Ближе к половине 12 утра, мама стояла перед зеркалом и по приказу парня тщательно себя накрашивала. Наведя марафет на своём лице, она будто бы стала ещё в разы привлекательнее. Тени и стрелки на глазах, различные крема, сделавшие её кожу визуально более гладкой и освеженной, ярко-алая помада на губах. Видимо, это парень сказал ей использовать именно такой цвет, потому что обычно так вызывающе мама губы никогда не красила.

Закончив, она пошла в комнату, где её ждал главный. Внимательно осмотрев маму, он выдал свой вердикт:

— Хорошо постаралась. Хоть что-то ты умеешь делать качественно. А теперь надевай вот это.

С этими словами он дал ей красное полупрозрачное платье, по длине которое скорее напоминало ночную сорочку или вроде того, так как едва доставало маме до бёдер. Отказ это надеть не принимался, так что в течение минуты выданная одежда уже была на маме. Село платье идеально. Идеально для всех, кто увидит маму в подобном образе, но никак не для неё самой. Мало того, что одежда была полупрозрачной сама по себе, из-за чего сквозь неё хорошо было видно оголённую грудь да и вообще всё тело. Так ещё из-за того, что платье было слишком коротким, оно едва закрывало половину маминой попки, в то время как остальная её часть была буквально выставлена напоказ.

Будучи в небольшом шоке и уже понимая, что парень задумал вывести её в таком виде на улицу, мама, как и всегда, стала пытаться его упрашивать. А когда это не получилось, то с бегущими по щекам слезами собственной беспомощности, мама унизительно попросила выдать ей хотя бы трусы. Парень хитро на неё посмотрел, после чего отдал в протянутые мамины руки свёрнутые трусики. Развернув их, она с ужасом для себя обнаружила, что это были стринги, выглядевшие буквально, как просто соединённые между собой несколько тонких полосок. Когда же мама, за неимением другого варианта, надела их, то практически не ощутила никакого эффекта. Что они есть, что их нет — её влагалище и пышная задница всё ещё были отлично видны, только теперь, кажется, выделялись ещё больше. Чёрные полоски трусиков лишь сильнее подчёркивали сочность и контуры её бёдер, а проходящая через попку, буквально углубившаяся в неё одна из полосок, делала образ ещё в разы сексуальнее. Разглядывая явно смущавшуюся из-за своей новой одежды маму, парень вдруг неожиданно сказал:

— Хочу, чтобы ты мне отсосала в этом образе. Прямо сейчас.

Мама, начавшая разочарованно хныкать о том, что с трудом накрасилась и, мол, сейчас это всё испортиться, в ответ лишь увидела перед собой жест парня, который пальцем указывал ей на пол. Конечно, она знала, что обозначает этот жест, и, уже будучи морально подавленной из-за зря проделанной работы со всем макияжем, унизительно села на пол, поджав колени.

Вывалившийся из штанов возбуждённый член почти моментально упёрся ей в щёку. Обстучав своим членом всё мамино лицо, парень вставил член ей в рот. Сделав несколько поступательных движений, он пропихнул его до конца, из-за чего мама дёрнулась и закашляла. На его члене тут же образовалось несколько округлых следов от помады, каждый из которых располагался на разных участках его длины. Из глаз мамы моментально хлынули слёзы, из-за которых вся тушь в несколько чёрных потоков стала обильно стекать по щекам. Уже через несколько минут весь мамин макияж потёк. Тушь она почти полностью смыла собственными слезами, а помада стёрлась, частично оставшись на члене парня, а частично смывшись под потоком слюней и предсеменной жидкости, которые мама физически не могла проглотить. Вот так всего за пару минут и десяток-другой агрессивных движений торса пацана, весь мамин труд был сведён к нулю.

Когда он кончал, то предупредил её:

— Смотри, сучка, чтоб ни единой капли на одежду не попало, запасной у тебя всё равно нет. Так что как хочешь, всеми силами сглотни всё.

