Vandemonium1

ONE SIDED CONVERSATION

Опять же, благодаря тому, что моя замечательная партнёрша CreativityTakesCourage приложила свою магию, эта история гораздо более читабельна. Спасибо, Милая.

Также спасибо Ian за критический обзор и Mr Baggins за помощь в создании дымовой завесы. Я познакомился с несколькими фантастическими людьми, когда начал писать.

— Боже мой, дорогой. Я и понятия не имела, что ударила тебя так сильно. Насколько всё плохо?

— Семь швов, Джули. А чего ты вообще ожидала, когда ударила меня по затылку этой тяжёлой лампой? Ты могла убить меня.

Если бы я ожидал, что Джули проявит раскаяние, я был бы разочарован. Она уставилась на меня, вздёрнув подбородок, с вызовом в глазах.

— Ну, а чего ты ожидал от меня, когда я пришла домой пораньше и обнаружила тебя в нашей постели, я имею в виду, В НАШЕЙ ПОСТЕЛИ, трахающимся с этой... этой... женщиной?

Я заставил себя посмотреть в глаза женщине, которую так жестоко предал. В её глазах отражалось множество эмоций. Я видел вызов, гнев, шок и замешательство - все они боролись за господство на одном лице. Вызов ненадолго пропал, и слеза скатилась по щекам женщины, которую я любил больше собственной жизни в течение пятнадцати лет. Я чувствовал, что должен молчать перед ней, и собрался с духом, чтобы встретиться лицом к лицу с её оправданным гневом.

— Кто это был?

— Эм, Карен.

— Что? Твоя новая секретарша? Та, про которую ты сказал мне меньше месяца назад, что она, и я цитирую, "обыкновенная"?

Я не отрицал, что лгал своей жене. Я лгал. Сквозь зубы. Мой взгляд вернулся к деревянной поверхности между нами. Хрипотца в её голосе при следующих словах ясно показала, что Джули сдерживала рыдания.

— Сколько ей лет?

— Вчера ей исполнилось двадцать восемь.

— Ты знаешь, когда у неё день рождения?

В её голосе явно звучали шок и боль, и я предпочёл промолчать. Нет смысла заставлять её чувствовать себя еще хуже.

— О, боже мой. Итак, чему же я была свидетелем? Тридцатидевятилетний мужчина дарит подарок на день рождения суке-психопатке, у которой проблемы с папочкой?

И снова я предпочёл промолчать. Какой смысл был говорить ей, что Карен незаметно, но настойчиво начала преследовать своего босса, меня, вскоре после того, как была принята на работу? С тех самых пор, как моя верная старая секретарша Джун ушла на пенсию шесть месяцев назад. Именно Джун провела собеседование и в конечном счёте рекомендовала Карен. Её флирт был таким тонким, что наивный старый я даже ничего не заметил. Пару недель назад Карен обратила моё внимание на это, чтобы я, наконец, увидел все эпизоды и моменты с новой стороны.

— И как долго это продолжается?

— Это было в первый раз, Джули. Честно.

Джули критически оглядела меня. Я ответил ей пристальным взглядом, не боясь быть пойманным на лжи. Вчера мы с Карен впервые физически пересекли черту.

Насколько нам с Карен не повезло? Мы только что разделись и тёрлись друг о друга так неловко, как могут только два человека, нервничающие и незнакомые с телом друг друга, когда послышался обиженный визг моей жены, как раз перед тем как погас свет. Только что я был в нашей с Джули супружеской постели с неистовым стояком, а в следующее мгновение я был на неудобной больничной койке с чем угодно, только не со стояком, если только это не то, что вы называете ужасной головной болью.

Глаза Джули искали в моих глазах правду. Я оказал ей любезность, удерживая зрительный контакт, пока она не была удовлетворена. Я заметил момент, когда она признала, что я был честен, когда гнев быстро исчез, чтобы смениться чем? Неуверенностью? Чувством, которое, должно быть, почти автоматически возникает у каждого обманутого супруга. Только что вы думали, что знаете своего супруга, свой мир и, в какой-то степени, своё будущее. В следующий момент у вас выбита почва из-под ног, и ничего уже не будет так, как вы думали. На ум приходит слово "зыбучие пески"; что угодно, только не прочное основание, скорее целая куча дерьма, в которую вы проваливаетесь и тонете.

