Глава 4. Немного романтики

Илона лежала в кустах на берегу не широкой, но и не узкой реки. На другом берегу немного дальше виднелись пятиэтажки, а возле железнодорожного моста имелся пляж, около которого собралась большая толпа, в основном в плавках и купальниках. Мирные люди, совершенно не похожие на тех, с кем ей пришлось сталкиваться последние несколько суток, пришли искупаться на местный пляж, позагорать, искупаться. Но Илона уже поняла, что только что этот городок или часть городка была под властью ядовитого тумана, скопировавшись с земной реальности и возникнув в Улье. И что скоро 90, а то и больше, процентов людей обратятся в пустышей и примутся жрать друг друга. Сейчас же часть из них – те, кто присутствовал на пляже, - недоуменно пялились на половину их железнодорожного моста, состыкованного с чужим автомобильным: Улей любит соединять подобное с подобным, но не слишком заморачивается с деталями. Посередине пролеты что одного, что другого моста обрушились, и с берега на берег, если не вплавь, попасть было невозможно. По уму в городе, где подавляющее большинство жителей вот-вот переродится, находится опасно, но Илона шла сюда целенаправленно.

Они останавливались около развилки автодороги, и Серый предлагал лейтенанту свернуть сюда, мотивируя это тем, что здесь грузится магазин туристических товаров и ювелирная лавка. К тому же кластер с частью города – медленный, полиции, как правило, нет, поэтому не возникнет проблем ни с переродившимися, ни с органами правопорядка. Из этого разговора Илона вынесла, что, во-первых, одни и те же кластеры грузятся под копирку – раз бандит знает такие подробности; а во-вторых, медленный - это скорее всего обозначает растянутое во времени перерождение... При упоминании ювелирки офицер заколебался, но потом сказал, что нет времени. А Илону больше интересовал как раз туристический магазин.

И вот она возле городка, миновав всех встречных зараженных с помощью своей мантры невидимости. Как бы ни было опасно соваться в город, но это - шанс как следует экипироваться. Ведь она до сих пор была полностью голой! Даже пистолет внешника и флягу с живчиком приходилось все время держать в руках... А еще была жутко голодной! Желудок, казалось, вот-вот начнет пожирать сам себя...

Поэтому Илона поплыла через реку, отойдя немного в сторону – чтобы зеваки, горячо обсуждавшие невиданное зрелище ж/д моста, переходящего в автомобильный и отсутствие знакомых пейзажей за рекой, ее не заметили. Одной рукой грести было жутко неудобно – с флягой подмышкой и пистолетом в ладони, но она справилась. Шмыгнув в кусты на краю пляжа, женщина приглянула ближайшую кучку женской одежды, оставленной какой-то девушкой, толпящейся вместе с остальными возле моста. Ей нужнее! Все равно, ротозейка скорее всего скоро заурчит и платье с туфлями ей будет не нужно... Последняя мысль не понравилась – она как бы уравнивала ее с отморозками, стреляющими без раздумий в лоб потенциально зараженным мужчинам и без угрызений совести насилующих потенциально зараженных женщин (только связывая их и вставляя в рот кольцо – не дай бог набросятся или вовсе член откусят, переродившись)... И вот же как случилось: обе изнасилованные женщины оказались иммунными! И выжили, в отличие от тех, кто их трахал – Улей не простил, что обидели свежаков...

Примерно так думала Илона, в кустах все же напяливая утащенное платье. Ну а куда деваться, не голышом же рассекать по городу! Платье оказалось сильно маловатым и к тому же довольно прозрачным.

— Н-да... – протянула Илона, оглядев себя: соски нагло выпирали из тонкой кремовой ткани, к тому же темные ареолы просвечивали несмотря на то, что груди были загорелыми. Думать о том, как платье обтягивает задницу даже не хотелось. – Ладно, и так сойдет...

Было решено: если к ней станут приставать, то она просто достанет из сумки, раньше принадлежавшей местной ротозейке, пистолет и застрелит озабоченного... или озабоченных... Насиловать себя она больше не позволит!

А вот босоножки оказались почти в пору, самую малость даже великоваты...

В сумку полетела фляга, в которой плескался живчик, к сожалению, уже почти на дне, и извлечен кошелек с кредитной карточкой со знакомым логотипом крупного банка. В реальности Илоны можно было покупать любые товары без введения PIN-кода, если сумма не превышала 1000 рублей.

Здесь было то же самое.

Умяв четыре гамбургера из разных кафешек и точек и выпив литр газировки, женщина почувствовала себя гораздо лучше и двинулась по улице, размышляя, как она найдет туристический магазин и что будет делать, когда найдет.

