Яркое летнее солнце ласкало Эгейское побережье. Волны бились о скалы и разносили свежий запах моря. Простые серые камни сверкали вкраплениями соли, как самоцветы. В такие дни только и хочется, что прозябать на солнышке, подставляя пятки под удары волн. Далекий горизонт плыл, будто перед ним разожгли костер и его жар раскалил воздух. Слух услаждал шелест волн. Но вскоре в эту сонную идиллию пришло нечто живое: послышался тихий медленный стук копыт, а из-за далеких скал стал появляться высокий силуэт.

С севера шел кентавр в полном боевом облачении. Ноги кентавра защищали прочные ногавки, конский торс был под защитой кожаного доспеха-попоны с множественными железными вставками-пластинами, а человеческая грудь была облачена в варварский доспех, слева на поясе вдоль левой передней ноги свисал длинный северный меч, а справа, закрепленные на верху подпруги, вдоль тела держались острием назад дротики-копья. На конскую спину были навьючены сумы, а за людской поясницей скрывался небольшой составной лук в чехле и рядом свисал колчан к нему. Коричневый кожаный доспех блестел металлическими пластинами и украшениями. Скорее всего, этот доспех делал кентавр, а может целое племя. Человеческая часть кентавра крупнее среднего человека, хотя смотрится вполне естественно и органично вместе с конской. Не всякие человеческие латы подойдут. Вряд ли какой-нибудь человек осмелился бы делать доспехи на заказ кентавра, особенно если это северный несломленный варвар — китоврас.

Китоврасы — именно так звали северных кентавров, которые жили вблизи земель амазонок. Это был опасный народ, который не был сломленный кентавромахиями и гонениями цивилизации. Было странно, что кентаврида из рода китоврасов отправилась на юг в такую даль — Грецию. Но даже так далеко от дома ей было нечего бояться. Это было понятно по одному взгляду на нее.

Волевая и сильная, а так же красивая иностранка во всеоружии брела по северу Фессалии. Она была соловой масти, что контрастировало с угрюмой броней, скрывающей молодое тело. Загорелое милое личико, формой скул и подбородка напоминающее клубнику, и большие серые глаза выдавали ее возраст. Скорее всего, ей было не больше 25. По бронзовым от летнего солнца щекам стекал пот. Его капли убегали вниз по изящной шейке и скрывались под тугой шнуровкой доспеха, что пленяла упругую женскую грудь. За плечами же свисала короткая, но пышная русая коса. Она доставала только до лопаток и не мешала вытягивать лук из-за спины. Сквозь обветренные волосы виднелись ее милые лошадиные ушки — одна из малозаметных черт кентавра. А далеко сзади свисал великолепный аккуратно заплетенный конский хвост, такой же светлый, как и ее косичка.

