С момента последней встречи с Викторией, закончившейся скандалом, прошла неделя. Не будет сильным преувеличением сказать, что всю эту неделю я дрожал от страха. Общаясь по телефону с женой, я каждый раз вздрагивал от мысли – а вдруг она возьмёт и гневно скажет: «Ты мне больше не муж!» Или вкрадчиво: «Я о тебе тут кое-что узнала...» А уж когда мне неожиданно позвонил троюродный брат (по какому-то пустяковому поводу), я в первый момент вообще от страха чуть в обморок не упал.

Казалось бы, освободившееся время нужно было потратить на работу – до которой не всегда доходили руки в период регулярных «занятий» с моей ученицей. Но работа совершенно не клеилась. Ни о чём не получалось думать, кроме Вики и того, как нехорошо мы с ней расстались. Я не только боялся возможной огласки с её стороны – оказалось, что я очень сильно привык к встречам с ней, а теперь мне не хватало страсти моей юной любовницы, её похоти и развратности, сумасшедшего секса. Да и простого общения с ней тоже не хватало.

Поэтому, когда через неделю раздался совершенно неожиданный звонок от Виктории, я испытал смешанные чувства. С одной стороны, остро хотелось возобновления общения с девушкой. С другой стороны, было страшно, что сейчас возобновится её шантаж. Позвонила она поздно, около полуночи – и заговорила со мной весьма испуганным голосом:

– Привет, Руслан. Извини, что так поздно. Мне нужна твоя помощь!

– Постой, Вика. Когда мы встречались последний раз, ты со мной несколько другим тоном разговаривала. А теперь помощи просишь? Это как-то странно.

– Прости, Руслан. Я была не права и вообще виновата перед тобой! Мне стыдно. Я хотела попросить прощения, но боялась тебе позвонить, – сбивчиво говорила девушка. – Просто мне сейчас, действительно, нужна помощь. А обратиться, кроме тебя, не к кому.

– Как это не к кому? А родители?

– Их нет дома, они сегодня уехали.

– Тогда Антохе позвони, – я делал вид, что не хочу говорить с ней.

– В нём-то всё и дело...

– А что случилось? – удивился я. – Что с ним?

– Не с ним, а со мной, – замялась подруга моего племянника.

– А с тобой что?

– Хотелось бы не по телефону... Мы можем встретиться?

– Ну, давай. Приходи ко мне завтра где-нибудь в обед.

– Нет, дело срочное! Ты не мог бы ко мне приехать?

– Так, Вика! – строго сказал я. – То ты мне говоришь всякие грубые и невежливые вещи, то просишь к тебе приехать. Давай-ка ты всё-таки по телефону расскажешь, что у тебя стряслось.

– Ну... – нерешительно протянула Виктория.

– Либо приходи ко мне завтра, – настаивал я.

– Ладно, я расскажу, – помедлив, ответила девушка. – В общем, у нас с Антоном сегодня был незащищённый секс!

– Ты боишься забеременеть? – понял ситуацию я.

– Да! Мне нужна какая-нибудь экстренная контрацепция. Только я в этом не разбираюсь совсем. И все ближайшие аптеки закрыты... А завтра, боюсь, может быть уже поздно!

– Так, а от меня ты что хочешь? Чтобы я купил и привёз тебе нужную таблетку?

– Ну, да... Если тебе не трудно, конечно. Просто я вся в таком ужасе. Совсем не знаю, что мне делать.

– Хорошо, Вика, я тебе её привезу, – спокойно ответил я и положил трубку.

