1. В поход

Мамин брат дядя Женя часто бывал у нас в гостях. Это был весельчак, заядлый турист, гитарист и закоренелый холостяк. А еще — кинолюбитель. Он показывал нам фильмы о своих походах, после просмотра которых во мне разгоралась бурная зависть — очень уж хотелось тоже идти с рюкзаком горными тропами, покорять на байдарке бурные реки... Но мои родители и сами были далеки от духа романтики и бродяжничества, и мне не позволяли. Папа говорил, что это очень опасно, а мама считала, что все походники ведут беспутный образ жизни.

— Вон, посмотри на Женьку, — говорила она папе. — Каждый год новая баба. Полтинник скоро, а семьи нет.

Тем не менее, в один из визитов дяди Жени я не выдержал и спросил:

— Дядь Жень, ну когда же меня с собой возьмете?

— Да хоть этим летом, — ответил дядя Женя, убирая в чехол кинопроектор.

— Об этом не может быть и речи! — строго отрезала мама.

— Он вам будет обузой, — поддержал ее папа.

— Ну что ты, Андрей, какой обузой? Это простая «двоечка» по озерам Карелии. Идем на две недели, больше отдыхать будем, чем плыть. И нам как раз не хватает мужика в экипаж катамарана.

— Да какой он мужик! — усмехнулся папа.

— Это почему ж не мужик? — обиделся я. — Мне восемнадцать лет! Будет. В конце июля.

— Вот и день рождения как раз в походе отметим, — подмигнул дядя Женя.

Не буду утомлять читателей подробностями, как мне удалось уломать предков, как я собирался в дорогу, как мы добирались до озера — все это нудно и неинтересно.

Карелия встретила нас чудесной погодой, для севера — просто жарой. В составе нашей группы было шесть человек. Дядя Женя плыл в байдарке со своей новой пассией тетей Верой... Впрочем, еще в поезде мы договорились: никаких «дядь» и «теть» — называть друг друга только по именам. И пусть дяде Жене под пятьдесят, а тете Вере сорок, я называл их Женя и Вера. Так же к ним обращались сестры Даша и Лиза. Даше было двадцать два, а Лиза примерно моего возраста. Обе они — племянницы Игоря. Вот их дядю я очень долго не мог называть по имени. Хоть Игорь и выглядел спортивно и моложаво, но для меня он почти дед — ему за шестьдесят.

Игорь, девушки и я плыли на четырехместном катамаране, мы с Игорем на корме, девчонки спереди. Сёстры гребли в одних купальниках, и я любовался их стройными фигурками — плечиками, спинками и попками, что вызывало во мне прилив сексуальных фантазий. Спали мы в двух палатках. В одной Женя с Верой, в другой мы вчетвером. Мое место было с краю, рядом со мной Игорь, как барьер нравственности, по другую сторону от него Лиза и Даша.

Первое время я плохо засыпал. Игорь храпел, из палатки Жени и Веры доносились охи и стоны, девчонки шушукались: видимо, обсуждали, что там происходит. Для меня самого это было открытием — в том нежном возрасте мне казалось, что после сорока люди уже не занимаются сексом. Лишь только повзрослев, а потом дожив до глубоких седин, я понял, насколько сильно тогда заблуждался.

2. Случай

Первые дни путешествия до предела наполняли меня новыми впечатлениями, да и физически я уставал с непривычки. Тем не менее, несмотря на усталость, созерцание обнаженных до грани приличия трех граций волновало меня. Надо заметить, что Вера была очень стройна и выглядела моложе своих лет, однако, конечно же, мой юношеский взор был больше прикован к сестричкам.

Особенно притягательна для меня была младшая, Лиза. Ее пышная каштановая коса до пояса просто сводила с ума, а брошенный мельком взгляд зеленоватых глаз обжигал словно электричеством. Её юный бюстик уже не помещался в малОм, видимо, прошлогоднем, купальнике, едва прикрывавшем соски. Её полные губы словно созданы были для поцелуя, а длинные стройные ноги для бесконечного любования. Сформировавшаяся попка как магнит тянула к себе ладонь — до того хотелось погладить ее или легонько шлепнуть.

