Вика уютно устроилась, забравшись с ногами на диван, одетая в халат и укутанная в плед. Она с благодарностью приняла кружку чая. Я же возобновил диалог:

– А ты сама-то говорила с Антохой на эту тему? Давала ему понять, что хочешь дальнейшего развития ваших отношений?

– Прямо не говорила. И, честно говоря, нет желания говорить.

– Тупиковая получается ситуация. А почему нет желания?

– Во-первых, я всё-таки девушка, и жду инициативы от своего молодого человека. Антон и так долго бродил вокруг да около, не мог внести ясность в наши отношения, объясниться в своих чувствах, предложить встречаться. Я сама его подтолкнула к этому, создав нужную ситуацию. И поцеловала его после этого я тоже первой, он не решался. Во-вторых, на следующий день после этого я была приглашена к ним на чай его мамой, которая в разговоре несколько раз упоминала историю своего знакомства с мужем, романтические моменты и даже рассказала, как у них состоялся первый поцелуй. Вряд ли это совпадение. Я бы не хотела на следующий день после... – тут она на мгновение замялась, – перехода ко второй стадии отношений быть приглашённой на чай и выслушать от его мамы рассказ о первой близости с его папой. Всё-таки это очень интимно.

– О да, и это мне тоже знакомо. Как то мы с Антоном пошли за грибами, сбились с дороги и зашли на болото. Конечно, тут же нашли правильную дорогу, ничем не рисковали. Но по приходу домой он через минуту сообщил маме, что мы заблудились и попали в болото. Был скандал: троюродный дядя повёл племянника в лес и едва не утопил в болоте!

Девушка грустно улыбнулась, отхлебнула чая из кружки и после паузы продолжила:

– К тому же, Антон мне как-то сообщил, что его мама выступает против начала половой жизни до окончания школы. Даже в том случае, если восемнадцать уже исполнилось!

– Ну... Тогда у тебя вариантов нет, остаётся ждать ещё больше года!

Снова грустная улыбка в ответ и пауза. Я продолжил:

– Нет, варианты, конечно, есть всегда. Я, конечно, очень рад за своего родственника и близкого человека, что у него такая хорошая девушка. Но всё же, если отбросить в сторону родственные чувства – ты не думала найти себе другого парня?

– А кого ещё в нашем захолустье найдёшь? У большинства парней в нашем классе – ни целей, ни стремлений, ни перспектив. После уроков – пиво в компании, покурить, сходить в соседний район на какую-то разборку...

– Странно. Так же было в моё время. Неужели за 15 лет ничего не изменилось? Не верится.

– Видимо, нет. И об отношениях с девушками у основной массы представления такие же вульгарно-дворовые.

– В стиле «Эй, тёлочка, не хочешь ли отведать моего красного богатыря? Я прокачу тебя на моём одноглазом змее»?

– Ха-ха, примерно так, – рассмеялась Вика.

Похоже, алкоголь продолжал, а возбуждающие капли начинали своё действие. Она даже не смутилась моим словам:

– Нет, мне не нужен быдло, хам и горлопан. Я бы хотела, чтобы мой молодой человек был умным, интеллигентным, начитанным, вежливым, деликатным. И Антон как раз такой. Но если бы он ещё был более решительным, настойчивым и самостоятельным...

– Ну, понятно, парень должен быть высокоранговый, но низкопримативный. В целом – это правильная стратегия.

– Низкопримативный – это как?

– Ну, который от обезьяны далеко ушёл. Который, например, предпочитает повышать свой авторитет и социальный статус карьерными, общественными, финансовыми достижениями, а не мордобоем в подворотне и не состязанием, кто кого перепьёт. Который будет за девушкой красиво ухаживать сначала, водить в театры, кино, рестораны – а не начнёт общение с вот этих самых фраз.

– Интересно. Буду знать.

Снова пауза.

– Кстати, а почему ты только одноклассников рассматриваешь? Мне кажется, парни чуть постарше – они как раз смелее, – поинтересовался я.

– О, на эту тему я могу тебе рассказать одну историю, произошедшую с моей подругой. Только пообещай никому не рассказывать!

– Обещаю.

– Так вот, подруга недавно познакомилась как раз с парнем постарше, вернувшимся из армии. Гуляли в парке, ходили в кино, целовались, он ей понравился. Пригласил как-то её в гости под каким-то предлогом, а дома сходу расстегнул штаны и предложил... поцеловать его там, – девушка ещё стеснялась или просто не привыкла называть вещи своими именами.

– А она?

