Действие происходит в вымышленной вселенной. В ней все люди рождаются совершеннолетними, а уж в старших классах и вовсе оказываются в зрелом возрасте. Все инсинуации и домыслы о возрасте сына – это только ваша фантазия и только вы сами в ответе за неё. Автор ничего такого не имеет в виду.

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу, что не может жить с ним в одном доме. Положение это продолжалось уже третий день и мучительно чувствовалось и самими супругами, и всеми членами семьи, и домочадцами. Все члены семьи и домочадцы чувствовали, что нет смысла в их сожительстве и что на каждом постоялом дворе случайно сошедшиеся люди более связаны между собой, чем они, члены семьи и домочадцы Облонских. Жена не выходила из своих комнат, мужа третий день не было дома.

Л. Толстой. Анна Каренина.

Максим не находил себе места. Надо же было такому случиться, что им задали читать Анну Каренину именно сейчас! В тот самый момент, когда отец, что называется «сорвался с цепи». Максим слышал, как за стенкой, в кухне, с мамой сидели две подруги. Тётя Света и тётя Ира. И наперебой рассказывали маме, что все мужики козлы и вообще она достойна лучшего. Чего или кого лучшего они на всякий случай не уточняли. Поскольку с папой всё было не очень понятно. Вроде бы кто-то кому-то сказал, что видел его уезжающего на рыбалку с ещё одной маминой подругой - тёть Наташей. Вот только подтвердить или опровергнуть этот факт пока никто не смог. Поскольку и тёть Наташин телефон, и телефон отца были недоступны. Это как будто бы что-то доказывало, но не окончательно.

Всё время подруги подливали моей маме, а в миру Анастасии Валерьевне вина. Как они каждый раз убеждали её - «это же компот, в нём совсем градусов нет». Но судя по громким, и уже не очень связанным разговорам – «компот» действовал очень даже эффективно.

А Макс раз за разом перечитывал из-за чего «всё смешалось в доме Оболонских» и вспоминал чем именно всё закончилось. Пусть железных дорог поблизости не было, но мама, и правда, ходила по дому, как привидение, пришибленная свалившимся на неё известием. Поэтому он очень боялся за её душевное состояние. Вот только что мог сделать десятиклассник с этими взрослыми проблемами? Парень не то что говорить с мамой, на тему папиных измен не мог, он как бы и знать о них не должен был в своем возрасте. Но тоже догадывался. Папа и правда последние пару лет больше искал причины исчезнуть из дома, чем что-то изменить в их с мамой отношениях. Отчего это происходят такие изменения Максим не знал, но из разговоров со сверстниками понимал, что у них в общем-то ещё хоть видимость семьи сохраняется. В отличие от многих других семей, где родители или разошлись, или постоянно скандалили у них было неплохо. Его родители вместе ходили по приглашениям на мероприятия, они вместе отмечали большинство праздников. Да и так просто дома Макс не видел каких-то грандиозных скандалов. Возможно большинство знакомых даже считали их семью образцово-показательной.

Папа с мамой были действительно красивой парой. Она, высокая блондинка с упругим, не увядающим с возрастом, телом. Шикарной высокой грудью, которая даже несмотря на годы и не думала опускаться. Макс слышал, как одноклассники шептались, что у его мамы силиконовые сиськи, но доподлинно он об этом не знал. Хотя это было вполне возможно. Денег родители зарабатывали неплохо, и папа никогда не скупился. Мама почти каждые выходные пропадала в салонах красоты, возможно и какие-то косметические операции тоже делала. Макс специально не интересовался, а родители перед ним не отчитывались. Кроме того, они вместе с папой через день пропадали в тренажерном зале, поэтому оба были в форме.

Папа тоже был видный мужчина. Несмотря на то, что был он на пять лет старше мамы, выглядел он прекрасно. Это была не красота молодых красавчиков-качков. Он был рослым, статным, с широкими плечами и узким тазом. Почти всегда в строгом деловом костюме из-за своей должности. Седина на висках коротко стриженной головы, его ничуть не портила. Хотя... может быть в ней и было дело. Максим вспомнил, как бабушка невзначай обронила маме:

— Ты за своим присматривай. «Седина в бороду – бес в ребро».