Сразу же возникают вопросы. Что я сделал не так? Насколько я был неадекватен? В чём я ошибся? Эти чувства, должно быть, сокрушали её, и я был причиной этого. Вопросы, мучающие её, - тоже моя вина.

Я позволил ей вести разговор, позже последуют извинения, которые, как я думал, нужно было принести ей.

— Я знаю, что была стервозной в течение нескольких месяцев, Стив. Угрюмой и отстранённой от тебя и детей, но это было из-за грядущего повышения на работе, ты это знал.

О, я всё прекрасно знал. Джули и трое её коллег сражались друг с другом, соревнуясь за одну вакансию, значительное продвижение по службе. Остальные трое были не связаны узами брака и не имели детей. Джули объяснила, что на новой должности рабочие часы будут не такими регулярными, как на её нынешней должности. Можно было бы ожидать, что она задержится на полчаса или до половины ночи, когда возникнет необходимость уложиться в срок. Она хотела произвести впечатление на управляющего и показать ему, что то, что она была женой и матерью, не будет мешать, хотя я и указывал, что будет. Упрямая Джули, конечно, не могла с этим смириться. Вместо этого она с головой ушла в то, чтобы произвести впечатление на босса, несмотря на ущерб, который это наносило её отношениям со мной и её детьми.

Новой нормой для Джули теперь стало оставаться на работе час или два, вваливаться домой, чтобы съесть все, что я приготовил, а затем удаляться в кабинет, чтобы сделать "домашнюю работу" до тех пор, пока дети не лягут спать. Чёрт возьми, довольно часто я засыпал до того, как она заканчивала. По субботам Джули часто либо уходила в офис, либо работала дома, а это означало, что каждое воскресенье ей нужно было отдохнуть, и она была сварлива, как кошка, которая сидела на проволочной щётке. Если все четверо полных надежды претендентов работали так же усердно, как и Джули, то босс получал уйму работы, сделанной бесплатно.

— Я знаю, что пренебрегала тобой и детьми, Стив. Я знаю, что, кроме нескольких быстрых перепихов, когда ты изводил меня, мы какое-то время не были, э-э, близки, но это скоро должно было закончиться, ты это знал. О повышении будет объявлено в конце месяца. Если я получу эту должность, мне придётся возвращаться на работу всего пару раз в неделю и время от времени уезжать в поездки. Если я этого не получу, я скажу Марку, куда он может засунуть свою грёбаную работу. Учитывая твой процветающий бизнес, я могу позволить себе потратить время на поиски чего-то другого.

Снова воцарилась тишина, и мы уставились друг на друга на мгновение, которое, казалось, длилось скорее часы, чем секунды. Всё это время Джули сжимала обе мои руки в своих. После разрыва зрительного контакта она посмотрела через моё плечо и отпустила мои руки, как будто они обожгли её, и быстро положила свои обратно на колени под столом.

Я ненадолго отвлекся на свою пульсирующую головную боль и, неосознанно потянувшись, пощупал повязку на голове. Я одновременно хотел, чтобы она была намотана туже и свободнее. Всё, что угодно, лишь бы облегчить боль.

— Неужели я была настолько невнимательна, что толкнула тебя в объятия другой?

Я промолчал. Я уже пытался и не смог привести свое недавнее поведение в соответствие с системой убеждений, которой придерживался с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы делать собственные суждения; нет никаких оправданий для предательства тех, кто заслуживает вашего доверия.

Мысли и эмоции Джули, очевидно, бегали взад-вперёд, если верить выражению её лица. Она была женщиной, которую предали, со всей болью, неуверенностью и гневом, которые неизбежно следуют за этим. Между нами повисло молчание.