– Ну, подруга была готова к близости, иначе бы не пошла к нему домой. Но она ожидала, что они сначала потанцуют, он будет её обнимать, целовать, нежно разденет... Сам её романтично покроет поцелуями с ног до головы. Сам, в конце концов, поцелует её «там», поласкает языком!

Так, терминология уже изменилась в более откровенную сторону.

– Когда подруга сказала ему об этом, – продолжила Вика, – он её выгнал, обозвав нехорошими словами. Сказал, что «нырять» туда ему «западло».

– Да ладно? – я искренне удивился. – Ведь двадцать первый век же на дворе, неужели такие ещё остались? Не верю!

– Как видишь, остались. Потом, когда она уже была у себя дома, получила от него вот какое сообщение.

Виктория извлекла из кармана халата телефон и показала мне скриншот. На нём было неграмотно написано: «НОРМ ТЕЛАЧКИ ЩАС С 15 ЛЕТ ДАЮТ СВОИМ ПАЦАНАМ В ОНАЛ, ЧТОП НЕ СБИВАТЬ ЦЕЛКУ!!! САМИ ПОДСТАВЛЯЮТ ОЧЕЛЛО, ШТОБ ПОЦАНУ БЫЛОКУДА СУВАТЬ И ДЫРКА ДЛЯ СЛИВА МОЛОФЬИ ВКИШКУ!!! А ТЫ ЛОХУШКА НА КЛЫК ВЗЯТЬ ОТМОРОЗИЛАСЬ!!!»

– Ну и кадр, – изумился я. – Странно, что она с ним ещё гуляла и в кино ходила.

– А вот, он притворялся нормальным.

– Но это всё-таки уникум какой-то. Такого редко встретишь.

Опять повисла пауза.

– Ну, а ты не думала, продолжая встречаться с Антохой, завести себе, скажем так, более смелого приятеля? – я потихоньку подводил разговор к нужной точке.

– В смысле, чтобы с ним... – девушка не договорила и покраснела.

– Ну, да. Раз твой основной парень ходит вокруг да около, а тебе хочется большего.

– Ой... – Вика покраснела ещё больше. – У нас ведь такая большая деревня, что через неделю весь город будет это знать, а я этого не хочу. Да и, надеюсь, когда-нибудь у нас это всё-таки случится с Антоном, и он сразу поймёт, что я... ну, что у меня это уже было до него. И потом, где найдёшь подходящего человека? Парней, подобных тому дембелю, я вообще никак не воспринимаю и к себе не подпущу. А тут нужно найти, как-то понять, что он сам будет не против, познакомиться, аккуратно дать понять, что я не против... Я же не буду себя выставлять, как в магазине, на продажу.

Я мысленно выдохнул с облегчением. Перечисляя причины, она не стала говорить, что безумно любит моего троюродного племянника и принципиально не хочет ему изменять.

– Ну, по поводу того, что поймёт – есть же разные способы. И девственница тоже может получить сексуальное удовольствие, не расставаясь с невинностью. А по поводу сложности поиска подходящего человека – соглашусь, – тут я решил зайти с другой стороны. – Возможно, из-за этой сложности я до сих пор и не завёл любовницу.

По изменившемуся лицу девушки я понял, что она удивилась, но заинтересовалась, оживилась – и ещё больше захотела продолжать разговор.

– Ты?! Любовницу? Но зачем? Я думала, у тебя с женой всё хорошо.

– Я тоже думал, что у тебя с Антохой всё хорошо.

– Ну, это другое... Вряд ли твоя жена отказывается переходить к... – тут Вика усмехнулась, – ко второй стадии отношений.

– Не отказывается. Но вот сейчас, например, её дома нет – и целое лето не будет. А мои мужские желания никуда не делись.

Повисла пауза.

– Тогда почему же ты не нашёл любовницу? – посмотрела на меня Виктория, хитро прищурившись.

– По тем причинам, которые ты озвучила. Не хочу чтобы весь город знал об этом: всё-таки семья для меня – святое. И не хочу выставлять себя на продажу, как в магазине.

– Ну да, это понятно, – медленно и задумчиво проговорила юная ученица. – Но всё равно, неожиданно было слышать от тебя такое. Зная тебя, я думала, что ты примерный семьянин – и даже помыслить не можешь о том, чтобы изменить супруге.

– Почему же ты так думала?

– Ну... Ты какой-то весь такой... правильный, что ли. В общем, как положительный герой в книгах. Сложно было даже представить, что у тебя есть подобные желания. Я вообще считала, что это я одна такая... неправильная, испорченная.

– Ты знаешь, мне кажется, что у каждого человека есть светлая и тёмная сторона личности, – я начал озвучивать свои недавние мысли.