Даша тоже девушка весьма симпатичная и очень даже привлекательная. Ее светло-русые волосы, слегка отдававшие рыжиной, были собраны в два коротких «хвостика», которые подчеркивали овал озорного веснушчатого лица, украшенного чуть вздернутым носиком и голубыми глазами. Она была близорука, но редко надевала очки. А зря — они, надо сказать, были ей очень к лицу. Ее сходство с сестрой казалось весьма отдаленным. Возможно, у них разные папы. Будучи старше Лизы, Даша, тем не менее, была ниже ростом и пополнее. Впрочем, не полнее, а скорее более округлой, что придавало ее фигуре мягкую женственность и сексуальность. А эластичная ткань трусиков ее купальника так плотно прилегала к телу, что четко прорисовывала все выпуклости и углубления.

Всё это вводило меня в состояние полового возбуждения, скрыть которое стоило немалых трудов. Указывающий на двенадцать напряженный половой член я расправлял в плавках, прижимая к животу, и старался отворачиваться от людей или чем-нибудь загородиться, пока он не возвращался в спокойное состояние.

Как многие юноши, я уже несколько лет грешил онанизмом, но в походе решил воздержаться от этой привычки. Однако на третий день пути произошло событие, взволновавшее меня и вынудившее нарушить данное себе обещание. Мы закончили ходовой день, разгрузили наши плавсредства и поставили лагерь. Я отправился в лес по малой нужде и поливал ствол корявой сосны, укрывшись за ним. Боковым зрением я заметил приближающуюся фигуру. В принципе, я отправлял естественную надобность и не делал ничего предосудительного, но правила приличия требуют скрывать сей интимный процесс. Чтоб не создавать неловкую ситуацию, я затаился за деревом.

Фигуркой оказалась Даша. Не заметив меня (я был в защитного цвета одежде, а Даша, как вам уже известно — близорука), она остановилась в нескольких метрах и, повернувшись ко мне спиной, приспустила штанишки вместе с трусиками и присела в заросли карликовой березки. Белая кругленькая попка на мгновение открылась моему взору и скрылась в листве. Из зарослей виднелись только спина и плечики в голубой футболке, затылок, разделенный прямым пробором и два хвостика, перехваченные резинками. Донеслось характерное журчание.

Я думал, она пописает и уйдет. Однако журчание стихло, но Даша продолжала сидеть на корточках. Я заметил, что она подрагивает и, судя по движению плеча, ритмично двигает рукой. До меня доносилось ее частое дыхание и тихое постанывание. Меня осенила догадка — она мастурбирует. Это открытие до крайности возбудило меня, но я боялся пошевелиться, чтоб ненароком не выдать себя.

Процесс длился недолго. Издав тихий протяжный стон, Даша, очевидно, кончила. Она поднялась, снова открыв мне на пару секунд свою голую попку. Чуть разведя колени, она вытерла промежность салфеткой и бросила ее в траву. Натянула трусики и штанишки, полуприсев, расправила их и ушла в лагерь. Когда она скрылась, я вышел из своего укрытия, подобрал салфетку и поднес к лицу. От нее пахло женщиной. Возбужденной женщиной и сексом. И вот тут я и нарушил данный перед походом обет, обхватил рукой возбужденный член и кончил на эту салфетку.

3. У костра

На другой день мы прошли порожистую протоку и половину очередного озера. Остановившись ближе к вечеру с наветренной стороны живописного мыса, мы решили устроить дневку — типа завтра никуда не плывем, останемся здесь. Поскольку рано не вставать, все засиделись у вечернего костра, пели песни. Легкий бриз с озера разгонял комаров, вечер был теплым и просто чудесным.