Другого мама ждать и не могла, так что как только первая обильная струя спермы попала ей на язык, её горло быстро начало двигаться, в попытках проглотить всё, что накопилось в полости рта. Удивительно, но она чудом смогла не забрызгать одежду, хоть и знатно подавилась, пока пыталась это сделать. С насмешкой похвалив маму за выполненную работу, парень приказал ей идти умываться и накрашиваться заново. С лицом, почти полностью покрытым потёкшим макияжем, остатками спермы и слюней, мама послушно встала с колен и, подавляя пробивающийся плач, пошла в ванную.

Минут через 20 она снова была идеально накрашена. Она вышла из ванной. В коридоре маму уже ждал одевшийся парень и увидев её, сказал:

— Давай, выметайся на улицу.

Ещё раз безуспешно попытавшись уговорить пацана выдать ей хотя бы маломальски приличную одежду, она надела выданные ей туфли с небольшими каблуками и, заметно нервничая, вышла из квартиры на лестничную клетку. Она хотела было спуститься на лифте, но главный заставил идти её по ступенькам. На счастье мамы по пути к выходу, пока она спускалась, никто не попался ей навстречу. Выйдя из подъезда она увидела нескольких знакомых парней, толпившихся у машины. Те подошли к ней, и окружив, стали толкать к автомобилю. Я понимал, что оставаясь сидеть в квартире не смогу увидеть наказания, а глянуть уж очень хотелось. Так что по максимуму замаскировав своё лицо под капюшоном, небольшой маской и тёмными очками, я пошел на место. Благо идти было недалеко, да и парни как-то не спешили. За это время маму даже в машину не посадили, а лишь подвели к ней поближе и уже около неё стояли и о чем-то разговаривали, иногда трогая маму. Один из парней заметил моё приближение и, выйдя из толпы, подошёл ко мне. Мы поздоровались и я сказал, что был бы не против поехать с ними.

— Ты, конечно, наряд этот на себя напялил, но думаешь, что мамка твоя не заметит ничего? Она всё-таки не слепая и вблизи точно тебя узнает, - рассуждал парень.

Я от безвыходности и даже как-то больше в шутку сказал:

— Ну в багажник её запихайте, я не знаю. Придумайте что-нибудь.

Пацан поначалу скривил лицо в недоумении, но потом покивал головой и направился в сторону толпы остальных.

В это время явно находящаяся «не в своей тарелке» мама как могла прикрывала руками чересчур вызывающий наряд. И тем не менее почти ежеминутно ловила на себе удивлённые взгляды прохожих. В реальности, не через объективы камер, её образ выглядел ещё в разы привлекательнее.

Подойдя к главному, парень предложил:

— А может, мы нашу сучку в багажнике повезём?

— Зачем это?

Парень многозначительно кивнул головой в мою сторону.

— А, понятно. Ну что ж, - сделав небольшую паузу, он обратился к маме, не обращавшей внимания ни на что, кроме своей одежды, - И так, сейчас мы рассаживаемся по местам и едем на место. Но ты, сучка, поедешь в багажнике, понятно? Давай, лезь!

Ошеломлённая, но не ставшая спорить, видимо, не хотела ещё дольше стоять в этой одежде на улице, мама послушно полезла в багажник. Кое-как поджав под себя ноги и согнув спину, она смогла туда уместиться.

— Ну как, комфортно, сучка?, - смеясь говорил главный, - Всё, отдыхай.

Я слышал, как мама начала жалобно о чём-то говорить, но парень уже с шумом закрыл багажник, не обратив на это внимания.

