Уже выйдя за порог, мама обернулась назад. С надеждой она посмотрела на главного. Однако тот, окинув её оценивающим взглядом, лишь сухо сказал:

— Такси не смей заказывать, на общественном транспорте едь, как обычно.

После чего захлопнул дверь маминой квартиры у неё же перед носом. Мама тяжело вздохнула и, вызвав лифт, спустилась на первый этаж. Ещё до выхода из подъезда она ощущала, насколько неудобно ей передвигаться. Мало того, что на ней не было нижнего белья и платье было ужасно коротким, так ещё и затычка в её попке доставляла дикий дискомфорт, так что она даже идти ровной походкой не могла. Так или иначе, выбора у неё не было и мама, выйдя из подъезда, направилась в сторону метро. По пути она старалась не смотреть никому в лицо, чтобы не усугублять чувство стыда, ведь так она хотя бы не знала, смотрят на неё или нет. А на неё смотрели. Не все, конечно. Но около половины прохожих точно, если и не заостряли своё внимание, то как минимум кидали беглый и полный любопытства взгляд. Дувший периодически ветер легко просачивался между маминых ног и напоминал ей холодную руку, залезавшую во все её сокровенные места и пытавшуюся её облапать. Так что идти из-за него становилось ещё труднее. Наконец, кое-как добравшись до метро, мама спустилась к поездам. Людей было довольно много, так что она постаралась сесть как можно дальше ото всех, в самый последний вагон. Но и там, само-собой были люди, хоть и поменьше. Однако зайдя в сам вагон, мама занервничала ещё больше. Сесть на пассажирское место она не могла, ибо юбка задиралась и сидеть бы ей пришлось абсолютно голой попой, но и стоять было трудно, ибо те кто всё же сидел на пассажирских местах, снизу прекрасно могли видеть, что на маме нет ни намёка на трусики. Кое-как прикрываясь, мама всё же выбрала гигиену и не стала садиться. Встав около дверей она, переминаясь на месте и нервничая, водила глазами из стороны в сторону, в надежде, что никто на неё не смотрит. Людей в вагоне было не то что бы много, но достаточно.

И вот поезд двинулся с места. По ощущениям мамы поезд буквально полз между станциями, настолько долгим казался ей этот процесс. Люди заходили и выходили. Кто-то, в особенности те, кто сидели, конечно же, замечали, что на маме полностью отсутствует нижнее бельё. Одни сразу отводили взгляд, иногда кидая ещё один беглый, дабы убедиться в том, что они действительно видели. Другие удерживали его чуть подольше, определённо пытаясь тщательнее всё рассмотреть и отводили его лишь тогда, когда мама с опаской поворачивала голову в их сторону. Однако был один, напрягавший маму больше всех, парень. Он заметил её, как только она вошла в вагон и её "особенность" тоже. И в отличие от остальных он вовсе не отводил взгляд. Наоборот, он с неприкрытым интересом разглядывал маму, в особенности снизу. Он знал, что она видит, как он пялится и более того совсем не стеснялся смотреть ей в глаза после этого. Скорее наоборот, он видел её дискомфорт и всё-равно продолжал. Сделать ему мама ничего не могла, ведь замечанием или каким-то другим действием лишь больше привлекла бы к себе внимание. А потому ей приходилось терпеть то, как парень с удовольствием пожирал взглядом все её неприкрытые формы. Мама, конечно, пыталась как-то стянуть юбку пониже или прикрыться рукой, но эти действия особого эффекта не имели, а выглядели странно, что вновь лишь могло привлечь лишнее внимание. Но ещё больше мама занервничала, когда этот парень встал и без стеснения подошёл к ней. Она стояла в самом конце вагона, почти в углу около дверей и в этом углу парень её и зажал. Едва мама стала сопротивляться напирающему парню, как тот сказал ей около уха:

— Веди себя естественно, иначе всем тут спалю, что ты без трусов. Тебе же явно этого не хочется? Судя по твоему выражению лица, ты ведь не извращенка какая-то, которая от этого кайфует.

После его слов, мама остановилась и слегка покрутила головой.

— Ну вот. Так что давай без лишних движений. Я только поговорить хочу.

После этого он, игнорируя явное мамино недовольство, окончательно вжал её в угол, слегка пихнув рукой. Маму вновь кольнуло это неприятное чувство обиды и беспомощности. Вроде как, она не делала ничего плохого и просто не хочет, чтобы все знали, что она, мягко говоря, не одета до конца. Но с другой, какой-то незнакомый парень вновь командовал ей, говоря, что делать и как себя вести. Сквозь всё это волнение в мамином взгляде стала читаться и злость к зажавшему её человеку. Парню на вид было от 23 до 25, на голову выше мамы и почти вдвое шире в плечах.

— Короче, я без понятия, кто ты, - начал он, - Но есть у меня к тебе предложение. Вернее нет, это скорее услуга без возможности отказа. С твоей стороны уж точно.

— Мне не нравится, как это звучит... Слушайте, отстаньте, пожалуйста...

— Я же сказал - без возможности отказа. Иначе всем тут сейчас расскажу, какая ты "модница".

— Я... я не хочу проблем... у меня и так их много... пожалуйста.., - продолжила мямлить мама, но парень легко перебил её.

— Значит так, смотри.

После этого он достал свой телефон, слегка в нём порылся и вскоре повернул экран с изображением к маме.

— Это мой, не сомневайся, - довольно сказал парень.

От увиденного мама сглотнула подступивший ком нервов. На фотографии был член. Но вот размеры этого члена заставляли маму нервничать. Она не знала, сколько он был в сантиметрах, но ощутимо больше всех предыдущих. Уступал в своих размерах он разве что тому монструозному дилдо, с которым мама, к своему счастью, уже давно "не виделась".

— Справедливости ради скажу, что не всем девочкам мой прибор подходит. Ну, если понимаешь о чём я. Не все его "потянуть" могут.

Едва мама представила то, как этот гигант проникает в неё, тараня собой её бедную матку, как у неё чуть колени не подкосились. А попка? Он же её наизнанку вывернет.

— Н-нет... для меня это... перебор.., - с явным страхом в голосе заныла мама.

— Не узнаем, пока не попробуем. Опять же, если откажешься, то знаешь, что будет. Выбирай.

Опять эта отвратительная ситуация, где один выбор хуже другого. Когда мама начала об этом думать, то у неё даже губы задёргались в преддверии плача. Но она смогла сдержаться. Грустно вздохнув, мама тихо сказала:

— Ладно... только не говори не кому... ну... что я...

— Да понял я, понял. Давай свой телефон.

— А?.. Зачем?..

— Как зачем? Номер свой тебе запишу, а себе - твой.

— Я... я и сама могу продиктовать... и записать сама...

— Ну уж нет, я сам всё проверю. А то мало ли кинуть меня захочешь.

С недоверием мама медленно достала телефон и протянула его парню. Когда он разблокировал его экран, то увидел заставку. На ней была фотография, на которой чья-то рука держала маму за шею, а сама она с заплаканным и обконченным лицом испуганно смотрела куда-то в сторону. Сделана и установлена она была парнями. Те чуть ли ни каждый день меняли заставки на мамином телефоне.

— Да кто ты такая, блин?, - с ухмылкой спросил парень, - Ладно, потом разберусь.

Зайдя в телефонную книгу, он вбил маме свой номер, подписав ей себя как "Папочка". После вбил мамин номер к себе, подписав как "шлюха метро" и позвонил, дабы удостовериться. Звонок успешно прошел и парень сам же его скинул.

— Так, а теперь мне нужен будет компромат.

— Что ещё за... компромат?

— Слушай, а где гарантии, что когда ты выйдешь из этого поезда, то просто не заблокируешь мой номер и не затеряешься?

Мамины глаза после такого явно погрустнели и стали ещё взволнованнее. Очевидно, примерно такой план у неё и был.

— Так что мне нужен компромат, чтобы с крючка не ушла.

Он даже не стеснялся говорить, что напрямую шантажирует её.

— И?.. Что нужно?

— Я сниму тебя на телефон. От лица и до самого "открытого" места. Если вдруг потом не смогу до тебя дозвониться, то всё благополучно пойдёт в сеть.

— Нет!.. Нельзя, слышишь? Я не дам себя снимать. Давай... другое что-то...

— Ну паспорт мне отдавай. Или тысяч сто, прямо тут и сейчас. Вариантов куча.

Денег у мамы не было, паспорт "в заложниках". Да даже если бы что-то из этого было, она бы ничего ему не отдала.

— Нет... этого нет... А ещё варианты есть?

— Отсасывай прям тут.

Было понятно, что парень намеренно начинает перегибать. Других вариантов не будет. Мама изо всех сил не хотела новых проблем, но они сами буквально налипали на неё. "Долбаный козёл! Вот надо же было мне зайти именно сюда и наткнуться именно на эту тварь! Да за что мне всё это?!", - ругалась мама у себя в голове. Она уже понимала, что ничего не сделает и ей остаётся лишь позорно принять его условия. От этого ощущения ей аж в груди больно стало, а скулы напряглись так, что слегка онемели.

