Лето медленно, но верно подходило к концу, так что я решил незамедлительно приступить к выполнению своего плана. В один из дней я связался с парнями и вкратце рассказал им, что хочу сделать. Основным условием являлась анонимность, то есть мама никак не должна была узнать, что это буду я. Как ни странно, никто из пацанов не удивился тому факту, что я хочу её изнасиловать, и сразу стали придумывать различные способы того, как мне в данном случае сохранить анонимность. По итогу сошлись на том, что завяжут маме глаза, на всякий случай завяжут так же и руки, а мне придётся приобрести устройство для изменения голоса в реальном времени. И хотя с постоянно висящим на шее небольшим микрофоном совершать все задуманные действия будет не очень удобно, тем не менее, сейчас мной было решено не раскрывать себя перед мамой. Целый день ушел на поиск и покупку этого устройства. И вот, наконец, всё было готово. С утра несколько парней пришли к маме, заставив сходить в душ, они увели её в комнату, а через несколько минут постучали в дверь моей - это был знак, что всё готово. Я тем временем настроил купленное устройство. Подождав, пока парни уйдут из квартиры, пошел в мамину комнату. Открыв дверь я увидел её, сидящую на углу кровати, с завязанными глазами и руками, голую до пояса, а снизу были надеты те самые прозрачные колготки с кружевами. Об этом, к слову, я пацанов не просил. Она сидела и от волнения потирала одной ступнёй другую.

Услышав, как я вошёл, мама слегка дёрнулась и стала водить головой, будто пытаясь разглядеть вошедшего, однако плотная повязка не оставляла шансов увидеть даже силуэт. Когда я подошёл ещё ближе, то мама боязливо отсела немного глубже на кровать. Сев с ней рядом, я сказал:

— Повернись сюда.

Из-за прибора голос звучал необычно, но что самое важное — абсолютно неузнаваемо. Даже не видя маминых глаз, было понятно, что она удивлена, слыша подобный голос. Тем не менее она послушно, вполоборота повернулась в мою сторону, положив согнутую в колене левую ногу на кровать. Какое-то время я её просто рассматривал. Она слегка подрагивала, видимо, из-за страха и незнания того, что с ней собрались делать. В один момент мой взгляд остановился на её груди, и рука невольно потянулась к ней. Едва моя ладонь коснулась груди, как мамино дыхание тут же участилось. Небольшая, почти полностью помещающаяся в руку, но в то же время мягкая, тёплая и приятная. Я даже был удивлён, почему парни редко трогают мамину грудь. Скорее они чаще использовали её соски для проверки «эффективности и работоспособности» различных прищепок и зажимов. Незаметно для себя я подключил и вторую руку. Минут 5 я безотрывно мял, сжимал и шлёпал её сиськи, так что те даже начали краснеть. Посмотрев на её соски я вдруг подумал: «В конце-концов, не только ведь парням с прищепками их мучить». Обеими руками схватив мамины соски я потянул их на себя. Из мамы вырвался болезненный то ли писк, то ли визг, после чего она стала просить так не делать. Но уже было поздно. Несколько раз подёргав их, я потянул ещё сильнее. Из-за упругости и не очень больших размеров самой груди, тянулись они не так хорошо, как могли бы, тем не менее неприятным для меня этот процесс назвать точно было нельзя. Ещё несколько минут я оттягивал и дёргал её соски, наслаждаясь мамиными постанываниями и жалобными просьбами прекратить. Закончив с ними, я продолжил её разглядывать. Вдруг меня посетила мысль: «Все эти неизвестные парни столько раз тебя целовали. Неужели и я не могу себе хотя бы раз это позволить?» Пододвинувшись к маме чуть ближе, я ухватил её сзади за волосы. Она не знала, что я собрался сделать, поэтому даже голову отвернуть не успела, как мои губы уже коснулись её. «Слегка мокрые и очень мягкие», - думал я про себя, - «кажется, теперь можно попробовать с языком.» В тот же момент мой язык оказался у неё во рту. Ощущения были непередаваемые. На моё удивление, через время мама тоже стала воспроизводить языком какие-то движения, похоже, что парни заставляли её так делать во время поцелуев с ними.