– Как это?

– Проще всего пояснить на примере. Ты была когда-нибудь в горах, спускалась в пещеры?

– Нет, хотя очень хотелось бы.

– Вот представь себе парня, молодого мужчину (возможно, даже женатого), идущего в одиночный поход по горам. Он идёт уже не первый день, забрёл далеко от цивилизованных мест, давно не встречал людей. Потом он спускается в пещеру и видит там такую картину: где-то в глубине, в узком проходе застряла молодая фигуристая девушка, такая же туристка, пытавшаяся залезть ещё глубже. Она не рассчитала ширины прохода и теперь не может выбраться без посторонней помощи. Парня она не видит, да и он видит только её ноги и аппетитные ягодицы, обтянутые походными брюками. Что сделает парень? Любой уважающий себя мужчина в такой ситуации поможет бедной девушке: аккуратно вытащит её из западни, промоет её раны и ссадины чистой водой, напоит, накормит и поможет добраться до цивилизации. Уверен, что и я поступлю так же. И это светлая сторона моей натуры. Но в глубине души при виде этой беспомощной девушки, при виде её аппетитной и такой доступной попки в обтягивающих штанах у меня наверняка возникнут совершенно другие, тёмные желания.

– Какие? – щёки девушки раскраснелись, глаза загорелись: ей явно было интересно.

В реальности у тёмной стороны моей личности желания были бы грубые и циничные. Подойти к попке этой туристки, спустить с неё штаны вместе с трусиками, расстегнуть свои брюки. Вынуть из брюк ремень и хорошенько отхлестать бедную девушку по её ягодицам, не обращая внимания на крики и брыкания. Плюнуть в ладонь, смазать член и вход во влагалище и войти в девушку – грубо, нагло, как захватчик, оккупируя своим фаллосом её тело, подавляя её тщетные попытки не пустить меня в своё лоно, проламываясь членом через её пытающиеся сжиматься мускулы. И, взяв её руками за бёдра, долго трахать, иметь, пользовать, насиловать бедную туристку в её лоно мощными и амплитудными фрикциями, слушая её стоны и всхлипывания, но не особенно заботясь об её чувствах и желаниях. А потом, когда её вульва увлажнится, когда девочка потечёт, когда её соки хорошенько смажут мой фаллос – выйти из влагалища и нацелиться на соседнюю дырочку. Поводить скользкой головкой члена по анусу, смазывая его. Раздвинуть рукой её круглые ягодицы, приставить головку к сжавшемуся сфинктеру, надавить. (Попка сначала будет оказывать куда более стойкое сопротивление, чем влагалище.) Сильно шлёпнуть её по голой ягодице – и ощутить, как от внезапной боли сфинктер расслабился. Снова вцепиться в бёдра молодой туристки и через пробитую брешь в обороне медленно, но настойчиво полностью овладеть её задним проходом, войдя в анальное отверстие по самые яйца, заполнив всю прямую кишку. Самое сладкое при этом – ощущать, как молодая девичья попка сначала сопротивляется незваному гостю, не желая его впускать, а затем потихоньку сдаётся и покоряется своему захватчику, приняв его на всю длину, обняв его сфинктером у самого основания. Двинуться назад, почти полностью выйдя из ануса – и опять вперёд, медленно, но настойчиво, на всю длину. (Постепенно попка расслабится, будто смирившись с неотвратимостью её изнасилования, а её хозяйка, возможно, даже перестанет брыкаться и плакать.) И опять – трахать, иметь, брать, пользовать эту юную попку, овладевать ею. Возможно, эта беспомощная туристка до этого похода была анальной девственницей. Наверно, она предпочитала походы по горам и лесам сексуальному ублажению в постели своего парня или мужа (если у неё таковой вообще был). А теперь её жёстко берёт в зад незнакомец, уже надругавшийся над её влагалищем. Раздувшийся каменный член всё быстрее скользит вперёд-назад в её заднем проходе. Вот она ощущает, как парень задрожал, раздвинул её ягодицы и проник в анус максимально глубоко. Ощущает его последние содрогания и понимает, что её кишечник (возможно, впервые) наполняется мужским семенем...

Но Виктории рассказывать об этих желаниях я не стал. Хотя действие алкоголя и возбуждающего препарата наверняка уже дошло до максимума, столь смелые и бурные фантазии могли спугнуть мою невинную ученицу. А я вёл этот разговор отнюдь не для раскрытия потайных тёмных сторон моего характера, а совсем с другой целью.

