Мама: «Как ты?» - наконец, прервала молчание мама. Даже после всего случившегося, даже после троекратного изнасилования, где главной жертвой была она сама, мама первым делом переживала за своего родного сына.

Я: «Да я-то нормально, а вот ты...», - не зная, как продолжить дальше, я замолчал. Спустя несколько секунд нашёлся, как сформулировать: «тебе больно?»

Мама: «Да справлюсь...» - отмахнулась от ответа мама, шмыгая носом и явно утирая высохшие слёзы. «Просто они навалились все разом... нельзя так обращаться с женщинами».

Мне было жалко маму, я даже слышал, как она трёт в темноте свои измученные груди. Но даже в такой ситуации мой мозг не мог не отметить фразу «навалились все разом». Будто бы если бы они сношали её по одному, всё было бы пучком.

Я: «И что теперь с нами будет?»

Мама: «Не знаю. Надеюсь нарезвятся вдоволь и отпустят. Не хотелось бы тут помирать...»

Сверху едва доносилась глухая речь наших похитителей. О чём они сейчас говорят? Что обсуждают? Вдруг, как нас убить, чтобы мы ничего не разболтали? Но ничего нельзя было разобрать. Оставалось сидеть в темноте, в неведении и ждать своей участи.

Я: «Меня пугает, что они не скрывают свои лица и имена»

Мама промолчала.

Я: «Либо они по какой-то причине не боятся, что мы всё разболтаем, либо считают, что бояться нас им уже не нужно...»

Мама продолжала молчать. Я чувствовал, как тяжело она дышит, обдумывая мои слова.

Мама: «Не думай о плохом, всё будет хорошо»

Теперь уже молчал я. Наконец, сказал: «Ну ты не перечь им больше, не зли их, делай сразу всё, что они говорят»

Мама: «Легко сказать!», - возмутилась моим словам мама. «Ты же слышал и вид...» - она осеклась на полуслове, так как вспомнила, что всего несколько минут назад я был свидетелем того, как её, родную мать, при сыне трахают во все дыры, как она сосёт и глотает сперму этих ублюдков. А уж что они заставили её говорить... Для неё это явно был какой-то сюр, и она хотела об этом поскорее забыть, а не напоминать лишний раз.

Я снова молчал, хотя мне было что ответить. Говорить с родной мамой на тему того, как её только что ебали было очень неловко. Я решил, что в данной ситуации проще всего ухватиться за слово «слышал», так как это лишь слова. Набравшись смелости, я сказал: «Какая разница, что они заставляют тебя говорить. Это лишь слова. Просто повторяй и всё. А я... я уже не маленький»

После некоторой паузы мама, словно улыбнувшись, ответила: «Для меня ты всегда будешь маленьким»

Я чувствовал, что нащупал некий контакт, нашёл ту слабую нить, что позволит склонить маму к большему подчинению этим мужчинам. Ведь мы оба были заинтересованы в том, чтобы нас отпустили живыми и невредимыми, а для этого насильники должны быть довольны. Довольны мамой. А значит она должна беспрекословно говорить и делать всё, о чём её просят. Однако зная её характер и периодическую вспыльчивость, я боялся, что в один из моментов она сорвётся, и тогда нам обоим будет несдобровать. Нужно поддержать её, нужно убедить, настроить, чтобы он лучше контролировала свои эмоции. Сейчас разговор идёт хотя про «говорить то, что от неё требуют». Да, это стыдно, но не смертельно. Мне нужно продолжить её поддерживать, чтобы придать уверенности.

Я: «Не важно, маленький-не маленький, просто говори и всё. Сразу. Не стесняйся и не пытайся смягчать слова. Они всё равно от тебя не отстанут, пока не скажешь так, как им надо. На кону ведь наши жизни! Не волнуйся за меня, я же знаю, что ты не такая, что тебя заставляют. Думать о тебе хуже из-за этого я не стану».

Всё же было очень странно собственноручно склонять маму к развратным разговорам. Я поймал себя на мысли, что делаю это не только ради нашей будущей безопасности, но ещё и потому, что мне было бы приятно вновь услышать, как моя мать рассказывает про свою половую жизнь и ведёт вульгарные разговоры как похотливая самка.

Мама глубоко вздохнула. В темноте я не видел лица, но я точно прочувствовал её настроение: она была рада. Рада моей поддержке, рада моему одобрению, рада моему, если можно так сказать, разрешению на ведение всех этих мерзких бесед. Поймите меня правильно, я не думаю, что мама обрадовалась, что хоть эти развратные разговоры её заставляют вести, но она при этом сама была бы рада была всё это говорить, если бы не моё неловкое присутствие – вовсе нет! Скорее она радовалась тому, что я понимаю всю сложность ситуации, что её заставляют всё это говорить, хотя она в жизни никогда такого бы не сказала, и при этом я как бы разрешаю ей вести подобные беседы исключительно ради нашего с ней спасения.

Я подумал: «Так, разрешить маме вести пошлые разговоры, это, конечно, круто, но как теперь её подтолкнуть к тому, чтобы она и действиями своими им не перечила, а разрешала делать со своим телом всё, что они пожелают? Это ведь самое основное. Сказать «а ещё, мама, если тебя опять будут жёстко ебать в пизду, жопу и рот, не сопротивляйся, пожалуйста?» Нет, я так не могу. А как тогда? Как вообще можно донести подобную мысль, не используя жаргонные словечки? Тем более, донести маме...»

Мама: «Зря я тогда, на остановке, к нему пристала. Мне, как обычно, можно подумать, больше всех надо... Сейчас бы дома сидели и бед не знали!» - сказал с грустью мама в пустоту, сожалея о содеянном.

Я: «Надо же», - с усмешкой подумал я, «а сексуальная терапия от этих мужиков действительно работает – всего пара часов, и моя мама начала сожалеть о том, что постоянно лезет не в свои дела. Сожалеть о том, чем занималась столько, сколько я себя вообще помню! Может и правда их теория не просто ширма, прикрываясь которой они сами себе объясняют дозволенность изнасилования женщин, а нечто большее? Ведь сколько раз и я, и другие наши знакомые пытались исправить мамин характер, старались донести до неё, что нужно быть тише и скромнее? Множество. И ничего не помогало. Никогда. А тут раз – и мама уже сама задумывается о своём поведении. Хм, конечно же, мне не стоит ей об этом говорить».