Первым на покой отправился Игорь, потом ушли и Женя с Верой. Мне спать не хотелось. Я ковырялся прутиком в костре, а когда загорался кончик, поднимал прутик вверх и крутил тлеющий огонёк, чертя в воздухе замысловатые кривые. Хотелось чем-то развлечь девчонок, заодно показать свою эрудицию.

— Смотри, Лиз, а вот фигуры Лиссажу, — обратился я к девушке, рисуя огоньком то круг, то знак бесконечности.

— А что это, фигуры Лиссажу? — заинтересовалась Лиза.

Я стал объяснять.

— Лизка, спать пора! — сестра поднялась и потащила ее за руку.

— Не хочу, сама иди! — Лиза высвободила руку и снова уселась на бревно.

— Ну, как хочешь! — сердито буркнула Даша и отправилась в палатку, откуда уже доносился храп Игоря.

Мы вдвоем с Лизой остались у догорающего костра и болтали о разных пустяках. Из палатки Жени и Веры послышались характерные звуки. Лиза смущенно опустила глаза и тихонько хихикнула.

— Ты чего?

— Интересно, почему люди стонут, когда ЭТИМ занимаются?

— Не знаю, наверно от радости.

— От радости надо смеяться.

— Ну, значит, от восторга.

— А ты уже пробовал?

Неожиданный вопрос. Я сделал вид, что не поня.

— Что пробовал?

— Ну... секс.

— Не-а... — честно признался я.

Мне хотелось задать встречный вопрос: а ты? Но счел это бестактным.

— А целоваться умеешь? — Лиза взглянула на меня лукаво.

— Нет.

— А я умею!

Лиза смотрела на меня смело, даже с вызовом.

— Так научи.

— Ну, пробуй...

Лиза закрыла глаза и приоткрыла губы. Я обнял ее за плечи и коснулся губами ее губ. Мы застыли в такой позе, и я почувствовал возбуждение. Я просунул руку в ее треники, нащупывая резинку трусов. Лиза отвела мою руку. Но я повторил попытку вновь. Лиза опять отвела мою руку, но уже не столь решительно. Тогда я сунул руку ей под футболку, дотронулся до груди, коснулся соска. Лиза вздрогнула и через нос издала тихий стон, поскольку рот был занят. Я снова повторил попытку залезть рукой в трусики. На этот раз удалось. Проведя по нежной растительности лобка, я добрался до половых губок.

Ножки ее были плотно сжаты, потрогать пальцем удавалось не всё. Снова тихий стон через нос, а я попытался пропихнуть палец ниже. Лиза оторвалась от моих губ и часто задышала с тихими стонами, как бы вторя в унисон стонам Веры, доносящимся из палатки. Девочка чуть расслабила ноги, и я смог двигать вдоль щелочки пальцем, ощущая, как он обволакивается влагой. Мой член стоял как каменный — я впервые прикоснулся к девчоночьим прелестям.

Лиза перекинула ногу через бревно, сев на него верхом, и спиной привалилась ко мне. Я тоже повернулся и сел верхом на бревно позади нее. Ее голова лежала у меня на плече, щекой я чувствовал ее горячее дыхание, а ухом слышал ее тихие стоны. Одной рукой, просунутой ей подмышку, я держал ее грудь, другой ласкал мокрые от влаги половые губки. Ее спина прижимала возбужденный член к моему животу. Тупое сдавливание в промежности, предвестие оргазма, — и я не мог больше сдерживаться, член запульсировал, мои плавки наполнились теплой спермой. Лиза, словно уловив это, испустила тихий протяжный стон и расслабилась. Я крепко обнял ее, чтобы она не свалилась с бревна.

Несколько минут мы сидели молча.

— Ну вот, — шепнул я ей. — А ты говоришь, почему стонут.

Лиза расхохоталась и встала с бревна.

— Я и так знаю. Это был вопрос риторический. Пошли спать.