Когда грек представляет кентавра, он видит бородатого мускулистого варвара, и хотя такой образ вполне может выглядеть благородно, грек видит грязного, волосатого зверя. О кентавридах же греческие поэты писали как о нимфах и нередко даже забывали вообще упомянуть о том, что они из рода кентавров. И они не врали, кентавриды действительно красивы, как бессмертные, и, подобно нимфами и своим мужьям-кентаврам, похотливы. Но, не смотря на всю их красоту, их полная природа, включающая лошадиную сущность, не интересовала греков. А вот их мужчины-варвары другое дело. Огромные конские фаллосы возбуждали фантазию всех видов существ и народов. Именно эти символы безразмерной похоти и объекты зависти людей были в центре внимания в историях о насильниках-кентаврах. Было множество рассказов о диких неукротимых кентаврах, о том, как эти сильные мужественные и грубые дикари силой брали прекрасных гречанок: рвали их одежду, обнажая пышные груди, тягали за волосы и выворачивали руки, тем прекрасным дамам, у которых хватало смелости сопротивляться, а затем припадали к их шеям, втягивая запах женщины, а те чувствовали как грязные потные бороды трутся об их шелковистую кожу. Хрупкие женские тела были заточены в сильных рельефных руках нелюдей. Варвары теребили и лобзали соски без меры, да так, что их слюна текла по телу дев. В своих самых развращенных фантазиях греки видели именно то, как такой бородатый силач заскакивал на украденную избитую рыдающую девственницу и его огромный твердый как скала после долгого воздержания орган врезался в ее плоть. Они прямо слышали как ужасающий женский крик боли раздавался эхом в пещерах, а потом стоны его и ее — стоны боли и наслаждения, сопение, повизгивание, рыдания, простое страстное дыхание. Эти цивилизованные люди видели в своих грезах, как эта огромная палица проталкивается все глубже и глубже с каждой фрикцией и с трудом выходит наружу, утягивая назад измученное тело. Они прямо чувствовали, как будто это их члены были настолько огромны, и именно их члены обволакивало маленькое для такого человеческое влагалище, чувствовали движение каждой мышцы, как эта огромная палка длинной с руку ездит взад-вперед внутри несчастной. И эта обреченная бьется в конвульсиях, толи от предсмертной агонии, толи от божественного экстаза, а в ответ могучий орган содрогается и вклинивается все глубже и глубже, а затем они замирают. Огромный член расслабляется. Через почти отсутствующие зазоры между ее и его плотью вытекает белая жижа, она везде. Этот безразмерный шланг вываливается из девушки, последние капли хлынули из конца варвара, и ее задранная попка опадает на пол прямо в белоснежную лужицу. И пока уставший хобот втягивается обратно в свою берлогу, сделавший свое дело кентавр безразлично уходит, а на камнях остается распластанной в непристойной позе и нагой она... еще теплая... в беспамятстве, жива, мертва? Они не знают, им это и не важно. История закончилась и каждый грек, который слушал ее, доволен.

Архип стоял на мелководье и тянул невод. Это был небольшой пляж между скал — неприметный и некрасивый. Отец, уставший от дичи и корешков, послал его в такую даль за морской рыбой. Хотя некоторые из их рода уже давно вообще одичали и о разнообразии не думают, едят сырое мясо и ебут кобыл, его семья продолжает беречь культуру некогда могучего народа. Кентавры не рыболовы и поморю никогда не ходили, так что юноша не любил это занятие. Улов был мал, что не удивительно. Архип не мог сесть на лодку и поплыть в рыбное место, и не только потому, что где рыба там и люди, но и потому что, ни один кентавр не может управиться с лодкой или кораблем. Снасти, весла, паруса, мелкая деревяшка под ногами, а не земля — все это не для его народа, привыкшего скакать по холмам и степям. Архип уныло бросил рыбу в корзину и побрел из воды на сушу, но вдруг услышал крик:

— Стой, дикарь! — он хотел было помчаться прочь, но за словами последовала стрела, вонзившаяся в берег у его ног. Он посмотрел в сторону, откуда она прилетела, и увидел кентавриду в варварских доспехах. Более 7 лет он не видел ни одной! Испуг сменился удивлением, а она, молча, медленно шагала к нему, не отводя нацеленного лука.

— Я же свой, я кентавр! — в смятении крикнул Архип.

— Знаем мы таких, конелюб. Голышом тут шастаешь, ищешь себе сырое мясо.

— Язвительно сказала она и немного потянула тетиву на себя та затрещала.

— Я не такой! Я чту Фола и Хирона и их наставления! — Страх и обида — вот что принесла ему такая красавица, первая девушка из его рода, которую он увидел.

— Тогда перечисли имена известных кентавров. — Произнесла варварка, после секундных раздумий.

— Хирон, Фол, Несс, Анкий, Агрий, Орей, Гилей, Хомад, Пиленор, Крот, Еврит... — не задумываясь, начал строчить Архип. Ему повезло, что его мать рассказывала ему в детстве все легенды о его народе.