— Ты хоть представляешь, что я чувствую, Стив? Прийти домой пораньше, туда, что должно было быть безопасным убежищем в моём дома, в утешительные объятия моего мужа, чтобы найти его в моей постели со своей грёбаной секретаршей? Я имею в виду, он слишком скуп, чтобы раскошелиться на номер в дешёвеньком мотеле, и слишком бесчувственный, чтобы трахнуть шлюху в какой-нибудь другой комнате в доме. Ты должен был разрушить наше святилище своим отвратительным поведением. Твоё... твоё предательство. Ты же знаешь, что я больше никогда не буду спать в этой постели, не так ли?

Я просто сохранял нейтральное выражение лица и опустил глаза. Я понял, что слёзы снова брызнули из глаз Джули, по её всхлипыванию и грубости голоса.

— Это несправедливо, Стив. Как я могу конкурировать с ней? Я видела, что её сиськи больше моих. Ты всегда говорил мне, что с моими всё в порядке. Помнишь, что ты всегда говорил мне, когда мы были молодожёнами? Что больше, чем то что помещается в руке, это излишек? Ты солгал? Ты хотел подержать в руках какие-то чужие "четвёрки"? Тебе наскучили мои "двойки"? Или дело было в том, что её соски всё ещё направлены вверх, в то время как после кормления грудью наших двоих детей, твоих детей, Стив, мои указывают вниз, скатываясь как на американских горках к моему пупку? Хммм? Или это был её упругий маленький животик? Да, его я тоже видела, когда она спрыгнула с кровати, чтобы я снова не ударила тебя лампой. Что это было за дерьмо, которое она использовала, чтобы прижать меня, пока звонила в полицию?

Я собирался сказать: "Крав-мага, смесь бокса, боевых искусств и уличных боев, разработанная израильскими силами обороны. Карен - эксперт. Это та же самая боевая техника, которую Мэтт Деймон использует во всех фильмах о Джейсоне Борне. Вот почему она не боялась тебя после того, как ты вырубила меня", но Джули была в ударе.

— Да, подтянутая и стройная, не такая, как я, да? У меня мягкий живот после того, как я вынашивала твоих детей. Твои грёбаные дети, Стив. Я знаю, что в последнее время немного прибавила в весе. Я неправильно питалась и слишком устала, чтобы ходить в спортзал. Я всё это исправлю, когда всё это закончится. И не говори мне, что её киска была такой же тугой, как и моя, до того, как она окончательно растянулась во время родов.

Джулия остановилась, тяжело дыша. Я раздумывал, стоит ли защищаться в этот момент. Должен ли я сказать ей, что она прервала нас с Карен до того, как я, так сказать, вошёл на самом деле? Я решил не делать этого. Мы оба были обнажены, и намерение, безусловно, было таким же хорошим или плохим, как и действие, согласно моим представлениям. Я решил позволить Джули излить свою злость, пока она не закончит.

Возможно, для неё было бы некоторым утешением знать, что она ошибалась. Ничто из того, что она упомянула о своей внешности по сравнению с внешностью Карен, не повлияло на моё решение переспать с Карен, хотя она была права. Карен действительно обладала самой гладкой кожей, самыми сочными сиськами, одинаково манящими прижаться к ним или прижать их друг к другу, чтобы парень мог трахнуть ложбинку. И её подтянутый живот действительно вёл к аккуратно подстриженной киске, которая просто жаждала, чтобы её ласкали языком, в то время как мускулистые ноги с обеих сторон сжимали голову мужчины и делали его глухим.

Помехой моей защите было то, что Джули, должно быть, услышала как раз перед тем, как застукала нас: "Боже, Карен, ты такая тугая". Джули не знала, что этот вывод был сделан на основании исследования, проводимого моим средним пальцем, в то время как мой большой палец массировал клитор молодой женщины.

Джули, должно быть, читала мои мысли.

— Ты часто говорил мне это, - сказала она, когда её расфокусированные глаза оглянулись на пятнадцать лет назад. Она быстро снова сосредоточилась, и решительная Джули вернулась.

