Глава 5

Джон быстро шёл по направлению к дому. Было темно, он даже не знал, насколько уже поздно. Карла пробралась в общежитие за несколько минут до него, и теперь он попытался сделать вид, будто он только что возвращается с вечерней прогулки. Он начал насвистывать, думая о часах, только что проведённых с молодой девушкой. Он позаботился о том, что в течение последних нескольких недель она действительно начала расцветать, и теперь её тело созрело, превратившись в настоящий источник удовольствия.

Чувственные воспоминания о последних нескольких часах вызывали сладостную дрожь во всем его теле. Но его радость угасла, как только он подумал об Айрис. «Судя по последним вечерам, - думал Джон с сожалением, - сегодня меня опять ожидают проблемы». Он боялся думать о ней. Его интерес к ней упал до нуля, т.к. связь с Карлой полностью поглотила его. Айрис, возмущённая его растущей холодностью, стала более раздражительной, всё чаще на что-нибудь жаловалась, и всё время напоминала ему тот день, когда он, выйдя из себя, отшлёпал её. Как только Джон подошёл к дому, он заметил, что в конюшне горит свет. Решив, что кто-то должно быть оставил его по ошибке, он вошёл внутрь. К своему удивлению, он обнаружил там Айрис, стоящую у стойла «Завоевателя». Обычно летом все лошади были на пастбище, поэтому Джон удивился, увидев жеребца в конюшне.

— Что он здесь делает?! – прорычал Джон.

— Если бы ты чаше наведывался сюда, - огрызнулась Айрис, - ты бы знал, что у него растяжение связок. Но тебе же всё равно!

— Почему меня должно это волновать, - ухмыльнулся Джон, - если у него есть такая заботливая нянька.

— По крайней мере он оказывает мне хоть какое-то внимание! – возразила Айрис, её глаза сверкали от гнева. – Где, чёрт возьми, ты был до сих пор?!

— Не твоё собачье дело!

— Это моё дело, поскольку половина всего хозяйства принадлежит мне, не забывай об этом!

— Чёртова сука! – прошипел Джон, приближаясь к своей жене. Жеребец в стойле отступил, прижав уши. Схватив Айрис за руку, он поднял руку и отвесил ей сильнейшую пощёчину. Его рука оставила кроваво-красный след на её щеке. Айрис, не понимая, уставилась на него с открытым ртом. Жеребец тихо заржал. Джон с ненавистью повернулся к животному, его глаза полыхали огнём, и между ними витало чувство взаимного отвращения.

— Оставь меня в покое, ублюдок, - прошипела Айрис.

Джон был возмущён. Жалобный голос его жены, её явное отвращение к нему в сочетании с очевидной любовью к своей лошади, всё вместе вызвало в нём неконтролируемую ярость.

Он зарычал, ещё крепче сжал руку своей жены, выволок её из стойла на открытое пространство в конюшне, где валялись тюки с соломой и грубо швырнул её на один из рассыпавшихся мешков.

Почти подавленная его поведением, она тихо скулила, прикрыв глаза рукой. Её разноцветная одежда ярко выделялась на золоте соломы. И она выглядела как букет увядших цветов, небрежно брошенный на землю. Скрестив руки, Джон стоял над скрючившейся женой, широко расставив ноги. Его жестокая выходка прибавила ему силы и мужественности. Он тайно радовался тому, что находится далеко от жеребца и злобное дыхание надёжно связанного животного не страшило его.

Айрис подняла голову и повернулась, чтобы посмотреть на мужа. Её глаза были полны слёз, а губы дрожали.

— Убирайся отсюда, паршивый ублюдок, - плюнула она, содрогаясь от гнева.

Джон со злостью стал рвать на ней платье, пока не порвал всю её одежду, и не разбросал лохмотья вокруг. Она лежала, рыдая в солому, стараясь скрыть свою наготу от его обезумевших глаз. Её лифчик белел в тени конюшни, а её трусики нейлоновой полоской беззащитно свисали на бёдрах.

Одним движением руки он сдёрнул с неё лифчик, и её груди вывалились на свободу. Они подрагивали, покрывшись гусиной кожей, соски отвердели, и их красные кончики будто светились. Он сорвал с неё трусики, разрывая эту последнюю непрочную защиту, пока она не осталась лежать совершенно обнажённая, вытянув ноги, пытаясь защитить свою святая святых, скрестив руки на своей груди, защищаясь от грубых действий своего мужа.

