Запахи ванили и свежеиспеченной сдобы заполняли воздух и меняли реальность на новую. Пыль на мебели, беспорядок уходили в тень, уменьшались, становились неважной чепухой. Отрезанный на пробу кусок пирога лежал на блюдце, остывая, я уже отщипнул несколько горячих крошек и раскатывал во рту. Сейчас заварится чай и что может быть лучше свежего, еще теплого, с зажаристой корочкой. .. м-мм.

По кухне протянулся сквозняк, грохот газонокосилки соседа стал неприятно громким, я обернулся посмотреть, кто пришел. Молодая женщина замерла у двери и с любопытством глазела по сторонам.

— Маша, радость наша, пропел я, как ты вовремя. Наверное, подглядывала, чтобы с точностью до минуты.

Маша лет на тридцать моложе меня, живет на соседней улице, а у наших огородов общая ограда с одной стороны. Раскланиваемся, мило общаемся о погоде во время сбора колорадских жуков и других огородных дел. Она девушка видная, стройная и натуральная блондинка. Грешен, глаз не отводил, рассматривал все не скрытое микрокупальником, когда она в позе зю, в полуметре от меня, боролась с очередным осотом.

— Здравствуйте, Павел Кириллович, извините, что без предупреждения, зашла спросить. ..

— Потом, все потом, замахал я руками, присаживайся красавица, пирог поспел, а пробовать такое чудо в хорошей компании это двойное удовольствие, скажу я тебе.

Убираю с дивана совсем не нужные там сковородки (вообще они в духовке хранятся, но она была занята выпечкой), другой хлам и место для девицы готово.

— Присаживайся, вместе попробуем, а после чая все становится проще. Расставляю посуду и наблюдаю, как девушка осторожно опустилась в продавленную диванную ямку и удивляется, что все осталось целым. Э-ээ, милая, думаю я, тебя еще на свете не было, а я тут такие тела валял, тебе не чета, если на весах сравнивать и, ничего страшного, умели раньше мебель делать.

— Спасибо, Павел Кириллович, очень вкусно, Маша деликатно жует маленький кусочек и по немногу впечатляется. Второй откушенный кусок крупнее первого, жуется быстрее и такой комплимент мне нравится больше.

Очень приятное зрелище открывается мне. Молодая женщина сидит на низком, продавленном до пола, диване. Короткое платье сбилось выше бедер, круглые загорелые колени маячат совсем близко. Когда наклоняется к столу, открывается глубокая ложбинка, а грудь, не сдерживаемая бюстгальтером, натягивает ткань тонкого ситцевого платья. Так все это у нее волнительно колышется и переливается, так бы и погладил, где вы мои улетевшие годочки.

— Я, Павел Кириллович, по поводу слив и яблок. Урожай, сами знаете, какой в этом году, много народилось, девать некуда, а Вы в прошлом году обещали помочь переработать.

Киваю головой в знак согласия. Много лет беру у желающих урожай на переработку, перегоняю на самогон. Половина урожая моя, то, что получается из другой половины, возвращаю в бутылках с напитком, градусов в котором не менее сорока. Некоторые хотят покрепче, до шестидесяти доходит.

— Всегда пожалуйста, приносите, а что заказать хочешь, он ведь разный бывает, на травах, кальвадос, сливовица или по особому заказу?

Маша мнется и морщит лоб.

— Я пробовала в прошлом году на свадьбе у подруги, очень понравилось, прозрачный, как вода, яблоком пахнет, смеется, что-то вспомнив, сидела и пила, ножки совсем не шли, а пить так вкусно было.

— Хм-хм, задумываюсь я, нет никаких проблем, сейчас все определим старым дедовским способом имеющим глубокие научные корни.

Достаю из шкафа четыре рюмки и наливаю в каждую разные виды своей продукции. Больше ста грамм в каждой точно будет.

Маше любопытно, блестят ее глаза, но молчит, сдерживается, ждет моих объяснений.

— Пьешь, не закусываешь, минуту после каждой перерыв делаешь, можешь глоток холодной воды сделать. А потом тест проведем на сродство к наиболее подходящему продукту.

Маша смотрит на рюмки с сомнением.

— Я же пьяная буду, хихикает, как домой пойду, кто потащит?

А, ничего страшного, машу я рукой, сама говорила, что голова ясная остается, а идти тебе недалеко.

— Тогда и себе налейте.

— Да без проблем, еще четыре полные рюмки появляются на столе.

Пьем снова чай после всего выпитого. Бьет, ох бьет мой самогонище по голове, что бы там Маша не говорила. Она ставит блюдце на стол неуверенным, излишне резким движением.

— А в чем тест? Мы его провели? И что он показал?

— Сейчас, Машенька, сосредоточься и вспомни, в какой рюмке напиток был самый вкусный.

— Во второй, Маша сильно морщит лоб, помогая себе думать, и в третьей. .. тоже.

— Тогда надо выпить еще, самого вкусного должно быть выпито двойная доза. Наливаю еще одну рюмку и смотрю как содержимое исчезает в Маше.

— И что, в чем смысл? Рюмку Маша ставит на стол, как молотком бьет. Аж посуда прыгает.

— Приляг, мягко заставляю Машу лечь на диван. Она не сопротивляется, я пристраиваюсь рядом и начинаю шептать медленно, монотонно и спокойно.