Далее я вместе с остальными сел в машину и мы отправились на место. Не прошло и 15 минут, как ко мне обратился один из сидящих рядом пацанов. Говорил он довольно тихо, не шёпотом, но явно тише обычной речи, чтобы лежавшая в багажнике мама ничего не узнала о моём присутствии:

— Мать у тебя вообще охуенная, я в жизни женщин лучше неё не трахал. Но у меня вопрос, тебя вот эта вся тема не напрягает? Типо мы ж твою мамку и хвост и в гриву, как говорится, долбим, так ещё и унижаем по-чёрному. Даже сейчас, мы сидим здесь, а она у нас за спиной в багажнике валяется и слёзы пускает. Тебя это не напрягает?

В это время из багажника и правда слышались мамины всхлипы. Спрашивал он, кажется, вполне серьёзно, хоть и странно, что решил он об этом узнать только сейчас.

— Да нет. Я же вам ещё при первой встрече сказал, что не против. Возможно, тебя там просто не было, когда я всё это говорил.

— Просто, может, тогда ты думал, что мы её разок оприходуем и отстанем? А вместо этого теперь её ебут на постоянке, так ещё и всякого достоинства лишают.

— Так или иначе, даже если бы сейчас я резко решил, что всё это меня не устраивает, разве смог бы я поменять ситуацию? У мамы там такие долги накручены, что у неё и выбора нет, кроме как всё это терпеть.

— Ну, так-то, конечно, не поспоришь. Мамашу твою мы плотно к стенке прижали, теперь не выкрутится, - после этих слов он слегка постучал по спинке сиденья, за которой уже начинался отсек багажника.

Спустя ещё минут 40 машина остановилась на каких-то задворках. Район был мне не знаком и выглядел как-то не особо благополучно. Мы вышли из машины и главный открыл багажник, из которого вылезла явно нервничающая мама. Из-за того, что она плакала в начале пути, макияж вновь потёк, но на этот раз не так сильно и заметно. Мне, в свою очередь, вновь пришлось вернуть на лицо очки и маску, дабы затеряться в толпе парней. Далее мы пошли на место. Как выяснилось, парни специально не доехали до него, чтобы заставить маму пройтись в своём наряде по улице. Мама вся краснела, волновалась, прикрывалась руками, а при приближении какого-либо человека поджимала губы и стыдливо опускала глаза, не поднимая их до тех пор, пока не перестанут слышаться шаги удивлённого увиденным прохожего. Пока мы шли ко мне вновь обратился тот же пацан, который разговаривал со мной в машине. Мы чуть отстали от остальной группы, дабы иметь возможность говорить в полный голос.

— Слушай, а ты не думал взять и весь этот маскарад прямо перед мамкой своей раскрыть?, - спросил парень, - Интересно будет на её реакцию посмотреть.

— Думал, конечно. Но пока ещё не готов, нужно выбрать подходящее время. Навряд ли наши отношения останутся прежними, если я ей всё раскрою.

— Ну, учитывая её новое положение, то у неё и жизнь-то прежней уже не будет, а ты за отношения паришься. К тому же, если мне не изменяет память, ты ж её уже поимел однажды?

— Она-то этого не знает. Да и к раскрытию как-то подготовиться надо. Что и как я ей скажу? Речь в стиле: «Привет, мам. Да, всё это время я знал, что тебя трахают и унижают и за всем этим наблюдал» не подойдёт.

Парень посмеялся и, ускорив шаг, вернулся назад к остальным.

Пройдясь пешком ещё минут 10 мы, наконец, были на месте. Даже я не сразу понял куда мы вообще пришли. Перед нами был большой забор из металлических листов и такая же калитка. Главный подошёл, рукой пролез в специально проделанную в калитке дырку и дёрнул засов. Калитка открылась и перед нами предстало большое пространство, посередине которого строился какой-то объект, то ли офисное здание, то ли ещё что. Мы продолжили идти по этой территории и вскоре вышли к домам-вагончикам рабочих. Домов этих было не меньше 10. Стоявший около одного из них рабочий, увидев нас, засуетился и стал на языке, явно отличном от русского, звать других, иногда посвистывая, привлекая внимание. Из домиков тут же повываливались другие рабочие, начав что-то радостно выкрикивать на неизвестном мне языке. «Значит вот, что за наказание? Хачам решил её сбагрить?», - подумал я, посмотрев на ухмылявшегося главного. После этого взгляд непроизвольно перевёлся на маму. На её лице отчётливо читались испытываемые страх и шок от происходящего. Когда вся толпа хачей стала приближаться, не переставая радостно переговариваться между собой, мама сделала несколько шагов назад, но её спину подпёр один из пацанов.