Между тем вечерело. По всей видимости, эта часть города снабжалась электричеством от какой-то местной электростанции. Во всяком случае в отличие от школы здесь зажглись окна и фонари. Мобильной связи, впрочем, не было – во всяком случае мобильник неизвестной девушки показывал, что сети нет.

Однако город еще не осознал, какая участь ему уготовлена. И, похоже, многие люди еще даже не знали, что от города остался небольшой кусок. Прогуливались парочки, обжимаясь и целуясь; ехали малочисленные машины, дисциплинированно останавливаясь перед пешеходными переходами; кучка людей курила возле ресторана; гомонили и гоготали подростки на скамейке под фонарем... Мирная жизнь провинциального городишки, которая скоро превратится в ад, а сама она – всего лишь мимолетный гость этой самой мирной жизни...

И стало так горько и муторно, что Илона села прямо на поребрик края проезжей части и заплакала.

И тут же рядом взвизгнули тормоза, и остановился здоровенный джип.

— Девушка, что с вами?

Илона подняла мокрые глаза. Вышедший из машины арень был хорош собой – лет 25-30, высокий, широкоплечий, с открытой улыбкой и неплохо и, главное, со вкусом одет. Понятное дело, ищет приключений на свой член.

— Отвали! – рука заползла в сумку и нащупала Смит-и-Вессон внешников. – Если захочешь меня трахнуть, то я отстрелю тебе яйца.

— Уау-уау-уау, полегче, - совершенно не обидно и искренне рассмеялся парень, шутливо подняв руки. – Из пальца отстрелишь? Не хочу тебя обижать, но я люблю жену, у меня два отличных пацаненка, так что не дождешься, - Он опять так светло и счастливо рассмеялся, что Илона против воли улыбнулась и сама. - Как раз сейчас я отвез их на дачу. Слушай, а когда вернулся в город, такой вонючий туман накрыл... Здесь тоже он был?

Женщина неопределенно пожала плечами, не желая вдаваться в подробности того, как Улей засасывает беззащитные перед ним территории.

— Так что, отвезти тебя домой? Где ты живешь?

Илона снова помрачнела:

— Теперь и не знаю... Я ничего не знаю... Не знаю, кто я... Где я... Зачем я...

— Ух, ты! – в удивленно распахнувшихся темных наивных глазах можно было утонуть. – Что, как в кино? Память потеряла?

Илона неопределенным образом покрутила ладонью:

— Что-то типа того...

И встала, с некоторым удовольствием отметив, как его глаза восхищенно скользнули по груди:

— Ладно, я пойду...

— Никуда я тебя не пущу, - он схватил ее за локоть. – Поедешь со мной. Клянусь самым святым – детьми, приставать не буду. Переночуешь у меня в гостевой спальне, а утром отвезу в полицию, больницу или куда там требуется при потере памяти.

Парень был не только симпатяшкой, милым и обаятельным, но и напористым, и сильным, и женщина позволила увлечь себя в машину, пробормотав только: «Вообще-то я помню, что меня зовут Илона», а он ответил: «Никита».

Окончательно он расположил к себе тем, что в квартире оказалась горячая вода. Понятное дело, он здесь был ни при чем – видимо, так же, как и электростанция, уцелела на этом кластере и котельная. Но вечер прошел замечательно, они шутили, смеялись, подтрунивали друг над другом. Илона в его рубашке отчаянно кокетничала, иногда довольно улыбаясь, если он не мог это увидеть – его взгляд то и дело прилипал то к ее покрытым шоколадным загаром ногам, то старался проникнуть в излишне расстегнутую сорочку. Но при этом Никита держал себя в руках и только сыпал комплиментами, немного разочаровывая первым и заставляя краснеть от удовольствия от второго. Ну почему она не встретила его раньше, в той жизни?! Илоне приходилось гнать от себя мысли, что Никита или вскоре начнет жрать людей, или сам станет кормом, или пойдет на органы внешникам, или превратится в таких как Бэха, Дикий или даже Серый с Бородой... Только одно радовало – здесь только клон, а в той реальности настоящий Никита спокойно приехал домой, а после выходных заберет своих с дачи и будут они жить долго и счастливо и умрут в один день. С женой конечно, а дети проживут еще 100 лет...

В общем, всё это привело к тому, что Илона была уже совсем не против быть изнасилованный, пусть даже грубо и жестко, как это было несколько дней подряд. Она крутилась, наклонялась так и этак и была уверена, что Никита уже во всех подробностях рассмотрел и аппетитные округлости с затвердевшими сосками в вырезе, и аккуратные розовые половые губки... Но Никита стойко не поддавался...