Я всё раздумывал, как же покорректнее можно попросить маму выполнять всё, от неё требуют в плане секса, но так и не нашёлся, что именно сказать, как вдруг сверху послышались громкие, о чём-то спорящиеся голоса, люк в погреб открылся, ударив ярким светом нам в глаза, и стало чётко слышно и понятно, о чём спорили, как выяснилось, Санёк и Денис.

Дэн: «Да ни хера у тебя не получится! Я своей как-то небольшой флакон дезодоранта пробовал, так она уже на половине меня остановила!»

Санёк: «Да насрать мне на твою Машку! Она-то, небось, добровольно согласилась, а тут спрашивать не надо!»

Дэн: «Ни фига се разговор! Вот я ей всё передам, хрен она тебя ещё пирогом угостит!»

Санёк: «Да не парься, шучу я. А не веришь – давай на штукарь забьёмся!»

Дэн: «На штукарь? А давай! Только, чур, чтоб ничё не осталось!»

Санёк: «Добро! Только я волосы вырву, а то они мешаться будут»

Дэн: «Да валяй».

Я: «Хм, волосы вырвет? Какие волосы?» - подумал я. «Надеюсь они говорят не о лобковых волосах моей матери, над густотой которых они ржали минут 10? Это ведь очень больно»

Денис и Санёк так увлечённо вели спор, что только спустившись в погреб поняли, как там темно.

Санёк: «Васян!», - громко заорал Санёк куда вверх.

Васян откуда-то сверху: «Чё?»

Санёк: «В очё! Свет включи!»

Васёк откуда-то сверху: «Бля, вот вы олени, докурить спокойно не даёте»

Где-то вверху щелкнул тумблер, и в погребе зажегся яркий свет лампочки. После проведенных 10-25 минут в кромешной темноте нам с мамой было трудно смотреть не щурясь. Наконец, силуэты стали различимы, и я увидел в руках Санька какую-то чумазую 20-25 сантиметровую куклу, у которой он клоками выдирал волосы с головы. Она была в каком-то рваном платьице, ручки по швам, ножки вытянуты, всё из пластмассы.

Я: «Так вот про какое выдирание волос они говорили» - подумал я. «Ну, хорошо, что не с лобка у мамы. Но о чём тогда был спор и для чего тут нужна эта кукла? Не с проста ведь это» Мои раздумья прервал голос мамы, которую, наверняка, куда сильнее терзали мысли подобного рода, чем меня.

Мама: «Что это? Зачем вы её принесли?» - косясь на куклу растерянно спросила мама. Очевидно, ей это не сулило ничего хорошего.

Санёк: «Как что? Ты разве не видишь? Это кукла! Зовут её Алёнка! Познакомьтесь» - ответил ей Санёк продолжая выдирать волосы с головы игрушки. «С ней часто Анька играла, Серёгина сестра. Чаем поила, спать укладывала. Вообще у Аньки море кукол было, часть из них мы с Серёгой петардами взорвали, за что от его бати нещадно по шее получили. А этой вот повезло. Анька уже выросла давно, замуж за корейца какого-то вышла, теперь она Анна Чанг, ей уже не до кукол. А Алёнку я вообще за сараем нашел, видимо, выкинули за не надобностью»

Мама продолжала круглыми глазами смотреть на то, как Санёк выщипывал кукле волосы, очевидно ожидая какого-то подвоха в конце этой истории.

Санёк: «Ну, вот и сгодится нам сейчас!» - отрапортовал Санёк, закончив «стрижку». На голове куклы остались лишь небольшие клочки волос у самой головы. Думаю, мама даже боялась спросить «как именно нам сгодится эта кукла?», чтобы не нарываться на неприятности.

Васёк: «Пацаны, масла нет» - сказал Васёк и начал спускаться вниз в погреб ко всем нам.

Дэн: «А мыло? Мыла тоже нет?»

Васёк: «Нету!»

Дэн: «Ну, может чистящее средство какое жидкое? Или простая вода? Хоть что-нибудь?»

Васёк закончил спускаться: «Да нету ничего, я везде посмотрел! Тут пусто везде, сами же видели, а в доме вообще ни хера нет, одни голые стены!»

Санёк: «Да я ж говорил, в доме можешь даже не смотреть – по договору хозяева обязаны вообще всё вывезти»

Дэн: «Ну раз ничего нет, придётся, Сашка, проставляться тебе! Свой штукарь я бы хотел получить двумя пятихатками!»

Санёк: «Ага, Дениска, в рот тебе пиписку! У меня и так всё получится!»

Дэн: «Хаха, давай, удачи! Интересно будет посмотреть. Хотя, знаешь, я тебе даже помогу!»

Санёк обратился к моей маме, сидящей на лавочке: «Так, Ленка, мне нужно, чтобы ты сейчас легла на пол и широко раздвинула ноги!»

Мама ещё больше округлила глаза и возмущенно спросила: «Зачем это ещё?»

Санёк: «Ну как? Ты же хочешь, чтоб я тыщу заработал или нет? Давай, ложись, тебе говорят!»

Васёк: «Один момент!» - он подбежал к одной из стен погреба, взял сброшенное там платье и постелил его на полу, чтобы мама на него улеглась.

Я: «Как заботливо!» - подумал я.

Мама нерешительно, всё ещё не понимая смысла, стала перебираться со скамьи на пол, ложась спиной на собственное платье, как ей было приказано.

Дэн: «А теперь раздвигай ноги!»

Мама послушно раздвинула. Тут Санёк стал прикладывать ей ко входу во влагалище куклу, головой вперёд. Мама тут же вскочила обратно на задницу: «Вы что, сдурели совсем что ли?»

Санёк: «Лена! Ты опять за своё? Теперь опять надо напоминать, что будет в случае непослушания?»

Мама: «Да при чём тут это?! Вы что, хотите в меня эту штуку засунуть? Она же здоровенная! Да и грязная совсем: вся в пыли, в каком-то... налёте»

Дэн: «А ты думала! За сараем же валялась. Мы поспорили, войдёт она в тебя до конца или нет!»

Васёк: «Смазать только нечем»

Санёк: «Да не бойся, Ленка, я ж не буду сразу до конца пихать. Просто примерю, потом простимулирую пальцами: сначала одним, потом двумя, тремя и так далее. Не заметишь, как пизда сама расширится, да и соками своими всё смажешь»

Мама: «Вы совсем полоумные? Да разве можно такое в женщину засовывать?! Ещё и без смазки! Ишь чё удумали! Вы же мне там всё порвёте!» Она перевела взгляд на Санька. «Дам я тебе твою тыщу, даже две дам, отпусти нас только!»