— Ладно... давай, - с горечью сказала мама.

— Отсасывать будешь?

— Нет!.. Снимай... Ты же хотел...

— Вот как? Хорошо.

Парень тут же включил камеру и направил маме в лицо. Недовольное и в то же время грустное выражение лица мамы четко запечатлелось на камере. Далее он перевёл камеру ниже на грудь, а затем ещё ниже, спустившись уже под юбку, где он задержался особенно долго. С унижением мама терпела, как её интимные места снимает незнакомый парень. Терпела до тех пор, пока он не закончил и не убрал телефон.

— Ну вот, теперь не уйдёшь, - довольно сказал он, - Ладно, до встречи, я позвоню. Ну или ты, если захочешь.

Дождавшись, пока поезд подойдёт к станции, парень отошёл от мамы, перестав зажимать её, и выскочил в открывшиеся двери. Всю оставшуюся дорогу до работы мама только и думала об этом человеке и об очередных надвигающихся проблемах.

Кое-как она добралась до офиса. Ни с кем не здороваясь, мама прошла в нужную часть здания и когда уже была около своей подсобки её остановила секретарша.

— Куда направляешься? Думаешь, опоздала и можешь просто проскочить? Тебя начальство ждёт.

С досадой выдохнув и закатив глаза, мама медленно повернулась к обращавшейся женщине, после чего с неприкрытым напряжением направилась в кабинет начальника. Разглядывая непристойный наряд уходящей мамы, женщина недовольно фыркнула и пошла назад на своё рабочее место.

— Ни здрасте, ни до свидания. Сучка заносчивая, - пробубнила она маме напоследок.

Стоя у кабинета начальника, мама нервно топталась на месте. Но всё же собралась с силами и, постучав, приоткрыла дверь, пропихнув часть тела внутрь. Мама нервничала не потому что боялась этого человека. Скорее наоборот, к нему она испытывала только неприязнь и ненависть. Она боялась несправедливых по её мнению условий, которые он ей мог дать и от которых у неё не было шансов отказаться.

Зайдя в кабинет полностью, мама увидела там всё того же старика и ещё двух сидящих с ним мужчин, по возрасту явно моложе. Те о чём-то разговаривали, но тут же отвлеклись на вошедшую маму.

— Здр-зравствуйте.., - неуверенно начала она, - М-мне сказали...

— О, а вот и она, - перебил её старик, - Это же наша "работница месяца", явилась наконец.

Из-за присутствия двух сторонних мужчин мама посчитала, что старик будет выражаться более сдержанно, ибо явно не все сотрудники знали о мамином положении. Но следующий вопрос одного из мужчин к старику развеял эти надежды:

— Это она тут долги отрабатывает?

— Да, вроде того. Правда, судя по пропускам и опозданиям, сучка не очень-то и хочет что-либо отрабатывать. Видимо, уже зависимость от членов выработалась, вот и не хочет заканчивать.

Мама с презрением и обидой посмотрела на издевающегося над ней старика, но промолчала.

— А какое у тебя вообще образование, девочка?, - с надменной улыбкой спросил один из мужчин.

Он был примерно такого же возраста, что и мама, а потому от обращения "девочка" маме стало заметно некомфортно.

— А какое вам дело?..

— Согласен, в твоём случае никакого. Хорошо, что ты теперь здесь, а то представить трудно скольким людям навредил бы такой "эксперт" как ты на предыдущей работе.

Мама исправно и честно работала долгие годы и очень хорошо разбиралась в своём деле, даже гордилась, и оттого просто выслушивать подобное от какого-то хама не могла.

— Я не соглашусь... Я отлично разбираюсь в своём деле. Получше многих...

— Да что ты? Значит, профессионалы, отлично разбирающиеся в своём деле и работающие долгие годы, теперь выглядят вот так?, - саркастично спросил мужчина, взглядом указывая на мамин наряд, - Наверное потому ты теперь работаешь тут, "профессионал"?

— Я... это не имеет никакого значения... Это никак не связано с моей... работой.

— Ну да, конечно, - вяло сказал мужчина.

Маму прям выбешивало его отношение. Не для того она столько лет работала, чтобы с неё теперь смеялся какой-то урод.

— Я тут полистал твою биографию... столько всяких наград и премий. Подумать трудно, как тебе было тяжело. Это ж как сильно надо было работать ртом.

— Да здесь столько всего. Одного рта мало было бы, - смеясь подключился второй.

— А ну замолчите! Какое право вы вообще имеете так говорить?! Не для того я всю жизнь трудилась, чтобы потом такие... такие, как вы, сидели и ржали! Я уже сделала больше, чем вы сделаете за всю свою жизнь, понятно?!, - окончательно вскипела мама.

Это были накопленные ото всего эмоции, но именно тут они достигли своего пика. Вся накопившаяся злость и обида лились сплошным неудержимым потоком. К сожалению для мамы, ничего кроме очередных смешков у мужчин это не вызвало, но она хотя бы немного выговорилась.

— Ладно, теперь к делу. Что-то многовато опоздавшая себе позволяет, - вступил в разговор старик.

Разозленная мама, поймав на себе тяжёлый и серьёзный взгляд начальника, слегка угомонилась, но всё ещё была, так сказать, "в боевой стойке".

— Пропуск... теперь ещё и опоздание. Да уж. Значит так, выдам тебе месячную... да какую там... двухмесячную норму. Будь добра всё к концу этой недели закончить.

— Ч-что? Н-но подождите... Норму за два месяца за неделю? Это же... это просто невозможно... Да никто не сможет... Тут даже неделя не полная осталась, - с напряжением говорила мама.

— Ну ты же у нас профессионал, как мы все поняли. Значит, справишься.

— Это... да это физически невозможно.

— Хорошо. Тогда прямо здесь вставай на колени перед этими людьми и извиняйся, признавай, что твоих навыков не достаточно, и они были правы.

— Чт... да не в этом дело! При чём тут навыки и огромный объём работы?

— Я всё тебе сказал.

Мама с презрением посмотрела в лица ехидно улыбающихся мужчин. Нет уж, перед этими отморозками она на колени точно не встанет и уж тем более не признает то, что она якобы не профпригодна. Это было не желанием показать, как она умеет работать, это был принцип. Признать перед двумя усмехающимися мужиками, что она хуже и ничего не смыслит в профессии? Нет, такого мама позволить не могла. Видимо, в этом плане в маме всё ещё была гордость. Несмотря на то, что теперь рабочие обязанности у неё были слегка другие, в целом, они были похожи по своей концепции на предыдущие.

— Ладно. Я выполню весь план, - относительно уверенно сказала мама.

— Серьёзно? Ну ладно. Только давай одно условие, иначе ведь какой смысл? Если ты не справишься, то всё-таки извинишься перед ними, как я и сказал.

Мама не была уверена, что действительно выполнит весь план, а с появившимся условием волнение возросло. Но отступать она не собиралась.

— Л-ладно, - куда менее уверенно произнесла мама.

— Что ж, тогда свободна. Иди работай, - отпустил её старик.

— К концу недели готовь колени, трудяга, - довольно кинул маме в спину один из мужчин.

— Пошёл ты, козёл, - почти неслышно прошипела в ответ мама.

Мама вся была на нервах. Когда к ней неуважительно относились парни, она злилась, но всё же терпела, в глубине осознавая их власть над собой. Но терпеть насмешки двух случайных мужиков она не собиралась. Не настолько она была сломлена, чтобы молча терпеть подобные выходки от кого угодно.

Выйдя из кабинета, она направилась в свою подсобку. Как бы там ни было, а ей нужно было выполнить колоссальное количество работы. Едва распахнув дверь, она увидела того парня помощника. Он собирал в кейс на её столе какие-то инструменты.

— О, ты вовремя. Полюбуйся, - сказал он, кинув взгляд на маму, а затем на стену.

С недоверием подойдя к своему рабочему месту, мама посмотрела на стену. Прямо напротив её стула слева в стене была проделана дыра. Не очень большая, но внушительная. Она была высверлена примерно на уровне сидушки стула.

— И?.. Что это?

— Дырка для тебя. Дополнительные обязанности, так сказать. Кабинет сбоку от твоей подсобки пустой, поэтому мы решили обустроить там "комнату отдыха".

Мама продолжала смотреть на парня с явным недопониманием.

— Не догоняешь, да? Короче, смотри: в эту дырку тебе просовывают именно то, о чём ты могла подумать, ты выполняешь свою работу при помощи рта и довольный сотрудник идёт дальше по своим делам.

— Ч-чего? Это шутка какая-то?, - всерьёз не понимала мама.

— Нет, всё вполне серьёзно. Начальник тоже в курсе. Так что если будут недовольные, вылетишь отсюда быстрее пробки.

— Подожди-подожди... стоп... это же ненормально... Слушай...

— Нет, ненормально, это то, что какая-то шлюха занимает такое ценное пространство, как подсобка. А это, - парень указал пальцем на дырку, - Вполне нормальные обязанности для такой как ты.