Я хорошо знал, где в нашем городе находится круглосуточная аптека: наверно, все молодые отцы об этом знают, поскольку каждому приходилось хоть раз посреди ночи срочно ехать туда за каким-нибудь лекарством для маленького ребёнка. Ведя машину по тёмным улицам, я задумался: а искреннее ли говорила со мной Виктория? Да, её голос звучал очень испуганно. Но вдруг это всё какая-нибудь подстава? Она шантажировала меня возможной оглаской наших с ней интимных отношений и моих не совсем традиционных пристрастий в сексе. Но свои слова она ничем не могла подтвердить – до сих пор. Вдруг она задумала заполучить против меня какой-нибудь козырь? Я приеду, она затащит меня в постель – а процесс снимет скрытой камерой. Ещё и в задний проход мне что-нибудь вставит так, чтобы было видно на камеру, как я этим наслаждаюсь. Или просто я приеду, зайду в дом – а кто-нибудь по её просьбе сфотографирует мою машину, стоящую ночью у ворот их дома. Или ещё что-нибудь придумает. Неделя – это как раз подходящий срок, чтобы обдумать и подготовить для меня возможную ловушку, попавшись в которую, я уже буду плотно сидеть у неё на крючке. Всё это было маловероятно, конечно – но доверять Вике после её шантажа я уже не мог.

Купив в круглосуточной аптеке упаковку постинора, я поехал на окраину города. Именно там в частном секторе жила семья Виктории. Я выехал за город и тут же заехал на заправку, где залил полный бак – а потом оставил машину на парковке за зданием АЗС. Сам же я незаметно юркнул в темноту и при тусклом свете луны прошёл через небольшой лесочек к частному сектору, а потом по оврагу добрался до забора участка, на котором стоял дом Вики.

Забор со стороны лесочка был не такой высокий. Я его легко перемахнул, оставаясь незаметным в темноте. В доме горел свет в единственном окне. Я подошёл к дому через огород, заглянул за угол. Лужайка перед домом была пустой, автомобиль родителей моей ученицы отсутствовал – значит, не обманула насчёт их отъезда. Тихонько подошёл к окну, заглянул внутрь. В комнате за столом сидела Виктория, она была в одиночестве, выглядела взволнованной и напряжённой. Ничего подозрительного я не заметил, но решил проявить осторожность. Положил постинор на крылечко возле задней двери в дом, по своим же следам в темноте бесшумно покинул огород – и уже из лесочка позвонил Вике:

– Таблетки лежат на крыльце возле задней двери твоего дома.

– В смысле, а ты... уже ушёл? – девушка недоумевала.

– Да. Тебе же лекарство нужно было, а не я.

– Руслан, я надеялась с тобой поговорить. Я так нехорошо поступила по отношению к тебе. Хотела перед тобой извиниться и... как-то попробовать снова наладить общение. Ты уже не вернёшься? Сердишься на меня?

– Погоди, Вика. Таблетки – это только повод?

– Нет, нет! Они мне действительно нужны! Но...

– Тогда давай так. Сначала забирай постинор и предохраняйся. А если хочешь поговорить – приходи завтра вечером, к пяти часам, на занятие. Там и поговорим.

– Хорошо... Спасибо тебе! За всё! И прости меня!

Оставаясь незамеченным, я наблюдал из лесочка, как моя любовница (возможно, бывшая) вышла на крыльцо, забрала упаковку постинора и ушла в дом. Я убедился, что она была одна, никаких посторонних лиц не появилось – после чего вернулся на заправку и уехал домой.

На следующий день в назначенный час раздался звонок в дверь. На пороге стояла Виктория – краснеющая, смущённая, будто пристыжённая.

– Разувайся, проходи. Иди в ванную, мой руки, – сказал я тоном, не предполагающим возражений.

Девушка прошла в ванную, я последовал за ней. Когда она помыла руки, я вполголоса приказал:

– Воду не закрывай. Раздевайся. Догола. Все вещи оставляй здесь.

– Но... – удивлённо попробовала возразить Вика.

– Ты хотела наладить общение? Тогда слушай меня. Или уходи.

Больше моя ученица не пыталась со мной спорить. Она покорно разделась, не произнося ни слова. Я взял её за руку и привёл в кабинет, дверь которого плотно закрыл. Я всё ещё опасался какой-нибудь неожиданности со стороны юной горе-шантажистки – и принял эти меры предосторожности, чтобы она не могла записать звук или видео нашего общения. Вариант, что она пронесла диктофон в своей попке, я отмёл как крайне маловероятный.

– Вика, ты меня грубо оскорбила и пыталась шантажировать! – заговорил я.