Дэн: «Нееее, спор есть спор! Честь на бабло не меняют!»

Васёк: «И, к тому же, у нас тут спортивный интерес!»

Мама: «Ага, нашли на что спорить! На живого человека! Вам развлечение, а мне боль и страдание!»

Санёк: «Да нормально всё будет! Я ж по чуть-чуть начну!»

Мама: «Ага, по чуть-чуть. А грязь? Вы посмотрите, какая она грязная! Подцеплю ещё какую болячку, потом всю жизнь маяться буду!»

Санёк: «Да где грязь-то? Ну да, так, малость в пыли, копоть въевшаяся, даже не оттирается» Он плюнул на куклу и стал пытаться с помощью своей слюны сделать игрушку чище. Похоже этот жест не очень успокоил маму.

Мама: «Нет, не позволю!» Она стала ещё сильнее сжимать колени, демонстрируя свою решительность.

Васёк: «Да чё мы тут опять рассусоливаем с ней?! Мы с Дэном держим, а ты, Сань, пихай!»

Я понял, что мужики всё равно, в конечном счёте, получат своё и засунут куклу маме в вагину, а её истерика и неподчинение только пуще разозлят их. Ей лишь дают выбор – сделать это добровольным или насильственным способом. Удивительным было даже то, что они сейчас пытаются уговаривать её и вести себя, в некотором смысле, по-доброму. Ведь в последнее время нас лишь били и унижали. Всё это было очень похоже на то, как они ввели себя в начале, разговаривая и убеждая нас, а рассвирепели лишь потом, намного позже, когда мамино неподчинение переполнило чашу терпения. А сейчас после того, как мужчины недавно кончили и расслабились, они вновь ведут себя хорошо, пытаются убеждать и разговаривать по-нормальному. Однако, если мама будет продолжать в том же духе, результат будет тем же, плюс не поздоровится ни ей, ни мне. Зачем же до этого доводить? Рассудив так у себя в голове, я решил напомнить маме про то, о чём мы с ней говорили в полной темноте. Вдохнув и набравшись смелости, я громко начал говорить:

Я: «Мама, перестань! Они же всё равно получат, что хотят!» - приятели замолкли. Для них было полнейшей неожиданностью моё включение в разговор. Мама также удивленно на меня посмотрела. Я продолжил уже с нормальной громкостью: «Будешь сопротивляться – станет только хуже. Помнишь, что было в прошлый раз? Я знаю, тебе страшно, но они это сделают либо с твоей помощью, либо насильно, так лучше помоги и подскажи им, как это можно сделать наименее болезненно!»

Воцарилась тишина. Моё сердце бешено колотилось. Не каждый день наберешься храбрости советовать родной матери раздвинуть ноги. Я не знал, какая реакция последует после моих слов. Вдруг я сделал только хуже? Вдруг Денис опять начнёт бить меня за то, что я влез без разрешения? Или мама опять начнёт спорить со мной в стиле «тебе легко говорить!», чем только усугубит положение.

Парни, похоже, пребывали в небольшом шоке от того, что родной сын уговаривает маму на то, чтобы она добровольно сунула себе в вагину 20 сантиметровую грязную куклу. Мама обдумывала мои слова, наверняка она понимала, что в них есть значительная доля правды, но решиться на подобное в любом случае было очень сложно.

Дэн: «Ого! Неожиданно!»

Васёк: «Ха, Ленка, слушай сына, а? Малой дело говорит!»

Санёк: «Ну так что?» - вопросил Санёк, обращаясь к маме. Она посмотрела на мужчин, на меня, снова на мужчин, на куклу... и после некоторой паузы негромко произнесла: «Хорошо. Будь по-вашему. Я попробую. Но всё равно ничего не получится. Только больно мне сделаете».

Санёк: «Ой, да ладно тебе! Чего ты так пессимистично настроена? Я уверен, если хорошо разработать твою дырку, в неё поместится что угодно!»

Чувствовалось, что маме было очень неловко, когда прилюдно обсуждают её «дырку», тем более в такой вульгарной манере.

Мама: «Какие-то у вас извращенные понятия о женском организме!» - возмущенно ответила мама. В глазах приятелей снова появилось напряжение, мама тут же решила смягчить тон. «Ладно, хотя бы не надо пихать её с головы, это место самое широкое. Лучше ногами. И снимите с неё платье, материал будет сильно натирать, а голая пластмасса хоть как-то скользить будет!»

Теперь уже мне было трудно поверить своим ушам: мама объясняет и советует трём своим насильникам, как им лучше засунуть куклу ей в пизду. Понимаю, что это я сам подтолкнул её к сотрудничеству, но всё равно, слышать подобное было довольно дико.

Санёк: «О, вот это другой разговор!» Он начал срывать грязное платье с Алёнки. Под ним оказалась светлая гладкая чистая пластмасса – такая, какая она и должна быть при покупке, хоть какое-то облегчение маме. Однако открытые руки и ноги куклы всё равно оставались довольно зачуханными, и возникший контраст цвета лишь ещё больше подчеркнул, насколько много въевшейся грязи содержится в конечностях Алёнки. Особенно сильно потемневшие от какой-то сажи ноги, а ведь именно ими «вперёд» мама предложила направлять ей куклу в нутро. И теперь вся эта грязь попадёт ей внутрь на стенки влагалища и наверняка коснётся шейки матки. Словно не замечая этого факта или, скорее всего, стараясь его не замечать, мама продолжила давать инструкции.

Мама: «И лучше будет начинать, если я буду стоять по-другому». Мама перевернулась на карачки и встала в собачью позу, выгнув зад для наименее болезненного ввода. Повернула голову к Саньку: «Не суй сразу, мне надо подготовиться». Мама стала напрягать и выгибать спину, как будто занималась каким-то фитнесом или йогой. Так длилось секунд 20, что явно наскучило приятелям, потому что в этом не было для них ничего интересного.

Дэн: «Бля, да чё за хуйню ты делаешь, ща я тебя сам подготовлю!». Он встал за маминым задом и, сунув ей пару пальцев во влагалище, быстро стал ими водить туда-сюда, разрабатывая отверстие.

Мама: «Нет, я сама!» - крикнула мама, попытавшись остановить пальцы Дениса.

Дэн: «Успокойся! Ща всё будет! Просто оттопырь попку и получай удовольствие, как все нормальные бабы! Санёк, заткни ей рот пока!»

