Алиса стояла, скрестив ноги, и с надеждой всматривалась в табло - ошибки быть не может - рейс действительно задержали на неопределенное время. За большими стеклами аэропорта опускались невесомые, пушистые снежинки, улицы Москвы белели от многодневного снегопада и даже колея после одинокого автомобиля изглаживалась в течение нескольких минут. Февраль две тысячи двадцать первого безжалостно рушил планы, придется проторчать здесь не известно сколько времени вместо того, чтобы вернуться к мужу после длительной командировки.

Алиса задумчиво закусила верхнюю губу, еще раз бросила взгляд на табло, на толпу озадаченных путников и без энтузиазма набрала номер; в конце концов, где-то надо переночевать, а родной брат - не худший вариант в этом непростом положении. Как это обычно бывает, в критической ситуации молодая женщина утратила задор и своенравие, голос невольно сделался покорным и вкрадчивым, будто она была вынуждена умолять брата приютить ее.

Светло-серое небо сгущалось сумерками и, когда после нескольких пересадок Алиса вышла из метро, стало совсем темно. Снег громко хрустел под ногами и сами эти ясно различимые звуки вызвали тревожность - одни и те же тяжелые шаги преследовали от самой станции. Возможно, это какой-то ненормальный подпал под ее женское очарование и просто не мог оторвать своего сального взгляда от стройных ножек - а картина для любования была самая подходящая - коричневая короткая шубейка, черная юбка до колен с разрезом сзади, да тонкие ножки в черных колготках. Поясок шубки так приталил фигуру, что округлое содержимое юбки показалась еще шире и аппетитнее.

Незнакомый двор среди многоуровневых бетонных коробок в сочетании с зимними сумерками навевал самые неблагоприятные предположения. Алиса уже не могла идти быстрее, каблуки то и дело проваливались в рыхлый снег, а фиолетовый чемоданчик приходилось нести в руках. Внезапно женщина остановилась - в голову пришла военная хитрость - и, чтобы пропустить преследователя вперед, наклонилась над выпавшим из рук чемоданом.

Тут же сзади незнакомец наткнулся на ее намеренно подставленный крепкий зад - предмет его недавнего очарования. Сомнительный жест - Алиса, хрупкая, не высокая молодая женщина, от толчка едва устояла на ногах и если бы не уперлась растопыренными пальцами в чемодан, непременно растянулась бы на снегу. Вместо этого преследователь потерял равновесие; размахивая руками, он даже неловко схватился за оттопыренную часть и грохнулся. Алиса развернулась - на снегу лежал молодой человек с безобидным, растерянным лицом, он держался за плечо и выглядел совсем жалобно.

— Ушибся? - прохладно спросила Алиса.

— Да, плечо болит... очень, - ответил незнакомец.

— Ты зачем за мной шел?

— Я не за вами шел, - оправдывался парень, - я живу там.

Его лицо обрело страдальческое выражение, болезненные ощущения в руке заметно исказили черты, как бы бедолага ни старался сохранить достоинство. Он даже попытался встать и неуклюже переворачивался на рыхлом снегу, пока Алиса не помогла ему подняться. Да, опасения оказались напрасными, мало того, из неясных соображений она покалечила этого невинного прохожего. Жалость и сочувствие проснулись в душе Алисы.

— Ладно, вставай, я провожу тебя до дома, чтоб ты опять не дай бог не свалился, - покровительственным тоном решила женщина, - что же ты такой неуклюжий, а? Так и до дома не дойдешь.

Эти слова были сказаны таким настойчивым и не терпящим возражений тоном, что молодой человек не рискнул спорить. С одной стороны, идти оставалось совсем не много, с другой - внимание этой красотки, тыльная сторона которой действительно приковала его мужской интерес еще на эскалаторе, льстило самолюбию. Так и пошли по скрипучему снегу хрупкая дамочка и поверженный ею рослый парень. Она сама тащила свой чемодан, подставляла плечо на скользких участках, иногда жалостливо поглядывала. Наконец, они дошли до подъезда, но и здесь Алиса не бросила свою жертву, вдвоем поднялись на лифте.

Левой рукой парень неуклюже ковырялся в правом кармане брюк, чтобы извлечь ключ, переглянулись - Алиса отрицательно покачала головой - доставай, мол, дружок, сам. Тогда парень бросил свою затею и просто зажал пальцем кнопку звонка. Дверь открылась так же быстро, как настойчиво трезвонила электрическая трель. Ко всеобщему удивлению здесь были оказались всем: если к собственному сыну мужчина не проявил особенного интереса, то к его провожатой отношение было самое гостеприимное - его глаза просияли, объятия распахнулись и заключили гостью, как пушистую игрушку.

— Алиска, быстро добралась! - с несдерживаемой улыбкой говорил хозяин, - не заблудилась у нас в каменных джунглях? Димка, это ж тетя твоя! Не успели еще познакомиться?

Алиса хмурила брови и от неожиданности перебирала в голове всю последовательность событий: то открытие, что она собственной жопой зашибла своего же племянника, отразилось на лице неловкой улыбкой. Дом наполнился радостными хлопотами, гостья осматривалась в квартире, отвлеченно отвечала на расспросы. Потом был ужин, в течение которого отец увлеченно допрашивал сестру, мама поддерживала обилие блюд, а Димка урывками рассматривал свою, обрушившуюся как снег на голову, родственницу.