– Руслан, прости меня, пожалуйста, если можешь! – взмолилась девушка. – Я будто не в себе была. Наговорила всякого... Я потом по дороге домой вспомнила тот наш выезд на природу, когда ты этого ужасного пьяного мужика так уверенно осадил и прогнал – и подумала: какая же я дура! Такие слова тебе говорила... Понимаю, что ты этого не забудешь – но, если бы это было в моих силах, я бы забрала эти слова обратно. Я очень сожалею, что тогда тебя так оскорбила и что пыталась угрожать. У меня и в мыслях не было кому-то что-то о тебе или о нас с тобой рассказывать... В общем, я пришла просить тебя меня извинить, если это возможно.

– Значит, ты признаёшь, что вела себя неправильно? И больше так не будешь?

– Конечно, не буду! – воскликнула моя ученица.

– Тем не менее, я на тебя сердит.

– Прости, Руслан...

– Прощу, когда накажу тебя. Ты к этому готова?

– Да... – прошептала Виктория.

– Тогда повернись ко мне спиной, руки опусти и прижми к туловищу.

Девушка повиновалась. Я принялся обматывать её вокруг талии заранее заготовленной пищевой плёнкой. Предплечья обеих рук оказались зафиксированными вдоль туловища. Теперь обнажённая красавица была полностью в моей власти. Я подхватил её на руки и положил на диван лицом вниз.

– Ну что, маленькая шантажистка, – сурово заговорил я. – Ты хотела меня связывать и пороть. Вот, я тебя связал и сейчас буду пороть за твоё поведение.

Голая связанная красотка лежала на животе, её роскошная попка беззащитно торчала вверх. Ножки были слегка раздвинуты, демонстрируя гладко выбритую промежность и два не менее беззащитных любовных отверстия, притягивавших мой взгляд. Неделей ранее я думал, что больше не войду ни в одно из них – но теперь, кажется, обстоятельства изменились... Я взял ремень и нанёс удар по ягодицам вполсилы. Вика взвизгнула и выгнулась, приподнимая попку. На белой коже показалась красная полоса.

– Ты же знаешь, что тебя здесь никто не услышит.

Шлёпнул второй раз, уже посильнее. Девушка снова вскрикнула, сжав ягодицы и согнув ножки в коленях. Прошептала:

– Больно!

– Потерпишь! Это твоё наказание! И не зажимайся, когда я тебя шлёпаю! От этого только ещё больнее будет.

Третий хлёсткий удар ремня по попке – и снова вскрик. Cвязанная пленница от боли начала извиваться и сучить ногами, будто пытаясь уползти от меня и моего ремня. При этом её роскошная, широкая и круглая попка очень эротично двигалась влево-вправо. Незагорелая кожа ягодиц стала ещё краснее. Я начал испытывать возбуждение и ощутил эрекцию. Но, не подав виду, строго приказал:

– Лежи спокойно, не надо никуда ползти! Ты должна смириться с наказанием и покорно подставлять попку под ремень.

– Я не могу! Меня никогда в жизни ещё не пороли... – прошептала моя ученица.

– Но сейчас ты это точно заслужила! А чтобы больше не пыталась от меня уползти, я сейчас твои ноги тоже свяжу.

Я обмотал стройные девичьи голени той же пищевой плёнкой, ещё больше лишив Вику подвижности. Теперь она не могла даже попытаться уползти. Надо сказать, что опыта связывания и порки девушек ранее у меня не было – поэтому я и не сразу сообразил, что ножки тоже нужно фиксировать. За годы семейной жизни я несколько раз предлагал супруге устроить сеанс БДСМ – но она всегда отказывалась под предлогом того, что боится боли, а страх её совершенно не возбудит. Её тоже никогда в жизни не пороли. Поэтому для меня порка долго оставалась запретным плодом, который всегда хотелось попробовать.