4. Девичьи игры

Весь следующий день мы валяли дурака. Купались, загорали, собирали ягоды. Перед ужином Лиза и Даша взяли мочалку, мыло, полотенце и сообщили, что пойдут за мыс мыться и чтобы им не мешали. Женя с Верой занимались приготовлением еды, Игорь отправился на рыбалку, а я сказал, что пойду собирать чернику.

На самом деле я решил подглядеть за девчонками. С другой стороны мыса еще утром мы разведали небольшой песчаный пляжик. Очевидно, девушки пошли туда. Пляжик был зажат с обеих сторон террасками, поросшими лесом и густым подлеском. Этим подлеском я и воспользовался, замаскировавшись у самого берега. Я полил свой «целинный» костюм изрядной дозой репеллента, чтоб не допекали комары, а защитного цвета панамку украсил вереском и багульником, забросал себя травой и улегся в заросли.

Девушки разделись догола. Обзор был хороший, а до нихвсего метров пятнадцать. Зрение у меня, неплохое, и все, что меня интересовало, я с наслаждением созерцал.

Раздевшись, они вошли в воду, с визгом поплескались и стали намыливаться. Даша намылила спинку Лизе, а потом Лиза Даше. Все это сопровождалось хохотом и повизгиванием. Как я уже говорил, Лиза, хоть и младшая, но ростом немного выше сестры. Вдруг она обняла Дашу сзади за талию, прижалась животом к ее спине и стала делать бедрами такие же движения, какие делает мужчина, сношаясь с женщиной. Даша с визгом выскользнула и стала убегать от Лизы, а та ее догонять. Они бегали по мелководью вдоль берега, брызгались и кричали. Лизе, наконец, удалось поймать Дашу почти напротив меня и снова обхватить ее сзади. Она опять прижалась лобком к ее попе, а своей задницей стала делать мужские движения, при этом приговаривая:

— Вот так тебя ебут? Вот так, да?

За визгом и криками девчонки не услышали, как хрустнула ветка. Зато это услышал я. Затаившись, я боковым зрением увидел Игоря. Он тихо подкрался, прислонил спиннинг к сосне и сам укрылся за ней. Нас разделяло метров пять-шесть, но меня он не заметил: я замаскировался как настоящий разведчик. Да и интересовало Игоря не то, что у него под боком, а то, что творилось на озере.

— Все, Лизк, прекрати, хватит, — смеясь, говорила Даша, но чувствовалось, ей самой нравится эта игра.

Наигравшись, девушки смыли пену, вышли на берег и стали вытираться. Я видел как Игорь расстегнул ширинку, вытащил возбужденный член вместе с яйцами и принялся онанировать.

А дальше произошло то, отчего лично я снова кончил в трусы, даже не шевельнувшись. Растерев Дашу полотенцем, Лиза опустилась перед ней на колени и стала лизать ей вагину. Даша расставила ноги, подалась животом вперед и, закатив глаза к небу, стонала, удерживая Лизу за косу и прижимая к себе ее голову. Лиза обхватила Дашины бедра, и я словно улавливал ее старания доставить сестре удовольствие. И тут я ощутил животом пульсирующую теплую струю из собственного члена. Кончил и Игорь, несколько белых тягучих капель стекли в траву с его конца. Он выдавил из члена последние, встряхнул его, убрал в брюки и застегнул ширинку. Забрав спиннинг, он тихо удалился.

Тем временем, события на берегу подходили к финалу, но вовсе не такому, как я предполагал. Я думал, Даша кончит от языка Лизы, а потом то же самое сделает ей. Но Даша оттолкнула сестру и довела себя до оргазма, быстро-быстро дроча клитор собственными пальцами. А кончив, скомандовала:

— Всё, пошли!

Девушки начали одеваться.

Тихонько выбравшись из своего НП, я отправился в лагерь, по дороге почти догнав Игоря. Тот положил спиннинг под крыло палатки и сел на бревно возле костра.

