— Да, но..... – растерянно сказала Екатерина.

— Пф, девочка, ты действительно подумала, что я так заинтересован в тебе? – насмешливо поднял бровь Васнецов.

Катя зарделась. Причем в душе у нее одновременно были самые разные чувства: облечение от того, что это должна быть не она, укол тщеславия, что её посчитали не такой уж и красивой, растерянность за мужа.

Васнецов в это время отошел от окна, плеснул себе еще виски и уселся на край стола, иронично поглядывая на супругов.

— Милочка, у меня тут два этажа тех, кто готов мне дать по первому же зову, и полный секретариат, способный сделать это еще и профессионально.

Отхлебнув виски, Он закрыл глаза и, улыбаясь, продолжил:

— Не, конечно, они не сравнятся с гимнасткой... да... Ноги за головой, в спортивной форме, а на груди медали позвякивают, когда, значит, впиндюриваешь..... золотые, серебряные..... олимпийские... Прям перезвон....

Васнецов встряхнулся, открыл глаза и снова с интересом посмотрел на Сашу с Катей.

— Именно поэтому я и спросил – как далеко ВЫ готовы зайти, чтобы вылечить Александра. Вы, оба. – и пристально вгляделся в них.

А Саша в это время растерянно сидел, переводя взгляд с жены на Васнецова. Что греха таить, он изначально подозревал, что деньги не дадут просто так. Слишком это было бы...красиво. Прям как в сказке. А в сказки Саша не верил уже давно, еще со школы. Тогда, будучи влюбленным в свою одноклассницу Леру, выглядевшую как принцесса из сказок, всю из себя невинную и воздушную застал во время одного из выездов на дачу в компании сразу трех парней, которые одновременно закупорили ей все отверстия. Случайно заглянув в комнату на втором этаже, он распрощался со всеми иллюзиями и мечтами. Даже встретив Катю, он первое время пристально следил за ней, боясь, что она встречается с кем-то еще за его спиной. Но Екатерина была не такая и Саша облегченно вздохов, предложил ей выйти замуж. С тех пор он ни разу в ней не сомневался.

Поэтому, когда Катя пришла позавчера с работы и радостно сообщила, что хозяин их компании может заплатить за его лечение, он не поверил в такое щедрое предложение, сразу начав подозревать в том, что красота Кати сыграла не последнюю роль в этом решении. Подспудно он подозревал, что расплачиваться за его жизнь придет Кате лично. И не деньгами и преданной работой на хозяина. И пока Екатерина, впервые за долгое время спокойно заснув, мечтала о чуде, он пытался разобраться в себе – насколько он готов к тому повороту. Готов ли он к тому, что за его жизнь его любимый человек будет расплачиваться ТАК. Насколько он готов прижать свою гордость, понимая, что его жена может быть с другим. А если об этом узнают остальные? Ходить оплеванным, со смешками за спиной, но живым? Или отказаться от такого “щедрого положения”?

Александр весь следующий день ходил хмурый, но где-там, в душе, он понимал, что он сделал свой выбор.

Жить хотелось! Он отчаянно не хотел умирать!

К черту! Они могут уехать, переехать в другой город, где их никто не знает! Он докажет свой любви, что её жертва будет не напрасна!

Когда Васнецов только начал разговор, цедя свое долбанное виски, Александр в с кристальной ясностью понял, что он был прав в своих подозрениях.

И тут такой поворот! Жена была не причем!

“Чертов педик!” – с мерзким отвращением подумал Александр.

И тут с облечением, что его жену не тронут, до него дошло, что ему надо сделать. Очко сжалось. Он побледнел.

Жена с тревогой посмотрела на него.

— Нам... - Саша сглотнул слюну (пока еще только слюну!), пытаясь прийти в себя, - нам нужно немного времени....

— Часики тикают, Александр! – практически пропел Петр Андреевич, сально оглядывая фигуру Катиного мужа. – Времени нет...сладенький!

Катя впала в ступор.

— то есть....

— Да, прямо здесь, прямо сейчас, - радостно закивал головой Васнецов.

— Но... - Александр посмотрел на жену. Она покраснела и отвернулась.

— Да, при ней. Именно поэтому вы и пришли вместе.

Тишина в кабинете стала гробовой. И тут, внезапно, из скрытых колонок раздалась медленная романтическая мелодия.

— Давай не будем оттягивать неизбежное, - всё еще веселясь, Петр Андреевич подбодрил Александра.

Александр продолжал сидеть.

— Ну, давай же, ты же все решил, просто сделай первый шаг! – подбодрил Александра владелец заводов, газет, пароходов.

— Что я должен сделать?

— Ну как ты думаешь? Здесь полумрак, играет медленная, романтическая музыка, а я с сижу с этим замечательный янтарным напитком, - Васнецова вся эта ситуация дико забавляла.