Поэтому я ответил так:

– Ну как. Подойти, снять с неё штанишки вместе с трусиками, полюбоваться круглой попкой. Наклониться и поцеловать девушку между ног, в самую дырочку. И начать лизать её – медленно, нежно, широким и расслабленным языком, от клитора до самого входа. Лизать так долго. Потом, когда она возбудится, начнёт стонать, можно сконцентрироваться на её клиторе. Его ласкать напряжённым языком, теребить эту девичью горошинку кончиком языка. Затем пропустить руку под её животиком, добраться до клитора и начать ласкать его пальцами. А языком входить в её лоно, вылизывать изнутри. И не отпускать, не прекращать, пока она не испытает оргазм.

– А дальше? – дыхание моей ученицы участилось.

– Дальше не знаю. Наверно, помочь, наконец, девушке выбраться и поинтересоваться, понравилось ли ей то, что я с ней делал, – слукавил я.

Глаза Вики уже вовсю горели и смотрели на меня, не отрываясь.

– Что, Виктория, ты уже больше не хочешь подниматься в горы и спускаться в пещеры?

– Почему же, хочу.

– А если застрянешь в пещере, а потом туда спущусь я и увижу тебя, беспомощную.

– Так ты же сказал, что поможешь мне выбраться, промоешь мои раны, накормишь и проводишь к людям? – моя ученица явно меня дразнила.

– А если надо мной возобладает моё тёмное начало?

– Ну-у... Как знать... – на разрумянившемся лице девушки появилась лукавая улыбка. – Может, мне это ещё больше понравится.

Вот оно! Клетка коварного совратителя почти захлопнулась за юной девственницей.

– Ты бы правда хотела, чтобы я, увидев тебя застрявшей в пещере, раздел тебя и поцеловал там? – я сказал это тихим голосом, глядя ей в глаза.

– Ну... Ты так красиво и нежно всё это описал, что мне даже захотелось оказаться на месте этой девушки, – опустив взгляд, тоже тихо проговорила Виктория. – К тому же, это было бы не по моей воле, я была бы беспомощна. Как в том анекдоте – без греха и досыта.

Вот какие анекдоты, оказывается, знает эта юная отличница. И, похоже, она уже готова раздвинуть ноги, по крайней мере, для моего языка.

– А если с грехом, но досыта, добровольно и безопасно? – продолжал я.

– Как это?

– Ну, если бы я сначала помог тебе вылезти, умыл, накормил – и уже потом предложил поласкать тебя языком?

– Не знаю... – проговорила девушка.

Снова повисла пауза. Я почему-то впал в ступор – не знал, что сказать дальше. Но ситуацию разрешила сама Вика:

– Если бы предложил ты – я бы согласилась, – почти прошептала она, не поднимая голову.

– А если представить, что мы с тобой сейчас сидим в пещере?

Девушка подняла на меня взгляд. Всё было понятно без слов. Точка невозврата наступила.

– Иди ко мне! – прошептал я, пересаживаясь на диван.

Виктория придвинулась ко мне, и я поцеловал её в губы. Сначала нежно, ненастойчиво, даже как-то робко. Затем я впился в её губы сильнее, и... она, закрыв глаза, начала отвечать на мой поцелуй. Девушка сжимала своими губами мои губы и даже немного проникала языком мне в рот (видимо, с моим троюродным племянником кое-чему всё-таки научилась – по крайней мере, в плане поцелуев). Стаскивая с неё плед, я переключился на её стройную шею, которую тоже покрывал поцелуями – страстно, но аккуратно, стараясь не оставлять засосов. Затем я занялся верхней частью её груди, которую не закрывал халат. Целовал её нежно, спускаясь всё ниже, приближаясь к твёрдым яблочкам её бюста. Вика откинула голову и возбуждённо, с шумом, дышала.

Оторвавшись на секунду от девичьего тела, я развязал пояс халата и медленно раздвинул его полы. Сначала показалась незагорелая полоска от верхней части её купальника... А потом предо мной предстали нежные девственные груди, которые, видимо, ещё не знали мужской ласки. Я уложил девушку на диван и принялся целовать эти два прекрасных холмика и ласкать их руками. Когда я начал по очереди засасывать в рот её затвердевшие соски, возбуждённое дыхание Вики перешло в стоны. Я нежно зажимал один сосок зубами и водил по нему языком – другой же это время сжимал и теребил пальцами. Девушка всё больше заводилась от этих ласк: сразу было понятно, что грудь у неё очень чувствительная. Она стонала всё громче и шептала:

­ – Да! Да! Ещё! О, боже...