— Поймал чего-нибудь? — спросил Женя.

«Двух русалок», — хотел пошутить я, но промолчал.

— А где черника? — обратилась ко мне Вера.

— Съел по дороге.

— Жаль. А мы оладушков напекли, могли бы ягоды протереть с сахаром вместо варенья.

— Ну, извините.

— А вот и мы! — на поляну вышли румяные Даша и Лиза. — Ужин готов?

5. Лиза

После ужина мы снова засиделись у костра, и расходились за полночь. Хоть июль давно перевалил за середину, северные ночи стояли светлые. Мы с Лизой опять остались вдвоем, и тогда я шепнул ей на ухо:

— Давай, пройдемся...

Я поднялся и взял ее за руку. Лиза послушно встала и пошла за мной по тропинке. Бедная Лиза, подумал я, ведь во время сегодняшних игр с сестрой она так и не кончила. Мне казалось, она не откажется, если я предложу ей исправить эту несправедливость.

Мы отошли от лагеря шагов на пятьдесят. Я остановился, взял Лизу за плечи, прислонил к дереву и стал целовать. Она без особой страсти отвечала на поцелуи, а мне безумно хотелось сделать ей то, что она делала сестре на берегу. Я нащупал обе резинки — и треников, и трусов — и рывком потянул вниз.

— Ты что?! — испугалась Лиза, крикнув чуть не в голос.

— Тихо, тихо... все хорошо... — зашептал я, опускаясь на корточки.

— Прекрати!

Лиза ухватилась за трусики, пытаясь натянуть их обратно.

— Да погоди ты, глупенькая, — успокаивал я. — Ты же помнишь, как я вчера... Я ничего не сделаю, поцелую там только и всё.

Наконец, она перестала ломаться и убрала руки, открыв мне свои прелести. В сумеречном свете белой ночи их хорошо было видно. Я обхватил Лизу за бедра и припал губами к лобку. Целуя, я опускался ниже, раздвигая языком волосы и подбираясь к заветной щели. Лиза очень напряженно стискивала ноги, да и трусы с трениками, спущенные до колен, мешали их раздвинуть. Чтоб снять их совсем, надо расшнуровать кеды, но лучше этого не делать — мало ли, вдруг придется срочно приводить себя в порядок.

Минут через пять моих стараний Лиза все же решила расслабиться и получить удовольствие, и я смог просунуть язык меж половых губ. Где ж у нее этот самый клитор, центр женского удовольствия? Вот, кажется, язык нащупал какой-то бугорок, от прикосновения к которому Лиза вздрогнула. Я чаще стал работать губами и языком, чувствуя такой же запах, который исходил от салфетки, брошенной Дашей, и ощущал незнакомый доселе солоновато-кисловатой вкус женщины. Лиза прерывисто часто дышала, иногда постанывала, иногда вздрагивала, а я снова ощущал позывы кончить в штаны. Лиза дышала все чаще и чаще двигала тазом. Значит, должна скоро... вот-вот...

Когда она вся затряслась, судорожно двигая попкой, я испытал блаженство, куда большее, чем когда получаю удовлетворение сам. Я — мачо! Я доставил девушке сексуальное наслаждение! Видимо, после оргазма Лизе становились неприятны прикосновения, поэтому она оттолкнула меня и натянула трусики с трениками. И вовремя, потому что из палатки послышался Дашин голос:

— Эй вы, гулёны, спать собираетесь или как?!

* * *

Следующей ночью мы опять задержались с Лизой у костра и, оставшись одни, без лишних слов отправились прогуляться. Спустив с нее штанишки, я ласкал ее пальчиками, потом лизал языком, довел до оргазма, после этого она сразу заторопилась в палатку. Мне хотелось, чтобы и она проявила интерес к моему половому органу, поиграла бы с ним ручонками, взяла бы в ротик, помогла бы мне кончить... Но сама она такового интереса не проявляла, а попросить я стеснялся.