— Хватит, верю, это даже больше чем я сама знаю. — Сказала она и опустила лук. — Так что ты тут делаешь? Как зовут? — как бы безразлично спросила кентаврида и спрятала лук за спиной.

— Я ловлю рыбу...

— Ишь ты, ихтиокентавр. — со смешком перебила девица.

— Отец послал. Я — Архип. А тебя как зовут? — Он был, безусловно, заинтригован встречей с новым для него кентавром, тем более девушкой, и ему хотелось узнать все и сразу, но четких вопросов в его голове не рождалось, а особенно его заинтересовало то, что она женщина, и уже с первых секунд ему она нравилась, ведь он был так долго одинок.

— Ванга. Я из северных степей. Это и есть Фессалия? Наша исконная родина? — Медленно произнесла китовраска, очертив округу взглядом.

— Ну да. — Непонятливо протянул ответ Архип.

— Твой отец, он знает историю этих земель и нашего народа? — сказала девушка, снова направив свой взгляд на юного кентавра, так же тяжело, но теперь без лука.

— Не так хорошо как мать знала, но знает.

— Тогда ты отведешь меня к нему.

— Ну, я не знаю... — «вести вооруженного незнакомца домой... « — начал думать юноша, но вдруг она улыбнулась, наклонила голову, ее ушки взмахнули...

— Я буду очень благодарна. — Ее глубокий теплый взгляд больших очей прямо поглощал его.

— Ладно, конечно, отведу. — Согласился, отупевший в лучах ее красоты, парнишка, не устояв перед простым кокетством.

— Ну, тогда я подожду, пока ты закончишь с рыбным ловом.

— Это не важно. Я думаю, отец будет рад гостям больше чем рыбе. Пошли прямо сейчас. — Сказал кентавр, а затем оглянулся на расставленные сети и выпустил еще живую рыбу из корзины. Идти домой пару дней и рыбу нести несоленой никто не стал бы, но вот невод. Что с ним будет, если его так бросить? Решивши, что с сетями ничего не случится, юноша добавил — Идем за мной. Наш дом на западе. Мы живем в уютной пещере в горном лесу.

Они шли долго, торопясь, и все это время он не решался заговорить с ней. Они обменивались парой-тройкой слов и снова умолкали. День шел к концу, смеркалось, и было решено сделать привал. Остановились они, как не странно, как раз у того озерка, которое навсегда врезалось в память Архипу, где он встретил Катарину. После того случая эта девушка часто снилась ему и будоражила его фантазию. В своих грезах он представлял, как массирует ее упругую молодую грудь, гладит отвердевшие соски, как сжимает ее попку, держит ее навесу, а она целует его: их языки играют друг с другом, а его губы прижимаются к её, как он засовывает свои пальцы промеж ее половых губ и двигает ими взад-вперед, и она извивается в оргазме, а потом припадает губами к сокровенному месту и теребит клитор своим языком, спускается вниз и протягивает его на всю длину в ее лоно. Затем он представлял, как она залазила под него, брала его обвисший фаллос и просовывала его в свою киску, он представлял, какие чувства испытывал бы его могучий член, набухая в таком узком, теплом влагалище. Он рос и твердел, а ее мышцы все больше облегали и сжимали его. Она стонала во весь голос и пыталась двигаться на гигантском органе — на семидесятипятисантиметровом члене, который имеет 25 см в диаметре у основания и сужается до 15 см у головки! Ее ноги просто разъехались от такой палки между ними. Огромная плоская конская шляпа набухала и становилась такой же широкой, как и ствол у основания. Она распирала ее влагалище, и на ее плоском животике появился огромный бугор. Сильный оргазм прокатывался по ее телу и заставлял ее мышцы сжиматься и доить титаническую головку. Она лежала на животе, и, согнувши ноги, массировала ступнями его огромные яйца. Пальчики её милых ножек играли с его бархатной мошонкой, точно так же как некогда это делали ее руки, а пяточки съезжали к основанию его пениса и поглаживали складки кожи. Наконец, он сам бурно кончил: член содрогнулся и врезался еще глубже в ее плоть, и в тот же миг ударила белая струя, с огромным напором расталкивающая все на своем пути в чреве крестьянки. Вот такие сны снились одинокому кентавру. Он скучал: его тело тосковало по ее прикосновению, его глаза — по ней самой.