— Просто бред какой-то...

— Бред, не бред, а все идею одобрили.

Пока парень собирал оставшиеся инструменты в кейс, мама лишь с ошеломлением смотрела на проделанную дыру, едва веря в слова парня об её предназначении. Когда он закончил и поставил кейс на место, мама слегка пришла в себя. Она поставила свой пакет с "едой" на стол, с омерзением передёрнувшись, вспомнив, что внутри, и села на стул, предварительно подстелив небольшую подушку под попу. С тревогой посмотрев на дыру, она уже была готова работать, но стоящий над душой парень отвлекал её.

— Чего?, - спросила мама, повернувшись в нему.

— Хочу награду за проделанную работу. Тем более тебя вчера не было... Было так скучно.

— Послушай... У меня огромное количество работы. Просто гигантское. Мы можем это как-то... отложить?

— Нет, - с хитрой улыбкой сказал парень.

Мама потёрла лицо ладонями и тяжело вздохнула.

— Ну и?.., - уже разочарованно спросила она.

— Разденься. Совсем. Я ещё ни разу не видел тебя голой.

— А... что-то побыстрее нельзя?.. У меня правда работы много и...

У парня явно заканчивалось терпение и потому, не дослушав маму, он подошёл к ней, положил руку на спинку стула и, приблизив лицо, сказал:

— Слышь, а ты чего тут торгуешься, я не пойму? Ты кем себя возомнила-то? Сотрудником с правами и обязанностями? Да ты тут фактически бесплатная рабочая сила, на которую можно халявно любую работу спихнуть. Не зазнавайся, бестолочь.

— Я... я тут отрабатывают долг... это верно... Н-но считаю, что даже так отношение ко мне... несправедливое.., - не смотря парню в глаза, слегка неуверенно выдала мама.

— Вот как?

— Да...

— В таком случае, открою тебе тайну: то, что ты работаешь с бумажками - уже привилегия. Ты в курсе, что тебя сюда могли направить, ну, например, исключительно члены полировать? Ходила бы по всему офису и по первому зову нужному сотруднику под стол бы лезла. Так что повторю ещё раз: не зазнавайся. Никаких прав у тебя тут нет. А будешь выделываться, вообще вылетишь.

После его слов мама заметно погрустнела.

— А потому вставай и раздевайся.

С этими словами парень отошёл от мамы, освободив той пространство. У неё уже слегка покалывало в носу, из-за подступающих слёз, но она сдерживала их натиск. Мама медленно встала со стула, повернувшись в сторону ожидающего парня. Одежды на ней было немного и снять её не представляло труда, но основная проблема, конечно, была не в этом, а в том, что левый пацан вновь заставлял её раздеваться.

Кинув в парня полный неприязни взгляд, мама взялась за блузку. Ветровка уже была снята при входе, а потому от полной наготы верхней части тела её отделяла лишь эта самая блузка. Одну за другой она расстёгивала пуговки, вскоре добравшись до последней. Когда мама закончила с ней, блузка беспомощно повисла, раскрыв свою "сердцевину". Повисла она так, что грудь всё ещё не было видно полностью, своими краями она как раз слегка прикрывала соски. Конечно, мама не могла оставить её так. Протянув один рукав, а затем второй, она окончательно сняла блузку, повесив её на спинку стула.

— Лифчика нет сегодня? Надо же, - ни на секунду не отводя взгляд от оголившейся груди, сказал парень, - А мне нравился тот красный... Ладно, давай дальше.

С трудом мама взялась за застёжку юбки. Проведя её вниз, она ощутила, как юбка заметно ослабла на её талии. Сделав глубокий вдох, мама взялась за основание юбки и стянула её вниз, оставшись в одних носках. Парень явно не ожидал, что на ней не будет даже трусов, а потому, увидев, что под юбкой ничего нет, чуть не поперхнулся.

— И трусов что ли нет?.., - не веря своим глазам, произнёс он.

Ещё немного поразглядывав маму, он всё же подошёл. Мама слегка отвела голову в сторону и старалась не смотреть на него. Парень взял её за плечи, затем, не убирая рук, спустился ниже, ухватив её за грудь. Едва он дотронулся до неё, как мама резко втянула воздух через нос и на секунду закрыла глаза. Парень мял и щупал её грудь, словно это была первая грудь в его жизни. Небольшая, но идеально входящая в ладонь, тёплая и мягкая, он наслаждался каждой секундой, в которую он мог трогать это сокровище. Перейдя на соски, он сжал их пальцами и дёрнул несколько раз. Мама болезненно пропустила воздух сквозь сжатые зубы и несколько раз пошатнулась в направлении оттягиваемых сосков. Не долго думая, парень подключил и зубы, вцепившись в один из сосков, словно хотел выжать из него молоко. Ощутив это, мама простонала от боли и рукой стала слегка отпихивать его, но парень вцепился намертво. Когда одна грудь была вся красной от его грубых движений, он переключился на вторую, доведя её до такого же состояния. Убрав от них свой рот, парень ещё раз сжал мамину грудь, словно пластилин и повёл руки дальше и ниже. Проведя по её талии и животу, он опустился к попке. Заведя руки под неё, он словно стал придерживать её снизу, так что обе эти сочные булки лежали на его ладонях.

— Не тяжело такую красоту носить?

Мама молчала, продолжая лишь с презрением отводить голову и взгляд.

— Обычно такой вопрос можно задать про грудь. Но не в твоём случае. Похвастаться там тебе особо нечем. Зато задница, - парень многозначительно покачал мамину попку, - Задница всё компенсирует.

Сильно сжав мамину попку обеими руками, парень подтянул её к себе, так что мама теперь упиралась в его грудь. Разминая, словно тесто, пацан то подтягивал её вверх, заставляя маму вытягиваться на мысках, то сдавливал так, что у мамы вырывался болезненный писк, то шлепал, пуская по ней многочисленные волны. Вообщем, играл с её задницей, прощупывая каждый её сантиметр. В один момент он убрал руку с попки и сжал маме шею так, чтобы она не смогла отводить голову. Второй рукой он всё так же продолжал сжимать её зад. Не успела мама опомниться, как губы парня уже касались её. Она попыталась отвернуться и поджать губы, но сдавленная сильнее шея давала явный намёк на то, что делать так не стоит. Зажмурив, словно от боли, глаза, мама приняла его наглый поцелуй, не то что бы отвечая взаимностью, но и не убирая губы, давая ими воспользоваться. Очень скоро в ход пошёл и язык. Мама отчётливо ощутила, как он скользнул по её губам внутрь, коснулся зубов и, наконец, прижался к её собственному языку. От омерзения она аж дёрнулась и издала какой-то звук, но язык убрать никуда не могла, а потому язык парня уже нагло сплетался с её. Поцелуй был таким мокрым, грязным и долгим. Маме он казался вечным. Парень явно целовался не часто, особенно так грязно, отчего сам поцелуй был не очень умелым, но из-за этого и слюней, поступавших к маме, было в разы больше и ничего, кроме как глотать их, она не могла. Наконец, перевозбужденный молодой человек оторвал от мамы губы.

— Фу, - отплёвывалась она, - Ну вот зачем... зачем тебе это нужно... Боже... ещё поцелуев этих мне не хватало...

— Засосать такую милфу - мечта. Ты бы знала, как много людей хотели бы себе такую, как ты. Но эти многие просто дрочат, а я реально засосать и облапать смог. Настоящее достижение, - гордо говорил он.

Мама явно не поняла значение слова "милфа", но так или иначе от слов парня ей стало не по себе.

Тем временем, он не собирался останавливаться. Всё так же не отпуская маме шею, парень продолжал облапывать её зад и в какой-то момент попытался запустить в него палец, но тот упёрся в пробку. Из-за того, что пробку толкнули, мама чуть поджала губы и издала тихий стон.

— Это ещё что?, - с недоумением спросил парень и развернул маму.

С удивлением он обнаружил плотно засевшую в маминой попке затычку. Повернув маму назад и вновь прижав её к себе, обхватив задницу, парень спросил:

— Ты совсем конченая? Нафига ты затычку носишь?

— Будто это... моё желание было.., - словно с какой-то обидой в голосе ответила мама.

— Тебя реально заставили с затычкой и без трусов прийти? И у тебя даже мысли обмануть не возникло? Не, ты реально конченая. Ещё и ошейник какой-то носишь. М-да...

Мама молча выслушивала парня, не зная, что ему ответить.

— Ладно, плевать. Хоть ты сегодня и без того шикарного лифчика, поработай-ка грудью, будь полезной. Давай-давай!