Сама Илона, воспитанная немного по-другому, чем нынешняя молодежь, и не могла вешаться на шею мужчине, знакомому в течение всего лишь нескольких часов. Лучше бы он ее изнасиловал, в самом деле!!! И все же она не удержалась, когда он показал ее комнату с застеленной постелью и вместо ответа на его «Спокойной ночи, красавица!» прижалась, давая прочувствовать все округлости и впилась в его губы ртом. Однако ее мягко, но неумолимо отстранили (хоть и с огромным сожалением, насколько она могла судить по его глазам):

— Ты сама завтра пожалеешь...

Всё, чего она удостоилась – это всего лишь невинного дружеского, если и вовсе не отеческого, легкого шлепка по попке.

— Чего тебе надо, старче?.. Еще?

Илона подошла к ростовому зеркалу и скинула сорочку. В отражении возникла изумительная фигурка, покрытая шоколадным загаром. Никто никогда не дал бы этой девушке 40 лет! Улей хорошо постарался: ни грамма жира, при этом изумительно стройные ножки выглядели сильными... не мускулистыми, нет, но мышцы упруго играли под нежной шелковистой кожей; неправдоподобно тонюсенькая талия; плоский живот, словно слегка подкачанный; высокая грудь, двумя аккуратными и в то же время увесистыми шарами, прилепившаяся к торсу... Если повернуться, то в глаза бросалась округлая попка, словно выточенная по лекалам стандартов женской красоты, с ямочками чуть ниже талии... А мордашка? Мордашка 25-летноей красотки, лукавой, кокетливой, но в то же время и недоступной...

Выключив свет и забравшись под одеяло, Илона широко раздвинула бедра и забралась пальчиками во влажную дырочку. Второй рукой она сдавила сосок, охнув от этой двойной ласки...

Но оргазм не шел.

Она откинула одеяло, ударив ладонями по постели:

— Дурак! Ой, дурааак!.. Да пошел ты в жопу!

Когда она вошла в хозяйскую спальню полностью обнаженная, Никита полулежал на подушке, читая бумажную книгу. Немного помедлив, чтобы он хорошенько рассмотрел всё, что она недавно видела в зеркале, женщина забралась на постель и, нагнувшись поцеловала парня. Его губы не ответили, а сам он словно заледенел. Но в районе его паха под одеялом начал стремительно образовываться внушительный бугор.

Илона довольно улыбнулась и принялась целовать нежными мягкими губами шею, потом продолжила дорожку поцелуев ниже, приласкав кожу на внушительных плитах грудных мускулов. Кончиком языка потеребила мгновенно ставшие остренькими маленькие сосочки. Опустилась ниже, скатывая одеяло, пощекотала губами ребристый живот...

— Нет, не стоит! – прохрипел парень, когда она вознамерилась накрыть ртом вздыбленный член немаленького размера.

Он попытался ее отстранить.

— Руки убери! – обернулась девушка с хитрой улыбкой. – Ты обещал не приставать, а как называется, когда голый мужчина со стояком прикасается к голой женщине? Так что замри. А то я любое твое движение могу счесть приставанием.

Никита захлопал глазами, пытаясь разобраться в изгибах женской логики, а Илона накрыла ртом член, застонав, когда ощутила губами и языком обжигающую мощь.

Наигравшись с крупным половым органом, она оседлала парня... И кончила сразу, едва толстый горячий орган оказался во влажной узкой глубине. Насладившись оргазмом -вздрагивая и извиваясь столбиком на члене, - она принялась с трепетом раскачивать бедрами... Ворочавшийся внутри половой орган по-прежнему доставлял огромное удовольствие – оргазм лишь сбросил лишнее напряжение, возбуждение же нисколько не уменьшилось.

— Я освобождаю тебя от клятвы! – она положила его ладони себе на груди и прикрыла глаза, наслаждаясь нежными мужскими пальцами, едва ощутимо волнообразно сдавливающими упругую плоть.

— А если я не тебе ее давал, а себе?

Она откинула его руки и залепила пощечину:

— Цыц! Что за сексизм? Как женщина сказала, так и будет. И вообще, молокосос, надо слушаться старших.

— Это кто тут старший, девочка? - возмутился Никита

«Знал бы ты, сколько мне лет на самом деле!», - подумала женщина, ощущая себя на самом деле максимум на 25 лет – игривая кокетливая девчонка, которая не против поприкалываться во время секса... и так сладко только что кончившая на члене восхитительного мужчины!

— Ладно, раз ты так хочешь... Тогда я тебе покажу, кто здесь главный!