Ванга прилегла конским телом у прибрежных кустов и начала сгружать с себя вещи. Место было не лучшим для ночлега, так как у водоемов много комаров, но только тут можно было скрыться среди кустарников от посторонних глаз до утра (точнее от глаз людей) и выспаться. Кусты были невысоки, но это было и не важно, ведь то, что кентавры спят стоя, — лишь еще один миф. Уставшая северянка сначала сняла сумки, потом копья, меч положила рядом по правую руку от себя, затем сняла лук и посмотрела на Архипа. Они были на территории людей, неподалеку была деревня, и теперь от кентавриды требовалось полностью довериться этому юноше.

— Ты такой молчаливый. — Заметила Ванга.

— Наверное, не привык к чьему-либо обществу. Мы с отцом уже давно живем только вдвоем. Ты же знаешь, все мы скрываемся от людей, а в итоге друг от друга. — С горечью подметил Архип.

— Да, я слышала. Это грустно. На севере мы живем племенами и можем постоять за себя. — Посочувствовала Ванга, немного повернулась к парнишке и уселась поудобнее.

— Целыми племенами? И вас никто не преследует? — восторгался мальчишка.

— Бывают стычки с амазонками, кочевниками, но степь широкая и нам есть где разминуться, а к греческим колониям мы не подходим. — Объяснила северянка.

— С амазонками? Теми самыми? А какие они? — глаза парня заблестели.

— А такие как я! Простые воительницы. Ничего особенного. На севере многие женщины стоят плечом к плечу с мужчинами, когда нужно защищать племя.

— А это правда, что они крадут мужчин для продолжения рода? — продолжал свое юноша.

— Ой, не знаю. Хотя, я не видела среди них мужчин, но разочарую тебя, если это правда, то кентавры их точно в этом плане не интересуют. — Съязвила девица.

— Я просто слышал легенды и просто поинтересовался. — Начал стыдливо оправдываться Архип, отведя взгляд.

— Знаю. — Ванга посмотрела на Архипа и вспомнила весь сегодняшний день. Несмотря на его стеснительное молчание и скованность, неожиданно для самой Ванги, юноша ей понравился. Возможно, она просто изголодалась по близости, и ей было одиноко, может она хотела просто секса или друга, но факт остается фактом: ей был симпатичен этот молодой кентавр. — Лучше расскажи о себе. Как ты тут живешь?

— Это скучно. Сколько себя помню, мы жили в одной и той же пещере, мы, кстати, на полпути к ней. Отец охотился и обустраивал наш дом, а мать растила меня. Она рассказывала мне сказки, мифы и легенды, что скрашивало нашу вялую жизнь, но затем она скончалась от тяжелой болезни.

— Ой, соболезную. — Искренне сказала девушка.

— Спасибо, но это было давно, я был еще ребенком тогда.

— А друзья? — Ее глубокие глаза всматривались в силуэт юноши в полумраке.

— Никого. Только отец. — Грустно пробормотал парень, опять смотря в никуда.

— Ага, ясно... — многозначительно протянула Ванга и добавила — Поможешь мне снять латы? Я их не снимала уже неделю, очень устала от них. — Конечно, латы были устроены так, что один кентавр всегда мог облачиться или снять их, но это требовало немалого количества времени, и вряд ли одинокий путешественник осмелился уснуть без них и стать спросонья добычей зверя или разбойника. Так же рассуждала и Ванга в своем походе на юг. — Хочу хоть сегодня выспаться.