— Куда собралась, сучка?, - грозно спросил он и грудью пихнул маму назад.

Вполне логично, что после такого она снова начала жалобно скулить, обращаясь к парням с очевидной просьбой.

— Это твоё наказание, заносчивая сука, - говорил главный, - Изначально этих «приятных молодых людей» должно было быть всего 6. Но твоё плохое поведение и непослушание заставили меня переработать и ужесточить твоё наказание. Ты сама во всём виновата.

Слова его звучали с явной издёвкой. Но даже это маму не остановило и она уже хотела было продолжить свои упрашивания, как в следующее мгновение рука рабочего легла ей на плечо. Мама дёрнулась и стала поворачиваться с намерением отпихнуть хача, но не успела даже голову толком повернуть. Её рот был молниеносно зажат, а двое других рабочих скрутили её руки. В таком положении всё ещё пытавшуюся вырваться и плачущую маму уволокли в ближайший вагончик. Вслед за тремя унёсшими её хачами в вагончик ввалились ещё 5. Остальные стали терпеливо ждать на улице.

Мама, конечно, гордо сопротивлялась, но само-собой, у неё не было ни единого шанса против 8 взрослых мужиков. Очень обидно было за надетое на маму платье. Его почти тут же разорвали в тряпки накинувшиеся будто звери рабочие. Из-за активного маминого сопротивления их движения были гораздо агрессивнее и злее.

Её постоянно хлестали по щекам и другим местам, до которых только могли достать. Едва одному из них стоило разжать ей рот, как тут же послышались мамины ругательства в их сторону и крики, так что рот вновь пришлось зажимать. Её стринги так же были приведены в непригодное состояние, когда один из хачей грубо стягивал их с маминых бёдер.

Было понятно, что с таким сопротивлением от мамы на минет им рассчитывать не придётся. Но, кажется, рабочим, явно давно не трогавшим женщину, это было вовсе необязательно. Поэтому безо всяких прелюдий хач, зажимавший маме рот, несколько раз потыкал пальцами в мамину попку, после чего стал пытаться активно пропихнуть туда и член. Мама панически завопила, почувствовав, как грязный член рабочего начинает проникать в заветную дырочку и стала максимально выгибаться вперёд и напрягать попку, чтобы он до неё не достал. Но её плану не суждено было долго работать, ибо подошедший спереди рабочий подхватил обе маминых ноги, из-за чего она оказалась навесу, и стал вставлять уже свой прибор ей во влагалище. Беспомощная и уже не имевшая возможности уклониться от второго члена, мама грустно и разочарованно замычала, когда он был вставлен в её задницу. Так она оказалась зажата навесу, насилуемая двумя хачами. И даже в таком положении она всё ещё пыталась оказать сопротивление, отталкивая таранящего её влагалище рабочего руками в грудь. Однако на её попытки не особо обращали внимание. Трахавшие её рабочие продолжали почти безостановочно, весело и смеясь, о чём-то общаться друг с другом и с остальными, ожидавшими своей очереди. Несмотря на очевидно весёлые разговоры, имели они маму очень грубо. Каждый старался бить по ней торсом как можно сильнее и жестче, так, что звуки соприкосновения их тел эхом разносились по вагончику.

— А вам самим потом не будет неприятно трахать её после них?, - спросил я у главного.

— Ну так она же вымоется хорошенько, когда домой вернёмся, в порядок себя приведёт. Так что нет.