— Эти отношения, наши отношения, теперь несбалансированы. Ты, блядь, понятия не имеешь, что делает с человеком то дерьмо, которое я увидела вчера. Как это сокрушает душу и разрушает эго. Как больно. Это хуже, чем быть зарезанным. Пока ты не почувствуешь в точности то же, что и я, наши отношения никуда не двинутся. Итак, вот что должно произойти. Я собираюсь подцепить какого-нибудь молодого жеребца и трахнуть его в нашей постели. Мне всё равно, кто это, так же как и то, моложе ли он тебя, стройнее ли тебя, больше ли у него член, чем у тебя, и способен ли он продержаться дольше. И знаешь что? Ты будешь чертовски спокойно сидеть там и смотреть, как он, блядь, вдавливает меня в наш матрас. Я буду продолжать это делать до тех пор, пока не решу, что ты испытал точно такую же боль, как и я. Если ты не согласишься на это, я подам на развод и заберу у тебя всё, что у тебя есть, и, возможно, тебе повезёт видеть своих драгоценных детей пару дней раз в две недели. Каково это, когда на тебя нападает тот, кого ты любишь, говнюк?

Она остановилась, тяжело дыша. Строптивица, в которую превратилась моя любящая жена в последние месяцы, действительно вернулась. Слюна летела, когда её страх и неуверенность в себе превратились в ярость. Понимая, что в своём гневе она своими односторонними решениями отказывается от моральных устоев, она заставила себя снова успокоиться.

— Я не могу поверить, что ты так запачкал нашу постель, Стив. Что скажешь, если после того, как я отомщу, когда ты действительно поймёшь, как я опустошена, мы пойдём и купим новый матрас, а?

На этот раз она явно хотела, чтобы я внёс свой вклад в разговор. Я обдумывал, не начать ли со слов: "Да, я знаю, каково это, когда на тебя нападает любимый человек, и у меня есть швы, чтобы подтвердить это". Но это было слишком дёшево. Она оставила мне так много возможностей.

— Где ты собиралась трахнуть Марка, Джули?

Руки моей жены быстро ударились о нижнюю кромку стола, в попытке дотянуться до подбородка, прежде чем он ударится о столешницу.

— Чт... Что?

— Это не сложный вопрос, Джули. Твой босс, Марк, мужчина, который был прямо за тобой, когда ты вчера вошла в нашу спальню; где ты собиралась трахнуть его на этот раз? В нашей постели, как ты обычно делаешь? Скажи мне, чья это была идея? Его? Ему доставляла удовольствие мысль о том, чтобы трахнуть тебя в постели, которую мы делили? Или это была ты? Это тебе пришла в голову мысль унизить меня? Знать, что я спал на кровати, которую ты осквернила с другим мужчиной?

Рот Джули открывался и закрывался, как у рыбки гуппи на стероидах.

— Тебе не нужно показывать мне, каково это - быть свидетелем того, как кто-то, кого ты любил и кому доверял в течение многих лет, вонзает тебе нож в спину. Этот момент настал для меня, когда однажды я рано ушёл с работы, когда мне стало плохо. Ты должна быть в состоянии вспомнить точную дату, разве что ты была слишком сосредоточена на том, чтобы заполучить это повышение? Какова была твоя логика, Джули? "Возможно, у меня нет всех естественных преимуществ моих конкурентов, но я могу показать ему, что эта зрелая женщина может дать ему то, что они не могут". И, прежде чем ты спросишь, да, я знаю, каково это: видеть своего партнёра с кем-то более молодым, более стройным, и, судя по твоим словам, которые я подслушал, когда добрался до спальни, что это было? О да, "Трахни меня этим огромным членом, папочка", я предполагаю, что он, ах, благословён больше, чем я.

Теперь настала моя очередь остановиться и тяжело дышать. Гнев, обжигающий и раскалённый добела; то, что я почувствовал в тот день и во время просмотра последующих записей, всё ещё не остыл. Не потребовалось много времени, чтобы разжечь пламя ярости.

По крайней мере, гнев скрывал боль. Малейшая мысль о предательстве Джули была подобна посыпанию солью открытой раны. Чёрт возьми, почувствуйте это.