В этот раз я получил такую возможность – и пользовался ей сполна, продолжая наносить удары по беззащитным круглым ягодицам девушки. Ремень звонко шлёпал по широкой выпуклой попке, Виктория каждый раз взвизгивала и вздрагивала всем телом. Иногда она выгибалась, приподнимая попку – при этом ягодицы раздвигались, и моему взору представали две гладко выбритые желанные дырочки. Иногда девушка после шлепка приподнимала голени и извивалась, двигая попкой влево-вправо. Её нежная кожа становилась всё краснее, а моя эрекция – всё твёрже. Члену уже было тесно в штанах.

Вскоре я решил сделать перерыв. Отложив ремень, перевернул свою ученицу на спину:

– Кажется, ты ещё хотела сидеть у меня на лице? Теперь я посижу на твоём.

Я быстро скинул с себя одежду, залез на диван и взгромоздился на лицо Вики, расположив своё анальное отверстие прямо над её ртом:

– Лижи!

В ответ ощутил, как девичий язык начал ласкать мой анус. Анилингус был чертовски приятен! Нежные движения влажного шершавого языка по анальному отверстию и его окрестностям дарили мне изысканное наслаждение. Пленённая красавица делала это покорно, без каких-либо возражений. Наоборот, чувствовалось, что ей это нравится! Она с энтузиазмом ласкала меня своим тёплым расслабленным язычком.

– Войди языком внутрь! – приказал я, опускаясь чуть ниже.

Моя ученица напрягла язык, и он начал проникать в мой задний проход. Кольцо сфинктера податливо расслабилось, и я не смог сдержать лёгкого стона, когда язычок полностью овладел моим анусом, войдя в прямую кишку на всю длину. До чего сладкие ощущения! Ах, если бы язык Вики был подлиннее и потолще, мне бы в этот момент было ещё приятнее... Связанная Виктория продолжала проявлять активность подо мной: она вывела язык из анального отверстия полностью и тут же снова его ввела в меня. Я опять издал лёгкий стон от нахлынувшего удовольствия. Моя пленница продолжила трахать меня в зад языком, да так виртуозно, даря мне такое острое удовольствие, что я ненадолго вообще забыл о планах по её наказанию. Полностью растворился в ощущениях и уже без стеснения стонал, расслабив анус и с наслаждением пуская туда твёрдый, скользкий и проворный язычок. Ах, как же мне хотелось в этот момент развернуться, ввести в девичий ротик член, а себе в анальное отверстие вставить тот самый фаллоимитатор. И через несколько минут испытать бурный оргазм от двойной стимуляции, мастурбируя свой анус и наслаждаясь минетом от Виктории. Но – планы мои в тот момент были совершенно другими.

Наконец, Вика явно стала уставать. Я в этот момент отошёл от неги и вспомнил, для чего её к себе привёл. Встал с лица девушки, перевернул её снова на живот, взялся за ремень – и продолжил порку. Теперь я шлёпал её не так сильно: сложно было со злостью и жестокостью пороть искусную и услужливую любовницу, доставившую мне столь сильное наслаждение языком в моём заднем проходе. Но, видимо, боль в ягодицах у Виктории накапливалась: она уже не взвизгивала при каждом ударе, а протяжно взвывала. Ёрзать и выгибаться она тоже перестала: наверно, совсем обессилела от боли и беспомощности. Порка, которая и изначально не была похожа на эротическую игру, превратилась для неё в наказание, в пытку. Казалось, я и хотел наказать её – но при виде безвольного тела неподвижно лежащей девушки у меня резко пропало желание продолжать её пороть. Впервые в жизни попробовав БДСМ, я тут же выяснил, что это меня не так уж сильно возбуждает.

Я снова отложил ремень. Опять перевернул связанную красавицу на спину и расположил её так, чтобы голова свешивалась с дивана. Подошёл к ней и ткнул полувставшим членом в губы. Вика покорно открыла рот и впустила мой фаллос. После недели воздержания было особенно приятно погрузить пенис в тёплый и влажный ротик покорной любовницы. Без какой-либо скромности я вошёл членом в рот девушки довольно глубоко, достав ей до горла, вследствие чего она начала издавать хрипящие и булькающие звуки. Я сделал движение назад, в сладком ротике осталась только головка. А потом снова вперёд, и снова Виктория захрипела от фаллоса, упирающегося в глотку – а я снова не смог сдержать возбуждённого стона. В такой позе пенис, хотя и не входил в горло (эту технику моя ученица ещё не освоила), проникал в ротик на довольно большую глубину. Поэтому трахать девичьи уста было безумно приятно. Хотелось дойти такими движениями до оргазма и залить послушный ротик спермой. Ещё больше хотелось перед этим добавить к удовольствию от минета спереди анальное наслаждение сзади, войдя в свой задний проход фаллоимитатором и двигая им туда-сюда.