— Да, конечно. — Архип осторожно подошел к Ванге и та поднялась.

Было уже темно и костра они не разводили, но звездное небо и Луна давали им достаточно света, чтобы видеть друг друга. Мешки лежали у кустов слева от мальчишки, а справа сверкали лунным светом воды пруда. Этот же свет придавал блеск серым глазам воительницы. Юноше так и хотелось провести рукой по этому лунному лику, что смотрел на него. Ему казалось, что эти изящные губы так и просили поцелуя. Он потянул руки к броне. Его ладони были на ее талии, и Архип чувствовал, как она дышит. А Ванга начала расстегивать броню и развязывать шнуровки. Парень последовал ее примеру. Нагрудник был снят, и девушка потянулась, вдыхая на полную грудь и распрямляя плечи. Под ним была рубаха. Немного разочарованный (или отрезвленный от фантазий) Архип склонился в лошадином поклоне, чтобы снять латы с ног красавицы. Пока девушка расстегивала поручи, он себя ловил на мысли, что ему так и хочется заглянуть сзади под попону. Кожаный доспех был брошен к сумкам, и теперь осталась только латная попона. Иностранка задумалась и глянула на пруд.

— А он глубокий? — задала она вопрос Архипу, прикусивши губу.

— Нет, очень мелкий.

— Ничего. Сгодится. Я просто очень хочу освежиться после долгого пути.

Она отошла от Архипа, дернула пару застежек на своей конской спине, и попона сползла с нее, и, прежде чем парень увидел грациозное соловое тело, в мгновение ока девушка помчалась на лунную дорожку. Серебреные брызги с отражением луны поднялись в воздух, и шум заглушил сверчков. Она стояла посредине пруда в самом глубоком месте, и вода доставала лишь до середины ее сильных ног. Архип смотрел на Вангу в бледном лунном свете, окруженную хрустальными чистыми водами, и вспомнил легенды о наядах, что рассказывала ему мать. Единственным отличием между нею и нимфой была неряшливо свисающая на плечах мужская туника. Она улыбалась, и из ее уст доносился легкий смех. Северянка дернула за ленту в косе, но та не распустилась, тогда она стянула с себя свою пожелтевшую потрепанную рубаху. Этого прическа не выдержала. «Лови!» — Крикнула кентавридия и рубашка полетела в Архипа, заслоняя ему обзор, и, когда же она приземлилась в его руки, взору юноши предстало неописуемое зрелище. Русые волосы спадали на не загоревшие плечи, и обнаженная девушка как бы сияла на фоне темной синевы ночи. Рука безуспешно пыталась скрыть бледную белоснежную грудь, но могла спрятать только нежные алые соски. Уши лошадки игриво подергивались промеж распущенных прядей. «Словил? Хорошо. Иди сюда. Знаешь, отсюда это место выглядит совсем по-другому» — И сразу после этих слов она присела в воду. Молодой кентавр впопыхах бросил тунику на остальные вещи, лежащие у самых корней кустарников, и направился к девушке-лошадке. То, что он сейчас наблюдал, так зачаровывало его, и это было совсем не пошло. Архип был возбужден, чувствовал трепет и не верил глазам, но все это было только в душе. Его чувства были без капли похоти на этот раз. Юноше показалось, что он сейчас влюбился. Кентавр направился к центру озерца и его копыта начали быстро рассекать водную гладь. Ванга посмотрела с улыбкой на свою приподнятую рукой грудь и, тихо хихикая, сказала:

— Раз уж так сложилось, то, думаю, одной рукой будет неудобно. Ложись рядом. Спинку потрешь.

— Ты серьезно? — спросил ошарашенный этими событиями парень.

— А ты видимо ждешь, что я грудь покажу? — снова издевающимся тоном ответила Ванга.

— Нет. Ладно. — С улыбкой согласился юноша.