В это же время движения насиловавших маму мужиков стали быстрее, а сама мама, почувствовав, как набухают внутри неё их вставленные члены, запаниковала ещё больше и начала вырываться изо всех сил. Но её пыл поумерили две, буквально кипятком ошпарившие её изнутри струи спермы хачей. Женщин у них давно не было, поэтому не трудно представить сколько спермы из них смогли выдавить тугая мамина задница и влагалище.

Едва отошли эти двое, как мама моментально рванула к выходу, но её побег прервало сразу три рабочих вставших на пути. Однако действительно умерить мамины порывы помогли лишь руки обступивших её хачей, которые крепко ухватили её за горло. Когда кислорода не хватает, то вести активное сопротивление довольно трудно, поэтому она остановилась и с трудом всасывая воздух, с ненавистью стала оглядывать держащих её мужиков. Один из них, чьи руки были свободны, на ломанном русском и с использованием жестов, приказал маме дрочить им. В ответ она из-за нехватки воздуха кое-как выдавила из себя какое-то оскорбление и показала им неприличный жест. За что, естественно, тут же стала получать многочисленные плевки и болезненные шлепки, а горло ей сжали ещё сильнее.

Видимо, осознав, что такими темпами скоро потеряет сознание, мама послушно взяла по члену в каждую руку и стала их дрочить. После этого хватку на её горле слегка ослабили. К слову, привычный для маминой шеи ошейник в этот раз надевать не стали, видимо, главный предвидел, что его судьба может быть похожа на лежавшие на полу разодранные в клочья трусики и платье.

Пока мама работала руками, к ней спереди подошёл ещё один рабочий и стал пропихивать ей несколько пальцев во влагалище. Мама тут же стала сводить и разводить ноги, а в один момент и вовсе попыталась пнуть его. Но мужик ловко увернулся и в пару движений смог обезвредить мамину ногу. Он приблизился к ней и, обхватив её снизу за ляжку, приподнял наверх. Стоя на одной ноге сопротивление оказывать было невозможно, и хотя мама всё ещё агрессивно сгибала и пыталась освободить удерживаемую ногу, пальцы хача уже во всю наяривали её влагалище.

Через время рабочие поняли, что от одной её унылой дрочки они не кончат. Поэтому подхватили маму и бросили на какой-то лежащий на полу матрас. Мама едва хотела подняться, с явным намерением совершить очередной спасительный рывок в сторону двери, но плотно обступившая её толпа мужиков не дала ей ни единого шанса. Она даже с колен не успела подняться, как на неё уже навалилось 2 рабочих. Мама снова ругалась и кричала, но обе её дырочки уже закупоривались грязными членами.

Один лёг под маму, а второй пристроился сзади. Одновременно с этим стали раздаваться почти не прекращающиеся звуки смачных шлепков по маминой попке. Было ощущение, что каждый из мужиков считал своим долгом отхлестать её задницу, ибо для этого даже выстроилась целая очередь. Начавшие агрессивно долбить маму члены, наконец, прервали поток её ругательств, заменив их на гораздо более приятные для слуха сладкие жалобные стоны в перемешку с плачем.

