Глава 3
МУЗЕЙ
«Ненасытная, к тому же и любопытная Психея не сводит глаз с мужниного оружия, осматривает и ощупывает его, вынимает из колчана, кончиком пальца пробует острие, ..»
(Сказка об Амуре и Психее.
Апулей, «Метаморфозы или Золотой осёл», II в н. э. Перевод М. Кузмина, 1929. Кн. 5, § 23.)
Осознание того, что сегодня суббота, к Вике пришло не сразу.
На часах светилось 7: 35, будильник уже проспала. Первыми чувствами были досада и обида на бессилие против природы, невероятно трудным представлялось встать, собраться и тащиться на работу. Голова раскалывалась, во рту — как в хлеву. Вика с отвращением представила мерзкую слякоть на улице, грязную толпу в метро… На машине с таким «послевкусием» — лакомый пряник для первого же ГАИшника.
«Когда же мы разошлись вчера? И что это было?..»
И тут, как молния:
«Пятница! Сегодня суббота, уффф…»
Она облегчённо закрыла глаза и свободно откинулась на подушки, раскинув руки. На лице мелькнула блаженная улыбка. Ну, слава Богу! Только пол-восьмого, можно ещё часика два поваляться…
«А Сашка где?!» — Мелькнула новая мысль.
Девушка открыла глаза, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд на белом потолке, и прислушалась. В квартире было тихо, ни шороха.
«А! Дрыхнет же. У него ведь тоже суббота!»
Она поводила руками слева-справа по постели, скосила глаза. Нет, понятно было, что спала сегодня одна. Не пустила его, хоть и напилась. Хорошая девочка, молодец! И тут…
В глазах аж потемнело! Виски сжало, как обручем.
— Ууу!.. — Разнёсся протяжный стон по всей квартире.
Испугавшись разбудить парня, она зажала рот рукой. Ей отчётливо вспомнился грязный подъезд, горячий мужской дух, болезненное ощущение спиной неровностей шершавого ствола, жалкие джинсы в луже, голая задница и любопытный нос таксы.
— Ммм… — Промычала она сдавленно, закусив ладонь.
За стенкой по-прежнему было тихо — ни скрипа, ни шороха.
Вика попыталась сосредоточиться, привести мысли в порядок и вспомнить. Они были в сауне, там пили пиво, потом поехали в ресторан. Сашки не было, он обиделся, напился, нахамил и свалил. Она была с Виктором. Нет, сначала с Игорем, но потом получилось как-то так, что с Виктором. Он, кажется, за ней ухлёстывал. Пили всё подряд — вино, коктейли какие-то, текилу. Это он грамотно её укатал. И всего добился, она отдалась, как сопливая школьница байкеру, прямо в подъезде, на ходу.
Она откинула одеяло, провела обеими руками по телу, сжала ладонями упругие груди сквозь ночнушку. Опустила руку под подол, погладила мягкую шёрстку, пощупала горячую размягчённую плоть — там было слегка влажно. В голове всплыло следующее воспоминание — она ласкает себя в ванне, доводя до оргазма фантазиями о мужских ласках. О Витиных, не о Сашкиных! О его объятиях, поцелуях и крепком горячем мужском органе!
— Ох-хо-хо… — Девушка подняла вверх прямую ногу, вытянула носок, и полюбовалась видом снизу, поглаживая бедро обеими руками.
На душе почему-то отлегло. Красивые у неё ножки! И грудка приятная. Она опять сжала груди, чувствуя, как набухают слегка соски. Внизу приятно защемило, прося ласки. Вика пощупала раскрытые губки, прижала ноющую головку через капюшон. Витя, вообще-то ничего, импозантный кавалер. Как он сладко целуется!
«Так! Надо встать. Что там Сашка? Хватит ему дрыхнуть!»
Она поднялась, накинула халат, по шуровала на полке в поисках трусиков, но потом решила, что походит пока так, без белья — лёгкое томное возбуждение просило какого-то продолжения. Голова вроде начинала проходить, вот только во рту по-прежнему оставалось противно.
И запершись в ванной, женщина занялась утренним туалетом.
Первое, что она услышала, выходя через час свежей, ухоженной, причёсанной, молодой и энергичной, это звук надрывавшегося телефона. Такая ситуация почему-то всегда вызывает переполох у любой женщины. Вика бросилась в комнату — нет, не туда; на кухню — нет; в коридор, в прихожую — вон он в сумочке!