Мы забрались в палатку. Даша еще не спала. Засыпая, я слышал, как она что-то шепчет сестре, как мне показалось, сердито и строго.

На другой день Лиза была какая-то смурная и кислая, лениво гребла, а вечером сразу после ужина залезла в палатку.

— Чего это с ней? — спросил я у Даши.

— А, так. Неможется. Месячные у нее.

Жаль. Я уже втянулся в наши ночные игры. Мне было скучно, я плохо засыпал, долго ворочаясь в спальном мешке, зато под утро мне снился чудесный эротический сон с участием Лизы и Даши.

6. Подарок

Настал день моего рождения, моего восемнадцатилетия. Вера с Женей испекли пирог с ягодами и с кремом из сгущенки, взбитой с маслом. Меня поздравили, мы распили припасенную для этого бутылку шампанского, а взрослые (к ним причислялась и Даша) выпили еще и спирту. После ужина Лиза опять быстро ушла в палатку, мы немного попели, а затем разошлись и все остальные. У костра остались мы с Дашей.

— Вы с Лизой как бы сестры, а совсем не похожи, — заметил я.

— А мы сводные. Я папина дочка, а Лизка — мамина.

— Ясно.

— Знаешь... — Даша взяла меня за руку. — Я хочу сделать тебе подарок.

— Какой?

— Узнаешь, — в ее глазах промелькнул лукавый блеск. — Пойдем!

Мы шли вдоль кромки берега, пока наш лагерь не скрылся из виду. У Даши была с собой пляжная сумка. Она достала из нее подстилку и расстелила ее на песке. Ночь была не по-северному теплая, а возле воды совсем не было комаров. Над противоположным берегом висела полоска зари, было светло. Даша опустилась на колени и расстегнула на мне штаны. Она спустила их до колен вместе с трусами.

Не знаю почему, может от неожиданности, может от такой дерзкой прямолинейности мне стало неловко и даже немножко стыдно. Я не чувствовал возбуждения. Но Дашу это не смутило. Она погладила мне яички, сдвинула крайнюю плоть, коснулась пальцем обнаженной головки, провела вокруг нее и вдруг, обхватила губами и принялась сосать. Добившись эрекции, она сняла с себя футболку, обнажив грудь и, потянув меня за руку, усадила на подстилку рядом с собой. Приблизив грудь к моим губам, она молча предложила взять в рот сосок. Потом Даша легла на спину, освободилась от брюк и трусов и раздвинула ноги.

Сначала я лизал ей как Лизке, ласково и нежно, а потом с каким-то хищным остервенением, покусывал губки и глубоко вводил язык во влагалище. Дашка стонала и извивалась, что еще сильнее вводило меня в экстаз. Мой член уже изнывал от нетерпения. Словно угадав это, Дашка подтащила меня за подмышки, уложив на себя, как бы предлагая войти в нее.

О, небо! Я трахаюсь с женщиной! Я ебусь! То самое действо, о котором любой юноша мечтает чуть ли не с дошкольного возраста. Мой пенис охвачен не кулаком, не каким-то суррогатным имитатором, а настоящим влагалищем, влажным, упругим, теплым и скользким. И подо мной живое напряженное тело женщины, которая, закрыв глаза и закусив губу, часто дышит, стонет и извивается.

Однако буквально после нескольких толчков, входя на всю глубину, я остановился, ощущая, как пульсирует, наполняя влагалище сперма и, не помещаясь в нем, вытекает наружу. Мне хотелось расслабиться, оставаясь на женском теле, но Даша раздосадовано прицокнула языком, отпихнула меня, и принялась мастурбировать. Через минуту она, застонав, расслабилась.

Меня охватило некое чувство вины и неловкости, но Даша, открыв глаза и увидев мой растерянный вид, успокоила:

— Не переживай, — она обняла меня и поцеловала. — Ты умница, всё в порядке. Тут дело во мне: я могу кончить только от своих собственных пальчиков.