Закончив делиться с мамой своими слюнями, я грубо пихнул её на кровать. Она упала на спину и попыталась встать назад, но я прижал её одной рукой. Второй рукой я слегка поводил ей по животу, после чего пропихнул её маме под колготки. Без каких-либо проблем, быстро нащупав заветное место, моя рука коснулась её половых губ, а мама стала сводить ноги вместе. Немного потерев несколькими пальцами у самой дырочки, я вставил два из них внутрь. Оба пальца легко погрузились вглубь. Внутри было тепло, влажно и даже для руки приятно. Маму я щадить не собирался, поэтому хорошенько прощупав, стал довольно агрессивно наяривать её влагалище. Она стала стонать, извиваться и сильнее сводить ноги вместе, но я продолжал. Со временем ощутил, что рука стала в разы более мокрой. Я не собирался давать кончить ей настолько просто, поэтому едва это ощутив, вытащил пальцы. Мама глубоко и быстро дышала, так что решение пришло мгновенно и я ухватил её за горло. Я сжимал довольно сильно и чувствовал её панику. Спустя время поняв, что кислорода у неё почти не осталось, разжал горло. Мама стала ещё активней всасывать воздух. Я зажал ей нос, и она продолжила втягивать воздух ртом. Через несколько секунд ладонь моей второй руки крепко и плотно зажимала мамин рот. Она снова вся задёргалась, в панике пытаясь освободиться. Когда я понял, что её движения становятся в разы более вялыми, то разжал ей нос и убрал ладонь со рта. В тот момент я и почувствовал над ней власть, почувствовал, что могу делать с ней, что захочу.

— Встань, - сказал я искаженным голосом.

Она сползла с кровати и встала на пол рядом со мной.

— На колени.

Эту фразу часто говорили маме парни. Однако теперь её произносил я сам, и в это было трудно поверить.

Мама слегка прикусила губу и, понурив голову, стала садиться на колени. «Я заставил встать её передо мной на колени», - не веря собственным глазам думал я, - «как же давно хотелось испытать это ощущение».

— Теперь встань.

Мама всё так же послушно стала подниматься назад. Когда она полностью встала, то я снова произнёс:

— На колени.

Даже через её слегка мокрую от слёз повязку было видно недопонимание. Тем не менее, она вновь унизительно опустилась на пол. Я заставил её встать и сесть не менее раз 10. Просто так. Просто, потому что мог.

В очередной раз заставив сесть подуставшую маму на колени, я решил, что самое время поработать ей ртом. Двумя пальцами я зажал ей нос. В ответ она от безысходности покорно открыла рот, очевидно, понимая, к чему ведут эти знакомые для неё действия. Расчехлив свой прибор, я чуть приподнял её голову, не удержавшись от пары пощёчин. В тот момент нельзя было представить места для члена лучше, чем тот манящий сексуально открытый рот. Так что мой прибор был незамедлительно в него погружен. Лишь после этого я разжал ей нос. Во рту было невероятно приятно. Член тёрся об мамин язык, понемногу проникая в её тугое горло. Мама со слезами и давясь принимала этот член, превозмогая себя. На мой скромный взгляд, отсасывала она не так умело, как могла бы, хотя может это я пихал его слишком грубо и глубоко. Тем не менее, сами рот и горло были очень приятными. Иногда я специально замирал, удерживая член у неё в горле и наслаждаясь каждой секундой. Мама тут же начинала активно давиться и пытаться выпихнуть его. Я намеренно впихивал член грубо. Каждое такое движение сопровождалось маминым слезливым стоном, сдавленным горловым звуком, гулким и мокрым откашливанием или едва пробиравшимся криком, с которым, она надеялась, это мучение можно будет прекратить. Спустя время я уже был на подходе. Сделав ещё несколько движений, я обильно кончил в её рот.

— Пока не глотай, - скомандовал я.

Вынув член, я подсел к маме как можно ближе и лишь после этого приказал ей сглатывать. Вблизи я великолепно слышал, как она гулко проглатывает мою сперму. Через силу проталкивая в себя эту массу, мама в несколько движений горла полностью её проглотила. "С ума сойти, она правда это сделала!".