Это был Виктор. Вика растерялась. Она не знала, что ответить. Стояла, тупо глядя в пульсирующий экран, и зажимала пальцем динамик сбоку, чтобы заглушить рвущие душу звуки. Девять утра… Чего ему надо?
Наконец, звонок затих. Она сунула телефон обратно в сумочку и пошла на кухню. Но он блямкнул опять. Она вернулась и взяла его с собой. На кухне было чисто, как в нежилом доме. Только её чашка из-под кофе стояла в раковине со вчерашнего утра.
Виктор в вотсапе написал:
«Привет! Как спалось? С добрым утром!»
Да, .. после вчерашнего он мог вообразить себе, что угодно.
«Сплю.» — Отписала Виктория и выключила телефон.
Огляделась по сторонам и пошла в Сашкину комнату.
Но там оказалось пусто! Диван сложен, постели нет. Она вышла в прихожую и теперь уже внимательным взглядом обнаружила отсутствие обуви и верхней одежды. Куда это он в такую рань? Ушёл, пока она была в ванной? Или? Нееет!.. Неужели не ночевал? Он же был вечером! Заходил к ней… Или нет?
Она растерянно помотала головой, пытаясь собраться с мыслями. Вернулась на кухню, села, взяла телефон. Увидела, что он выключен. Включать не хотелось. Чего это она должна ему звонить? Пусть сам звонит. Она отложила телефон и включила чайник. Через несколько секунд кухня наполнилась уютными шкворчанием нагревающейся воды.
Виктория сидела на табурете за столом, аккуратно отхлёбывала из чашки горячий кофе, смотрела в окно на хмурое утро и перебирала в голове эпизоды вчерашнего дня. Какие-то моменты вызывали в ней чувство стыда, их хотелось забыть, как будто не было, но она заставляла себя упорно вспоминать.
Как она заголялась перед всеми, демонстрируя пятна на коже. Как Сашка бесстыдно тряс перед ней своими чреслами. И перед Виктором! Как в ресторане тёрлась, танцуя пьяненькая с мужиками. Как неумело отдавалась полузнакомому парню на улице, заголяя задницу под дождём. Как осуждающе смотрел на них сосед с собакой…
«Нет, был же Сашка!» — Она опять тряхнула головой, оборачиваясь на дверь. — «Заходил в ванную, когда я пришла без штанов.»
Она встала, прошла в ту комнату. Было не понятно. Когда он уехал? Утром? Рано? Ночью? Сашка помогал Виктории с ипотекой за квартиру, и эта комната негласно считалась его. Как бы в преддверии единения в общей спальне, когда они решат пожениться. Когда они решат…
Когда она решит! Он-то давно всё уже решил. И сделал.
Ну, не любила она его! С ним хорошо, удобно, как с братом. Родственник. Сожитель… Не лежала у неё душа, как только речь заходила о свадьбе. Впрочем… А что ей ещё нужно? Живёт, как у Христа за пазухой. Всё у неё есть. Квартира есть. Машина есть. Работа есть. Мужик есть. Красота есть! Молодость уходит, ну и… Живи в удовольствие! Давно надо было соглашаться.
«Куда же он всё-таки делся?»
Она открыла шкаф, потрогала вещи. Подошла к столу, подняла крышку ноутбука. Экран засветился, приглашая ввести пароль. Она ткнула «ввод» — нет, так не пройдёт. Пароли он с ней не обсуждал. Да и вообще… А что он с ней обсуждал? Что она знает? Вот где он сейчас может быть, почему ушёл? Ничего ведь не сказал и не звонит!
«Стоп! А как?» — Вика аж вздрогнула от осенившего её откровения. — «Телефон-то выключен! Вот блондинка, блин!»
Она бросилась на кухню, включила телефон и уселась, с нетерпением вглядываясь в экран.
Телефон включился, загрузился и… затих. Никаких звонков, никаких сообщений не последовало.
Она допила холодный кофе и набрала номер.
— У-лю-лю… Аппарат абонента выключен или находится…
— О-па! Вот это да! — Теперь уже любопытство её разыгралось не на шутку.
Она ведь и вправду не любила парня, и по большому счёту ей было всё равно, где он и что с ним. Но сейчас в душе поднималась досада, обида и злость:
«Что за дела?! Как он мог?»