Помолчав немного, озорно спросила:

— Понравилось?

Я кивнул:

— А тебе?

Она улыбнулась, отвела взгляд и какое-то время молча стряхивала песчинки со своих бедер.

— Ты мастерски лижешь. Уже приходилось?

— Нет, — соврал я.

Мне не хотелось рассказывать о наших играх с Лизой, но Даша с сомнением усмехнулась. Она провела пальцем по своей пизденке и хитро посмотрела на меня.

— Еще хочешь?

— Ага.

Теперь я трудился долго, а кончить никак не мог.

— Ну, достаточно, — Даша оттолкнула меня и снова принялась мастурбировать.

Глядя на нее, я не смог удержаться, зажал член в кулаке и начал дрочить. Кончили мы вместе.

— Все было очень замечательно, — Даша поднялась и натянула брюки. — Хих! Хотела тебе сделать подарок, а получила сама. А ведь сегодня не мой, а твой день рождения!

— Уже вчера, — заметил я, поскольку в этот момент солнце бросило первый луч на гладь озера.

7. Сцена ревности.

Бодрый голос Игоря объявил, что завтрак готов. Все уже поднялись, а мне так не хотелось вставать, поскольку после Дашиного подарка спал я не больше трех часов. Но приходится покидать нагретый спальник и вылезать на утреннюю прохладу. Небо затянули облака, день обещал быть пасмурным, как настроение Лизы. Она все еще была замкнута и неразговорчива. Я пожелал ей доброго утра, но она не ответила и демонстративно отвернулась.

Это был наш последний ходовой день. Маршрут заканчивался. Мы прошли последнюю шиверистую протоку, на плесе причалили к берегу и начали готовиться к отъезду. Лагерь разбивать не стали, все занялись на поляне сбором вещей и укладкой рюкзаков. Мне поручили на берегу разобрать раму катамарана.

Я откручивал отверткой винты, а мои мысли были заняты Лизой. Почему она такая злая последнее время, особенно сегодня? Я хотел на прощание хотя бы поцеловаться с ней, а она даже не смотрела на меня. Орудуя отверткой, я краем глаза заметил, что Лиза вышла на берег и идет ко мне. Хочет мириться?

Она подошла. Я выпрямился, хотел улыбнуться ей, но, взглянув на Лизу, застыл, улыбнувшись только наполовину. Ее глаза излучали молнии, а выражение лица было как у разгневанной фурии. Она выхватила отвертку из моей руки, казалось, она готова пырнуть меня жалом.

— Ты был вчера с ней?! Говори! Был? Да?! — в ее голосе звучала злоба и ненависть.

Так вот оно что. Сцена ревности. Я хотел успокоить ее, отшутиться, но не смог. Только растерянно кивнул головой.

— Чем вы занимались?! Отвечай! Ты лизал ей?! Признавайся, лизал?! Лизал у нее?! Да?!

Я не мог врать этому существу. Даже во гневе она казалась мне ангелом. Я снова кивнул.

— Гад! — в меня полетела отвертка.

Я увернулся.

— Сволочь! — она взяла пассатижи и тоже швырнула в меня.

Я опять увернулся. Больше швырять было нечего. Лиза резко повернулась и ушла. Ее плечи подрагивали...

Меня озадачила эта вспышка ревности. Я даже не мог представить, что ее настолько серьезно увлек наш мимолетный роман. Я думал, это была всего лишь игра. Мы не давали друг другу ни клятв, ни обещаний...

Лишь позже я догадался, что дело было совсем не в этом, не в ее увлеченности мной. Дело было совсем в другом. Да, она ревновала. Но не меня. Она любила сводную сестру. Любила как активная лесбиянка. Я вспомнил сцену, увиденную мной тогда, на плесе. Я был с ее женщиной и лизал ей, я замахнулся на ее приоритет, я посягнул на то, что она считала единственно своим неотъемлемым правом.