Санёк: «Да без проблем! Я даже знаю чем!» Он подошел к лицу моей мамы, вынул член, слегка надрочил и заставил её взять его в рот. «Вот так, соси! А то у Дэна и Васяна сосала, а у меня ещё не пробовала!».

Но Санёк не просто давал маме в рот, он пытался членом её туда трахать, отчего моя мама стала давиться, кашлять и отталкивать Санька. Васёк в это время принялся играться со свободно висящими мамиными грудями, сжимая и вытягивая их, а соски пытался доить, будто перед ним не женщина, а корова. Мама отпихивала Санька и пыталась защитить свои чувствительные груди, пока Денис пальцами активно наяривал туда-сюда мамину вагину. Содействие с маминой стороны очень быстро сошло на нет, и ситуация вновь скатилась к насилию.

Санёк: «Блин, тварь, хорош пихаться!» Он отвесил маме пощёчину, продолжая пытаться трахать её глубоко в рот. Та на мгновенье ослабила отпор, но уже через несколько секунд снова стала давиться и возобновила его вновь.

Санёк: «Да хорош, тебе сказали!» Он схватил обе мамины руки, но теперь трахать её в рот было неудобно, так как нечем было зафиксировать ей голову. «Васян, подержи её!»

Васёк схватил мамины руки, но теперь обе его стали заняты, и играться с мамиными сиськами стало нечем. Через десяток секунд безуспешных попыток удержать их одной рукой, он их отпустил, и мама вновь стала отпихивать Санька.

Васёк: «Да ну, нахуй, Сань, сам держи! Я тоже поразвлекаться хочу!»

Денис в это время продолжал надрачивать маме, и ему явно было не до этих разборок.

Санёк: «О, придумал!» Он вынул член из маминого рта и встал. Она начала откашливаться и пыталась отдышаться. Санёк направился ко мне и начал развязывать мамин лифчик, которым Васёк замотал мне руки. Его стоячий и блестящий от маминой слюны член болтался возле меня, и я, по брезгливости, старался его не задеть.

Санёк: «Раз ты так хорошо умеешь уговаривать свою мамку, ты-то нам и поможешь. Руки ей подержишь, заодно, может, умное чё ещё скажешь, чтоб она не шибко сопротивлялась? Ну и пизды тебе будет проще дать, ежели чего не так мамка сделает, верно? Ахахахаха» - Санёк заржал, взял меня под локти и повёл к маме. Я передвигался небольшими неуклюжими прыжками, так как мои ноги всё ещё были связаны мамиными джинсами. Он усадил меня на колени перед мамой и велел взять и удерживать её руки, которыми она в данный момент отталкивала Ванька от своих грудей.

Санёк: «Держи крепко! Если вырвется – получишь по ебалу! Договорились?»

Я взял мамины руки за запястья и прижал их к полу, чтобы она на них хотя бы опиралась. Васёк тут же стал опять дергать и выкручивать оставшиеся без защиты мамины соски, из-за чего она стала кричать перестать это делать. Санёк зажал мамину голову и сунул ей член в рот, начав двигать тазом, будто трахая её в горло. Из-за рвотного рефлекса мама кашляла, по щекам текли слезы, но Санёк её не отпускал. Это было похоже на какую-то сюрреалистичную картину: трое мужиков насилуют мою мать: один пальцами руки наяривает пизду, другой мучает сиськи, а третий трахает её прямо в горло, от чего мама давится и кашляет. А я, её родной сын, сижу рядом в ней в 10см от происходящего, вижу, как сильно Васёк ей оттягивает соски и как глубоко Санёк запихивает ей в горло свой член, и при этом держу брыкающиеся и пытающиеся вырваться мамины руки, чтобы она не могла себе помочь и защититься. По сути я становился соучастником её изнасилования. От осознания всего этого я немного впал в ступор, на секунду ослабил хватку, как мама вырвалась и стала вновь отпихивать мужчин. Я растерянно начал поднимать взгляд на Санька, памятуя о его словах, как тут же получил от него кулаком в челюсть.

Я: «Да уж, это не размашистые оплеухи от Дениса» - подумал я, лежа на полу погреба и пытаясь прийти в себя. Удар был жестким и болезненным, челюсть ныла и кружилась голова, - «наверняка теперь будет синяк. Ну хоть крови, вроде, нет». Я слышал, как мама сквозь хлюпанья и крики просила больше не бить меня, на что Васёк ей заявил: «А ты тогда руками мне не мешай!». Мама немного растопырила руки и попробовала удерживать их силой воли, пока Васёк играет с её нежными грудками, но боль, видимо, была уже настолько ноющей и нестерпимой в области сосков, что она тут же дернула их обратно к грудям, останавливая Васька.

Санёк после удара, невольно дав небольшую передышку маме, сказал мне: «Сам виноват, я тебя предупреждал. Ты что такой хилый, что даже женщину удержать не можешь? Тоже мне – воспитали сосунка! Хотя не удивительно: отца нет, мать дура, истеричка психованная. Сиськой тебя, поди, лет до 10 кормила, а? Поди, до сих пор за мамину юбку всё держишься? Что, нечем возразить? Ну иди обратно тогда и держи. И смотри крепко держи - отпустишь во второй раз, дам по ебальнику не только тебе, но и твоей мамаше! Может этот стимул придаст тебе больше сил?»

Еле встав со связанными ногами на коленки, я подполз обратно к маме, которую вновь стал в рот трахать Санёк, схватил её за руки и с силой прижал их к полу, надавив всем своим весом, чтобы в этот раз мама уж точно не вырвалась. Выхода не было, мне пришлось это сделать. Я не хотел, чтобы Санёк так же сильно бил её по лицу. Уж лучше пусть просто трахает в рот, думаю, это неприятно, но хотя бы не больно. А вот мучавший ей сиськи Васёк... тут да. Представляю, как они у неё ныли. Одно дело, когда только начинают делать больно, можно немножко потерпеть, но совсем другое, когда больное место уже ноет. Уверен, её соски после долгих минут выкручивания уже болезненно реагировали даже на самые слабые прикосновения, не говоря уже о резких дерганьях и «доении», которыми наслаждался сейчас Васёк. Каким же извращенцем нужно быть, чтобы вытворять такое с беззащитной плачущей женщиной и получать при этом удовольствие? И уж точно нужно быть полнейшим дегенератом, чтобы всё это возбуждало. И именно в этот момент моих размышлений я почувствовал, как у меня начал вставать...

