё та ещё. Она так, наверное, мамкину сиську сосала. Никакой фантазии. Ну да это я, сволочь циничная, избалован городскими дамами, теми ещё хуесосками.

Оторвавшись от сосания, Ленка приподняла голову

— А почему не встаёт?

— В смысле?

— Ну, когда сосут, у мужиков всегда встаёт.

— Лен, а сколько раз ты меня сегодня выдоила?

Засмеялась. Встала на ноги, с сожалением отпустила так и не вставший член

— Не помню, Володь. Много, наверное. Ты уж прости, дорвалась до халявы.

Вообще с развитием телевидения, сотовой связи, интернета, говор селя сменился очень резко. Если ещё моя бабушка разговаривала в сельской манере, то у матери такие слова прорывались лишь изредка. А сейчас уже и не встретишь человека, разговаривающего в стиле кантри. Вот и у Ленки слово халява выскочило так обыденно.

Решили посидеть в предбаннике. Просто посидеть. А чего ради просто так сидеть, коли у нас на столе осталось недоделанное дело. О как завернул! Что-то типа масла масляного. Плевать. Я теперь селянин, мне можно. Ленка, вспомнив о недопитой бутылке, не стесняясь наготы и не обращая внимания на то, что её кто-то увидит, сбегала домой и принесла початую бутылку, стаканы и тарелку с нарезкой, смешав в кучу и колбасу, и сало и овощи. И вообще все, что на столе было, отложив на тарелку всего по немногу. Выпили, зажевали.

— Володь, хороший ты мужик, сердечный. Я вот думала, лягу с тобой, дам, а ты потом на меня, как на шмару какую смотреть станешь. А ты нет. Ты не думай, я не блядь какая. Нету у нас мужиков, с кем можно душеньку потешить. А тут ты. Вот и решила оторваться, а там будь что будет.

— Лен, Лёнька же дома ночевал.

— Ой, Лёнька твой. Не говори мне про него. Он вечером выпил, а ему пару капель за глаза. Потыкался куда-то меж ног. Попал, не попал, его мало волнует. Спустил на ляжку да захрапел. Лёнька! Да кабы смог бабу утешить, стала бы я перед тобой ноги раздвигать. Боялась ещё, вдруг ты пошлёшь куда подальше, сраму-то было бы.

— Что, всё так серьёзно?

— Да у него встаёт по большим праздникам. Как в анекдоте, что девки рассказывали. Мужик, значит, один, говорит: Секс - это как Новый год. Только Новый год чаще. Вот и у Лёньки так же. Раз в год по обещанию. Жалко, не получится у нас ничего.

— В смысле не получится? Получилось же.

— Да не про то я. Не сможем мы часто видеться. Это ладно сёдни работали, так кто слово скажет. А как я просто приду да останусь? Деревня всё видит, всё знает.

— Лёньке донесут?

— Да мне на него...Лёнька, коли в настроении, так поставь ему бутылку, он сам с меня трусы стянет и под тебя подложит. Нет. Шепотки пойдут, разговоры, сплетни разные. И всё от зависти. Думаешь ты вот такой красивый приехал, поселился и всё? Нееет, не всё. Ой, чегой-то я разболталась. Давай ещё по капельке.

— Давай.

Пристал к Ленке с расспросами

— Лен, а что такого страшного, что я здесь поселился?

— Да ничего. - Махнула рукой, будто отгоняя мошку. - Страшного ничего нет. Только ты попал в расклады здешних кумушек. Баб знаешь сколько одиноких? Нет? Не знаешь? Так полно. Половина деревни точно. Это тебя пока не трогают, присматриваются. А скоро начнут походы устраивать. Не успеешь оглянуться, как окрутят. А я мужняя, мне не положено с двумя мужиками, когда у других и одного нет.

— Да, ложно тут у вас всё.

— И не говори. - Ленка вновь махнула рукой. - Да я сегодня оторвалась, надолго хватит. Да ещё вся ночь впереди моя. Не прогонишь?

— Не прогоню. И никогда перед тобой двери не закрою.

— Говорю же, сердечный ты человек.

— Лен, а вот скажи мне, только не обижайся.

— Спрашивай.

— Лен, вот сегодня ты на двор вышла, присела и будто меня не видишь. А потом ещё девчонки без трусов и тоже вроде как в порядке вещей. Это у вас в деревне мода такая?

Ленка хохотала, держась за живот, икая от смеха, задыхаясь, пыталась что-то сказать. Не получалось. Лишь ковш холодной воды прекратил истерику. Всё ещё подхихикивая, икая, пила из ковша, проливая воду на грудь и та стекала по титькам и меж ними, тонкой струйкой сбегала на живот, на плотно сжатые бёдра, сидящей на лавке Ленки. Успокоилась.