Он опустился перед ней на колени, любуясь её наготой и наслаждаясь её страхом. Его жестокое поведение, похоже, вызвало новую волну ненависти у «Завоевателя». Этот жеребец, до сих пор молчавший, почуял опасность, грозящую его любимице. Он пронзительно заржал, вскочил на задние ноги и забил передними копытами по воротам стойла. Неприятный холодок пробежал по телу Джона. Он поглядывал на жеребца через плечо, а тот смотрел ему прямо в глаза. И Джон снова порадовался тому, что жеребец стреножен.

Слёзы ослепили её, Айрис едва смогла увидеть, что её жеребец, встал на дыбы. Она снова содрогнулась от страха, подумав о том, что человек и лошадь могут сделать друг с другом в порыве своей ненависти. Но что-то подсказывало ей, что сегодня вечером этот мужчина обрушит свой гнев на нее и только на нее. Айрис обезумела от страха – она не предполагала, что он может с ней сделать, но понимала, что сопротивляться ему ей не следует – его ярость была на грани, преодолев которую, могла вылиться в сплошной кошмар, если полностью освободится. Поэтому она просто лежала перед своим мужем, свернувшись калачиком.

Глядя на распростертую фигуру своей жены, Джон вспомнил все холодные ночи, проведённые вместе, до того совершенно незначительного события, с которого все это началось. С громким рыком он набросился на нее и начал покрывать её тело резкими поцелуями, периодически покусывая зубами её обнаженную плоть. Слабые стоны боли вырывались из горла Айрис, она вздрагивала от укусов его острых зубов. Его руки так крепко держали её в объятиях, что она не могла пошевелиться. Его пальцы впивались в её плоть, причиняя новую боль, и внезапно одна его рука взметнулась и крепко схватила её за короткие волосы.

Он потянул её, пока с силой не задрал её голову, заставив встать на четвереньки. Удерживая её за волосы, он встал, а затем оседлал её и всей своей тяжестью уселся на её обнаженную спину. От неожиданности Айрис громко выдохнула, и её спина прогнулась под тяжестью его тела. Упираясь ногами в пол, Джон сложил их так, что весь его вес оказался на её травмированном позвоночнике. Она понимала, что не осмелится упасть на пол, т.к. он жёстко держал её за волосы. Затем он садистски хлопнул её по обнаженным ягодицам и начал подпрыгивать на её больной спине, подражая движениям всадника на лошади.

— Нооо... Нооо, пошёл! – закричал он, подпрыгивая на её спине.

Её слёзы иссякли, Айрис только жалко всхлипывала, когда он подпрыгивал на ней. Наконец, не в силах больше терпеть, она рухнула грудью на пол, согнувшись пополам от боли.

— Ага!!!!!!! Не любишь, чтоб на тебе ездили, как на чёртовой лошади! – усмехнулся Джон, освобождая её измученное тело.

Всё ещё стоя на коленях, он схватил её за бедра и снова поставил на четвереньки. Джон крепко держал её, и Айрис была вынуждена подчиниться его силе. Его пальцы впились в мягкие окружности её ягодиц. Он провёл рукой по её позвоночнику, болезненно надавливая на каждую косточку, заставляя Айрис задыхаться от новой боли. Он снова ткнул её лицом в солому, заставляя высоко отклячить свои ягодицы. Грубая солома царапала кожу её лица, но Айрис не посмела сопротивляться. Округлости её беззащитной попки сжались. Джон сжал в ладонях её дрожащие ягодицы и медленно раздвинул их в стороны, растягивая до отказа податливую щель между ними. Он уставился на сморщенное колечко ануса, открывшееся между её дрожащими ягодицами, где сужались коричневые складки. Он мог видеть розовую полоску её влагалища и пуговку её чувствительного клитора, слегка выглядывающего среди тёмных зарослей её лобковых волос. Тело Айрис источало резкий сексуальный запах, отчего его ноздри сильно раздувались. Джон неспеша опустил голову и провел кончиком языка по всей длине широко раздвинутой расщелины, из-за чего Айрис дернулась всем телом, пытаясь избежать неприятной для неё нежности. Но он крепко удерживал её, и она могла лишь подчиниться его извращенной ласке. Кончик его языка подразнил крошечное, эластично сжатое колечко её ануса, потыкав его, проверяя его упругость. Зубы покусывали роскошные полушария её ягодиц, оставляя свои отметины на мягкой плоти, а его небритый подбородок натирал кожу её нежных ягодиц до яркого покраснения. Как под гипнозом он указательным пальцем начал прощупывать упругую дырочку сфинктера, любуясь крошечным дрожащим входом в её нутро.