Уже спустя пару минут сперма двух хачей вновь наполняла мамину матку и попку. Когда кончившие вынули члены и отошли, то и секунды не прошло, как к маме подбежали следующие. Вырывалась она заметно меньше, видимо, энергии поубавилось, а может просто поняла, что никак не сможет справиться с толпой мужиков. Как только эти двое стали её трахать, то спереди к маме подошёл ещё и третий. Чуть приподняв глаза, мама с омерзением для себя увидела грязный член хача прямо перед своим лицом. Сквозь стоны мама издала звук, обозначавший всю степень испытанного омерзения, и отвернула голову. Но мужик не сдавался и, крепко ухватив её за волосы, вернул голову в нужное положение, после чего зажал нос. Далее он на ломанном русском сказал ей, что если она решит его укусить, то останется тут жить минимум на неделю, мол, ему так главный сказал. Это, конечно, была ложь, но все рабочие прекрасно знали в каком статусе по отношению к этому пацану находится мама и решили этим воспользоваться. Из-за зажатого носа мамин рот был открыт, так что не дождавшись её реакции на угрозу, мужик вогнал член ей в рот. Искривившиеся лицо мамы и наполненные слезами глаза прекрасно передавали ту гамму эмоций которые она испытала, почувствовав, как немытый член рабочего трётся об её язык и нёбо. Нос вскоре был разжат, так что она ощутила ещё и вкус вместе с неприятным запахом от самого мужика. Похоже, угроза в лице главного была для неё весомым аргументом, так что член кусать она не посмела и послушно отсасывала его до самого конца, пока её рот и горло не наполнились семенем рабочего. Конечно, мама ни в коем случае не собиралась это глотать, так что едва член был вынут из её рта, как она попыталась сплюнуть напущенную сперму, но сделать этого ей не удалось, так как мужик крепко зажал ей рот. Далее последовал логичный приказ, которого так боялась мама. Она стала крутить головой, мычать и со слезами жалобно и с надеждой смотреть на зажимавшего ей рот насильника. Но тот был неумолим и в ответ зажал маме ещё и нос, чтобы «помочь» ей принять решение побыстрее и отбить всё желание с ним спорить. Было видно, как мама зажмурила глаза, но поток слёз стал лишь сильнее. А затем последовало несколько характерных движений горла, которые происходят во время глотания. Нос ей в эту же секунду мужик разжал, чтобы она смогла почувствовать весь вкус его семени. Густая и обильная порция его вонючей спермы была проглочена мамой в течение нескольких секунд и по её лицу нетрудно было понять, что за эмоции она испытывала в этот момент. В добавок ко всему кончили рабочие, трахавшие её попку и влагалище, так что момент сглатывания сопровождался забивающимися новыми порциями спермы задницой и маткой.

Ни о каком перерыве с такой огромной толпой возбуждённых мужиков речи идти и не могло. Поэтому как только из вагончика выходила одна партия рабочих, им на смену буквально вламывалась следующая. Спустя полтора часа почти непрерывного и жесткого изнасилования, мама уже была не в силах сопротивляться. Хачи не пробовали с ней какие-то особые позы, вообщем, экзотики, как с парнями не было, но трахали они её действительно почти без перерыва. Даже сперма толком вытекать не успевала, как уже в только что вытраханную дырочку вставлялся следующий член. Мы уже даже заскучать успели, а ещё я заметил, что некоторые из рабочих заходят в вагончик по второму и даже по третьему кругу.

— Сколько нам тут ещё сидеть?, - спросил я у главного, - А то я уже уставать начал. Они её там до бессознания не затрахают?

— А чё, за мамку заволновался? Не очкуй, она, как мы выяснили, тёлка крепкая. Трахать будут, пока не решат, что удовлетворились. Ну, либо до вечера. Ночь тут с ними сидеть не хочется. А если даже сознание потеряет — ничего страшного. Дырки-то работают, а им только это и надо.

Усмехнувшись, он сел на лавку возле вагончика, откуда ежесекундно слышались мамины стоны, и закурил. Заглянув в окно вагончика, я увидел, как всё на том же матрасе мамину задницу агрессивно, разгоняя по ней волны, долбит один из рабочих.

«В этот раз не все три дырки одновременно, видимо, немного успокоились», - подумал я. Но не прошло и 5 минут с момента, как меня посетила эта мысль, как маму снова имели в три смычка с такой же силой и интенсивностью.