Она давно привыкла к нему, как к собственности. Это её парень, он всегда, когда нужно, под рукой и делает всё, что нужно. А что сейчас нужно? Ну, .. Должен быть здесь! Она с утра навела марафет, вышла похвастаться своей красотой, а его нет. Как же так? Ничего не сказал и ушёл… А почему, собственно? Что ему не так? Что он вчера бухтел? Нажрался, как свинья, матерился, как сапожник. Что это на него нашло? Кто вообще ему дал право так с ней разговаривать? И так вести себя на людях. Козёл!
Она открыла вотсап и написала Виктору:
«Привет! Нормально. Как сам?»
«Привет!"— Тут же откликнулся он. — «Проснулась? Пойдём на выставку?»
«Кудааа?!»
Телефон зазвонил — Виктору надоело писать.
— Алло!
— Привет, Виктория! У меня два билета в Пушкинский на одиннадцать. Я тебе звонил, ты трубку не берёшь. Пошли! Ещё успеем. Там импрессионисты со всего мира, билеты за месяц разбирают.
— Ты вчера сказать не мог?
— Хотел, а потом забыл. Мы так… расстались скомкано.
— Ну, куда сейчас? Я не могу…
— Пойдём! Ну, пожалуйста! Это супер-выставка. Не попасть.
Виктория аж телефон от уха отодвинула — настолько он жарко в него кричал.
— Собирайся! Ты же встала уже? Сколько тебе надо? Давай, через час на Кропоткинской. Я бы заехал за тобой, но там машину некуда ставить, поэтому пешком.
— Ну, .. я не знаю…
Это был сигнал. Почуяв нерешительность в голосе, Виктор моментально её уговорил и довольный повесил трубку.
«А что, собственно?» — Спросила себя Вика. — «Я, как знала с утра, давно собралась. Одеться, и можно ехать.»
Она вернулась в спальню, скинула халат. Поддёрнула перед зеркалом подол ночнушки и повертела попой, любуясь своими ножками. Потом стянула рубашку совсем, полюбоваться гудками, которые красиво ложились на ладошки. Первым делом она надела чёрные чулки с широкими резинками и зарылась в гардероб в поисках подходящей юбки.
— Я ему покажу, какие бывают ножки!..
Надо сказать, что произведённый эффект превзошёл все её ожидания. Виктор видел Викторию на пикнике, на работе, видел почти голой в бане, даже без штанов на улице. Но такой дамы он никак не ожидал встретить в музее субботним утром. При встрече в метро он попытался обнять, потянулся губами поцеловать, но девушка мазнула слегка щекой по щеке и отстранилась. Они чинно прошествовали под руку до музея, а когда сдали в гардероб верхнюю одежду, у парня отвисла челюсть. Перед ним стояла элегантная дорогая модель прямо с подиума. Подниматься по шикарной парадной лестнице Пушкинского с шикарной дамой, приотстав на ступеньку, было невероятно приятно и гордо. Жаль, что он не сообразил смокинг с утра надеть.
Выставка, конечно, была великолепна, и Виктории, кажется, здорово понравилась, но вот Виктор по сути всё время находился в трансе под магией неземной красоты своей спутницы. А они пробродили там без малого два часа, пока Вика не пожаловалась, что устала. Не от каблуков и лестниц, а от впечатлений. Они вышли на улицу и пошли по бульвару, живо обсуждая, почему Ренуара называют импрессионистом, а Коровина реалистом. Сошлись во мнении, что по кучкам — Пьер-Огюст тусовался с парижскими коммунарами, а Константин с русскими передвижниками.
— А поехали ко мне! — Невинно предложил Виктор, не прерывая разговора.
— Зачем? — Наивно спросила дама.
— У меня есть бутылка Пино Гриджио из Венетто и Темпранильо из Риохи.
— Я хочу кофе.
— Растворимый. — Виктор крепко ругнулся в душе от досады, что так до сих пор и не купил машинку Nespresso! — Ну, зайдём куда-нибудь, выпьем, а потом поедем ко мне.
Они шли, разглядывая фасады домов. Дождя не было, но было хмуро и сыро. И бульвар, который в тёплую солнечную погоду выглядел бы наверняка радостно и нарядно, сейчас был мрачным и давящим.
— А пошли в кино? — Вдруг остановилась Виктория и потянула спутника за руку.
— На что? — Обернулся Виктор.
— Какая разница? Что будет.