После нескольких минут таких ласк я стал спускаться ниже. Пройдясь поцелуями по стройному животику своей ученицы, я полностью раскинул полы халата, до этого прикрывавшие её бёдра и низ живота. Последней преградой стали её трусики – влажные, но не только между ног. Видимо, дождь промочил Вику насквозь, до нижнего белья. Верхнюю одежду она сняла в ванной и повесила на трубу сушиться, а мокрые трусики – похоже, постеснялась. Трусики были какие-то детские – жёлтые, местами в чёрную полоску (вызывали ассоциации с пчелой). Я взялся за них, потянул вниз. Девушка тут же приподняла бёдра, помогая мне окончательно раздеть себя. Снял с неё трусики, бросил их куда-то в сторону. Больше препятствий не осталось.

Я стал целовать лобок, покрытый девственным пушком. Похоже, он ещё не был знаком не только с поцелуями, но и с бритвой. Пока мой племянник не проявлял решительность, его подружке было не для кого брить волосы между ног. Я спустился ниже и добрался языком до расщелины, до самого клитора. Вика вздрогнула и ахнула: самое чувствительное место. Но так её ласкать было неудобно. Я приподнялся, поднял её ноги, развёл их в стороны, а сам расположился между ними. И – стал делать то, о чём рассказывал, когда представлял застрявшую туристку: лизать медленными амплитудными движениями расслабленным языком, от входа в девственное влагалище до клитора, вдыхая сладкий запах возбуждённой девственницы. Вика уже не сдерживалась, стонала в голос. Через какое-то время стал больше внимания уделять её клитору. Я проходился языком по его вершинке, облизывал вокруг, теребил эту горошинку тонким кончиком напряжённого языка. Девичье тело напряглось, Вика обхватила мою голову и сквозь стоны начала шептать:

– Да! Ещё! Я хочу тебя! Войди в меня! Возьми меня! Я вся твоя! Только твоя! Хочу тебя! Хочу тебя всего!

Ох, как же я был возбуждён в тот момент, какая каменная эрекция у меня была! И как же мне хотелось принять её приглашение, войти в неё членом, овладеть девственным лоном, стать её первым мужчиной. Но разум взял верх над плотскими желаниями. Не мне лишать невинности Викторию, подругу моего троюродного племянника. По крайней мере, не сейчас. Поэтому я, не прекращая атаковать языком её клитор, дотянулся руками до бюста и снова стал ласкать её груди, сжимая сосочки между пальцами. Для перевозбуждённой девушки это стало последней каплей. Бёдра её затряслись, ягодицы начали конвульсивно сжиматься – и она с громкими криками и стонами испытала сильный оргазм. Свой первый в жизни оргазм от мужчины, пусть и не от его члена.

Обессилевшая Вика лежала на диване на спине, тяжело дыша после любовного экстаза. Я прилёг рядом, чтобы тоже отдышаться: немного устал делать ей куннилингус. Как в таких ситуациях часто бывает, любовная страсть и оргазменное блаженство ушли, а остались: юная девушка, лежащая на диване в распахнутом халате с раскинутыми ногами, между которыми было мокро; рядом мужчина с эрекцией, явно видимой сквозь штаны, лицо которого всё было покрыто девичьими соками; скомканные жёлтые трусики девушки где-то в углу; и – чувство стыда за свершившееся. Чувство это накрыло Вику. Отойдя от оргазма, она отвернулась от меня, закрыла лицо руками и прошептала:

– Боже, как стыдно!

– За что? – прошептал в ответ я.

– Что мы с тобой наделали? – вопрошала девушка.

– То, чего оба так хотели.

Я протянул руку, хотел обнять её обнажённую талию. Но Виктория резко вскочила, запахнула халат, скрывая от меня своё прекрасное молодое тело.

– Извини, я, пожалуй, пойду домой. Мне нужно побыть одной, – проговорила она, не поднимая на меня глаз.

– Ты протрезвела? Идти можешь? Родители не заметят?

– Всё нормально, дойду. Родители ещё на работе.

Девушка подняла с пола свои трусики, закрылась в ванной. Через пару минут она вышла оттуда уже одетой в просохшие юбку и майку – и, тихо попрощавшись, вышла из квартиры. Я закрыл за ней дверь, вернулся на кухню и улёгся на диван – уже в одиночестве. Сам я не испытывал ни стыда, ни угрызений совести. Наоборот, на душе было как-то необычно хорошо и светло. Единственное, что меня смущало – я не очень понимал, что творится на душе у Вики. Вдруг она на эмоциях расскажет кому-нибудь? Но решил пока не трогать её, дать ей разобраться в своих мыслях и чувствах.