Мама тогда только хихикнула, но, наверное, примерно с появлением первой седины папа и начал постепенно пропадать. То совещания, то командировки, то много работы. Потом появились увлечения в виде охоты и рыбалки. И да. Ещё одно. Раньше он часто просыпался от маминых стонов, плохо заглушаемых стенами и закрытой дверью. По малолетству даже думал, что мама плачет, но потом старшие просветили Максима, что означают эти мамины стоны. Тогда для него эти стоны приобрели совсем другое значение. Он начал специально прислушиваться и ждать момента, когда родители снова займутся ЭТИМ. Член, от начинающей поскрипывать кровати, напрягался и требовал ласки. Именно тогда Максим стал профессионалом онанизма. Он ярко представлял своих родителей, занимающихся любовью. Пару раз даже умудрился подглядеть, через неплотно закрытую дверь. Но после того, как услышал испуганный мамин шепот, что она слышала шаги за дверью перестал следить за ними. При этом каждый раз прикладывал ухо к стене, полируя не по годам увеличивающийся инструмент. А уж когда мама начинала стонать, член и вовсе готов был взорваться. И взрывался, пачкая всё вокруг белёсыми сгустками, если Макс не успевал поймать струи, извергаемые членом, в ладошку.

Так вот. Уже очень давно Максим не слышал этих маминых стонов. То ли родители научились делать это гораздо тише, то ли сон его стал крепче, а может и просто родители перестали заниматься любовью. Возможно последнее было правдой, и его мама где-то на подсознательном уровне чувствовала отдаляющегося мужа. Поэтому и пропадала в салонах красоты и на тренажёрах. Придумывала какие-нибудь особые блюда. Изменилась даже в одежде. Но остановить мужа уже не могла.

Сейчас Максим понимал, что это примерно совпало по времени. Исчезающий папа и всё более провокационные мамины наряды. Сначала Макс просто не придавал этому значения, радуясь, отсутствию лифчика или чуть более расстегнутого, чем обычно, халатика. Мелькнувшему соску. Белому незагорелому бедру бросившемуся в глаза подростку. Ниточке трусиков, из-под тоненькой ночнушки. Тогда Макс думал, что просто с возрастом стал замечать то, на что раньше не обращал внимания. А сейчас, вспоминая эти изменения, понимал, что мама пыталась привлечь папу, но его, похоже, уже не трогала мамина красота. И это его изумляло. Как такая красивая женщина может не нравиться?

Ну что ж. На этом, пожалуй, можно закончить пролог и перейти к самой истории.

Мамины подруги разошлись. Макс сидел за рефератом, посвящённым Анне Карениной и пытался собрать разбегающиеся мысли в кучу. На листке скромно приютился эпиграф, а вот что писать дальше, в голову не приходило. Так и не написав ни строчки Макс встал и пошел в душ. Может быть хоть прохладные струи воды смогут собрать его мозги воедино. А то Анна Васильевна может и пару влепить, если не подготовить реферат. Время ещё было, но оно утекало неумолимо.

Максим дёрнул ручку двери и принялся стаскивать через голову футболку.

— Маакс! – крик матери раздался совсем рядом.

Парень вздрогнул, стащил футболку и испуганно уставился перед собой. Перед ним, воздев руки вверх, так же испуганно, прямо на него смотрела абсолютно голая мама. Она сидела на дне пустой ванны и таращилась на сына. У сына с матерью сошлись мысли. Она, также, как и сын, решила принять душ. Раздевшись, забралась в ванну. Тяжелая, после принятого алкоголя, голова пыталась сообразить какие именно краны нужно крутить, когда вдруг открылась дверь и в комнату вошёл её сын.

Конечно же, спустя мгновение женщина прикрылась руками, а красный, как рак, Макс вылетел из ванной комнаты. Однако у парня так и не вышло в этот день ничего написать в своем реферате. До глубокой ночи, пока он не уснул, перед его глазами стояла дивная картина. Он дважды кончил, вспоминая мамин испуганный вид с её большой грудью и торчащими розовыми сосками.

...

Настя от испуга почти протрезвела. Сполоснувшись и выйдя из ванной комнаты долго готовила речь. Искала нужные слова, чтобы поговорить с сыном. Морально собралась уже в темноте. Решила, что зайдёт, как будто бы пожелать сыну спокойной ночи, но попытается спокойно обсудить случившийся казус, чтобы не оставалось недомолвок.