— Надо ехать куда-то… Где тут кинотеатр? Тут на Гоголевском вон и кафе-то никаких нет, кофе попить.
— Сейчас до Арбата дойдём, там всё есть. — Потянула спутница его вперёд.
— Кино? Не помню. Театр — да.
— Не на Старом, так на Новом.
— Далеко! Ты говорила, что устала.
— Да нет, не далеко. Вон уже Сивцев вражек.
— А ты откуда знаешь? Бывала тут?
— Я много где бывала. — Вика игриво ткнула кавалера локтем в бок. — Я же водитель! Ты давно ездишь? Я с детства.
— Водитель… Скорее жокей! — Отшутился Виктор. — Чего так больно локтями в бок тычешься?
— Тычок локтем — точно, вот что я хочу! — Воскликнула Виктория и попыталась ускорить шаг, устремляясь вперёд. — Надж — знаешь такое слово? Nudge. Пинок, тычок. Традиционный американский коктейль — горячий кофе с алкоголем, кофе-надж.
— Не знаю. Таких много — айриш кофе, по-ямайски, с виски, с ромом. По-французски с коньяком.
— Нееет! Это специальный коктейль. Как они его позиционируют, особенно хорош в промозглую сырую зимнюю погоду. У нас сейчас как раз их зимняя погода. Вон, на Арбате зайдём — здесь точно должны знать coffee-nudge.
Они зашли в Шоколадницу. И действительно, в меню был такой коктейль. И рецепт нетривиальный, коньяк тоже входит. Виктору понравился.
Пока они шли рука об руку по улице, Виктор особенно не заморачивался и чувствовал себя в своей тарелке. Но стоило девушке раздеться, как вид попки, туго обтянутой узкой юбкой, изящной талии, стройных ножек в разрезе лишал его дара речи и превращал в тупого зомби, обуреваемого единственной мыслью. Это он ещё не знал, что это не колготки!
— Ну, идём в кино?! — Напомнила Вика, когда они расплатились.
— Пойдём… — Нехотя согласился Виктор, даже не пытаясь скрыть апатии. — А куда?
— «Октябрь» на Новом Арбате, а лучше вон — «Художественный» через дорогу.
— Точно! Вон же он. Я и забыл, тыщу лет в нём не был.
Выбор сеанса был недолгим — ближайший! Собственно фильм значения не имел. Он купил билеты на диван в последний ряд. В субботу в два часа дня в зале сидело по разным местам ещё человек десять. Когда погас свет, пока технологии Dolbi-Digital не лишили слуха, Виктория склонилась и горячо шепнула ему в ухо:
— Я тебе ещё не сказала спасибо. Мне очень понравилась твоя выставка, молодец, что пригласил.
Виктор осторожно положил руку ей на коленку.
Она осторожно положила свою сверху и тихонько убрала ему назад. Так они сидели оглушённые и пялились в экран. Что там видела Вика — не понятно. Виктор ничего не соображал. Он только ощущал тепло её ладони на своей руке.
Вдруг она повернулась к нему, обхватила за шею и притянула к своим губам. Поцелуй был взасос и таким долгим, что у обоих кончилось дыхание. Они отпрянули друг от друга, перевели дух и возобновили оральные ласки. Теперь Виктория подносила открытый рот, не стараясь сильно прижиматься, а игралась язычком, то облизывая его губы, то засовывая поглубже в рот и дразня его язык. Она взяла его за кисть и положила его ладонь себе на грудь, приглашая погладить. Он пощупал её сквозь грубую ткань шерстяного пиджака, попытался расстегнуть пуговицы. Вика помогла ему. Потом расстегнула пуговицы на блузке, вытащила низ из юбки и развела полы.
— Поцелуй мне грудку! — Прошептала она ему в рот и потянула голову вниз.
Он склонился, пытаясь пролезть под кружевной бюстгальтер. Вика просто задрала его вверх, стянув на шею. В отблесках мерцающего света с экрана белая грудь, казалось, сама светилась. Виктор прикрыл её собой, жадно ища соски губами. Нашёл один и стал методично облизывать, посасывать и прикусывать. Второй сосок он нащупал рукой и ласкал пальцами, поглаживая, сжимая и даже тихонечко скручивая.