С этими словами он несколько раз надавил пальцами на затычку, из-за чего та доставила маме явный дискомфорт. Она тут же свела ножки и напрягла попку, в надежде облегчить эти ощущения. Как только парень прекратил, мама медленно опустилась к полу. Всё, чего она сейчас хотела, так это побыстрее закончить с этим извращенцем, чтобы начать уже работать. Пока она опускалась, парень уже успел снять штаны, так что к моменту, как мамины колени коснулись пола и она подняла голову, полностью возбужденный член парня уже был около её лица. С отвращением мама приблизилась и, приподняв корпус, зажала его прибор между сисек. Почти сразу она начала активно работать ими, дабы парень побыстрее кончил. И тот, кажется, совсем не был против. Он получал искреннее наслаждение, иногда прихватывая маму за волосы и опуская её голову поближе к члену. По прошествии нескольких минут вся область между маминых грудей была склизской. Однако, несмотря на все старания, парень, кажется, не спешил кончать. Более того, в один момент он заставил маму остановиться, после чего зажал член у неё подмышкой и сказал маме работать уже ей. В этот раз парень стал явно смелее и испытывал на маме куда больше своих фетишей. Пока его член был зажат подмышкой, то он то и дело пропихивал пальцы маме в рот, оттягивая изнутри её щёки, играясь с языком и так далее. Хоть и с омерзением, но мама понимала, что лучше дать ему, что он хочет, чтобы он побыстрее свалил. А потому, не без доли отвращения и почти без сопротивления, она принимала его пальцы в своём рту. Далее парень вновь вернулся к груди. Тут он долго сдерживаться уже не мог и вскоре мама отчётливо ощутила его пульсирующий член. С неприятным чувством какой-то тревоги, они ожидала, пока он кончит. И вот с отвращением ощутила горячую и тягучую жидкость, растекающуюся прямо между её сисек. Но с отвращением пришло и небольшое спокойствие. "Наконец-то он свалит", - с долей воодушевления думала мама. Но вся её небольшая радость прервалась одним лишь предложением:

— Слушай, как-то мне не хватило.

С неприкрытым разочарованием и каким-то испугом мама подняла глаза на парня. Тот без лишних слов, легко приподнял её и, ухватив за талию, повернул спиной к столу. Слегка помогая второй рукой, он поддел маму снизу и частично усадил её на стол. Та от неожиданности инстинктивно накинула руки ему на шею, чтобы банально не упасть.

— Так-так... давай не будем... не будем перегибать... пожалуйста... давай...

Не обращая никакого внимания на лепетание мамы, парень безо всяких сомнений стал вставлять в неё член.

— Я... я не принимаю противозачаточных!, - соврала мама, предпринимая последнюю отчаянную попытку.

Однако парень остановился всего на секунду. После чего продолжил вгонять свой прибор.

— Ну не надо.., - разочарованно заныла мама, ощутив, как член полностью вошёл в её влагалище.

Мама не полностью сидела на столе, скорее слегка опиралась попой. Ногами до пола она так же полностью не доставала, лишь слегка касалась пальцами. И вот таком положении её и придерживал парень, трахая, и заставляя саму маму придерживаться руками за насильника, чтобы не упасть назад. К тому же, он был так близко, что даже если бы маме не нужно было держаться, руки ей деть особо было некуда. Он прижался к ней так, что его голова была у неё на плече. Одной рукой он держал её в районе спины, другой то придерживал ляжку, то, так же как и первую, клал ей на спину, максимально прижимаясь. И не переставая двигал торсом. Монотонно, неустанно и больно. Мама ощущала, как головка его члена прижимает её матку, нещадно долбит её при каждом своём движении внутрь. Стол скрипел и ходил ходуном. Из-за этого некоторые бумаги, что были на нём, слетали вниз, оставаясь лежать на полу. Вскоре у мамы выступил горячий пот и его становилось всё больше от каждого болезненного движения, направленного к её бедной матке. Он стекал по всему её телу, маленькими, но многочисленными каплями скатываясь вниз. На лице он смешивался с такими же неостановимыми слезами и вместе с ними стекал по щекам. Стиснув зубы мама стонала и вскрикивала, а руками сжимала рубашку парня. "Мерзкий ублюдок! Мразь! Стону тут перед ним, как шлюха последняя... Но я... ничего не могу", - проносились у мамы в голове какие-то не оконченные мысли.

Несколько минут спустя член вновь угрожающе пульсировал. Мама чувствовала это так отчётливо, что ей казалось, будто он заставляет вместе с собой пульсировать всё её тело. И вот когда мама уже была готова вновь принять факт осквернения спермой незнакомца своей бедной матки, парень остановился.

— Ну-ка погоди.

Несмотря ни на что, парень не знал, правда ли мама не принимала противозачаточные, в конце решил всё же не рисковать. Он отпустил маму, так что та смогла нормально встать на ноги, но расслабляться было рано. Он развернул её, и пихнул животом на стол, так что перед ним теперь была выпячена её шикарная задница. Но свободному проходу мешала затычка. Без доли сомнения парень ухватился за неё и потянул на себя, с очевидным намерением вытащить. Мама тут же вскрикнула и стала отпихивать его.

— Н-не трогай... не надо...

— Заткнись, иначе кончу, куда и планировал заранее.

Само-собой, мама не хотела признаваться, что наврала про противозачаточные и потому, выбирая из двух зол, всё же выбрала окончание в попку. После этого толкаться она прекратила, дав парню возможность вынуть затычку. С трудом, но всё же она вышла и пацан кинул её на стол возле мамы. Тут же он вставил член туда, где секунду назад была пробка. Мама продолжительно и жалобно простонала, ощутив, как член грубо пробился в её попку. Движений от парня было совсем немного. Он уже был на пределе, а потому долбил её недолго. Тем не менее, сполна ощутить насаживающий её член мама успела. Ещё несколько резких движений и маму в очередной раз ошпарила изнутри мерзкая субстанция, которая медленно заполняла собой всё пространство внутри. Она не могла привыкнуть к этим ощущениям. Чувство заполняемой спермой твоего насильника попки... Нет, она никогда не сможет привыкнуть. От одной мысли о том, что однажды она может смириться с подобным, у мамы скручивало живот. Но вдруг её посетила куда более страшная мысль: а не смирилась ли она уже? Едва эта ужасная мысль затронула поверхность её сознания, как мама тут же покрутила головой, словно выгоняя её оттуда. Хотя последнее время подобные мысли посещали её чересчур уж часто. Быть может однажды, она не сможет отогнать их простой тряской головы и игнорированием, и тогда они проберутся глубоко, под самую корку её сознания, где пустят корни отчаяния, безвыходности и смирения. Именно эти пугающие мысли всё ещё заставляли её кое-как бороться. Пока что...

Тем временем, парень уже закончил, однако для мамы это был не конец. Едва она распрямилась, уже думая о том, чем и как будет вытирать ненавистную сперму, как парень вновь прижал её к столу.

— Ты не спеши. Не хочу, чтобы моя сперма зря пропадала.

После чего он взял пробку и стал впихивать её назад в маму.

— Эй! Стой! Подожди... Ты что делаешь?!, - возмущалась и одновременно паниковала мама.

— Подержишь её у себя до конца дня.

— Ч-что? Нет! Слышишь?! Нет! Вытаскивай и дай мне всё убрать!

— Заткнись! Дома помоешься. А пока терпи и держи в себе. Если повезёт, то новых порций сегодня не добавится. Держи до конца рабочего дня, поняла?

Мама недовольно мычала и продолжала пытаться подняться.

— Я спросил, ты меня поняла?

— Да... поняла, - со злостью, но сквозь слёзы пробормотала мама.

— Вот и отлично.

Довольный парень с силой надавил на пробку, и та туго вошла. Мама вздрогнула, взвизгнула, а пробка, в свою очередь, вновь намертво встала в её попке, закупорив собой сперму пацана. Лишь после этого, он дал маме распрямиться. Пока она натягивала на себя немногочисленные вещи и салфеткой вытирала то, что парень оставил у неё на груди, тот уже натянул штаны и, напомнив маме про дыру в стене, вышел из подсобки.

— Мудак конченый, - прошептала себе под нос мама, потирая рукой область в районе затычки.

Немного придя в себя, вытерев сперму на груди и слёзы на глазах, мама приступила к работе. Сперма переливалась где-то внутри неё и та отчётливо ощущала её тёплое движение. Но избавиться она от неё не могла. Собрав разбросанные листы, мама сложила их, разобрала по порядку и, наконец, начала работу. От объёма этой самой работы у мамы разбегались глаза. "Как это всё успеть?..", - растерянно думала она. Где-то спустя часа полтора она втянулась, и, несмотря на то, что объём казался ей большим, мама успешно выполняла одну задачу за другой. В какой-то момент она даже начала наполняться уверенностью. Однако вскоре в дверь постучали. Когда она открылась, то за ней мама увидела всё того же парня помощника. У того в обоих руках были огромные, перевязанные друг с другом верёвками, папки. Их было несколько и все до отказа были набиты листами. Парень вошёл и, дойдя до стола, с грохотом опустил свой груз на пол.

— А... это что ещё такое?, - с тревогой спросила мама.

— Как что? Твоя работа. Думала, что эта фигня, раскиданная у тебя по столу - всё?

— Н-но у меня тут и так... много... Разве это не всё?