Я сам не ожидал от себя такого! Конечно, я в жизни много мастурбировал и, чаще всего, в фантазиях присутствовала именно мама причём в самых развратных образах и ситуациях, в том числе изнасилованиях. Но я искренне полагал, что это ничего не значит, это лишь мои фантазии, которые не имеют ничего общего с реальностью: я ведь живу с ней, она единственная близкая женщина в моём окружении, поэтому мне легче представлять именно её. А что касается извращенных мыслей, того же изнасилования в фантазиях – ну так это просто моё воображение, которое с каждым разом хочет видеть всё более и более изощренные способы, чтобы помочь мне сильнее кончить. Но ведь это же ничего не значит. НИЧЕГО! В жизни я бы никогда ничего подобного не захотел... Так я думал. До сих пор. Ведь сейчас в реальности при мне мою маму насиловали в рот, мучали её груди и пизду, в то время как я удерживал её руки и от всего этого невольно возбуждался. Какая-то часть меня явно хотела, чтобы всё это продолжалось, хотела, чтобы эти немного дряблые болтающие женские груди, которые меня когда-то вскормили, на которые я периодически мимолётно пялился через вырез декольте, когда мама дома сильно нагибалась, продолжали мучить, продолжали сжимать и дергать за соски. Я ведь и сам такое представлял, когда в фантазиях насиловал собственную мать. И, вот, я, наконец, могу позволить этому свершиться, могу оставить эти груди без защиты и в первых рядах любоваться, как Васёк делает то, о чём я сам столько раз мечтал. И что не маловажно - мне за это ничего не будет! Я заложник, мама! Заложник, такой же, как и ты! Меня заставляют! Ты сама видела, меня бить начинают, если я тебя не держу! А теперь сказали, что и тебя ударят, если я тебя отпущу. Извини, мама, но это всё для твоего же блага! Честно-честно! Мучения твоих сисек – лишь необходимая плата за то, чтобы нас не били и не мучили ещё сильнее. Так что терпи! Терпи, мама! Это просто сиськи! Кусочек кожи, в них нет ничего важного, тебе их не повредят. Ну, натрут кожу сверху, будут синяки, мозоли, что поделаешь? Твои сиськи ничем не отличаются от, например, кожи на руке или ноге. Да, они более чувствительные, но и только! Если мучить, допустим, кожу на твоей руке долгое время, она тоже начнёт сильно ныть и гудеть от боли при малейшем прикосновении, прямо как твои груди сейчас! Вся разница лишь в том, что для подобной «кондиции» грудям нужно меньше времени, ибо они изначально более чувствительны. Что же твоего рта – постарайся дышать носом. Если перестанешь дёргаться и извиваться и сосредоточишься на дыхании, рвотные позывы уйдут. Это можно выдержать! Что же до твоей вагины, сам не отсюда не вижу, но похоже Денис просто мастурбирует тебе пальцами. Тебе, как женщине, это вообще должно быть приятно! Он, по факту, даже помогает тебе, увлажняя вульву твоей естественной смазкой. Без этого ты бы испытала куда больше мучений, когда тебе начнут засовывать внутрь вагины куклу.

Мысли о том, что всё это делается во благо мамы и моё желание воплотить некоторые похотливые фантазии в реальность помогли мне значительно ослабить чувство вины и начать получать удовольствие, постепенно возбуждаясь. Отчасти я начал наслаждаться происходящим и в тайне желал продолжения. Главное, чтобы после подобных игр не было каких-то долговременных последствий, а нас потом обязательно отпустили.

Поскольку я стоял на коленях со связанными ногами, я без труда смог сесть поудобнее, чтобы поднимающийся у меня в штанах член не выпирал, и никто не видел моего сыновьего позора. Я держал так маму ещё минуты 2, а потом Санёк начал кончать: он глубоко засунул член по самые яйца и стал дергаться в экстазе, изливая обильные потоки спермы прямо маме в горло. Она кашляла и пыталась отдышаться, но Санёк велел ей глотать всё до последней капли, а то, что всё же вылилась из маминого рта, он подобрал и размазал по маминому лицу, под носом и по щекам.

Санёк: «Хороша, хуесоска! А то, поди, совсем забыла для чего бабе рот». Он вынул член, мама продолжала кашлять и пыталась глотать воздух. «Эй, Дэн, как там поживает наша никольская буровая скважина? Нефть уже нашел?»

Дэн: «Неа, но, чувствую, уже скоро - течёт как из ведра!»

Санёк: «Тогда переворачивай, упор будет, и бур войдет лучше, гы-гы! А там и до Алёнкиного погружения будет недалеко»

Мне велели отпустить маму, приятели перевернули её на спину с разведённым врозь ногами. Я увидел мамино заплаканное лицо, всё в сперме, белесые прежде груди стали красными, словно обгорели на солнце, а соски так и вовсе казались бордовыми. Также я увидел то, чего не ожидал: мамины ляжки и рука Дениса, которой он разрабатывал её промежность, были обильно покрыты какой-то прозрачной слизью, а под её задницей, на полу, виднелось аналогичное пятно небольшой лужицы, видимо, от маминых вагинальных соков.

Я: «Да уж» - в недоумении подумал я, - «неужели, несмотря на мучительную боль в грудях, сосках и рвотных позывах от ебли в рот, пизда моей мамы в это самое время получала удовольствие от грубого наяривания пальцев Дениса? Причём, судя по увиденному, это было не просто приятно, а очень кайфово, раз мама напрудила так много соков.