— Открой рот и высунь язык.

Мама приоткрыла рот и высунула подрагивающий язык. От спермы не осталось и следа. Не удержавшись, я вновь дал ей несколько пощечин.

Вспомнив про надетые на маму полупрозрачные колготки, я понял, что обязан сделать. Улёгшись на кровать, я подтащил к себе маму и заставил принять нужное положение около своего лица. И вот её большая и сочная попка прямо перед моими глазами. Через колготки было прекрасно видно и её, и влагалище. Даже на расстоянии я чувствовал приятный аромат геля для душа, с которым она тщательно вымылась перед началом всего происходящего.

Вот она, самая привлекательная и сочная задница, которую я когда-либо видел, намного лучше, чем в любом порно, прямо перед моим лицом. Сил держаться больше не было. Я с силой ухватил маму за ляжки. Cжал их настолько сильно, что мама издала болезненный писк. После чего стал сгибать руки в локте. Мамина попка за пару мгновений оказалась в упор прижата к моему лицу. Я туда буквально уткнулся. Чувствуя, как мама напрягает ножки, чтобы слегка привстать, я сжал её ляжки в разы сильнее, показав, что вставать ей сейчас не положено. Лежал я так минут 7. Лишь изредка мама слегка елозила, ощущая дискомфорт в районе собственной попки, из-за нагревающих её потоков выдыхаемого мной воздуха. Я был полностью погружен в процесс, однако даже так, порой слышал, как мама говорит что-то вроде «хватит» или «не надо».

Едва моё лицо оторвалось от маминой задницы, как меня тут же посетила одна единственная мысль: «Сегодня я не оставлю на маме живого места. Я обязан до изнеможения выдолбить каждую её дырочку». Мне хотелось заставить делать её всё то, чем с ней занимались парни. Однако я объективно оценивал собственные возможности и понимал, что за один раз попробовать абсолютно всё не выйдет.

Встав из-под мамы, я замахнулся и с силой ударил её попку. От упругой задницы моя рука буквально отчеканила, а мама взвизгнула от внезапной жгучей боли. Затем я нанёс ещё несколько ударов. Далее минут 20 заставлял маму принимать различные позы. Ощущение полной власти над ней было в новинку и оттого буквально опьяняло. Я мог сказать ей выполнить любое действие, принять любую позу, а мама лишь послушно и унизительно исполняла мои прихоти. Попутно она терпела мои шлепки, очередное оттягивание её сосков и поддушивания. Я был с ней груб. Быть может, даже слишком, буквально заставляя её метаться из одного угла кровати в другой.

Когда это новое чувство немного отступило, я решил двигаться дальше. Сняв с мамы колготки и поставив на колени, я пристроился сзади и схватил её за волосы. Мама, перетерпевшая предыдущие 20 минут мучений и унижений, тяжело дыша, просила дать ей небольшой перерыв. «Ага, конечно, когда тебя толпой из 15 человек трахали, ты у них тоже перерывы каждые несколько минут выпрашивала?», - думал я. Я стал слегка постукивать членом по её ягодицам. Наконец-то. Заветное место, о котором так давно мечтал. С огромным наслаждением, слегка смазав мамину попку, я стал вгонять член. Она действительно было довольно тугой. Едва мой прибор был вставлен, как я услышал невероятно сладкий для уха с ноткой боли стон, и мама стала сильно сжимать попку. Своими попытками сжать зад, она никак не уменьшала мои шансы на то, чтобы вогнать член полностью, скорее наоборот, делала для меня этот процесс приятнее. Её попка идеально обволакивала член, позволяя получать максимум удовольствия. Раньше я лишь по внешним признакам считал, что трахать её задницу — как минимум очень приятное занятие. Но теперь мне казалось, что эта пухлая и сочная попка создана для того, чтобы удовлетворять мужчин. "Настоящее преступление - не изнасиловать такую задницу". Вогнав член до упора, я слегка подержал его внутри. Из мамы тут же вырвался короткий, и явно выражающий боль крик. После чего я вытащил член до середины и снова пропихнул на максимум. Повторив эту операцию несколько раз, я ускорился. Найдя средний темп, стал его придерживаться и теперь натурально чеканил мамину попку. Мой торс абсолютно идеально отскакивал от её упругой задницы, это была полностью её заслуга, мне лишь оставалось из раза в раз притягивать собственный торс назад. И это при том, что мама абсолютно не подмахивала мне. Хотя, думаю, это и не удивительно, учитывая, что её насиловали, вряд ли она хотела сделать насильнику приятней. Но оттого то, что получалось так легко чеканить её зад было ещё удивительнее.