Свободной рукой девушка перебросила волосы через одно плечо, оголив другое для взора парня. Архип прилег рядом по-лошадиному, как Ванга, набрал в ладони воды и направил руки к ее лопаткам. Так он скованными движениями пролил «горстку» воды раз, два, а та стекала по мраморной спине, очерчивая все: лопатки, хребет, изгибы на пояснице. Загорелые шея и руки северянки забавно контрастировали с остальным женским телом, привыкшим скрываться под латами, что наводило Архипа на мысли, что не все так хорошо в скифских степях.

— Бр, прохладно. А не помассируешь мне спину? Извини за наглость, но ты ведь знаешь каково это скакать несколько дней напролет.

— Конечно. — Сказал Архип, замер в нерешительности на секунду, а потом все же положил руки на шелковистые плечи. Большие пальцы обеих рук начали скользить вдоль позвоночника, а ладошки разминали между ним и лопатками, остальные же пальцы медленно скитались от плеч к шее и ключицам. Затем руки поднялись и занялись мышцами изящной бронзовой шеи, его пальцы поглаживали за звериными ушками, иногда уходя, чтобы очертить ее подбородок снизу. Ванга откинула голову назад и закрыла глаза, а на ее лице расползлась большая улыбка. Чувствуя в своих руках ее нежную кожу, нащупывая каждую мышцу, смотря на ее закрытые веки и милый носик и, наконец, услышав ее сладостное «м-м-м-м...», кентавр понял, что его это по-настоящему возбуждает. «Хм-м-м... а поясницу можешь? У тебя руки от богов» — услышал Архип, когда уже полностью ушел в свои чувства. Он ничего не ответил. Его руки быстро соскользнули вниз, не отрываясь от тела, и бабочкой припали к нужному месту. И снова большие пальцы его рук, а так же сами ладони разминали окрестности хребта, затем расходились прочь от него по талии девушки, с каждым разом все дальше и дальше, и возвращались. И вот, наконец, кисти юноши достигли ее пупка и заключили Вангу в объятья. Она хихикнула, а его пальцы начали ласкать девичье пузико.

— Хочешь? — сказала она, обернувшись, — Я тоже. — И недвусмысленно отпустила грудь.

— Ты серьезно? — Кентавру начало казаться, что это сон.

— Да, ты такой нежный. Ну, давай.