— Моя хорошая, очнись! У тебя норма за два месяца, в которую так же входят задолженности и пропуски некоторых сотрудников. Скажу больше, это не всё. Скоро тебе ещё связку папок притащу.

С отчаянием мама обхватила голову руками, а глаза слегка заблестели от слёз. Она не знала, как всё успеть. Её и без того небольшая уверенность полностью испарилась.

— А ч-что за долги сотрудников?..

— Ну, задолженности. То, что не успели сделать другие.

— Стоп-стоп... А п-почему я это должна делать?.. У меня есть своя работа.

— Я же тебе говорил, что ты бесплатная рабочая сила, которую можно заставить делать всё, что угодно. И закрывать чужие долги - тоже твоя обязанность.

— Но... мне не говорили... Это же чушь какая-то... С какого перепугу я должна...

— Слушай, не хочешь - не делай. Твои проблемы.

Парень развернулся и быстрым шагом пошёл к выходу, вскоре выйдя и хлопнув дверью. Разбитая несправедливостью и навалившейся работой, мама ещё несколько минут молча сидела, обхватив ладонью рот. "Это... это несправедливо... так же просто нельзя... Как я?... Ч-что мне делать?..", - растерянно думала мама. Расстроена она была не из-за количества работы, а из-за того, чем могло кончится её невыполнение. Ведь она отлично помнила поставленное условие. "Нет-нет-нет... ни за что... нет", - крутя головой, шептала она. Унизиться и перед этими мужиками? Признать перед ними, что она, имея такой опыт, хуже, чем они? Да, условия и близко не честные, но ведь она приняла их. Могла бы извиниться перед ними сразу. Да, это тоже чертовски позорно, но, пожалуй, не настолько, как взяться за поставленную задачу с гордо поднятой головой, чтобы потом всё равно оказаться перед ними на коленях. Нет, сейчас мама и думать об этом не хотела. Она вытерла слегка выступившие слёзы, несколько раз выдохнула, дабы привести дыхание в норму и с двойным напором взялась за работу.

Прошло около двух с половиной часов с момента, как мама неотрывно работала. Бумаги будто бы не убывали. Тяжело выдохнув, мама распрямила спину, потянулась и облокотилась на спинку стула. Проведя по столу взглядом, перебирая многочисленные бумаги, она заметила свой пакет с "едой". В животе у неё уже давненько урчало, но вот прикасаться к тому, что было в пакете она не спешила. Однако до конца дня ей нужно было употребить всё, что там находилось. Лишние проблемы ей были не нужны. Двумя пальцами подтянув пакет к себе, она аккуратно его приоткрыла. Полная бутыль слегка бултыхающейся спермы, которую она увидела, заставила маму с отвращением передёрнуться и отвернуться. Вдох-выдох и она снова повернулась. Аккуратно взявшись за бутылку, мама вытащила её из пакета. "Боже... она ещё и тёплая... фу... нет, я не смогу... помогите кто-нибудь", - думала она, поставив бутылку на стол перед собой. Движением пальца она открыла крышку и на неё устремилась встроенная трубочка. Характерный запах спермы бил даже оттуда, только был в разы отвратительней. Мама закрыла рукой рот и слегка отодвинулась на стуле. Время играло против неё, чем дольше она сидела, тем меньше времени на работу и меньше шансов всё это выпить до конца дня, ведь мама прекрасно понимала, что за один раз не выпьет даже четверть. Невероятно перебарывая собственное отвращение, она приблизилась назад к столу, вновь ощутив этот запах. Трясущимися руками мама достала телефон и включила запись. На ней она запечатлела, что бутылка полная, после чего поставила телефон снимать перед собой, чтобы его не нужно было держать, и взялась за бутылку. Перед тем, как поднести трубочку к губам, она подумала, что заткнуть нос было бы неплохим решением, но подобное могло не устроить главного, а потому от идеи было решено отказаться. Медленно и нерешительно, мама приближала бутылку к своему лицу. С каждым сантиметром запах ощущался сильнее. И вот трубочка прямо у её дрожащих губ. Мама долго не решалась к ней прикоснуться, но в какой-то момент слегка приоткрыла рот и взяла кончик трубочки. С ещё более титаническим усилием, она затянула воздух, предварительно зажмурив глаза. Однако её слабой затяжки было недостаточно, чтобы втянуть через трубочку вязкую сперму. Громко, и явно нервничая, выдохнув, мама предприняла вторую попытку. Всё так же не открывая глаз, она втянула в разы сильнее и почти тут же ощутила, как небольшая тягучая масса упала ей на язык. Мама запищала от омерзения и по инерции дёрнула языком, но от этого вся масса лишь сильнее распласталась в её рту, заставляя ощутить весь её вкус. Почти сразу же она убрала трубочку ото рта, прикрывая его рукой. Открыв глаза мама увидела камеру телефона, тут же вспомнив, что должна сделать дальше. Еле держа в себе плач, она аккуратно приоткрыла рот и буквально на несколько миллиметров вытащила язык. Спермы было не так уж много, но даже это небольшое количество знатно распласталось по всему её рту и языку. Как можно быстрее мама закрыла рот и с небольшой паузой, в несколько движений проглотила всё, что набрала. Вновь передёрнувшись, она издала какой-то звук и, продемонстрировав пустой рот, покашляла. Посмотрев на бутылку, она увидела, что её содержимое практически не уменьшилось. С горечью мама вновь ухватила ёмкость. Операция повторилась почти идентично. Правда, в этот раз спермы она набрала заметно больше. На третий раз она набрала ещё больше. Так что когда она открывала рот, чтобы продемонстрировать доказательства, то семя чуть ли ни выливалось оттуда. Маме даже пришлось слегка задирать голову. Этот массивный ком с трудом и характерным звуком протолкнулся в её горло. После такого мама поняла, что больше в неё не влезет, а потому, показав, сколько ещё спермы осталось в бутылке, закончила запись и, как и приказано, отослала её главному. Тот в свою очередь переслал мне с подписью: "Смотри, как уплетает". Отсматривая запись я и сам невольно передёрнулся несколько раз. "Вот и итог всех твоих стараний, мамочка. Надеюсь, такой ты представляла свою жизнь? Сидишь и из трубочки потягиваешь сперму десятка-другого мужчин. Просто отлично, молодец. Твоё самоуважение точно говорит тебе "спасибо"", - думал я, досматривая видео.

Отставив бутылку, мама выпила воды, в надежде хоть немного избавиться от привкуса, но это никак не помогло. Стараясь игнорировать его, она продолжила работу. Спустя ещё где-то час, мама услышала за стеной голоса. За той самой стеной, в которой и была проделана дырка. Услышав их, мама тут же напряглась. Голосов было несколько, но понять, сколько именно человек там было она не могла. Стена была довольно тонкой и потому мама отчётливо слышала, как несколько мужчин общались и посмеивались на протяжении минут десяти. Голоса некоторых из них ей даже показались знакомыми, но она не придала этому значения в тот момент. Но затем она услышала, как один из них приблизился к её стороне стены.

— Сюда?, - крикнул он хрипатым голосом, обращаясь к остальным.

От тех послышался явно положительный ответ. Мама услышала, как лязгнул ремень мужчины. С напряжением мама опустила взгляд на дыру. Вдруг в стену раздался громкий стук, от которого мама дёрнулась и послышался голос хрипатого мужчины:

— Эй ты там! Давай работай!

После чего к разочарованию мамы из дырки показался член обращавшегося мужчины. Она жалобно закатила глаза к потолку, прошептав что-то невнятное себе под нос.

— Ну живее!, - крикнул мужчина.

Отодвинув стул, мама, скользя рукой по стене, опустилась на колени, так что теперь член был как раз на уровне её лица. Жилистый, довольно толстый, отвратительно пахнущий и даже не до конца вставший член явно немолодого мужчины предстал перед маминым взглядом. Присмотревшись, мама заметила на нём какие-то выделения, свидетельствовавшие о том, что прибор явно не мыли. У неё подкатил ком тошноты к горлу, который ей с огромным усилием пришлось подавить. В стену стукнули ещё раз. Понимая, что затягивать нельзя, мама приблизила голову. Запах ударил в её нос с новой силой. Корчась, словно от боли, мама поднесла губы к члену и в следующее же движение, заглотила его. Из-за того, что тот был не полностью возбуждён, мама с первым же движением губ легко открыла его головку. Не то что бы она планировала так сделать, но получилось, как получилось. Почти сразу же она ощутила на своём языке те самые выделения. Однако делать было нечего, и маме пришлось их вычищать, само-собой, глотая то, что собрала.

— Давай до конца, - раздался голос из-за стены, спустя пару минут.

К тому моменту член мужчины был уже полностью возбуждён. Борясь с постоянными позывами к тошноте, мама по команде насадила своё горло на его прибор. То заметно расширилось, а мама подавилась. Член был не такой уж длинный, но довольно толстый и потому всё равно занимал в её горле много места. Через время область вокруг дыры и место на полу под ней были покрыты слюнями и слезами мамы. С огромным усилием она отсасывала этот противный член, понемногу начиная ощущать, что тот уже пульсирует, а значит, конец этого кошмара близко.