“Боже, какой же он чудовище” – подумала про себя Екатерина. “А ведь казался нормальным. Он же.. Он ни разу... Да я даже ничего такого не слышала. Он даже лично на 8 марта поздравлял всех женщин, пеленки и костюмчики красивые дарил на рождение детей, даже на природе, куда нас вывозил на день рождение компании, никогда ни к кому не приставал и некого насильно не лапал. Боже, откуда это?!!!!”

В это время Саша, решившись, встал и попытался раздеться. Руки дрожали и не слушались. Черт, даже голова прошла!

— Медленнее, Саша, медленнее! И как-нибудь романтичней, что ли! Ты же слышишь – это не рок! Покажи мне красоту своего тела!

Саша окончательно растерялся. Потом посмотрел на жену, вспомнил, как она красиво танцевала перед ним и попытался повторить её движения. Глаза при этом зажмурил, что бы не видеть Васнецова. Получалось хреново. Кое-как сняв пиджак, он снова запутался, пытаясь снять галстук.

Наконец непослушный аксессуар был сдернут и Александр начал снимать рубашку, зажмурившись и качаясь из стороны в сторону.

— Саша, ты не на стадионе, не надо влево-вправо, надо чувственно, как бы крутясь – вкрадчивый шепоток Петра Андреевича доносился до Александра как сквозь вату. Саше казалось, что он где-то сбоку, что это не его тело. Он послушно выполнил указание и распрощался с рубашкой.

— Так, - заинтересованно подбодрил Васнецов, - Продолжай!

Ремень расстегнулся на удивление быстро.

— Теперь повиляй бедрами, - явно глотнув виски, воскликнул шеф. – это становится горячим.

Неловко виляя бедрами, Саша начал стягивать брюки. Показались семейные трусы.

— Ничего Саша, не стесняйся, скоро мы купим тебе “Дольче Кабано”! – “успокоил” Александра пьяный извращенец.

Сашу колотило. Брюки были сняты и он остался в трусах и туфлях. Попытавшись снять туфли под музыку и виляя из стороны в сторону, Панфилов чуть не упал. Наконец из одежды остались трусы и носки. Правый был с дыркой.

“Боже, как стыдно” – невпопад подумала Катя, все это время безотрывно наблюдая за мужем.

Саша стоял, весь дрожа и закрывая по привычке ракушку. Хотя, при зрелом размышлении, должен был прикрывать другое место.

“Носки или трусы? Носки или трусы? ” – билась в голове Александра заполошенная мысль.

И тут музыка выключилась. Стало тихо. Саша стоял, весь дрожа, с закрытыми глазами. Раздался звук наливаемого в стакан виски, Васнецов шумно хлебнул.

— Красавчик, Кате повезло! Какие мышцы! Какая фактура! Можешь одеваться!

Саша стоял, не шевелясь и практически не дыша.

Катя не выдержала первой:

— Что?

— Я говорю, одевайтесь, молодой человек!

— А...

— А хотел бы? – удивленно раздалось от Васнецова.

Так быстро Александр не одевался даже в армии. Наверное, сержант даже спичку бы не успел зажечь, а Саша уже был одет и сидел рядом с женой, пытаясь перевести дух.

— Ну что же, Александр, похоже у Вас проблемы с пластикой, не доработка.... Но думаю, это не помешает нам провести оплату за лечение.

— Думаю, что завтра с утра, Катя, тебе надо будет подойти к Кравцовой.. Кравцову то знаешь?

Катя замотала головой как сумасшедшая.

— Подойдешь к ней и пусть она займется этим вопросом, я сейчас про тебя ей напишу.

Саша наконец пришел в себя.

— Вы... - слезы заполнили глаза, а слова просто не проходили сквозь горло. – Вы нам поможете?

— Естественно – как бы удивляясь реакции Панфиловых, сказал Васнецов. – Катя хороший работник, да и повеселили вы меня сегодня. Порадовали старика.

И он демонстративно покряхтел.

— Всё, идите и не беспокойтесь, все будет хорошо!

— С...Спасибо, Петр Андреевич! – Катя смотрела на шефа с дикой смесью облегчения, радости, отчаяния и...непонимания. Она не верила, что это все закончилось.

.......

— Катя, пошли, пошли быстрее – торопил жену Саша, пытаясь поскорее выскочить из кабинета. Ему хотелось поскорее забыть всё то, что только что произошло. Но Катя, уже находясь в дверях, вырвалась из Сашиных объятий и, резко развернувшись, в отчаянии спросила:

— НО ПОЧЕМУ, ЗАЧЕМ?????

Васнецов к этому времени опять уселся в кресло и буквально растекся по нему. Глаза были закрыты, на губах блуждала улыбка, делая его чертовски похожим на жирного, довольно жизнью кота, который только что объелся сметаной. Услышав этот крик, исходящий из глубины Катиной души, он открыл один глаз, посмотрел на Екатерину и, с видом опять же кота, но теперь вынужденного объяснять хозяину очевидные вещи (почему он нассал ему в тапки), произнес:

— Потому что могу!