Смотря за происходящим я незаметно для себя самого задумался над вопросом: «заслуживает ли она этого?». Безусловно, меня и до этого возбуждали мысли об её изнасиловании кем-либо, но ведь это были просто фантазии. И едва ли ещё несколько месяцев назад я мог подумать, что моя мама станет секс-рабыней какого-то подростка, почти моего ровесника. Будет перед ним унижаться, и давать себя трахать ему, его дружкам и даже совсем сторонним людям. Для себя я решил, что всего происходящего в полной мере она не заслуживает. Но посмотрев на то, как маму во все дырки таранят три хача и ещё не меньше десятка на подходе, то я подумал: «Разве мои умозаключения на этот счёт важны в такой ситуации?». От дальнейших размышлений меня отвлёк хлопнувший по плечу и обратившийся ко мне пацан:

— Что, смотришь, как мамашу твою оприходуют? Ну как, по кайфу? Такую, как она любой отжарить бы хотел. А ты представляешь, если бы не мы, сейчас бы эти две сочные булки, пиздёнка и рот просто сохли бы без членов? Абсолютно непростительно. Да я если б узнал, что такое происходит, в первый же день в квартиру бы к ней вломился и силой бы каждую дырку ей кончёй забил.

«Да уж, на словах ты герой. А по факту, если бы не главный и тот, кто первоначально эти камеры расставил, сидел бы ты сейчас и максимум удава своего душил», - думал я про себя. Он говорил с такой интонацией, будто пытался меня задеть. В конце-концов, не все парни из группы относились ко мне хорошо. Я ничего ему не отвечал, так что вскоре он понял, что на какой-то конфликт ему вывести меня не удастся. Он отвернулся и тоже стал смотреть за происходящим в вагончике, изредка выдавая фразы типа: «да, так эту сучку», «ну что, нравится, шаболда?» и всякие подобные с явным намерением вновь попытаться меня как-то задеть. Задумавшись над его предыдущими словами, я понял, что даже несмотря на его явное желание скорее как-то обидеть меня, чем сказать что-то дельное, в них была доля правды. Ведь действительно, если бы не вся эта ситуация, мамино сексуальное тело, её сочная пышная задница и любые другие её дырочки находились бы без дела, а мне и тем, чьи члены заставляла подниматься одна лишь мысль о сексе с ней, оставалось бы только уповать на яркость и реалистичность своих фантазий. А теперь мама практически ежедневно нагружена принудительным сексом и этот факт не даёт её привлекательному телу «простаивать» без дела. Правда, сверху ко всему этому на неё свалились бесконечные унижения, стыд и позор, которые ей так же приходиться терпеть каждый день, но это, если можно так сказать, побочные эффекты, возникшие, в основном, из-за обнаглевшего подростка, почувствовавшего власть в своих руках.

Прошло суммарно около 4 часов. Само-собой, маму не трахали безостановочно всё это время, но даже в те небольшие перерывы, которые ей давали, её не выпускали из вагончика. Зачастую последние трахавшие её хачи оставались лежать вместе с ней в обнимку, трогая её грудь и другие места, пока не возбудятся снова, либо их не прогонит подошедшая следом группа мужиков. Не трудно догадаться, какое омерзение мама ощущала, лежа в обнимку с изнасиловавшими её рабочими, но к 4 часу сил у неё было совсем не много и на сопротивление их, конечно, не хватало. Так что ничего, кроме как терпеть то, как к своему потному телу её прижимает очередной рабочий, попутно трогая интимные места ей не оставалось. Хотя в один из моментов, пока рабочие отвлеклись, мама, непонятно откуда взяв силы, совершила очередной отчаянный рывок и даже смогла открыть дверь вагончика. Но едва её босая нога пересекла порог двери, как её ухватили за руки и талию подбежавшие мужики и в несколько резких движений уволокли её назад, захлопнув дверь. Далее послышались очередные звуки борьбы и ругань, но вскоре они затихли, а вместо них стали слышаться захлёбывающиеся из-за слишком глубоко впихиваемого члена, мамины горловые звуки и звуки того, как торсы ещё двух рабочих бьются об маму. Это была её последняя серьёзная попытка вырваться.