Денис схватил и раздвинул одну мамину ногу, Васёк аналогично отвёл вторую в противоположную сторону. Мне велели взять маму за запястья и крепко придавливать её руки, согнутыми в локтях, к полу, как если бы она сдавалась. Санёк начал понемногу просовывать ей руку вглубь промежности. У меня было далеко не самое лучшее место для наблюдения, но по расположению руки я, тем не менее, видел, как туда входят 3 пальца, затем 4, вот Санёк начинает входить в маму уже ладонью без большого пальца, быстро-быстро её некоторое время разрабатывает. Каждое движение руки в вульву приводило к пошлому хлюпанью мамиными соками. Мама пыталась не стонать, а Денис и Васёк с большим вожделением смотрели на входящую руку друга в женскую вагину. Вот Санёк поджал большой палец и попытался уже всей пятерней войти в маму – пока не идет, но вот ещё попытка - уже глубже. Затем ещё одна, ещё и ещё – теперь вся кисть во влагалище! Мама уже не могла сдерживать стоны, то ли от боли, то ли от удовольствия, то ли от всего сразу. Санёк уже всей кистью орудует внутри мамы, входит на 10см, на 15, на 20... Вот уже пол локтя насильника покрыты мамиными животными соками. По напряженным мускулам Санька я понимаю, что внутри он сжимает руку в кулак и начинает двигать им туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, словно прочищает засорившуюся трубу... вагинальную трубу. Пизда, видимо, уже так сильно расширилась, что Санёк скользит рукой по стенкам влагалища моей мамы практически без усилий, лишь встречая резкое сопротивление в самом конце, сантиметрах, где-то, в 20-25. Я начинаю осознавать, что этот конечный «барьер» есть ничто иное как матка моей мамы! То место, где беременеют, то место, откуда я когда-то появился. А этот мужик, без особого сопротивления с силой вгоняет свою руку почти по локоть внутрь моей матери и, получается, практически бьёт её в вагину! Сквозь хлюпанье вагинальных соков и мамины стоны я даже слышу шлёпающий звук ударов кулака прямо о шейку матки! Нормальный сын в этот момент должен был бы почувствовать неподдельный гнев и прийти в неистовую ярость от такого, но я, видимо, сын ненормальный, потому что испытал непередаваемое возбуждение и сильнейшую эрекцию! Сквозь стоны мама умоляла насильников прекратить, просила меня её отпустить и старалась вырваться из моей цепкой хватки. Но я держал её крепко. Держал уже не потому, что мне так велели, а держал потому, что я сам этого хотел! Я хотел продолжения сексуальных извращений над женщиной! Хотел, чтобы Санёк продолжал вгонять свой кулак по локоть ей в пизду, а мамина матка, нежнейшее место, беззащитно и неотвратимо встречало этот удар! Я стал похотливым самцом, таким же, как и эти трое. Я хотел, чтобы эту женщину продолжали насиловать, и мне было всё равно, что это моя мать. Хотел, чтобы ей кулаком продолжали отбивать матку, сделали из неё отбивную! Наверняка, подобные действия очень опасны и вредны для женщины, но в тот момент мне уже стало всё равно: было приятно видеть подобное извращение, особый шарм и пикантность придавало то, что это совершается над моей мамой, да я бы сам с радостью в тот момент занял место Санька и бил собственную мать в вагину! Наверняка ни один мужчина в мире не сможет получить такого сексуального удовольствия от любой другой женщины, как сын от собственной матери. В этом есть что-то дикое, немыслимое, запредельное! Мой член стал как камень и рвался наружу, а яйца буквально разрывало от спермы! Наверное, если бы меня сейчас кто-то пнул между ног, я бы от этого сразу кончил себе в трусы.

Вдруг мама от прерывистых криков перешла на один протяжный громкий стон, я даже оторопел: неужели ей-таки отбили матку? Повредили, разорвали, не знаю. Ей действительно сейчас так больно? А я, скотина такая, значит, получаю кайф от маминой боли? Ещё сын называется... Но всё оказалось иначе – мама кончала. Кончала сильно, безудержно, бурно! Она закатила глаза и в судорогах начала трясти ногами и жопой, насколько это позволяло её зафиксированное положение, пока из влагалища обильными струями фонтанировал женский эякулят. Я, конечно, видел в порнухе как сквиртом кончают женщины, но чтоб вживую... да ещё от родной матери... Никогда бы не подумал, что она в принципе на такое способна. Оргазменные струи выстреливали Саньку в бицепс, в плечо, из-за непроизвольного движения тазом брызгали фонтаном вокруг, каплями попадая ему на шею и лицо. Моя кончающая мать была похожа на только что открытую бутылку шампанского, которую предварительно хорошенько встряхнули! Под ней образовалась настолько внушительная лужа, что мама практически всей жопой оказалась лежать в собственных выделениях. Предыдущий терпкий запах спермы мужчин, который до этого наполнял воздух в погребе и уже порядком приелся, наполнил новый – запах маминой кончи. Он был каким-то кисловато-солоноватым, трудно описать. Не скажу, что сам по себе запах восхитителен, но мне было очень приятно вдыхать этот аромат, наверное, потому что это запах именно моей матери, запах её нутра, лона, запах её женской сущности, её естества.

Приятели явно не ожидали подобного шоу и очень обрадовались. Денис похвалил маму, назвав её первоклассной шалавой, Васёк подколол Санька, что теперь он весь с ног до головы облит маминой кончой, а последний гордо заявил, что он профи, и именно так призывает лечить всех недоёбанных баб. Мама лежала на полу вымотанная и практически без чувств после столь сильной разрядки. Её руки обмякли и уже не пытались вырваться. Кажется, на пару десятков секунд она и вовсе потеряла сознание, а может просто неподвижно лежала, не в силах даже открыть глаза.

Дэн: «Не забудь про Алёнку, профессионал недоделанный!»

Васёк передал другу лежащую неподалёку чумазую куклу. Санёк её взял и начал запихивать матери в только что раздраконенное влагалище. Делал он это ногами вперёд, как мама заранее и предлагала. Ноги куклы и таз вошли на удивление легко, однако в области рук и плечей, самой широкой части игрушки, стало уже сложнее – их размер был немного больше в обхвате, чем насилующая до этого маму рука взрослого мужчины. Поднадавив сильнее, кукла всё же начала потихоньку проникать в глубину пизды. Мама стала отходить от своего, наверняка, сильнейшего в жизни оргазма и, почувствовав очередные неприятные ощущения между ног, стала постанывать, ещё не до конца понимая, что с ней делают и что происходит. Алёнка вошла по плечи, даже полголовы уже скрылось в недрах маминого лона и... всё. Дальше не идет. Мама «кончилась», твёрдые ноги куклы стали упираться в шейку матки. Санёк стал надавливать сильнее, пытаясь преодолеть неожиданно возникший барьер.

Мама: «Аааааайй, хватит, больно!», - начала очухиваться мама.

Санёк: «Да не ори, чуть-чуть осталось, я не собираюсь из-за каких-то трёх сраных сантиметров попадать на тыщу!» - ответил ей Санёк и начал с силой давить на голову Алёнке, загоняя куклу всё глубже. Как только она вошла ещё на два сантиметра внутрь, мама, окончательно пришедшая в чувства от боли, очень громко закричала.

Мама: «Ааааааааа, СТОЙ! ПРЕКРАТИ! БОЛЬНО! Мне там что-то острое упирается! Я больше не вынесу этого!». Она попыталась руками остановить Санька, но я на автомате продолжал маму крепко держать, прижимая её запястья к земле. Она бросила на меня непонимающий и осуждающий взгляд обиды, будто в данный момент я её предавал.