И вот член был уже на пределе. С трудом мама насадила своё горло ещё несколько раз, в один из которых прибор и выдал свой залп. Это было довольно неожиданно, а член как раз был заглочен на максимум, так что первая его порция была пущена напрямую в мамино горло. Естественно, она тут же подавилась и вынула член в область рта, где и распласталась вся оставшаяся часть его спермы. Когда мужчина закончил, то довольно быстро высунул прибор из дырки. Из обеих дырок. С наполненным спермой ртом, мама уже понимала, что куда-то сплюнуть точно не выйдет. Банально некуда. А если и было куда, то вдруг кто-то узнает. Вообщем, закрыв рот, мама снова проталкивала в себя тягучую мерзкую массу. Но расслабляться было некогда. Едва она с трудом пропихнула в себя сперму одного, как в дыре виднелся новый член, а в стену снова раздался стук. Утирая слёзы, слюни и слегка попавшую на рот кончу, мама пододвинулась к очередному члену.

Всего мужчин оказалось шестеро. И член каждого из них маме пришлось вычистить, отсосать и проглотить их семя. Закончив с последним, она поднялась с колен и направилась к выходу из подсобки, дабы сходить и нормально промыть рот, умыть лицо и так далее. Выйдя из подсобки, она увидела, как из соседней двери выходят и все обслуженные мужчины. Не желая встречаться с ними взглядами, мама быстрым шагом направилась в противоположную сторону. Но вдруг услышала, как в спину ей кричит знакомый голос:

— Отлично языком работаешь! Говорил же, не с проста у тебя столько всяких наград.

И тут, наконец, мама поняла, почему голоса были ей знакомы. Вернее, голос. Как оказалось, он был всего один. Тот самый, один из двух смеявшихся над ней в кабинете начальника мужчин. С болью мама узнала его. Не останавливаясь и не поворачивая головы, мама лишь ускорила шаг. Даже издалека и со спины, мужчины услышали разлетевшийся по коридорам всхлип и последовавший за ним громкий несдержанный плач удаляющейся от них женщины.

В уборной мама успокоилась, насколько смогла, и умылась. Минут через 20 она уже снова была за работой, ибо время поджимало и, несмотря на все эмоции, нужно было продолжать.

Так и тянулся её день. Работа ещё дважды прерывалась на обрабатывание членов и аж целых семь раз на то, чтобы выпить бутылку со спермой. Последнюю порцию мама пропихивала в себя буквально за полчаса до окончания рабочего дня. Она плохо рассчитала свои силы, а потому на конец у неё осталась почти целая четверть бутылки. Еле-еле мама затягивала и глотала оставшуюся кончу. Та за день успела загустеть и остыть, а оттого была лишь омерзительней и вытягивалась ещё труднее. С неописуемым отвращением мама засасывала и сглатывала всю эту массу, которая, загустев, местами успела превратиться в неплотные, какие-то шарообразные сгустки. И всё это маме пришлось буквально съесть. И вот, наконец, поллитра спермы нескольких десятков мужчин было успешно перенесено из бутылки прямиком в мамин желудок. Там ей и место. Высосав последнюю каплю, мама, запечатлев всё на камеру, тут же побежала в уборную, ибо думала, что её вот-вот стошнит. Однако обошлось, хотя ощущения были очень яркими.

Под конец смены помощник принёс ещё несколько обещанных папок с работой. Посмотрев на часы и поняв, что время вышло, мама с трудом поднялась со стула. Она, может, и хотела бы поработать подольше, чтобы всё успеть, но ей было запрещено. Слегка размявшись, она накинула ветровку и перед тем как выйти, с грустью и усталостью посмотрела на заваленный различными бумагами стол. Погасив свет и взяв злополучный пакет со съеденной "едой", мама уже направилась к выходу из подсобки, но в дверях встал какой-то мужчина. 

— Так, стоять. Работёнка есть, - без промедлений сказал он, и вошёл внутрь, включив попутно свет.

— П-прошу прощения... но моя смена закончена. Я больше не могу задерживаться.

— А я тебя и не спрашивал, можешь ты или нет. Если скажу - значит сделаешь. 

Маме, само-собой, не нравился ни его тон, ни явно недобрые намерения. Но едва она открыла рот, как мужчина продолжил:

— Короче, принёс тебе пару бумажек. Разберёшься с ними по-быстрому. Мне некогда, а ты хоть чем-то полезным займёшься. Чтобы сегодня же всё было готово.

С этими словами мужчина с шумом уложил толстую и тяжелую папку документов маме на стол.

— Я повторюсь... Моя смена закончена и... это не входит в мои обязанности... я...

— Да до пизды мне, понимаешь? Абсолютно до пизды, шваль. Работай!

— Нет. Я не буду делать работу за вас...

— Слышь ты, придурошная?! Да тебя по первому же чиху любого из сотрудников выкинут. Ты давай права не качай, а сажай свою жопу на стул и начинай работать, уже и так поздно. 

У мамы неприятно закололо в животе от обиды. Сняв ветровку и поставив назад пакет с "едой", мама медленно села на стул и взяла в руки папку. Тяжелая и набитая документами. Работы тут явно не на полчаса.

— Н-но... здесь же очень много... Слушайте, я сделаю на днях. Постараюсь... Пожалуйста, я сейчас очень устала и...

— Начинай работать, я сказал!, - тут же перебил мужчина, - Завтра приду - заберу всё готовое. Если не будет сделано, то тут же нахуй отсюда полетишь! 

Продолжая что-то бормотать себе под нос, он вышел из подсобки, хлопнув дверью. Мама сидела и крутила в руках оставленную папку. Она как-то и сама не заметила, как начала плакать. Горькая обида, вперемешку с испытанным унижением выдавливали из мамы нескончаемые слёзы и та, не в силах их сдержать, на протяжении десяти минут лишь непрерывно плакала. Плакала очень тихо, но количество стекавших слёз отчётливо подчёркивало,  насколько этот плач на деле болезненный. Даже когда мама, наконец, приступила к работе, даже тогда слёзы не остановились полностью. Она ведь прекрасно понимала, что, если бы могла, то потратила бы это время на выполнение собственной работы. Но вместо этого сидит и безвольно, в ущерб себе, исполняет прихоть какого-то лентяя. И оттого на душе становилось ещё более мерзко, а слёзы выжимались новым потоком.

Часа через полтора уставшая мама закончила подкинутую ей работёнку, а потому как можно быстрее засобиралась, ибо боялась, что история может повториться, и вскоре уже была на полпути к дому. Сперма, буквально запечатанная в её попке, хоть и подсохла, но не вся, и потому всё ещё доставляла дискомфорт при каждом движении бедёр. С омерзением и трудом мама передвигала ногами, думая лишь о том, как бы побыстрее добраться до дома.

Где-то через час уставшая мама зашла в квартиру. К её разочарованию свет горел почти во всех комнатах и оттуда слышались многочисленные голоса подростков. Пока мама снимала ветровку, в коридор вышел один из парней и, заметив маму, громко крикнул остальным:

— О, сучка вернулась!

Голоса тут же стали ещё оживлённее и топот множества ног послышался почти отовсюду. Вскоре в коридоре стояло уже шестеро подростков, включая главного, и ещё несколько торчали головами из комнат. Мама знала, к чему всё идёт.

— Как мы здороваемся?, - задал риторический вопрос главный.

Мама устала и уж тем более не хотела лишний раз злить парня, а потому молча опустилась на колени и тихо произнесла:

— Добрый... вечер.

Я, к слову, тоже был в квартире, аккуратно смотря за происходящим из дальней комнаты.

— Вот так. Иди помойся, а после у тебя вечерняя "процедура", помнишь?, - сказал главный, шлёпнув маму несколько раз по щеке.

Мама встала и грустно пошла в душ. Когда она зашла и все услышали, как включилась вода, то двое парней подошли к главному и один из низ спросил:

— А можно мы?.. Ну...

— Ладно, давайте. Только не задерживайте её надолго.

Парни довольно кивнули и моментально вломились в ванную. Через время мама взвизгнула, видимо, не сразу заметив ворвавшихся пацанов, но очень скоро лишь жалобно и устало замычала. Даже сквозь шум воды было отчётливо слышно, как два тела с силой бьются о маму. Зажав ей рот, парни стоя пристроились спереди и сзади, долбя ей попку и влагалище. Минут через 15 два разгоряченных и вытирающихся полотенцами парня, вышли из ванной, наградив маму двумя горячими порциями спермы. Благо, надолго та не задержалась и была почти моментально вымыта, как и та, что держалась в маме почти целый день. Она стояла под душем ещё минут 10, после чего вышла из ванной.

— А м-можно я... поем?, - спросила мама у главного.

— Разве ты голодная? Вроде бы, столько белка сегодня сожрала, - глумясь спросил он, - Нет уж, сначала работа, потом еда.