С ускорением моего темпа участились и мамины жалобные стоны. Изредка она говорила какие-то короткие фразы, но я их уже не слышал. Время от времени она сильнее сжимала свой зад, а её стоны переходили в покрикивания, видимо, в те моменты я начинал напирать чересчур сильно. Правда, для меня это не было знаком остановиться или перестать так сильно долбить её, совсем наоборот, трахать её туго сжатый зад было ещё приятней, а мамины сексуальные вопли лишь добавляли твёрдости моему прибору. В какой-то момент я сжал её волосы сильнее и подтянул маму к себе, так что теперь её голова частично лежала на моём плече. Второй рукой я схватил её спереди в районе живота и прижал к себе плотнее, продолжив трахать в таком положении. Периодически я переводил вторую руку с её живота на грудь и обратно. Мамина пышная попка идеально прогибалась под торсом, позволяя пускать по себе волны. Она, как и сама мама, будто бы не хотела, чтобы её трахали и всё же покорно принимала в себя член, от безвыходности проминаясь под каждое движение. Спустя ещё несколько минут, я понял, что уже на подходе. Ускорившись сильнее, я зажал маме рот. Чуть приглушенные, с элементами паники стоны звучали чересчур сексуально, не оставив мне шанса продержаться дольше и, совершив ещё пару резких движений, я стал кончать прямиком в её попку. Мама вздрогнула от резкой горячей струи, хлынувшей в её зад, и, заплакав сильнее, стала слегка сопротивляться, будто это могло ей помочь. Её стоны перешли в несколько протяжных мычаний, похожих на сдержанный крик, и даже со связанными руками она попыталась оттолкнуть меня.

Выпустив всё до последней капли, я вынул член. Несколько капель спермы попали на её зад. После чего я пихнул маму вперёд. Обессиленная, она упала на кровать лицом вниз, тяжело и часто дыша. Из привлекательно содрогнувшейся от падения попки медленным, но обильным потоком стала вытекать сперма. Смотря на эту картину, я понял, что меня должно хватить на ещё один заход. Слегка переведя дух, я снова с силой ударил мамину ягодицу. Сквозь какой-то всхлип, послышалось, приглушенное из-за подушки, болезненное «ай». Перевернув её на спину, я с силой раздвинул маме ноги и налёг сверху. Она просила остановиться и дать ей отдохнуть, но я уже прижимал её торсом к кровати, а головка моего прибора нагло пробивала себе путь в заветную дырочку. Не прошло и 10 секунд, как член был полностью вогнан в её влагалище. В нём было не менее приятно, чем в попке. Оно так же было достаточно тугим, влажным и горячим. Я почти сразу стал двигаться довольно быстро и агрессивно, попутно ухватив маму за шею и начав слегка душить, ибо её неумолкающие просьбы прекратить, дать ей отдохнуть или быть менее грубым уже начинали действовать на нервы. Я таранил её матку и вжимал в кровать настолько сильно, насколько только мог. Спинка кровати с громким звуком билась о стену и казалось, что сейчас её проломит. В тот момент я был готов чуть ли ни разорвать маму на части, я хотел вытрахать её настолько жестко, насколько это вообще было возможно, отодрать так, чтоб она даже стонать устала. И я приложил для этого все оставшиеся у меня силы. В какой-то момент отклонился чуть назад, чтобы иметь возможность полностью видеть результат моих действий, при этом не отпуская её шею, в которой то и дело из-за моего поддушивания застревали покрикивания и стоны. Мамины ляжки, живот и грудь буквально ходили волнами под моими грубыми движениями. Увиденное заставило меня стараться ещё сильнее, так что налегая назад на маму, я постарался двигать торсом намного агрессивнее. Всё это время её ноги были просто разведены в стороны, поэтому я потребовал от мамы скрестить их вместе у меня за спиной. Она медленно и явно нехотя, но послушно свела свои ножки, положив одну на другую, я отчётливо почувствовал их на своей спине. Насилуя её так ещё несколько минут, я, наконец, кончил ей внутрь. Головка члена плотно прижалась к маминой матке, даже слегка проникнув внутрь, и семя неумолимым и неостановимым потоком ринулось наполнять заветное место. Отпустив мамино горло, я обеими руками ухватился за кровать и вжал маму в неё настолько сильно, что ей даже со свободным горлом дышать стало тяжело.