Джон, казалось, был охвачен дьяволом, который подталкивал его к еще большему зверству и жестокости. Он больше не мог контролировать свои действия и мог только выполнять приказы своего неизвестного «хозяина». Он был заколдован теми гнусными действиями, которые он совершал со своей женой, они словно вскружили ему голову, и само их извращение, казалось, только вдохновляло его. Джон похотливо облизал попку жены и ткнул пальцем в её девственный анус. Айрис уже не боялась его, в ней было одно только желание покончить со всем этим. У неё не осталось никаких чувств, она даже сомневалась, сможет ли она вообще почувствовать какую-то боль, настолько она была вне себя. Айрис не понимала, что за безумие овладело её мужем - она только хотела, чтобы всё это прошло, прежде чем он сделает с ней что-то действительно непоправимое. Она снова вздрогнула, когда почувствовала, как его палец грубо ткнул её в анус. Что он собирался сделать? Почему он не оставит это место в покое?

— Ааахххмммм...!! - Она дико закричала, когда кончик его пальца, раздвинув тугое эластичное отверстие, проник в её прямую кишку. Волна боли пронзила её. Ей казалось, что весь её задний проход горит - как будто кто-то вставил горящую свечку ей в прямую кишку. Она яростно завертела ягодицами из стороны в сторону, пытаясь избавится от вторжения, но, похоже, ничего не помогало. В отчаянии она протянула руку назад и, несмотря на охватившую её боль, потянулась к вторгающемуся в неё пальцу и из последних сил выдернула его.

Её дерзкий поступок не только возмутил Джона. Он усилил его гнев, и, рыча, как загнанная в угол росомаха, он снова вонзился пальцем в её нежный, тщетно сопротивляющийся анус.

— Оуууууууовововоуовуу!!! - закричала Айрис, новое вторжение было еще более болезненным, чем предыдущее. Она прижалась головой к соломе, пытаясь ослабить невыносимую боль, которая расходилась от её истерзанного ануса по всему телу. Но палец остался на прежнем месте, вонзившись в её девственную дырочку, а затем начал исследовать нежный канал, расширяя и растягивая его, причиняя нечеловеческую боль.

Другая рука Джона все еще безжалостно впивалась в её бедро, и все её тело превратилось в один источник боли. Даже колени болели от того, что были натёрты соломой, и спина ломилась от неестественного положения.

Наконец, она почувствовала, с облегчением, как палец вышел из её сильно растянутой прямой кишки, и невыносимая боль, охватившая всё её тело, немного ослабла.

Невероятно, но она почувствовала, как её ягодицы снова растягиваются, и испугалась, что между ними порвется кожа.

После чего Айрис услышала звук снимаемой одежды и поняла, что её муж собирается овладеть её девственным анусом. Он снова оказался позади нее, и она почувствовала, как его твердый, как сталь, член упёрся в её ягодицы. Он казался огромным и длинным, и она вздрогнула при мысли о том, с какой силой он вонзит его в её нутро.

Джон с довольной усмешкой глянул на свою эрекцию. Несмотря на то, что он уже столько раз трахался с Карлой, он гордился тем, что все еще может проявить свою мужскую силу. Он не мог не переместиться вперёд, чтобы цинично продемонстрировать свой гигантский член перед её побледневшим лицом. Она смотрела на него, словно загипнотизированная, а он помахал своим толстым членом в нескольких сантиметрах от её глаз. Он злорадно похихикал и возвратился в прежнее положение позади своей жены, беспомощно стоящей на коленях.

Раздувшейся от желания головкой своего члена он снова дотронулся до крошечного анального отверстия, чуть растянутом его пальцем. Резко двинув вперёд, он сумел протолкнуть часть головки своего члена в её измученную прямую кишку.

Длинный и низкий стон настоящей животной боли раздался в хлеву, Айрис стонала снова и снова, мучительные рыдания вырывались из её рта, она обезумела от боли в теле. Она слабо пыталась защитить ягодицы от твёрдого члена, жестоко пронзающего её тело, но силы таяли, и её сопротивление вылилось лишь в слабые попытки освободиться.