Двое парней прихватили разочарованную маму за талию и плечи и повели в её комнату, где уже была установлена камера. Толкнув маму вперёд и вниз, парни с силой усадили её на колени, будто она сама бы на них не опустилась. Все пацаны встали полукругом возле мамы и один из них включил камеру.

— Начинай, - скомандовал главный.

— Д-день... первый... Запись номер... два?, - сказав последнее слово, мама украдкой взглянула на главного, дабы удостовериться, всё ли правильно она сказала.

Тот молчал и мама восприняла это как положительный ответ. Повторять всё заново про беременность и прочее ей было не нужно, а потому она молча повернулась к первому ближайшему парню и медленно расстегнула его ширинку. Всё было как и в первый раз. Поначалу мама держалась, но спустя несколько минут упрашиваний всё же расплакалась, в очередной раз не выдержав унижения. Дрочила, умоляла, плакала и отсасывала она не менее часа. Каждый из парней выжимал максимум из её мольб и работы языком. Спермы было настолько много, что она уже начинала пузыриться, выходя как изо рта, так и из носа. К тому же далеко не все парни целились исключительно в рот, а потому область вокруг него и часть лица так же были покрыты семенем. Я всё это время стоял в дверях комнаты и смотрел. Я даже устал думать и ругаться на тему того, насколько это было позорно, и насколько я уже натурально презирал за это маму. Я считал её полностью проигравшей в этой битве за хоть какую-то гордость. И проиграла она её кучке наглых подростков. Кучке подростков, сумевших морально подавить взрослую состоявшуюся женщину. Мою маму, такую гордую и целеустремлённую, морально перемолол парнишка лет восемнадцати. Раньше я не знал, как к этому относиться, однако теперь я был даже рад. Теперь я изо дня в день лишь ждал момента её полного падения, когда её, наконец, окончательно сломают, а волю подчинят настолько, что она будет боятся смотреть людям в глаза и даже не посмеет открыть свой рот зачем-то, кроме как отсасывания очередного члена.

Когда парни закончили, а мама, откашливаясь и вытирая с лица сперму и слёзы, стала понемногу подниматься, я решил, что не хочу сидеть на месте. Жестом я показал главному, что тоже хочу слегка разгрузить яйца. Тот кивнул и что-то сказал двум другим парням. Те быстро подошли к маме, вновь усадили её на колени и завязали глаза. Та ныла и что-то мямлила, но когда я подошёл и зажал ей нос, то она замолчала, послушно и разочарованно открыв рот. У мамы уже не было никаких сил к сопротивлению, она просто хотела со всем покончить. Правда лёгким для неё этот отсос, как и многие до этого, не был. Я прочищал ей гланды, не обращая внимания ни на кашель, ни на её вырывавшиеся мольбы до тех пор, пока мои яйца полностью не опустошились, залив маме рот и горло ненавистной спермой. "Сколько же кончи ты сегодня поглотила? Даже представить страшно", - думал я, надевая штаны и наблюдая за тем, как мама, натурально давясь, который раз за день проталкивала в себя чью-то сперму, - "Тебя небось от одного её запаха уже тошнит".

Выйдя из комнаты, я направился к главному.

— Сможем на завтра и послезавтра ей ещё бутылку наполнить?, - спросил я.

— А ты уверен? Я думал, это одноразовая акция.

— С чего бы? Пусть каждый день так питается.

— Слушай, ну в теории можно, конечно. Но это опять тех ребят просить придётся. А они ведь ещё что-нибудь запросят, - с небольшой опаской в голосе рассуждал главный.

— И что с того? Пусть просят. Главное, чтобы бутылки полные были.

— Ты их не знаешь. Я же тебе говорил, что они отбитые. Они твою мамашу в труху перемолят, только дай им волю. Может, хоть немного её пожалеешь?

— Это ты мне говоришь про пожалейку? Сам её заставил чуть ли ни голышом по улице ходить, а утром и вечером умолять не обрюхачивать её. Более того сам только и делаешь, что все эти месяцы её бесконечно унижаешь и трахаешь.

— Да, верно. Но у них... это и близко не то.

— Короче, мне без разницы. Ты можешь их попросить две бутылки на два оставшихся дня набрать?

— Ладно. Сейчас позвоню. Смотри, не пожалей потом. Сам к ним в этот подвал поедешь, я туда не попрусь. Честно говоря, если бы у нас не было запаски в виде Ани, я бы туда даже твою мамку не пустил. Но дело твоё, раз ты так хочешь спермой её накормить.

Главный достал телефон и набрал нужный номер. Разговор длился минут 10, в течение которого главный будто торговался с теми, кто был на той стороне провода. Закончив разговор, он без особой радости сказал:

— Договорился. Правда, теперь они взяли твою мамку аж на две недели.

— Два дня за одну бутылку и две недели за две? Не много?

— Они вообще с месяца начали. Месяц она там точно не протянула бы. Хотя и две недели это много... Короче, я тебя предупреждал.

— А с работой что?

— Как что? Пиздец. Пропустит все две недели. Не задавай тупых вопросов, ладно?

— Понял. Но бутылки-то они наберут?

— Наберут-наберут. Завтра с утра доставят.

— Ну вот и отлично, - закончил я и, одевшись, покинул квартиру.

И вот наступила пятница. Мама шла на работу. Всё в той же одежде, с анальной пробкой и третьим, за прошедшие дни, пакетом "еды". Сегодня она обязана была закончить всю свою работу. Она не знала, каковы её реальные шансы, но пообещала себе сделать всё возможное. Вчера ей снова воспользовался тот помощник. Благо, в этот раз решил не "мариновать" свою сперму в её попке. Однако вместо этого помимо груди обкончал ей всё лицо. Без дыры в стене так же не обошлось и чуть больше десятка членов снова были обработаны маминым ртом. Но несмотря ни на что,  мама решила сконцентрировать всё внимание на работе. А потому она относительно быстро разобралась с фетишистом-помощником, приложив для этого все силы и выдрочив его член своей грудью как никогда до этого. Члены из стены тоже то и дело появлялись. И потому, когда показывался очередной прибор, мама, невзирая на всё своё отвращение, как можно быстрее опускалась вниз и доводила того до оргазма. Заканчивая с ними, она даже не всегда бежала умываться, вместо этого почти мгновенно приступала к работе. Занявший её вчера сотрудник так же зашёл за своими готовыми документами. Думаю, не стоит говорить, что обошлось без благодарности. Даже наоборот, всё что получила мама за проделанную работу - так это болезненную пощёчину и парочку "ласковых" прозвищ. Мужчине не понравился её почерк на некоторых страницах. Тем не менее, свои документы он забрал, напоследок выдернув маме компьютер из розетки, дабы дополнительно насолить. Про бутылку она тоже не забывала. Борясь со всеми своими позывами, она исправно, примерно раз в час, включала запись и понемногу высасывала тягучую мерзкую массу.

Наконец, близился час икс. Приложив нереальные усилия, мама уже заранее выпила всю сперму из бутылки. Сотрудников осталось немного, а потому члены из дыры уже не появлялись. Парень помощник закончил смену раньше, а потому не мог ей помешать. Правда вот работы... Её было всё ещё много. Мама выполнила огромное её количество. Больше, чем десяток-другой сотрудников за это же время. Однако даже так всё ещё не успевала. Причём в основном это были долги всё тех же сотрудников. Свою часть работы мама даже смогла выполнить. Но ведь эти самые задолженности тоже входили в её обязанности. Сколько бы мама ни была не согласна с этим у себя в голове, переубедить начальника вряд ли получится. И вот время вышло. Мама нервно пыталась сделать ещё и ещё, но и сама видела, что никак не успевает. Через несколько минут в дверь постучали и секретарша недовольным тоном произнесла:

— Тебя у начальства ждут. Иди, у тебя пять минут.

"Нет-нет... ещё немного... немного времени", - думала мама, не желая признавать поражение.

— Быстрее! Тебя ждут!, - прикрикнула женщина и выключила свет в подсобке.

На маму падал лишь слабый свет экрана компьютера, которого явно было недостаточно для продолжения работы. Мама остановилась и медленно встала со стула. Женщина сопроводила её до кабинета, где и оставила маму одну. У неё в горле всё пересохло. В ней одновременно боролись и какой-то страх, и злоба, и чувство несправедливости. Неуверенно она взялась за ручку двери и, открыв её, вошла внутрь. За столом сидел начальник, перед ним те два мужчины, а по бокам кабинета за небольшими столиками сидели ещё люди, словно какая-то комиссия при сдаче экзамена.

— Здравс..., - начала мама, но начальник тут же перебил её.

— Что ж, вижу много сделать успела. Молодец. Но ведь это явно не всё.

— Я... это долги... свою работу я сделала, можете посмотреть. А всё, что осталось... это чужие долги... я... я не...

— Твои оправдания мне не очень интересны. У тебя была определённая задача, с которой ты не справилась. Всё так?

— Д-да... но ведь моя работа...

— Всё так?, - с напором спросил старик.

В пересохшем горле у мамы встал тяжелый ком.

— Да.., - чуть ли ни шепотом сказала она.

— Ну в таком случае...