Но этот отчаянный крик боли привёл немного в чувства Санька, и тот перестал. Даже у меня после такого член стал терять свою твёрдость: всё же одно дело, когда получают удовольствие, пусть и через боль, но совсем другое, когда просто делают больно. Это вовсе не возбуждает. Видимо пластмассовые ноги Алёнки, твердые и довольно неровные, как раз острым краем впивались в чувствительный вход в матку моей матери, причиняя резкую и сильную боль. А если ещё вспомнить, насколько они были грязными после нескольких лет пребывания за сараем, и теперь этот материал трётся о шейку матки...

Дэн: «Харе, Санёк, а то реально ей там всё порвешь! Нахуй это нам надо? Проебал, так проебал. А вгонять ей игрушку в пизду по самые кишки мы не договаривались!»

Санёк: «Да ни хера, она войдет! Поза просто не оптимальная». Он взял маму за ноги и поднял их в воздух в согнутых коленях, оттопырив маме задницу. Получилось, как на гинекологическом кресле. «Вот так держите!»

Дэн: «Я пас! У тебя шанс был? Был. Кукла не вошла. Всё, значит ты просрал и должен мне штукарь. А подбирать с десяток поз, можешь без меня. Я лучше делом займусь. Малой, отойди!» Денис отпихнул меня от мамы в сторону, расстегнул свою ширинку, опустился на руки животом вниз и, расположив свой член напротив маминого рта, велел ей лежа сосать. Думаю, он прикинул, если Санёк будет продолжать пихать куклу маме в пизду, она будет кричать от боли и пытаться встать подавшись вперед, тем самым заглатывая хуй Дениса ещё глубже.

Санёк: «Вась?» - вопросил Санёк друга в надежде на его помощь.

Васёк: «Да ну, я согласен, ты проиграл. Я пойду поссу лучше».

Санёк: «Да какой поссу? Ну подержи, а? Пизда ж скоро закроется, не дрочить же ей заново?»

Но Васёк просто пожал плечами, встал и вылез с погреба, поднявшись по железной лестнице. Санёк растерянно держал ноги, не имея возможности одновременно с этим запихивать куклу. Осмотрелся по сторонам, и тут его взгляд упал на меня.

Санёк: «О, Славян! Будь, другом, подсоби!»

Я недоумённо посмотрел на него.

Санёк: «Ну же, не тушуйся, подержи мамкины ноги - вот так» - он согнул их ей ближе к животу, открыв свободный доступ к маминому влагалищу. Я понимал, что злить Санька равноценно очередному удару в челюсть, поэтому лучше оставаться у него в «друзьях», начал вставать, но связанные ноги меня сильно ограничивали.

Санёк: «Давай, снимем эти тряпки. На хрен их вообще нацепили? Ты ж не убежишь, правильно? Ты ж парень вроде умный, понимаешь, что иначе бы мы твою мамку через пизду до самого горла отъебали б, правда?!» - это прозвучало как-то иронично и в то же время предупреждающе-угрожающе. Санёк отпустил мамины ноги, подошёл ко мне, развязал сковывающие меня мамины джинсы и отбросил их в сторону.

Санёк: «Во, так-то лучше! А теперь, давай, бери ноги, как я показал, и крепко держи, мамка, наверняка, брыкаться сильно будет! А чтоб у тебя стимул держать был – если я выиграю штуку у Дэна, то половину тебе отдам!»

Я: «Отличная сделка!» - саркастически подумал я, - «ты мне 500 рублей, а я тебе пизду своей матери! Да?»

Но делать нечего. Я переступил через маму так, что её живот оказался у меня меж ногами, взял за икры, задрал и согнул мамины ноги, прижав их к её животу и предоставил пизду матери в удобное для издевательств положение. Свои ноги тоже согнул, чтобы было удобнее удерживать. Хорошо, что у меня к тому времени, особенно после последних маминых несексуальных криков, член успел подупасть, ведь теперь мне приходилось стоять с расставленными врозь ногами, не имея возможности прикрыть свой пах. Я ещё тогда усмехнулся про себя: «маме сейчас насильно будут в вагину большую куклу засовывать, ей будет больно, она будет кричать и брыкаться, в то время как я её буду держать... а я при этом беспокоюсь о том, чтобы мой торчащий член никто не увидел, и не опозорил. Смешно...»

Когда я задирал мамины ноги, её влагалище предстало моему взору. Я видел его практически с первого ряда, так близко, как никогда! Можно было запросто потрогать, наберись я тогда смелости и просто протяни руку. Даже запах оттуда чувствовал. После проведённого Саньком фистинга это была уже не аккуратная белёсая вульва с нежно-розовым нутром меж половых губок, которую маме пришлось показывать ранее на скамье, а большая, где-то сантиметра 4 в диаметре, до сих пор незакрывающаяся покрасневшая от напряжения и трения дыра. Вся склизкая, со всё ещё вытекающей жидкостью после бурного оргазма. Половые губы были красными и мокрыми, распахнутыми сами по себе, словно в маме находился невидимый фаллос привидения. Волосы на лобке выглядели уже не такими кучерявыми, а больше прилизанными, потому что с лихвой искупались в маминых соках и сперме мужчин. А когда я прижимал мамины ноги к животу, её зад немного поднялся, и с него на пол стали стекать ручейки маминой прозрачной кончи, в которой она теперь лежала. Несмотря на случившееся, видеть мамину пизду так близко - восхитительное зрелище!

Санёк вновь присел над маминым задом и сразу засунул руку ей в вагину. Видимо она уже успела сжаться, потому что теперь у Санька в маму входила лишь сжатая ладонь. Но он начал опять ей двигать туда-сюда, и ладонь постепенно входила всё глубже и глубже.

Мама попыталась брыкаться, но я её крепко держал, позволяя незнакомому мужику копошиться в самом секретном месте женщины на свете. Сквозь засунутый ей в рот член Дениса она просила перестать её трогать и дать отдохнуть, на что Санёк, продолжая сношать мать уже вновь вошедшим кулаком, ответил: «Какой тебе отдых? Сама кайфанула – аж стены тряслись, так что, давай, теперь мой штукарь отрабатывай!»