Я вздохнул: ни то, ни другое пока не входило в мои планы. Нужно было довести наказание юной шантажистки до логического конца. Я снова перевернул Вику на живот, взял ремень и нанёс удар по раскрасневшейся и исполосованной попке. Этот шлепок стал спусковым крючком: девушка уткнулась лицом в диван и просто заплакала. Это напоминало истерику, она всхлипывала, завывала и вся сотрясалась от рыданий. Отброшенный ремень полетел в сторону. Я понял, что переборщил с наказанием, да и мне самому этот процесс уже давно перестал приносить удовольствие.

Я прилёг рядом с Викой, погладил её по волосам:

– Ну, ну. Не плачь. Всё хорошо, всё кончилось. Я больше не буду тебя пороть.

Моя ученица продолжала всхлипывать, уткнувшись лицом в диван. Ещё несколькими минутами ранее я был на неё зол за её шантаж и оскорбления, хотел жестоко её выпороть, причинить ей боль и даже унизить. Выпорол, сделал больно, унизил – и почему-то ощущал себя отвратительно.

– Ну всё, всё. Успокойся, не плачь. Сейчас я тебя освобожу.

Я достал ножницы и разрезал плёнку сначала на ногах Виктории, а потом на туловище. Освобождённая пленница неожиданно прижалась ко мне всем своим обнажённым телом и крепко-крепко обняла. Грудью я почувствовал слёзы на её лице. Девушка подняла на меня свои заплаканные глаза и тихо спросила:

– Ты меня простишь?

– Уже простил, – ласково сказал я, и это было правдой.

– Больше не сердишься?

– Не сержусь, – я, действительно, больше не мог на неё сердиться.

Вика снова уткнулась лицом мне в грудь, я гладил её по волосам, а она меня крепко обнимала и прижималась ко мне всем телом, будто плачущий ребёнок к маме или папе. Мы довольно долго так пролежали в полумраке, не говоря друг другу ни слова. Я накрыл нас покрывалом, потому что лежать голыми было прохладно. Будто не было никакого скандала и шантажа со стороны моей ученицы, будто не было этой недели разлуки. Всё вернулось в прежнее состояние, на круги своя.

Через какое-то время Виктория подняла голову:

– Ты правда не сердишься?

– Нет, уже не сержусь, – мягко, но уверенно ответил я.

– И... мы снова будем... ну, как раньше? – уточнила она мило, будто маленькая девочка, переживающая, что у неё отберут конфету.

– А ты хочешь, чтобы это всё продолжалось?

– Да, – сказала девушка, смущённо потупив взор.

– Тогда давай продолжим.

– Давай! – томно прошептала Вика. – Я хочу тебя. Возьми меня в попку...

Тюбик с анальным гелем был припасён заранее. Моя ученица зашипела, прикоснувшись ладонями к выпоротым ягодицам, чтобы раздвинуть их. Я смазал палец лубрикантом и начал увлажнять девичье анальное отверстие. Аккуратно ввёл палец внутрь, разрабатывая попку, в которую не входил уже больше недели.

– Нет, возьми меня сразу, резко и сильно! – прошептала юная развратница. – Войди в меня...

– Погоди, торопыга! Разработать же надо попку.

– Нет, войди сразу и до конца! – шептала девушка, уже начав извиваться от возбуждения. – Я хочу, чтобы ты сделал моей попке больно!

– Хватит с тебя на сегодня наказаний, моя девочка!

– Ну, пожалуйста! – начала сучить ножками возбуждённая красавица.