Реакцией Карен, когда я доверился ей в момент боли, было возмущение. Когда я затем показал ей записи, её реакция была в значительной степени подобна моей. Меня тронуло, что она рассердилась и оскорбилась из-за меня. Тот факт, что она была рада, что наконец-то смогла признаться в своей заинтересованности в развитии отношений со мной, чрезвычайно успокоил моё эго.

— Когда ты стала такой тупой, Джули? Ты не думаешь, что девушки в твоем офисе видели, что ты делала? Чёрт возьми, Джули, две из других претенденток, о которых я знаю, тоже были в постели Марка в течение последних шести недель. Его жена теперь может в любой момент получить записи с вами тремя. Для протокола, мы с Карен были достаточно близки только вчера, чтобы преподать тебе небольшой урок, но я уверен, что мы изменим это, как только сможем. Сейчас она дома, знакомится с Джен и Лорен, они отлично ладили, когда я уходил. Им недоставало женского внимания с тех пор, как ты так эмоционально отстранилась. Карен хочет детей, они хотят заинтересованную мать, как по мне, все в выигрыше.

Я видел, как глаза Джули практически вращались от всего, что я говорил. Зрелище было не из приятных. По старой памяти я ждал и ничего не говорил.

— Но… но, Стив, я сделала это только для нас. Это повышение приносит дополнительные двадцать тысяч в год. Подумай, что это может сделать для нас.

— Мне не нужно думать, Джули, я видел, что это делает для нас. Это сделало тебя мегерой, с которой было трудно жить, и превратило тебя в шлюху. И разрушило наш дом.

С первым подтверждением того, что её решения угрожали её семье, руки Джули вынырнули из-под стола и потянулись к моим, крепко сжимая их. Охранник, наблюдавший за посетителями в камерах предварительного заключения, подошёл и громко заговорил.

— Никакого физического контакта! Однажды я позволил вам выйти сухой из воды, миссис Браун. Не испытывайте удачу. Уберите руки, или вы будете немедленно возвращены в свою камеру.

Джули посмотрела на свой оранжевый комбинезон, как будто только что вспомнила, где находится. Она умоляюще посмотрела на меня.

— Вытащи меня отсюда, пожалуйста, Стив.

— Что? И не дать Карен возможность познакомиться с нашими детьми?

— Но я твоя жена, Стив. Ты должен простить меня, прими меня обратно.

— Почему, Джули? Зачем возвращать того, кому я больше никогда не буду доверять? Зачем отдавать моих детей кому-то, кто подвергает опасности их эмоциональное благополучие из-за такой мелочи, как деньги?

— Тогда пошёл ты, Стив, когда я выйду, я позабочусь о том, чтобы ты и твоя шлюха никогда не увидели моих детей.

Я улыбнулась и печально покачала головой. Теперь, когда это её устраивало, они были её детьми.

— О, Джули, проснись и понюхай собачье дерьмо. Если ты не найдёшь какого-нибудь другого идиота, который внесёт за тебя залог, ты останешься здесь до суда. Тогда, по словам моего адвоката, за нападение почти наверняка последует наказание в виде лишения свободы. Ты не получишь полных семи лет по уставу, но даже условный срок будет означать, что опеки над детьми не будет.

Я наблюдал, как ужасно выглядит женщина, которую я когда-то любил, понимающая, что вместо того, чтобы быть здесь, чтобы выручить её и объяснить тюремщикам, что всё это было ошибкой, в моих интересах было выдвинуть обвинение, используя Карен в качестве свидетеля, чтобы держать её здесь. Здесь, что поместило её в конец очереди к деньгам и адвокатам, не говоря уже о каком-либо пособии после развода. Зрелище было не из приятных. Исчезло высокомерие, основанное на предположении, что она скоро выйдет, чтобы подвергнуть меня страданиям как рогоносца. На его место пришло внезапное осознание того, что ей следовало использовать время, которое она потратила, угрожая унизить меня, на то, чтобы умолять меня выручить её. Внезапно она стала выглядеть очень, очень плохо.