— Володь, слово дай, что не обидишься.

— На что?

— Нет, ты слово дай.

— Честно не обижусь.

— Володь, соблазняли мы тебя. Девчонки мои, зассышки, предложили, а я, дура старая, их поддержала. Мы трусы-то у тебя в доме сняли. Неужто по деревне без трусов шастать? Это Катька всё, зараза. Говорит, что у военных что-то там с радиацией, вот они и не могут ничего, как мужчины. А у тебя, прости, Володь, стоял так, что девки мои едва к тебе на хуй не заскочили сами. Сейчас, поди, сердятся на мать, что опередила.

— Лен, не понял. Это что, они хотят со мной?

— А с кем ещё?

— Так они же мелкие.

— Да какие ж они мелкие? Девки взрослые, самостоятельные. Это они у меня здесь на каникулах, а так они в городе учатся. Студентки, блин!

— Лен, а они это, Лёньке не расскажут?

— А ты никак Лёньку испугался?

И смотрит, провокаторша. Так вот вечно подзюкивают мужиков, чтобы они рогами стучали друг в друга, олени хреновы, а сами в сторонке стоят, смотрят, ждут, кто победит.

— Лен, я таким, как Лёнька, пятерым головёнки откручу не напрягаясь. Тебе же с ним жить.

— Нет, не расскажут девчушки. Он же им не родной. Он у меня второй. Меня с двумя хвостами взял, как своих девчонок вырастил. У него-то детишек быть не может. Молодым ещё по пьянке отморозил всё. Нет, девчата всё одно за мать.

— Лен, а если ни начнут делать попытки...

Ленка перебила

— Никак на молоденькое мяско потянуло?

— Леееен...

— Прости, дуру. Станут приставать, так продери. Девки же живые, хочется. А до учёбы ещё далеко, больше месяца. м что, кунки свои самим теребить? И тебе развлечение. И никто ничего не скажет. Молодайки своё ищут. Можешь их хоть по одной, хоть хором. Ты мужик здоровый, потянешь.

С улицы раздался голосок Аньки

— Мам, вы где?

— Тута я, в бане.

Не успел прикрыться, в предбанник заглянули обе любопытные мордочки - Катька с Анькой. Мигом всё осмотрели, оценили, улыбнулись, поняв, чем мы тут занимаемся. А как расценить, когда мужик с бабой голышом сидят, да ещё перед ними стопочки, закусочка. Ясно чем. И попробуй доказать обратное.

— Ну чего вас, мокрощелки?

— Так мы корову подоили. Вот. Дядя Володя молока парного просил. Так вот мы привезли.

И личики у обеих просто икону пиши - такие честные. Зуб даю, вначале стояли, подслушивали. И вот же сучки, опять обе без трусов.

— Ну принесли, так принесли. Где оставили?

— Так мы в дом, а там нет никого. Мы давай искать, а вы тут. Мылись, что ли? - Катька с невинной рожей спрашивает мать. - Или что?

— Парились. Принесли и ладно. Всё, ступайте. Я позже подойду, дело ещё у меня.

Млять! Млять! И ещё три раза млять! Мать своим дочерям в открытую говорит, что она остаётся у мужика, потому что не доеблась. А те с пониманием относятся к этому. И даже не улыбнутся. Ясно, что не просто лыбиться, ржать будут потом, как отойдут подальше. А я, застигнутый в голом виде, как-то растерялся, что совсем не красит воина запаса, так и просидел не сделав попытки прикрыться. Вначале растерялся, а потом это выглядело бы уже глупостью. Да ладно, что они там не видели? Студентки, живут в общаге. Дальше рассказывать? Они ещё и меня, и Ленку уму-разуму в этом деле поучат.

Девчата убрали свои любопытные мордашки, скрывшись за дверью.

— Мандавошки мелкие! - Ленка вынесла вердикт. - Молочка они принесли. О, Володь, придумала. Буду тебе молоко носить. Молочница я. А что задержалась чуток, так рассчитываешься ты со мной за молоко. Своей сметанкой. Ха-ха-ха!

Во дворе что-то зазвенело. Выглянул. Девчата седлали своего железного скакуна - велосипед.

Точно мандавошки хитрозадые. Когда подъехали, их и не слушно было. Крались, разведчицы хреновы. А теперь-то чего скрываться. Мать с соседом ничем грешным не занимаются, просто сидят, водку потребляют. А что голые, так кто в бане одетым сидеть будет. Жарко же, вспотеешь. И что не получилось подсмотреть, как дядя Вова мамку пялит, так ничего страшного, будет ещё время и возможность. А может и самих напялит. Чем они хуже матери? Хихикая, перемывая косточки соседу и матери, поехали домой.