Всё ещё крепко удерживая ее, Джон начал продвигаться вперед, проталкивая свой гигантский член в плотно сопротивляющуюся глубину заднего прохода своей жены. Он чувствовал, как её тело дрожит от его прикосновений, и её крики разрывали воздух. Справа от себя краем глаза он увидел жеребца, выглядывающего из дверей стойла, с пузырями пены у рта, с красными от ярости глазами. Он громко ржал, и его пронзительное злобное ржание вторило крикам его хозяйки, и всё это походило на дьявольскую оргию грешников в конюшне.

От этих жутких звуков по спине пробегали мурашки, но он не мог ничего с собой поделать, лишь только размеренно прижимался к ягодицам своей жены, все глубже и глубже проникая своим членом в её прямую кишку.

Айрис не могла ни о чём думать – она не чувствовала ничего, кроме мучительной боли. Исчезли даже ощущение стыда и чувство унижения, и все, что для неё сейчас имело значение — это желание освободиться от невыносимой боли. «О боже, - думала она, - как он может поступать со мной таким гнусным способом?»

— О.... боже, Джон..., остановись, пожалуйста..., перестань, ты... ты разорвёшь меня... - она рыдала, не переставая, когда он вбивался в её ягодицы с новой силой.

Джон, подстрекаемый её рыданиями, толкнулся вперед и вонзился еще глубже своим толстым членом в гладкие эластичные стеночки её ужасно растянутого заднего прохода.

Айрис прекратила сопротивляться, когда поняла, что каждое её движение только помогает жёсткому одеревеневшему члену еще глубже проникнуть в её непорочное доселе нутро. Боль распространялась по её телу, как лесной пожар, она чувствовала, как покрасневшие половинки её попки растягиваются еще шире, позволяя мужу погружать свой толстый член ещё глубже в её девственный анус. И внезапно, он оказался полностью внутри! Он вонзился своим твёрдым членом по самые яйца в её мягкую, измученную прямую кишку! Жалко постанывая, она почувствовала, как тяжело болтаются его переполненные спермой яйца, ударяясь о её раскрывшееся влагалище, как морщинистая кожа его мошонки неприятно раздражает нежные губки её обнаженного влагалища.

Айрис лежала совершенно неподвижно, не решаясь даже дышать, боясь усилить раскалывающую боль любым лишним движением. Её бедра, все еще до боли зажатые его сильными, как у гориллы, руками, онемели, и единственное, что она чувствовала, — это огромный член, грубо входящий в её расширенный до предела анус. Этот твёрдый, длинный и толстый орган растягивал и до боли расширял мягкую податливую плоть.

Джон с наслаждением наблюдал, как его член безжалостно врезается в нежную плоть его жены. Он жадно смотрел на нежно-розовые внутренние складочки, цеплявшиеся за его двигающийся член. С тем же наслаждением он вонзил его на всю глубину, пока его яйца не оказались между упругими полушариями её ягодиц. Он чувствовал, как его жена тщетно пытается сжать ягодицы, чтобы вытолкнуть его из себя, но её напряжение только увеличивало давление на его член, приводя его в новый экстаз.

К своему сильному облегчению, Айрис почувствовала, как нечеловеческая боль утихает, и она стала понимать, что её дыхание постепенно приходит в норму. Жеребец перестал метаться и вставать на дыбы и теперь только тихонько фыркал, его глаза все еще были прикованы к этому грязному, похотливому изнасилованию, происходящему перед ним. Его уши все еще были прижаты к голове, а хвост угрожающе метался в разные стороны.

Пока Джон ритмично насиловал её измученную попку, Айрис задавалась вопросом, что явилось причиной такой его жестокости, этого подлого поступка. Чем она заслужила этот унизительный анальный секс со своим мужем? Она все еще злилась на него из-за инцидента с поркой, не в силах простить это, или хотя бы понять, но это изнасилование...., это было намного хуже. Она не думала, что сможет когда-нибудь простить его после сегодняшней ночи. Он безжалостно трахал её сзади, трахал, как животное, как жеребец...

И вдруг... Айрис с огорчением стала осознавать, что где-то глубоко внутри нее зарождалось новое чувство – слабый проблеск огня желания. Покалывание быстро нарастало, и ужас охватил её, когда она поняла, что её тело предает её – она вдруг начала получать удовольствие от этого мерзкого насилия! Она сильно сжала ягодицы, пытаясь унять жжение, но безуспешно. Желание росло, пока пламя не разгорелось и не распространилось, как лесной пожар, по всему её телу. Все её тело было наэлектризовано, и даже кончики пальцев покалывали, она словно чувствовала искры, исходящие от них. «О боже, подумала она с горечью, я такая же грязная, как и он!»