— Надеюсь, ты принимала свои противозачаточные, а то у тебя вся матка спермой забита. Хотя даже если не принимала, это не мои проблемы, - искаженным голосом сказал я ей около уха.

Из мамы вырывались жалобные и отрывистые стоны, а сама она слегка елозила из-за неприятных ощущений в собственной матке, пока я закачивал в неё свою сперму. Закончив, и вынув член, после которого спустя секунду из влагалища стала вытекать семенная жидкость, ещё пару минут я стоял над ней. Некоторая часть спермы попала с члена на её живот и стала в несколько струй медленно стекать вниз.

Когда я слез с кровати, то ещё раз внимательно посмотрел на неё. Мама лежала, тяжело и подрагивающе дыша, повязка на глазах была полностью мокрая и пропитана слезами; из оттраханных влагалища и попки обильными потоками вытекала сперма, начинавшая перетекать уже на саму кровать; грудь, живот, щеки, попка и ляжки были красными и покрытыми следами от моих ладоней. Визуально насладившись этой картиной, я вышел из комнаты, закрыв дверь.

Где-то минут через 20, выйдя из душа, я услышал доносившиеся из маминой комнаты просьбы развязать её. Прямо как знали, в этот момент в квартиру зашли 3 парня. Пока они снимали верхнюю одежду, я наоборот, успел одеться и уже был на пути к другой квартире.

Дойдя до неё и включив камеры, увидел, как двое из пришедших парней развязывают маму, а третий роется в шкафу, где были деньги. Когда мамины руки были свободны, а с глаз снята повязка, она увидела, как парень достал крупную сумму из её шкафа и, само-собой, стала возмущаться.

— Ох, да что ты говоришь? Это твои деньги значит?, - наигранно спрашивал парень.

— Тогда, думаю, нам надо дать ей возможность вернуть их, - с явной издёвкой говорил второй.

— Что значит "дать возможность вернуть"? Это мои честно заработанные деньги и вы не имеете никакого права их трогать!, - возмущалась мама.

— Ну, раз ты так хочешь свои бабки назад, то забирай.

После этих слов парень бросил одну из купюр на пол и слегка прижал её ногой.

— Давай. Подбирай, сучка.

Примеру первого последовал и второй парень:

— Тебе же нужны твои деньги? Тогда подойди и возьми их.

Уже мокрыми от слёз глазами мама посмотрела на третьего парня, так же бросившего купюру на пол. Она стала буквально умолять парней просто отдать ей её же деньги. Но они были непреклонны. У мамы задрожали губы от подступившей волны слёз. Она встала с кровати, медленно подошла к первому парню. Она посмотрела в его глаза, затем на прижатую к полу купюру.

— Может быть..., - начала мама, но закончить ей было не суждено.

Парень мгновенно перебил её:

— Давай к полу, живее. Или бабки свои назад вернуть не хочешь?

Шмыгнув носом, мама стала медленно подгибать одно колено. Затем другое. И вот она уже позорно сидит перед взявшим её деньги парнем на коленях.

Когда её рука коснулась купюры, парень сказал:

— За отсос вернём ещё больше.