Следует ли мне сказать ей, что то, чему она стала свидетелем между мной и Карен, было просто подстроено, чтобы спровоцировать её? Что мой единственный промах, связанный с проникновением в Карен, не повторится - я буду следовать своему моральному кодексу, по крайней мере, до тех пор, пока мы не будем юридически разделены? Должен ли я сказать ей, что в наши дни суды редко приговаривают к лишению свободы за нападение, особенно, если приступ ярости был спровоцирован, как в её случае?

Блядь, нет! Пусть её страх оказаться запертой с кучей лесбиянок будет частью её наказания. В конце концов, она совершила два самых страшных преступления в моей книге законов. Разрушила что-то прекрасное между нами и поставила под угрозу эмоциональное благополучие наших детей, ущерб, который я стремился свести к минимуму, тратя на это почти все свои усилия.

— Давай, Джули, смирись с тем, что ты играла в азартные игры и проиграла, теперь ты разводишься. Прими то, что ты облажалась, по доброй воле, и, возможно, когда ты выйдешь, девочки всё ещё захотят иметь с тобой что-то общее. Вступи в бой, и я почти уверен, что ты потеряешь их навсегда, на самом деле, я позабочусь об этом. Прощай, Джули, я любил тебя когда-то.

С этими словами Стив встал и подошёл к зарешёченной двери в комнату для посетителей. Охранник выпустил его, и, не оглядываясь, он направился к своей машине, улыбаясь при мысли о трех красивых девочках, ожидающих его дома.

Выйдя из «карцера», Стив поспешил к машине, на которой приехал, её водитель лежал на капоте, наслаждаясь поздними утренними лучами.

— Эй, проснись.

— Как у тебя всё прошло?

— Примерно так, как ты и предсказывал. Угрозы, думала, что у неё есть моральные основания, бла-бла-бла. Что ж, теперь она знает, на каком она со мной положении. Знаешь, в целом это было очень успокаивающе, как ты и говорил. Спасибо, Брат.

— Для чего нужны старшие братья.

— Все равно, спасибо, Дэйв.

КОНЕЦ

P.S. Эта история была вдохновлена прекрасной историей Ohio "Разговор" (The Conversation). Обычно я рассказываю об источниках своего вдохновения в предисловии, но здесь это раскрыло бы игру. Сделайте себе одолжение, пойдите и прочтите её.

Прежде чем мы, блядь, расслабимся, я хочу немного попрыгать на своей коробке из-под мыла*. (* Идиома - произносить пламенную речь, ораторствовать, публично выражать своё мнение, страстно обсуждать проблему, часто, импровизированно и к раздражению других. Восходит к концу XIX века, когда ораторы использовали ящики из-под мыла в качестве импровизированных платформ - прим. переводчика).

Я презираю политкорректность во всех её проявлениях. Школа медсестер Австралийского национального университета недавно поручила своему преподавательскому составу исключить термины "мать" и "отец" в пользу "беременного родителя" и "небеременного родителя". Это для того, чтобы мы не обижали однополых родителей. Они также запретили термин «breastfeeding» (вскармливание молочными железами) в пользу «chestfeeding» (вскармливание грудью)**. (** На русском оба термина означают "грудное вскармливание", но дьявол в деталях... - прим. переводчика.) Итак, мы не обижаем родителей-трансгендеров. Я подозреваю, что 99, 9% населения думают, что всё это полная чушь, так почему же происходят эти изменения? Потому что молчаливое большинство ничего не говорит, позволяя вопящему меньшинству буйствовать. Хорошая новость состоит в том, что решение простое. В следующий раз, когда вы услышите, как кто-то несёт подобную чушь, просто скажите: "Приятель, ты придурок". Поверьте мне, подавляющее большинство свидетелей согласятся с вами.

"Эй, небеременный родитель, могу я одолжить машину?" Нет, звучит как-то по-дурацки, не так ли?

А теперь расслабься, блядь.

Потенциальный муж в книжном магазине спросил:

- У вас есть книга под названием "Муж - хозяин дома"?

Продавец ответил:

- Сэр, художественная литература и комиксы находятся на 2-м этаже!