Ванга потянулась к губам Архипа, и тот нерешительно принял поцелуй. Они целовались сидя в пол-оборота, ведь юноша лежал слева и чуть сзади от нее, и это было неудобно. Губы Ванги оторвались от Архипа и с них слетело: «Встань». Пара незамедлительно встала, а затем, как только кентавры оказались лицом к лицу, в ту же минуту Архип уверенно поцеловал ее. С их конских тел стекала ручьями вода, а они слились в страстном поцелуе. Руки заключили их во взаимное объятье. Девушка обвила сильную спину кентавра, а его правая рука сжимала ее нежную грудь. Ладонь ходила то вверх, то вниз, так же нежно, как прежде на спине, а между пальцев мелькал отвердевший сосок. И снова их уста разомкнулись: «Сзади, мальчик, сзади» — уже хорошо известным игривый и язвительным тоном сказала Ванга. И этот мальчик недовольно отпустил женскую грудь и пошагал к приподнятому заплетенному светлому хвосту возлюбленной. Его рука легла на ее лошадиную спину и скользнула по шерсти назад. Теперь, когда он видел ее упругий сильный и ловкий задок без попоны, он казался Архипу очень возбуждающим. Юноша остановился полюбоваться им, тут же получил шлепок по своему и услышал смех Ванги. Кисть парня нежно спускалась по ягодицам под хвост, как и его взгляд. Бархатная шерсть закончилась, и взору юноши предстали ее аккуратные румяные половые губки. Было не понятно чего же в них больше: звериного или людского, но было ясно — они прекрасны и не похожи ни на что из виденного им. Член Архипа давно уже стоял в полной боевой готовности, и даже его массивная головка уже налилась кровью во всю силу, как у человека, что отличало его от жеребцов, чья достигала максимального размера лишь в моменты оргазма. Парень убрал руку и подскочил. Ванга услышала шум воды из под ног кентавра и, в туже секунду, почувствовала, как его бурая лошадиная грудь легла на круп. Огромный гриб, в два раза шире, чем у любого другого кентавра, распластался между ее ягодиц, упершись в киску. Не успела северянка удивиться размерам, как юноша ринулся вперед, и его гигантская черная палица ворвалась в лоно. Грибовидная шляпа сминалась срамными губами и стенками ее влагалища на пути вперед, а с уст Ванги сорвался громкий стон. Девушка откинулась назад в объятья любимого, сомкнувшиеся на ее грудях. Кентаврида обернулась через правое плечо, и пара потянулась друг к другу для поцелуя. В каждой ладони Архипа заключалась мягкая и влажная грудь, а поверх его рук ложились изящные кисти Ванги. Их языки танцевали в поцелуе, а два сердца юноши возбужденно нагоняли кровь в его безразмерный орган. Архип подался назад, и снова его размашистая шляпа вывернулась внутри кентавриды, даря ему и ей неописуемые ощущения. Впервые он чувствовал, как что-то полностью облегало его член. Теплое, нежное и влажное влагалище вызывало доселе неизвестные кентавру чувства. Мальчишка все ускорял свои фрикции и его, напоминающий поршень парового двигателя, пенис создавал все более и более громкое чавканье, а поцелуи все чаще обрывались несдержанными стонами Ванги. Тяжелое дыхание девушки еще больше возбуждало жеребца. Он припадал к ее загорелой шее и лобзал ее, его сильные руки сжимали женскую грудь, то гладя целиком, то теребя возбужденные сосочки. Северянка же, разгоряченная страстным пыхтением за плечом, просто закатила глаза и получала удовольствие, прогнувши спину. Только огромные просторы конского тела кентавриды могли по-настоящему принять такой исполинский орган и подарить удовольствие кентавру. Ни одно другое создание не сможет занять особого места женщины-кентавра в сердце кентавра — мужчины. И теперь Архип это понимал. Сейчас в объятьях юноши заключалась та самая женщина-кентавр. Его широкая грудь соприкасалась с ее нежными белоснежными плечами. В больших мужских ладонях вздымались от страстного дыхания девичьи груди, а конские ноги обнимали вспотевший от любви лошадиный торс Ванги. Между его задних ног, вблизи раскачивающихся огромных яиц, находились упругие ягодицы кентавриды, а в ней самой гуляла черная палица Архипа. Юный кентавр еще ни разу не испытывал большей близости с другим существом, не чувствовал большего соприкосновения. Их неистовая скачка продолжалась, и наездник становился все быстрее, от чего вода, пришедшая в движение вместе с молодыми телами, с шумом долетала до мощной мошонки, добавляя пикантных ощущений в первый опыт теперь уже взрослого парня. Почувствовав, что пришла кульминация их любви, кентавр резко оборвал свои ритмичные движения и начал прерывисто врезаться вглубь возлюбленной на всю длину, выпуская, казалось бы, бесконечные струи белого семени, на что та ответила крепкими объятьями его черного брёвнышка своим лоном. В тот момент в глазах Архипа потемнело, и он крепко обнял Вангу, а ее руки сжали его локти. В их первый раз они кончили вместе, и у них обоих покосились от усталости ноги. Парню пришлось спрыгнуть со спины северянки, отчего его все еще длинный, но уже мягки хоботок выскользнул из ее заветного места. Молча, изнеможенная пара снова прилегла в воду. Они лежали бок о бок и медленно дышали. Ванга положила голову на плечо Архипа, а затем улыбнулась и сказала: «У тебя не только руки от богов».