С этими словами начальник ладонью указал на сидящих перед ним двух мужчин. Те довольно и мерзко улыбались, распластавшись в небольших креслах. С искренним отвращением мама посмотрела сначала на одного, а затем на другого.

— Ты только поближе подойди, а то не будет слышно, что ты там мямлишь, - сказал один из мужчин, ткнув перед собой пальцем.

У мамы закололо в животе от одной мысли о том, что ей нужно сделать. В ней бушевало столько эмоций, что она чуть ли сознание не теряла. Сжав кулаки она медленно сделала несколько шажков, которые эхом разлетелись по всему кабинету. Теперь она стояла буквально в двух метрах от сидящих мужчин.

— Говорил же ей, готовь колени. Но девочка гордая, решила показать себя, - усмехаясь сказал один другому.

— Причём насасывать эти пару дней ей ничего не мешало. То же мне, гордая, - поддержал второй.

Мама прекрасно всё слышала и потому сдержаться не смогла:

— Да я хотя бы работала, в отличие от вас... Бездари никчёмные...

— Ещё одно лишнее слово и уволю ко всем чертям. Провинилась - так не болтай попусту и сделай, что должна, - серьёзно сказал начальник.

— Пр... провинилась?.. Да я же...

— Так!, - заметно повысив голос, перебил её старик, - Я тебе сказал, ещё одно лишнее слово и вылетишь! Извиняйся и пшла вон, дура!

Мама злобно посмотрела на начальника, затем на двоих мужчин и всё так же до боли сжимая кулаки, удручённо понурила взгляд. Её скулы напряглись, и целая буря эмоций бушевала у неё внутри. Маме было невероятно обидно. Эта обида как-то отличалась от той, которую она обычно ощущала от парней, но была не менее болезненной. Она же выполнила свою работу, так много сделала и всё-равно не утёрла нос этим заносчивым козлам. Чувство несправедливости и злость давили как никогда. Мама больше всего на свете в тот момент хотела накричать и по фактам разложить этих двух смеющихся над ней ублюдков. И в былые времена, а быть может даже сейчас, у неё бы это получилось. В конце-концов, она была профессионалом, отлично знающим своё дело. Но мама молчала... С каждой секундой её дыхание учащалось, нос и глаза начинало неприятно колоть, а губы непроизвольно дрожали. Гнетущую тишину прорезал мамин какой-то сдавленный непонятный звук, после которого она слегка дёрнулась и на выдохе заплакала, даже скорее зарыдала. Из глаз обильными каплями хлынули слёзы, тут же размыв весь обзор. Огромное накопившееся чувство стыда, несправедливости, обиды и злости выжимали из мамы один из самых горьких плачей за всё время. Она стояла в центре кабинета в окружении людей и просто беспомощно безостановочно плакала. Плакала так жалобно, грустно и открыто, не пытаясь сдержать ни единой слезинки. Она знала, что уже ничего не сделает, просто не может... Ей не хватает сил. Не поднимая головы, она обессиленно и с позором опустилась к полу, поставив себя на колени. Последние с громким звуком стукнулись об пол, обозначая, насколько безвольно и обмякнув опустилась сама мама. Её столько раз уже ставили на колени... Столько раз она унижалась перед своими всевозможными обидчиками, давая подчинить им свою волю, запятнать честь и усмехнуться над гордостью. За что это ей? Ей, обычной, честно работавшей всю жизнь женщине, никого и никогда не пытавшейся намеренно обидеть? Почему теперь чуть ли ни любой встречный, почувствовавший её беспомощность, не пытался ей помочь или поддержать, а наоборот, пытался лишь сильнее унизить её? Мама искренне ненавидела всех этих людей и так же искренне не понимала, почему именно ей выпала участь всё это терпеть. И всё же, как бы ни была велика её злость и чувство несправедливости, она лишь терпела. Сидящие по бокам кабинета люди с интересом наблюдали за происходящим, а некоторые даже привстали со своих мест. "Я ведь... я ведь так старалась... Ну почему?.. Почему всё так?.. Почему именно я?..", - стонала про себя мама. Сквозь бесконечный плач все услышали тихое вырвавшееся из мамы:

— И-извините...

Один из мужчин придвинулся ближе и за подбородок поднял мамино заплаканное лицо.

— Чего-чего? Нихрена не слышно. Когда говоришь с людьми, смотри им в лицо, - сказал он.

Когда он отпустил её подбородок, мама голову уже не опустила. Через слёзы она лишь расплывчиво видела силуэты двух восседающих перед ней мужчин. Но этого было достаточно.

— П-прос... простите... я... я н-некомпетен... некомпетентный сотрудник... я... н-ничего не смыслю... в профессии... а... я.., - сквозь всхлипы еле выговаривала она.

— А все твои награды и премии? Они откуда?

— Я... они... они все заработаны... т-телом... моим телом... да... толь-ко им...

Ничего больше мама выжать из себя не могла, окончательно потонув в своих слезах. Она знала, что она говорит. Само-собой, знала, что это неправда. Но именно эта неправда и заставляла её плакать. Сидеть и говорить перед двумя усмехающимися над тобой мужиками, что ты никчёмна в собственной профессии, а все твои с трудом заработанные достижения - лишь результат хорошего отсоса или отличной работы каким-нибудь интимным местом - ужасно. Может, это было бы не так страшно для кого угодно, но только не для мамы, гордившейся и своими достижениями, и собой в исполняемой профессии. Одно из больных мест, которое по случайности задели эти двое. До этого момента мамина гордость собственным профессионализмом была одной из немногих её внутренних вещей, которые ещё не успели окунуть в грязь парни. А теперь, хоть и не парни, но кто-то другой всё же смог это сделать. Вернее, частично, мама сделала это сама. Так или иначе, мама вновь была морально опущена и опустошена одновременно. Как бы она ни боролась, всё для неё заканчивается одинаково - на коленях и в слезах.

Когда мужчины поняли, что ничего кроме плача от мамы больше не услышат, то немного разочарованно поднялись со своих кресел.

— Ну что ж, это было интересно, но как-то мало, - пробубнил один из них.

— М-да... Ну а что поделать? Это нормально для таких слабых шлюшек. Из неё и полслова не вытянешь больше, - подтвердил второй.

Далее мужчины прошлись по рядам людей, сидевших по бокам кабинета и собрали с некоторых деньги. Некоторым они приговаривали: "Я ж тебе говорил, что не справится" или "Надо было на меня ставить, а не на шлюх левых". Как оказалось, среди некоторых сотрудников мужчины затеяли спор и те сделали ставки, справится ли мама с задачей или будет извиняться в конце недели. Те, с кого они собирали деньги, соответственно, поставили на маму. Таковых было не много, но всё же были. Ознакомленные с рабочей биографией мамы, они предположили, что та может справиться. Вот так мамина борьба за честь и достоинство, оказалась лишь чьей-то игрой с денежными ставками. Да и те не были больше тысячи рублей с человека. Мама слышала, что происходит вокруг очень отдалённо, но даже так смогла понять, что была лишь беговой лошадью в чьих-то мелких ставках. Но ей уже было почти без разницы, она была слишком поглощена своим плачем и обидой, что ещё одной капли просто не замечала.

Прошло минут 5. Ставки были собраны, а люди начинали расходиться. Но вот мама никак не успокаивалась, она всё так же сидела на полу и безостановочно рыдала.

— Ну всё, пшла вон, - буркнул начальник.

Он и сам собирался уходить, а потому хотел побыстрее прогнать маму. Та медленно поднялась и, закрывая лицо руками, чуть ли ни на ощупь пошла к двери. Около неё её ждали всё те же двое мужчин. Когда мама проходила мимо них, то получила несколько неприятных шлепков по попе и пару унизительных нагоняев:

— В следующий раз веди себя поскромнее. А не то придётся повторить урок.

— Шлюшка должна знать своё место и не зазнаваться. Но даже если задрала нос, помни, что всегда найдутся те, кто поставит тебя на место.

Своими шлепками они протолкнули маму к выходу и захлопнули у неё за спиной дверь. Еле найдя заплывшими от слёз глазами уборную, мама зашла в неё и не выходила минут 30, если не дольше. Всё это время она выплакивала накопившиеся эмоции, пытаясь хоть немного успокоится. Когда у неё это более-менее получилось, она вышла из уборной, зашла в свою подсобку за ветровкой и пакетом с "едой" и вскоре покинула здание.

Дома все прекрасно заметили, насколько заплаканным было мамино лицо, однако никого это не останавливало. В тот вечер она, не получив никакого исключения, была как обычно дополнительно унижена, и в очередной раз в течение целого часа облизывала члены и яйца подростков, попутно вымаливая свою пощаду. Я в тот вечер в квартире не был, наблюдая всё на камерах. Мама ещё не знала, куда отправится завтра. Я же знал лишь отдалённо, но понимал, что маме, кажется, будет тяжело... Очень тяжело. И потому морально уже готовился заранее, хотя, пожалуй, это стоило делать ей, если бы она знала, что её ожидает.