Я для надёжности всё-таки ввёл в похотливую попку два смазанных пальца. Они вошли, но туго: неделя отсутствия пенетраций не могла не сказаться на сфинктере. Но Виктория снова поторопила меня:

– Ну, давай уже! Накажи мою попку!

Я смазал член и приставил головку к тугой дырочке. Вика подала попку навстречу мне – и пенис неожиданно легко преодолел сфинктер. Моя ученица выгнулась так, что с размаху нанизалась анальным отверстием на всю длину фаллоса, коснувшись ягодицами моих бёдер – и тут же зашипела от боли: выпоротая попка давала о себе знать. Мой член оказался в приятном плену тесного бархата девичьей прямой кишки. Я не удержался, начал двигаться в вожделенной попке с большой амплитудой, ускоряясь с каждой секундой. Юная красавица с каким-то остервенением подмахивала мне, каждый раз насаживаясь анусом на мой фаллос до упора и издавая при этом стон – то ли от наслаждения, то ли от боли, вызванной такой поспешной пенетрацией в неразработанную попку. Я рухнул ей на спину и обхватил ладонями её нежные груди, прижатые к дивану, не переставая мощно таранить задний проход девушки.

– О-о-о-о-о, да-а-а-а-а! – протяжно застонала Виктория. – Накажи меня в попку! Я была плохой девочкой! Сделай мне больно своим членом!

Моя юная любовница чрезвычайно быстро заводилась. Уже не оставалось и следа от той выпоротой девушки, которая от боли и унижения содрогалась от плача, уткнувшись лицом в диван. Она продолжала подмахивать мне, с энтузиазмом пропуская член на всю длину в свою тугую попку. Я сжал её соски пальцами и начал их слегка покручивать. Вика застонала в голос, а её бёдра начали знакомо дрожать в преддверии «попочного» оргазма.

– Ах, да-а-а! Трахай меня, трахай мою попку, не останавливайся! Накажи свою плохую девочку! – стонала похотливая развратница.

Вскоре оргазм накрыл её с головой. Девушка уже привычно выгнулась, ещё глубже насаживаясь попкой на мой член, плотно обхватывая его сфинктером у самого основания, и громко закричала, дойдя до кульминации нашего анального полового акта. Несколько секунд она продолжала стонать и содрогаться в конвульсиях «попочного» оргазма, а потом резко расслабилась и обмякла. Я аккуратно покинул её тугую попку и прилёг рядом, снова накрыв наши тела покрывалом.

Отойдя от оргазма, Виктория расслабленно потянулась – и тут же ойкнула:

– Ой, попка болит!

– Снаружи или внутри?

– Снаружи тоже, но больше внутри, – Вика слегка кряхтела от боли.

– Я же говорил: надо сначала размять, разработать!

– Нет, ничего страшно, пройдёт. Мне самой так хотелось – чтобы было больно во время секса, чтобы ты меня наказал.

– Я же тебе делал больно, когда порол. Хватило бы с тебя и этого.

– Это другое было. Ты тогда меня ещё не простил. Я боялась, что выпорешь – и вышвырнешь на улицу, и больше не пустишь к себе. А теперь я знаю, что ты меня простил, и с удовольствием понесла заслуженное наказание. Правда, я была очень неправа, когда полезла тебе в попу. Я больше никогда так не буду делать.

Я мысленно удивился, в чём именно видит свою неправоту моя ученица. Вслух же сказал:

– Вика, в первую очередь, ты была не права, когда стала меня шантажировать оглаской наших отношений!

– Ну да, и это тоже, – мимоходом согласилась девушка. – Как-то одно за другим всё получилось.

– Нет, погоди, что значит «тоже»? Шантаж – это очень, очень недостойное занятие. Шантажировать никого нельзя, это плохо. И рассказывать кому-то об интимных аспектах своих отношений с кем-то – тоже нехорошо. А ласкать друг друга во время близости любыми способами, которые нравятся обоим – это нормально!

Я сделал паузу, понимая, что ступаю на скользкую и извилистую тропу, ведущую по тонкому льду. Но всё-таки продолжил:

– Должен тебе признаться, когда ты мне, как ты выразилась, «полезла в попу» – мне это очень даже понравилось.