Мама слегка приподняла голову на парня. Прямо напротив своего лица она видела отчётливо выпирающий из штанов стояк пацана. Глубоко вздохнув и утерев несколько капель слёз, потекших по щекам, мама стала расстегивать его ширинку. Спустя несколько секунд резкий запах немытого достоинства парня ударил в её нос. А ещё через секунду потный член уже обслуживался маминым ртом. Покашливая и давясь, она с горечью отсасывала его прибор.

Но не прошло и десяти секунд, как пацан, отвесив маме сочную пощечину, вынул член и сказал:

— А знаешь что, давай-ка начнём с другого.

С этими словами пацан спустил собственные трусы ещё ниже и частично положил член маме на лоб.

— Давай, как учили, сучка, вылизывай мои яйца.

Мама подняла мокрые глаза на парня и хотела было что-то сказать, но лишь сильнее заплакала, а через пару секунд её язык и губы уже тщательно обрабатывали его яйца. Закончив с ними, в её рот снова был погружен член, который она, так же давясь и кашляя, продолжила отсасывать. «Каково это, мамочка? Каково так унижаться перед этими пацанами и отсасывать им члены за то, чтобы они вернули тебе твои же честно заработанные деньги?», - думал я, смотря за происходящим.

Когда сперма первого парня наполняла её рот, то он сказал:

— Бери купюру с пола, а надбавку за отсос получишь в конце.

Уже на том этапе мама поняла, что всю сумму ей не вернут, но, видимо, решила получить хотя бы часть. Сглотнув кончу пацана, мама наклонилась и подобрала купюру. Момент вытаскивания её из-под ноги парня был не менее унизительным, чем действие до этого.

Отсосав у оставшихся двух парней, мама взяла деньги, лежавшие у их ног. После чего пацаны пошли в коридор и стали одеваться. Мама, вытерев рот от спермы и, накинув халат, вышла за ними, напоминая о части денег, которые они ещё должны ей вернуть.

— А, точно, ты же отработала. Я-то привык, что ты просто так хуи языком моешь, - рассмеялся парень, - Любой труд должен быть оплачен, правильно, сучка?

Выждав небольшую паузу, парень сказал:

— Я, кажется, задал вопрос.

Посмотрев на парня заплаканными глазами, мама грустно кивнула, остановив свой взгляд на полу.

Прошло ещё секунд 5.

— Чего ждёшь-то? Из рук в руки платят только достойным. Тебе, как тупой ёмкости для сбора спермы, принимать деньги можно только стоя на коленях.

«Неужели после такого она действительно встанет перед ним на колени, » - думал я, - «Понятно, что она и так их членов уже наглоталась, но всё же». Ответ на мой вопрос не заставил долго ждать. Слегка всплакнув, предварительно по приказу парней сняв халат, мама опустилась перед ними на пол, как обычно элегантно и сексуально усадив свою попку на ноги. Она сидела и, поджав губы, смотрела вниз, пуская ручьи слёз, которые текли по её щекам.

После чего перед ней упала горсть монет. Естественно, это были не те деньги, на которые она рассчитывала, более того, эти были даже не её. Их парень наобум достал из кармана и просто бросил. Хором заржав, парни развернулись и вышли из квартиры. Мама не собиралась их догонять или просить вернуть по-честному. Она прекрасно понимала, что всё это будет бессмысленно, да и сил у неё уже на это не было. В очередной раз ей не оставалось ничего, кроме как проглотить обиду и, плача, начать убирать эти копейки с пола. "Достойная плата за достойную работу, верно, мамуль? За справедливость в данном случае ты решила не бороться, а значит, заслужила каждую из этих никчёмных копеек", - думал я, наблюдая за тем как беспомощная и униженная мама собирала по полу не нужные ей монетки.

Вернувшись вечером домой, я отказался от предложенного мамой ужина. Воспоминания о произошедшем сегодня были ещё свежи и любой взгляд на маму лишь сильнее их пробуждал. Так что я решил лишний раз не рисковать и просто закрылся в комнате. Где-то спустя час мне позвонил один из пацанов, после разговора с которым стало понятно, что завтрашний день обещал быть очень интересным.