Красивое, не без отпечатка усталости лицо, русые тонкие волосы до плеч, большие голубые глаза, прямой заостренный носик, слегка выдвинутый подбородок - Димка исподтишка любовался гостьей. То застенчиво прятал глаза, то снова разглядывал ее расправленные плечи, вырез на груди, аккуратные холмики под сиреневой блузой, пока Алиса не отвечала улыбкой на его затяжной взгляд. Димка опять робел и опускал глаза в тарелку. В этом оцепенении даже случайные прикосновения к ноге под скатертью он был не в состоянии воспринимать, как некий намек.

Были разговоры, за столом долго обсуждали работу, жизнь семейную, родителей, старых друзей и все это время Дима сидел на кухне со взрослыми. Раньше за ним не замечалось интереса к родительской ностальгии, зато теперь он сидел, подперев подбородок рукой, и с любопытством ловил каждое слово. Чудом ворвавшаяся в его жизнь загадочная персона в один вечер изменила мальчишеские приоритеты, встречаясь глазами, она кокетливо подмигивала или незаметно улыбалась уголками губ и опускала глаза. Несмотря на хрупкую фигуру и тонкие черты, чувствовалась в ней какая-то необузданная животная энергия. Мама со всей родственной любезностью задавала неназойливые вопросы и неустанно хлопотала по кухне, потом вдруг с озабоченным выражением лица что-то шепнула отцу на ухо.

— Ой, нашла проблему, - отмахнулся отец, - у Димки в комнате кресло-кровать разберем.

— Алис, можешь на Диминой кровати спать, - радушно хлопотала хозяйка, - а его мы на кресло положим.

— Нет, нет, нет, не волнуйтесь, - со свойственной твердостью ответила гостья, - я посплю на кресле-кровати! Даже не надо переживать!

Сама новость, что тетушка будет ночевать в его комнате воодушевила Димку, можно сказать, окрылила, что незамедлительно отразилось на его бесхитростном лице. Если родителей в этот момент не очень интересовала физиономия Димки, то от Алисы это преображение скрыть не удалось. Поле действия постепенно сдвинулось в спальню: мама заправляла простынями кресло-кровать возле окна, Димка сгребал с полочек свои безделушки, а сама виновница уже копошилась в ванной. Диме даже удалось искоса подглядеть, когда тетя рылась в своем чемодане и прихватила кроме халата и некоторые мелочи, впрочем, для него ничто теперь не было мелочью - все вызывало неподдельный интерес.

Когда Алиса в халате легкими, беззвучными шажочками вошла в комнату, Димка уже лежал под одеялом, заложив руки под голову, и с улыбкой ожидания смотрел на тетушку. В теплом свете абажура его взгляд и уверенная улыбка, казалось, таили многообещающее продолжение. Во всяком случае, здесь, без родительского присмотра, он чувствовал себя куда свободнее. Паренек буквально пожирал глазами эту беспомощную, хрупкую молодую женщину.

— Оу, оу, оу... - издевательски произнесла Алиса, - ты что, так собираешься спать?

— Ну, да, - недоуменно ответил Дима, робко приподняв голову.

— Дима, ты же взрослый мужчина, почти, - подкупающе ласково продолжила гостья, - не могу же я спать в комнате с раздетым мужчиной! Бегом, пижаму одевай, я отвернусь.

— У меня нет пижамы, я всегда так сплю, - от волнения паренек спрятал руки под одеяло и подтянул его на голые плечи.

Он лежал сконфуженный, мечты о тетушке вмиг разбились о скалу, эта миниатюрная угнетательница вторглась в личное пространство и грозила все там перетоптать. Дмитрий нехотя вылез с постели, натянул трикотажные штаны и футболку, обширный синяк выше локтя был виден даже в желтоватом полумраке. Когда он повернулся, Алиса уже лежала, натянув одеяло до самого подбородка.

— Молодец, ложись уже, - ласкающим голосом поощрила тетушка за покорность, - а я терпеть не могу в одежде спать, хоть убей.

От этих слов Димка сжал губы и молча залез к себе в кровать, он потянулся к настенному светильнику, но и тут его твердому мужскому решению пришлось уступить просьбе гостьи. Он лежал в желтом свете, молчал, сердито скрестив руки на груди, а Алиса писала в телефоне сообщение, в тишине каждая нажатая буква сопровождалась глухим звуком. Потом она отложила телефон и принялась расспрашивать племянника об учебе, увлечениях, друзьях.

Димка сразу поддался ее очаровательному голосу, подкупающему искренним интересом, он увлеченно отвечал, не отводил глаз от ее магнитизирующего взгляда и скоро совершенно забылся. Даже когда в пылу спора одеяло сползло и грудь Алисы слегка обнажилась, паренек словно сквозь пелену смотрел на нее, будто он каждый день видел свою тетю без одежды. Трудно ручаться, был ли этот конфуз случайным или преднамеренным, но Алиса как ни в чем ни бывало, лежала на боку, подперев щеку ладонью, весело болтала с племянником, а ее белые груди, не большие, но упругие открыто сверкали своей белизной.

В тусклом свете можно было даже разглядеть упругие оттянутые холмики, маленькие коричневые сосочки, но Димка был так увлечен, что хорошенько обсмаковать эти вишенки он мог только в воспоминаниях, кусая локти, что не воспользовался случаем. Теперь, когда свет был выключен, а разговор отложен до завтра, Димке оставалось только восстанавливать в памяти форму Алисиных грудей и сожалеть об упущенном шансе, вместо того, чтобы открыто пожирать глазами предложенное угощение.