Вика запрокинула голову и глубоко дышала, прижимая его за волосы к груди. Вторую руку она просунула вниз ему между ног и попыталась там что-то нащупать. Поводила пальцами вдоль ширинки, потрогала пояс, но ничего сделать не смогла и стала просто дёргать за ремень. Виктор, не отрываясь ртом от любимой соски, полез помогать — расстегнул пряжку, пуговицы, молнию на брюках. Женская рука тут же юркнула в трусы и ухватилась за набухший член, пожимая его, как будто здороваясь. Виктор чуть привстал и приспустил штаны. Член вырвался на свободу и заторчал, расчехляя упругую головку. Она схватилась за неё, как за ручку коробки передач у себя в машине. Кажется, она не знала, что с ним делать потому, что так и продолжала сжимать и разжимать кулачок.
Виктор оставил грудь и опустил руку вниз на вожделенное колено. Погладив, он попытался проникнуть между ног под юбку, но не тут-то было — юбка была на столько узкая и тесная, что дальше середины бедра было не добраться. И тут Вика в свою очередь помогла ему. Она опустила руки, чуть приподнялась попой, провела как-то сверху вниз, расстёгивая молнию, и просто разложила юбку по сторонам, как банное полотенце.
Внизу сразу тоже побелело. Виктор опустил руку и аж задрожал. Вместо ожидаемого сопротивления холодной искусственной ткани он ощутил тепло гладкой нежной кожи на голых ляжках, мягкую шерсть на лобке и влажную упругость половых губ. Не было колготок! И трусиков не было! Вот тут его член вздыбился колом.
Вика отодвинула его, склонилась и, опустив ладонь по стволу к основанию, наделась ртом на торчащую головку. Облизав её, пососав, причмокивая, даже чуть покусав зубками, она стала методически двигать головой, насаживаясь на член по всем правилам минета.
Виктор смотрел сверху на то, как колышется копна густых чёрных волос, сжимаются плечи, двигается спина. Ему было ни до чего не дотянуться, кроме грудей, и он сжимал их ладонями, сколько мог. Несколько раз он попытался достать рукой ей между ног, но она отодвигала его, чтобы не мешал. Он расслабился, просто лаская одной рукой её грудь, а другую положил на затылок и поглаживал через волосы пальцами за ушком.
Представив ещё раз, как он поднимался сегодня по парадной лестнице рядом с шикарной дамой в сексуальных чулках и без трусиков, он почувствовал приближение оргазма. Виктор похлопал Викторию чуть по затылку, а потом потянул слегка голову за волосы вверх, но она только мотнула головой, что-то промычав, и продолжила с новой силой.
В последний момент, он оттолкнул девушку двумя руками и еле успел натянуть трусы, зажав головку в кулак, когда из неё начали бить горячие густые струи. Тело выгнулось дугой, выпирая таз вверх, дыхание сбилось и зашлось. Ткань в кулаке становилась мокрой и липкой. Он потихоньку опустился, отдышался, попытался обтереться трусами. Вика склонилась обратно, отводя его руки, поцеловала и попробовала ещё пососать. Головка быстро сдувалась и теряла упругость.
Теперь Виктор заставил девушку откинуться на спинку, чуть сползти вниз, задрать ноги на сиденье и раздвинуть колени. Он припал ртом к упругой груди, ловя губами колышки торчащих сосков, а руку запустил между ног, размазывая обильную влагу по нежным губкам, пытаясь пальцами задрать капюшончик и подразнить маленькую головку.
Когда-то давно жена шептала ему в моменты интимной близости: «Витя, найди мой клитор!» Он старался, но находил ли, так и не понимал. Здесь ничего и понимать было не надо. Не смотря на темноту, он точно был уверен, что ласкает клитор, и делает это правильно так, как девушка поощрительно гладила его по затылку, сжимала ладонью грудь, подставляя сосок под его губы, елозила тазом и толкалась навстречу его пальцам и прямо задыхалась то ли от счастья, то ли от экстаза. То ли это одно и то же.
Наконец, Вика выгнулась, судорожно прижимая голову парня к груди, ноги её задрожали. Виктор обильно смочил два пальца во влагалище, ощупав его изнутри, энергично потёр ими между половых губ под лобком. Она оттолкнула его руки, опустила ноги на пол, зажала свои кулачки между ними и задёргалась в конвульсиях, громко выкрикивая:
— А! А! Ааа!..
Спасибо, Dolbi-Digital!
Всё можно было ожидать, но… Чтобы на улице их ждало голубое небо и яркое солнце! Фнтастика!
Или знак?