Отправив девчат домой, Ленка разлила по стаканчикам водку. Немного, чтобы не сидеть с пустыми стаканами, но и чтобы не захмелеть особо. Так, для бодрости и для поддержания разговора. Вспомнил о животрепещущей проблеме.

— Лен, скажи, у вас здесь есть мужики, что возьмутся за шабашку?

— А делать что? - Ленка хрустит огурчиком. - Мужики есть, смотря на что.

— Строить в основном. Работы много, времени мало. Везти из города чурок не хочу.

— Та Лёньку моего можно.

— Лен, извини, но при первом знакомстве он мне что-то...Как бы это скромнее сказать?

— Да не думай ты про него, что алкаш. Это у него вид такой. Зато у него руки золотые. Ты к нам загляни...Эй, не туда загляни, куда смотришь. Хотя, можешь и туда, я не против. Ты к нам во двор загляни, посмотришь и оценишь его работу.

— Лен, так он же работает.

— Где? На лесу? Да там хачики хозяева. Дурят мужиков. Те считай задаром работают. Если будешь платить, так мужики тебе всё, что хочешь, сделают. Там есть ещё парочка. Серьёзные.

— Пить не будут?

— А ты не наливай. Они же не могут отказать заказчику. Вечером выставил бутылочку и харэ. А то утром похмелье будет.

— Тогда ещё вопрос. Лен, ты, а может девчонки, возьмётесь готовить на ораву?

— А чо не взяться. Могу сама, могут и зассышки мои.

— Лен, вот ты всё их то мокрощелками, то зассыхами катаешь. Не обижаются?

— Нет. Нормальные у меня девки выросли, понятливые. И послушные, работящие.

— Ты будто их мне сватаешь.

— А чо. Взял бы двух сразу?

— Почему двух?

— Иначе передерутся. Они же с детства всё пополам привыкли. Ты это, Володь, если решишь с кем из них, так знай, что вторая тут же появится.

Млять, вот же нравы! Мать советует, как лучше обиходить её дочерей.А может так и надо? Кто ещё, кроме матери, поможет своим детишкам? Кто позаботится о них?

— Ладно, с этим решили. Лен, а теперь как бы с Лёнькой связаться?

— А чего связываться? Если срочно, то девчонок завтра пошлю. А нет, так в субботу они дома будут, мужики-то. Вот и договаривайся с ними со всеми сразу.

Встал, на двор захотел. Ленка за мной. Снова спраляли нужду рядышком. Зашли в предбанник. Обнял Ленку, целуемся. Она вдруг за шею ухватилась, подпрыгнула и повисла на мне, еле успел за бёдра схватить.

— Сдурела? Уронишь.

Смеётся

— Крепко держи. Ты сильный, удержишь. Может тёщу будущую держишь на руках. Аюшки мне! Мама опробовала зятька, решила - Годен! - и дочкам передала в пользование. Володь, пока не передала, ты меня посади на колышек, что мне в зад упирается. Посидеть хочу.

Медленно опускаю Ленку.

— Не попал! Вторая попытка. Опять не попал. Третья попытка. Зачёт! В яблочко! Снайпер мой. Мммм

Присосалась губами, вытягивает воздух, не отрываясь и не давая вздохнуть. Оторвалась.

— Володь, может в дом пойдём, на кровать?

— Пошли.

Обнимаясь, целуясь едва ли не на каждом шагу, будто молодожёны, добрались до кровати. И та жалобно заскрипела, застонала радикулитными суставами, наполняя комнату своими стонами. Вскоре стоны сменились более радостными звуками и кровать начала подпевать в такт гостье-крикунье, радуясь за хозяина. И не возмущалась, что любовники, с небольшими перерывами, не давали ей, старой, покоя до самого утра. А утром, когда гостья тихонечко встала с неё, не скрипнула ни одним суставчиком, чтобы не тревожить сладкий сон хозяина. Гостья тихонечко, как мышка, накинула на голое тело платье, не стала искать остальную одежду. Наклонилась и легонько прикоснулась губами к губам хозяина. И кровать порадовалась за него, когда его губы расцвели счастливой улыбкой. Дом проводил гостью, не скрипнув ни одной половицей, не скрипнув дверными петлями. А когда та, легкими шагами, будто тень, покинула дом, за печкой то ли мышь зашебуршилась, то ли старый домовой зашуршал, легонько вздохнув, радуясь, что дом не брошен, что его не покинули люди, что есть где жить и о ком заботиться. И лёгкие, прозрачные, цветные образы поплыли по комнате, навевая хозяину утренний, самый крепкий и самый сладкий сон.