Странное наслаждение запорхало, словно бабочки, в её животе, а из её рта, уткнувшегося в солому, невольно вырвался низкий восторженный стон наслаждения. Её медленно пробуждающееся тело против воли разума заставило её волнообразно задвигать своими ягодицами, и она начала крепко сжимать свою попку, на этот раз, чтобы глубже втянуть в себя толстый ствол члена своего мужа.

Джон, ощутив её покорность, почувствовал прилив ликующей гордости, и с удвоенной силой продолжил трахать её растянутый анус, продвигаясь вперед, пока основанием своего члена не упёрся в её сфинктера, а его яйца не прижались к её приподнятому влагалищу. Затем он быстро вытащил свой длинный член, оставив внутри только головку, с удовлетворением любуясь блеском её внутренней смазки, покрывающей весь ствол, и снова всадил член в Айрис.

Все мысли о непристойности её положения исчезли из её головы, она была одержима потоком исступлённой, мазохистской радости, и этот поток затянул ее, как водоворот. Дрожащими ягодицами Айрис отвечала на выпады мужа, крепко прижимая свою попку к трахающему её члену, пытаясь поглотить каждый миллиметр его длины в своем сильно растянутом анальном канале.

— Оооооо... ддааааа...!!! – поскуливала она сквозь сжатые зубы. – Трахай меня, трахай меня, пожалуйста... сильнее...

Джон, воодушевлённый её непристойными словами, начал еще яростнее трахать ее, пока его дыхание не стало прерывистым, а мускулы на его бедрах напряглись, как канаты.

— Дааааааа....! - она снова застонала. - Сделай мне больно, разорви меня...

Её тело лихорадочно дрожало, когда она жадно поднимала свою попку, чтобы встретить его мощный член, двигающийся в её анусе. Непристойная мысль о том, что её муж делает с ней сейчас, охватило её в невероятном безумстве похоти, и она не хотела ничего, кроме этих сильных ударов бёдер мужа по её попке и слабого фырканья жеребца в его стойле.

Она почувствовала, как её сфинктер уже по собственной воле сжимается вокруг пронзающего её члена, а затем она услышала, как её муж начал ругаться.

— О, чёрт..., бл...ь...., бл...ь... Я кооончаааааюююююююю.... – и его сперма горячим потоком хлынула глубоко в её анальный проход, принося с собой жгучую боль и извращённое наслаждение, пронизывающее ее, когда она чувствовала, как раскалённая жидкость обжигает её прямую кишку. Она могла ощущать каждое сокращение его члена, когда он тяжелыми пульсирующими струями закачивал свою липкую молочную жидкость глубоко в её крепко сжимающиеся глубины. А затем её охватила безумная агония наслаждения, она стала отчаянно метаться, её колени тёрлись о землю, руки цеплялись за собственные волосы. Это усиливало её агонию, и она отчаянно прижималась попкой к опадающему члену мужа. В этот момент её всю накрыл великолепный оргазм, она вознеслась в небеса и рухнула вниз, как беспомощная песчинка в бескрайнем бушующем море.

В конце концов, они оба замерли, и в конюшне раздавалось только их тяжёлое дыхание. Глаза Айрис были закрыты, и она знала, что даже если попытается, она всё равно не сможет двинуться с места. Она почувствовала, как шевельнулся её муж, и ощутила, как его вялый член выскользнул из её наполненного спермой ануса с легким чмокающим звуком. Она услышала, как он поднялся, затем закрылась дверь конюшни, и она осталась одна.

Спустя казалось вечность, она открыла глаза. Джон выключил свет, и она лежала в темноте. Она увидела блестящие глаза жеребца, смотрящего на нее, и услышала, как он тихонько заржал. С гримасой боли, она встала, подошла к стойлу и погладила его раздувающиеся ноздри. Затем медленно собрала свои вещи и, хромая, пошла в дом.

В спальне тоже было темно, она устало закрыла за собой дверь. Айрис обрадовалась, заметив, что Джона в доме нет. Взглянув на шкаф, где хранились их спальные мешки, она увидела, что его мешка нет, и почувствовала облегчение от понимания того, что он собирается провести эту ночь в лесу.

Измученная и уставшая, она упала на кровать. И слезы вдруг хлынули из её глаз, обжигая лицо, губы, щёки. Вскоре, всё ещё содрогаясь от рыданий, она незаметно для себя забылась беспокойным и тревожным сном.