Его пальцы впились в податливую плоть. Это было совсем не так грубо, как с ней обходились еще вчера, но тоже весьма чувствительно... и жутко возбуждающе. Илона застонала, чувствуя, как несмотря на плотно забитый во влагалище член, наружу просачиваются ее соки.

— Любишь пожестче? - было видно, что парень тоже завелся. – Тогда переворачиваемся, посмотрим, кто тут главный.

Он попытался перевернуть женщину, но та уперлась, приговаривая:

— Ну уж нет! Старшие должны быть сверху!

Никита был конечно сильнее, и вскоре Илона была распята на спине, а член заработал над ее всхлипывающим влагалищем, словно швейная машинка, скрещенная с отбойным молотком.

Ее тело металось, взвизгивало, вскрикивало, стонало. Маленькие нежные ступни то пришпоривали мужскую задницу, то нежно ласкали его бедра. И он зарычал, словно свирепый зверь, и выбросил в нее мощный фонтан спермы, ударивший изнутри так, что она снова забилась в новом оргазме...

Илона нежилась под горячими струями, когда в ванную комнату вошел Никита.

— Потереть тебе спинку?

— Ну попробуй...

Она повернулась, кокетливо изогнувшись, а он, сбросив халат, шагнул в просторную кабину. Намылив губку, парень принялся нежно проходиться по стройному загорелому телу. Однако через какое-то время Илона воскликнула:

— Так не честно! Ты моешь мне только задницу, сиськи и киску! Да к тому же у тебя встал, и ты специально трешься им об меня!

— Ну, во-первых, ты сама прижимаешься к нему. А во-вторых, да, я хочу, чтобы мои самые любимые части были и самыми чистыми.

И он прижал ее к себе, впившись в сосок ртом, а ладонью сжав ягодицу. Она ахнула, сама подставляя грудь под жадные губы и зажав мужское бедро между ног. Но потом оттолкнула мужчину.

— Ты вообще охренел? Собираешься трахать меня грязным членом? Ну, нет, теперь моя очередь.

Подняв губку, Илона принялась нежно мыть восставший половой орган, иногда словно невзначай охватывая его цепкими пальчиками. А потом, ополоснув лейкой душа, опустилась на колени, и, закрыв глаза от наслаждения, накрыла его ртом. Впрочем, оральные ласки были недолгими – Никита нетерпеливо поднял ее и повернул к стене. Женское тело прогнулось, услужливо подставляя влагалище. Они какое-то время неспешно двигали бедрами, иногда она поворачивала голову, и они целовались, а его руки скользили по сильному стройному телу, то сжимая груди, то лаская уголок киски... но кончилось все новой дикой скачкой, в которой Илона превратилась в ничего не соображающую самку, подвластную только движениям члена своего самца... Кончили они одновременно, рыча и взвизгивая, словно единое существо...

И никто из них не слышал, как над городом из укрепленных тут и там громкоговорителей раздалось: «Внимание-внимание! Всем жителям города! Срочная эвакуация! Необходимо в течение часа собраться возле южного моста. При себе иметь...»

Утром ее поимели еще раз. Собственно, она и проснулась, когда ее трахали на боку. На этот раз все было неторопливо – с щемящей нежностью. Словно они прощались друг с другом. Илона даже едва не заплакала... Что, впрочем, не помешало ей глубоко и мощно кончить.

Они действительно прощались – Никита ушел в свою спальню, сказав, что связи так и нет, на улицах – никого, и он собирается проверить, что вообще происходит в городе. Кстати и горячая вода кончилась, а холодная едва текла тонким ручейком. Леденея, покрывшись гусиной кожей, Илона подмылась, и прошла в прихожую, где имелась бейсбольная бита. Она собиралась оглушить Никиту, связать и ждать. Ну, вдруг, вдруг он иммунный! Она будет ждать. И к черту туристические магазины и пустышей, которые по идее вот-вот наводнят город. И Улей с ними в придачу.

И тут из спальни послышалось знакомое урчание! Илона замерла, закрыла на несколько секунд глаза, а потом врезала со всей дури битой по зеркалу, где отражалась голая стройная брюнетка со смазливым лицом. Этого ей показалось мало, и она расхреначила всю прихожую, с лютой злобой слыша, как за дверью, ставшей для него непреодолимой преградой, беснуется тот, кто несколько минут был самым лучшим мужчиной на свете.

Совершенно неожиданно раздался негромкий стук в дверь. Абсолютно автоматически Илона, пребывающая в каком-то затуманенном сознании, открыла. На пороге стоял очередной камуфляжный – в разгрузке, с устрашающим автоматом, только для разнообразия на нем была черная шапочка, а не шлем.

— Снова-здорова! – процедила сквозь зубы женщина и с размаху зарядила камуфляжному битой в голову.