— Сейчас напитки усваиваться начнут. Самый, тебе подходящий, усваивается лучше всего. Его печень первым обрабатывает и на теле появляется его аромат. Сейчас точно определю, где и каким пахнет.

Скидываю с ее плеч бретельки платья и круглые, белые сиськи получают свободу. Утыкаюсь носом, губами ловлю торчащий как фига сосок. Целую его и ласкаю языком.

— И чего там, чем пахнет, Маша сейчас сильно пьяная, говорит с трудом, глаза закрыты, иногда она открывает их на мгновение, мелькает в глубине зрачок и снова обратно в темноту, трудно ей смотреть на мир.

— Надо везде проверить, я переползаю носом и ртом на другую сиську, а первую мну и ласкаю рукой.

— Стой, подожди, Маша сильно отталкивает меня, садиться и смотрит перед собой. Как интересно, неужели бунт во время теста, это неправильно, тест должен быть проведен.

— Везде проверить надо, везде и всюду, тща. ..тщател. ... Последнее слово выговорить у Маши не получается. Да ей похоже плевать на дикцию, главное дело сделать. Маша выгибается и стягивает с себя трусы. Смотреть, как пьяная женщина снимает трусы очень интересно, она искренна и правдива в своих усилиях. И что стоит пауза, когда с одной ноги они уже сняты, и надо, сидя сгорбившись и держась рукой за неснятое, накопить сил и завершить процесс.

— Вот, проверяй, Маша лежит как-то наискосок, платье прикрывает пупок и ничего более. Влажная пизда открыта для всестороннего теста. Я раздеваюсь и сомнением смотрю на Машину позу. А садись, милая, как сидела, в диванную ямку, а ножки твои поднимем, а сам я встану на колени. Мелькает мысль, что надо иногда подметать в доме, а то коленям больно от мусора. Впрочем, это такие мелочи, по сравнению с моментом, когда заталкиваешь член в совершенно неизведанную и незнакомую пизду.

Поддерживаемый опытной рукой член благополучно влез по самые яйца и стал совершать свое вечное движение в своем истинном предназначении. Я когда ебусь, меня на пафос пробивает.

Маша что-то пробормотала и стала пытаться подмахивать. Неудобно тебе, милая, в такой позе, давай поднимемся и повернешься ко мне спинкой. Коленками на диване тебе, всяко, будет мягче, чем мне на полу. Вот, теперь, не сдерживаясь, можешь бормотать междометия, колыхаться своими отвисшими сиськами, шлепаться жопой об меня.

— Ой, ой, давай еще. .. ой, хорошо, ой счас уссусь.

— Чего??? Ты в туалет хочешь? Я от удивления, аж ебать ее прекратил. Стою в хуем в ее пизде и интересуюсь, а не хочет ли девочка пи-пи.

— Нет, не надо в туалет, мне когда очень хорошо, то ссать хочется, и она двинула попой назад, намекая, чтобы я не отвлекался.

Ну, тогда получай. Ебу ее из всех сил, почти до конца вытаскиваю и тут же с силой на полную длину обратно. От избытка впечатлений шлепаю ладонью по заднице. Красный отпечаток хорошо виден на белой коже.

— А-аа, орет Маша, перестает подмахивать и начинает беспорядочно дергаться. Ох, ведь на самом деле сейчас уссыться, беспокоюсь я о своем антикварном диване.

Чувствую, что мне пора, вынимаю своего красавца и отгибаю вниз. Сперма летит на пол, а, плевать, все равно уже решил уборку сделать при случае.

Нам хорошо, ну мне точно, готов ответить за свои слова.

Маша свернулась калачиком и кажется задремала. Голова лежит на моих бедрах, я чувствую ее дыхание. Это, знаете ли, возбуждает, когда на член голая баба дышит.

— Машенька, может еще рюмочку, нежно глажу по волосам, голому плечу. Открываются совершенно трезвые глаза и хриплый голос провозглашает – хочу сама тест сделать. Ее рука сгребает моего хилого червячка и отправляет себе в рот.

— О-оо, вот, что значит, благоприятные условия для организма. Как быстро растет, если его окружают нежность рта и ласка жадного языка. Вот он уже заматерел, не помещается во рту, стал красным и мокрым.

Тянусь к ее попе, нахожу на ощупь дырочку и пальчиком туда. Мой хуй вылетает из ее рта, она тяжело дышит, но находит силы сказать, что туда можно только мужу. И близким друзьям.

— Правильно, там не проходной двор, соглашаюсь я. Давай проверим, если влезет легко, то я твой близкий друг.

— А если не полезет, то и нечего лезть, соглашается она с моей железной логикой и становится раком.

Надо ли говорить, что я оказался ее близким другом. Вот так вот неожиданно, жили-жили просто соседями, а тут бац и я уже близкий друг. Настолько близкий и хороший, что она мне диван от радости обоссала.

А еще, на старости лет, я узнал, что такое хламидиоз. В принципе, ерунда, но я сильно паниковал пока по врачам бегал и писать было больно.

Зато теперь, у меня пачка презервативов всегда в запасе и бутылка мирамистина.

Маша заходит время от времени. Но я с ней строг. Ебаться соглашаюсь только в гондоне.