От такой интенсивной стимуляции мамино влагалище вновь расширилось, и Санёк опять трахал его кулаком, вгоняя практически до самого локтя, постоянно хлюпая и неизменно ударяя в конце по шейке матки. Уж не знаю, случайно у него получалось или он специально старался наносить матери удары в самый сокровенный и важный орган женской репродуктивной системы. От каждого удара кулаком по матке мама сзади охала, что позволяло Денису глубже вгонять свой хер ей в рот. Вид и звук сношаемого и хлюпающего влагалища матери в такой близи от моего лица вновь начал меня сильно возбуждать, я почувствовал, как член опять поднимается в штанах. Вот только прикрыть его теперь было нечем – обе мои руки заняты. Впрочем, видеть мой позор мог только Санёк, а он был сильно увлечён, и ему было явно не до меня. Потрахав так маму ещё секунд 30, он вынул руку, чтобы взять Алёнку. Мамин незакрывающийся вход во влагалище теперь был не 4см в диаметре, а 6-8см. Это уже была не просто чёрная дыра, там виднелись внутренние розовые стенки маминой вагины. Всё же это прекрасно – видеть такое! Но член мой предательски становился всё твёрже и твёрже.

Взяв куклу, Санёк стал совать её маме в пизду головой вперёд. Как я понял для того, чтобы в матку упирались не острые ноги, а более-менее гладкая голова, хоть на ней и оставались не до конца выдранные пучки волос. В растраханную дырку моей мамы голова вошла легко, тело вновь чуть подзастряло, но дополнительные усилия помогли протолкнуть и его. Думаю, и новая поза «в гинекологическом кресле» также способствовала более легкому введению. Когда Алёнка погрузилась почти полностью, и снаружи оставались лишь 3 см ног, кукла перестала входить, уперевшись в шейку матки головой. Мама задергалась всем видом показывая, что всё, хватит. Но Санёк, не обращая никакого внимания, продолжал, а я при этом крепко держал маму. Он смог протолкнуть ещё сантиметра 2, наверняка вдавив шейку матки внутрь, но вот последний, заключительный сантиметр, никак не хотел поддаваться. Тогда Санёк встал, обронил мне: «Вот сейчас, крепко её держи!», - поставил на торчащие из пизды ноги куклы свой ботинок и с усилием надавил, протолкнув ноги Алёнки вглубь пизды моей матери до самого конца, ещё сильнее сплющив матку.

Мама громко заорала и начала в агонии дрыгать жопой, пытаясь ослабить писечную боль, но ничего не помогало. Денис, который всё это время кормил маму собственным членом, удивился, почему она так закричала и перестала сосать.

Санёк: «Дэн, иди сюда, живо!»

Дэн: «Бля, че? Я занят!»

Санёк: «Заебал, ещё успеешь кончить, а ну сюда»

Денис неохотно вынул член из маминого рта, встал и пошел к Саньку. Освободившаяся от него мама тут согнулась в животе и попыталась руками дотянуться до своей вагины, однако я держал её ноги в таком положении, что нагибаться было трудно. Тогда мама стала отчаянно бить меня руками по заду и ногам руками, пытаясь заставить меня себя отпустить. Но я не мог – если бы сейчас всё сорвалось, нас бы 100% избили, а экзекуцию повторили повторно. Так что прости, мама, но твоей писе нужно ещё немного потерпеть.

Денис подошел к Саньку и увидел, что тот своей ногой упирается в половые губы моей матери, внутри которой, под давлением ботинка с одной стороны и сплющенной матки с другой, находится полностью погружённая в женское нутро кукла.

Дэн: «И че? Это не считается, ты ногу-то убери!»

Санёк убрал ногу, вдавленная матка распрямилась, и Алёнка вынырнула из вагины на пару сантиметров, облегчив мамины страдания. Тогда Санёк вновь вогнал её ботинком обратно, от чего моя мама вновь вскрикнула от резкой маточной боли и стала умолять прекратить.

Васёк: «Чё орете так? Вас даже на огороде слышно!» - спросил вернувшийся с перекура Васёк.

Санёк: «Всё, я победил! Алёнка в пизду вошла? Вошла?»

Дэн: «Так ты её ногой держишь!»

Санёк: «Да и похер! Уговор был «войдет ли кукла в пизду», и она вошла! Про ногу никто ничего не говорил!»

Дэн: «Да иди нахуй! Ты б её ещё на куски порезал и кусочками засунул! Смысл как раз был в том, войдет ли она в пизду целой! САМОСТОЯТЕЛЬНО!!! А не так, чтоб ты её держал».

Санёк: «Ничё не знаю, с тебя штукарь!».

Он приподнял ногу, кукла вынырнула на пару сантиметров, облегчив маме боль, а затем вновь на неё надавил. И так несколько раз подряд, как будто это педаль автомобильного насоса. От каждого подобного нажатия мама кричала от боли и умоляла прекратить, но на неё никто не обращал внимания. Мужчины решали куда более важный вопрос.

Дэн: «Иди в жопу! Так не честно!»

Санёк: «Всё честно! За язык тебя никто не тянул, а то, что ты там у себя в голове имел ввиду, это твои проблемы! Васян, ты же слышал наш спор, разве мы договаривались, что Алёнка в пизде должна держаться самостоятельно?»

Васёк: «По-моему, вы просто спорили, войдёт ли она целой или нет»

Санёк: «Вот именно! Она вошла? Вошла! Целой? Целой! Так что давай, раскошеливайся! Или я этой шлюхе сейчас так ногой эту куклу в пизду вгоню, что она у неё изо рта появится! Тогда хуй вам больше, а не трахаться!»

Дэн: «Ой, да иди ты в жопу!» - сказал раздосадованный Денис, доставая из брюк кошелек и 1 тысячу рублей. «На, еблан, подавись! Хрен я с тобой ещё спорить буду, наёбщик херов!»

Санёк поднял ногу и, довольный, стал убирать тысячу рублей в своё кошелёк. Затем вынул из него 500 рублей и протянул мне:

Санёк: «На, малец, заслужил! Вот тебе, за старания!»

Поскольку пытки кончились, мама перестала орать и извиваться и теперь просто обессиленно лежала на полу, я отпустил её ноги и выпрямился в полный рост, чтобы взять предложенные мне деньги «соучастника». Однако за всем этим делом, я упустил один чрезвычайно важный момент – после столь захватывающего зрелища маминой вагины в непосредственной близи от своего лица, мой член окончательно затвердел, и я совершенно позабыл, что мужчины больше не сосредоточены на своих делах, так что абсолютно любой, кто даже мельком взглянет, тут же увидит торчащий бугорок у меня в штанах. Однако вспомнил я об этом не сам, а лишь в тот момент, когда другие мужчины удивлённо обратили на меня внимание...