Спустя ещё часа 2 они, наконец, угомонились. Вдоволь натрахавшись, некоторые из рабочих сидели, курили, о чём-то общались, а некоторые пошли отрабатывать смену. Мама из вагончика, по понятным причинам, не выходила, так что парни и я вместе с ними зашли к ней, чтобы поторопить. Едва войдя в вагончик почувствовался не очень приятный запах: смесь пота и спермы. Но в то же время этот запах слегка сглаживался приятными мамиными духами. Мама лежала на том же матрасе, уже целиком пропитанным спермой, тяжело дыша и иногда всхлипывая.

— Подъём, сучка! Пора домой, - прикрикнул главный и шлёпнул лежавшую на животе маму по попке.

Мама простонала что-то невнятное и кое-как приподнялась на руках. От макияжа не осталось и следа. Далее, собрав последние силы, она встала на ноги и пошла к выходу. Пока она шла, к ней подошёл главный и прижал её к себе, положив руку на бедро:

— Ну как, хорошо они тебя отымели? Если хочешь, могу каждые выходные тебя сюда приводить, будешь работяг развлекать. Работа у них трудная, а так хоть радость им приносить будешь, - хитро посматривая на маму и улыбаясь говорил парень.

Её испуганно забегавшие глаза прекрасно дали понять, что она думает об услышанном. Сглотнув ком страха в горле, мама тихим голосом попросила парня больше сюда её не приводить.

— Посмотрим, как вести себя будешь, - ответил ей главный.

Надев туфли, мама посмотрела на оставшиеся от её и без того откровенной одежды тряпки. Не знаю, на что она надеялась, обращаясь к парню с просьбой дать ей хотя бы накидку, но, естественно, закончилось всё её позорным шествием до машины в полностью оголённом виде. Людей по пути до транспорта было хоть и не много, но всё же кто-то так или иначе смог запечатлеть идущую по району полностью оголённую привлекательную женщину. Дойдя до места, маму опять заставили лезть в багажник. Закрыв её там, мы расселись по местам и поехали домой.

По прошествии чуть больше часа, мама уже во всю, насколько можно тщательно, мылась в душе, вымывая из себя и смывая со своего тела сперму хачей. Я в это время сидел за мониторами, наблюдая за происходящим.

Когда она вышла, то решила приготовить себе поесть. Войдя на кухню, мама увидела там парня, который тут же обратился к ней:

— Мы тут слегка прошерстили твоих знакомых. Выяснилось, что у тебя есть замечательная подруга. Зовут Аня, 32 года, была замужем, сейчас уже год как в разводе, судя по фотографиям настоящая секс-бомба, которой так и просится дать крепкого мужского члена. И я был бы весьма признателен, если бы ты оказала нам содействие в вопросе введения её в положение подобное твоему.

Услышав это, мама с неподдельным страхом стала отнекиваться, говоря о том, что не будет помогать им в чём-то подобном, мол, раз она в такой ситуации, то не позволит своей хорошей подруге попасть в такую же пропасть.

— Если откажешься помогать, то мне придётся прибегать к каждодневным наказаниям до тех пор, пока ты не согласишься.

— Я... всё вам сказала, и помогать я не стану, - на удивление, довольно уверенно прямо в лицо парня сказала мама.

— Что ж, поживём-увидим, сучка. Посмотрим, какой будет твой ответ, если переживешь следующую неделю.

Мама явно была напугана, её губы тряслись, а глаза были на мокром месте, но, кажется, в тот момент она твёрдо решила спасти собственную подругу от подобной участи, жертвуя всем оставшимся достоинством. Честно говоря, я даже был удивлён подобному самопожертвованию, учитывая, что маму уже как несколько месяцев унижают и насилуют, она могла бы запросто, ничего не теряя, согласиться помочь загнать и свою подругу в такое же положение. Но при всём при этом всё же выбрала дружбу и честь. По виду парня было видно, что тот недоволен несломленностью мамы, даже после всего того, через что она прошла. И оттого становилось ещё интереснее, какие методы он будет предпринимать и что будут за наказания, чтобы, наконец, "подкосить" её.