Когда она подошла к двери, свет в комнате сына уже не горел. Настя тихонько толкнула дверь и вошла в комнату. Хотела присесть к сыну на кровать, как уже бывало ни раз. Поцеловать того в щёку, желая спокойной ночи, но замерла. Сначала она подумала, что её ребёнок заболел. От кровати доносилось тяжелое дыхание. Глаза постепенно привыкали к свету, чуть освещённой уличными фонарями, комнаты. Она уже было наклонилась к сыну, чтобы пощупать его лоб, не горячий ли. Как вдруг отшатнулась.

Как всякая мать, головой она понимала, что её сын, также, как и любой подросток, скорее всего занимается онанизмом. И даже частенько находила следы его рукоблудия. Но чтобы вот так....

В метре от неё, тонкое летнее одеяло билось о руку онанирующего парня. Глаза сына были закрыты, а всё лицо изображало сладострастие. Женщина, как можно тише, дыша через раз, двинулась к выходу. Её не покидала мысль, кого именно представляет её сын, яростно дёргая свой отросток. И как не хотелось ей об этом думать, но Макс развеял все её сомнения. Она выходила из комнаты, аккуратно прикрывая за собой дверь. Дыхание сына слышно было даже здесь. Вдруг он напрягся всем телом. Дыхание его стало сбивчивым и до Насти донеслось чуть слышное: «Мамочка, да!»

Она ещё долго ходила в своей комнате из угла в угол, пытаясь сообразить, что ей делать. Мало ей проблем с мужем, который перестал обращать на жену внимание. Теперь ещё с взрослеющим сыном нужно что-то делать. Оставаться наедине в доме с Максом, онанирующим на мать, ей казалось неправильно. Тут же вспомнились слова подруг, что ей нужно встряхнуться и отвлечься. Хоть они имели ввиду совсем не эту ситуацию, всё же они были во многом правы. Стояли последние дни лета. И эти дни должны пройти не в пустом доме, а где-нибудь на природе. Желательно в шумной компании. Наконец, приняв решение, Анастасия успокоилась и легла в кровать.

Утро встретило её прекрасным сном. Она гуляла по побережью какого-то теплого моря. Над песчаным пляжем нависали пальмы. Ласковый бриз приятно обдувал кожу. Пытаясь прислушаться к этим ощущениям тёплого ветерка, Настя осознала, что полностью обнажена.

Этот прохладный бриз не только охлаждал тело, он как-то умудрялся слегка щекотать соски и, задувая между ног, дул прямо на клитор, прямо как её муж, чередуя виды оральных ласк. Стоило ей только вспомнить о нём, как она увидела одинокую фигурку мужа, стоящую неподалёку. Настя махнула рукой и направилась к нему, счастливо улыбаясь. И вдруг, почти вплотную подойдя к мужу, Настя вдруг осознала, что перед ней стоит Макс. Абсолютно не стесняясь и улыбаясь сын рассматривал голую мать. Настя попыталась прикрыться. Дернулась во сне и от этого проснулась.

Одна рука её крепко сжимала сосок, а другая покоилась между ног, погрузив два пальчика в мокрую от соков расселину. Всё ещё испуганно думая о сыне, Настя одёрнула руки.

— Что за бред!?! Нет! Это не из-за сына она такая мокрая. Это приятное море и лёгкий ветерок так возбудили её. Да и муж. Конечно, муж, - пыталась переубедить она себя. Но какое-то подсознательное беспокойство при мыслях о сыне прочно поселилось в голове женщины.

...

Макс просыпался в отличном расположении духа. Утренние сны, когда он просыпался в окружении красоток, последнее время были довольно частыми, совсем не пугали. Скорее наоборот, радовали. Утро после таких снов начиналось с дикого стояка и отличного настроения. Вот и сегодня он проснулся с крепко стоящим членом. В голове ещё стояла картинка какого-то нудистского пляжа, сплошь заполненного обнаженными шикарными красотками.

И даже, появившаяся во сне, мама, которая подошла к нему без всякого стеснения, светя не только своей шикарной грудью, но и милой щёлочкой, не испугала парня, как вчера в ванной комнате, а наоборот распалила. Парень отлично осознавал, что находится во сне и просто получал от этого огромное удовольствие.

Открыв глаза, он радостно улыбнулся новому дню, потянулся в постели, разглядывая свой стояк, вздымающий одеяло холмом и вдруг заметил в дверях маму, озадаченно разглядывающую сына.

Макс тут же сел на кровати, пытаясь скрыть выпирающую елду. Это движение похоже не ускользнуло от мамы. Она вдруг покраснела и сбивающимся голосом позвала сына завтракать.