К ее величайшему огорчению камуфляжный ничуть не раскинул мозгами, а ловко поймал биту ладонью. Да так, что отсушило руку самой Илоны.

Мужчина с наглым прищуром оглядел ладное стройное тело, покрытое золотистым загаром, и сделал шаг вперед. Илона автоматически отступила, напряженно рассматривая нежданного гостя. Льдистый взгляд светлых, почти без радужки, глаз. Короткий ежик белых волос. Плечистый, высокий. Рукава рубашки-милитари закатаны, обнажая сильные руки с широкими запястьями.

Мужчина сделал еще шаг вперед, Илона - назад. Между ними словно был безмолвный диалог – одними глазами. Было совершенно понятно, что ее снова хотят изнасиловать. Еще понятнее, что так или иначе это произойдет. Его взгляд, спокойный, уверенный, говорил о неотвратимости и неизбежности предстоящего, женщина без труда читала это в его взгляде. И ощущала себя беспомощной жертвой – настолько мужчина невозмутимо оценивал ее тело на предмет рутинного (что читалось в холодных глазах) полового акта...

Наконец она почувствовала спиной дверной косяк. Отступать было больше некуда, мужчина взял ее за локоть и, развернув, властно нагнул. Брякнул автомат, а завороженная непререкаемой уверенностью камуфляжного, Илона послушно прогнулась, а затем застонала, кусая губы – член сразу без малейших сантиментов загнали в попку. Впрочем, дергаться было поздно, и мужчина начал ее трахать, размеренно и ритмично, словно робот. Однако член был горячим, живым, и женщина неожиданно возбудилась. Ее снова принудили к сексу, пусть теперь не силой, а лишь одной сложившейся ситуацией, в которой был неизбежный приговор, но через какое-то время бедра сами по себе стали двигаться назад при каждом ударе, а из груди рваться стоны.

Илону трахали чуть ли не равнодушно. Мужчина даже не запыхался, но это только добавило наслаждения, и она отдалась половому акту полностью, подмахивая, ловя одной рукой одну из вздрагивающих грудей, а другой трахая себя пальцами или теребя складки и клитор. Она словно мстила Никите, так бездарно превратившегося в пустыша, мстила себе, обзывая падшей женщиной, мстила Улью... Жаль не могла таким образом отомстить бесстрастно трахающему ее камуфляжному – тому было похоже пофиг, что женщина с его членом в попке уже извивается, стонет и всем своим поведением показывает, какое она испытывает наслаждение. Вполне вероятно он с такой же невозмутимостью отодрал бы ее, сопротивляющуюся и всячески показывающую, как ей неприятно. Но чего не было, того не было – ее снова насиловали, а она снова этим наслаждалась.

Захрипела рация:

— Эм-два, ты на позиции?

— Пока нет, телку зачетную ебу, - в голосе мужчины не чувствовалось ни напряжения, ни страсти, ни, тем более, усталости – все же уже минут 10 он довольно интенсивно, хоть и без всплесков и азарта, трахал «зачетную телку». И все его отношение к происходящему было только в этом: телка - «зачетная».

Снова не последовало ни удивления, ни восторга, типа, «Вот ты даешь, уже где-то бабу нашел...», только один вопрос, прозвучавший совершенно бесстрастно, несмотря на экспрессивный смысл:

— Какого хрена?

— Обратившегося мужа битой загнала в спальню, шумела сильно. Пришлось подняться, чтобы разрулить с шумом.

Эм-два немного не так понял ситуацию, но Илона не собиралась разъяснять ему подробности в то время, как ее мерно имели в попку.

Рация только прохрипела:

— Годная?

— Во всех смыслах.

— Ладно, заканчивай, элитник уже на подходе.

— О’кей, - был краткий ответ, а затем Илоне так засадили, что ее пальчики на мгновение оторвались от пола, краткий миг ее тело забалансировало на коле в попке, удерживая равновесие только за счет твердости, толщины и длины полового органа, а потом в нее ударил горячий поток спермы, брызнувшей даже наружу несмотря на плотность колечка ануса, растянутого на толстом стволе. Этого женщина уже не выдержала и кончила вслед, вздрагивая и вскрикивая. По пальчикам, глубоко задвинутым в пульсирующее влагалище, и без того влажным, потекла смазка, капая на пол между маленькими ступнями.

— Муж твой? – кивнул Эм-два в сторону комнаты, где бесновался бывший Никита.

Илона, отстранившаяся и исподлобья смотрящая на изнасиловавшего ее мужчину, кивнула. После ошеломляюще сочного оргазма, злость и досада улетучились, перед внутренним взглядом пронеслись счастливые минуты и часы м Никитой, и ей хотелось их продлить, хотя бы так – назвавшись женой, имевшей законное право на любовь и секс мужчины, наверняка счастливого в другой реальности...

— Упокоить?

Она сразу поняла, что это значит, и снова кивнула, словно соревнуясь с Эм-два в немногословности. Все же Никита остался в ее памяти счастливо улыбающимся симпатичным парнем, а то, что шебаршилось за дверью спальни, только напоминало, что эту улыбку она уже не увидит.

— Готово, - буквально через пару минут вышел из спальни Эм-два, вытирая похожий на альпеншток инструмент какой-то тряпкой. – Пойдешь с нами.

Мужчина был бесстрастен, но Илона с противоречивыми чувствами (с одной стороны он все же обратил внимание на ее прелести, с другой стороны это обещало, что ее по-прежнему не станут спрашивать, готова ли она к сексу), поймала его взгляд - вроде равнодушный, но с ног до головы обежавший ее фигурку.

— Мне надо одеться, - попросила она, ежась под мужским взглядом.

Эм-два отрицательно покачал головой:

— Нет времени.

И взяв ее за локоть, повлек на лестницу. Илона не сопротивлялась, ощущая себя выгоревшей внутри, хотя и вяло матюкнулась про себя: «Блядь, опять голышом и босиком, опять оттраханная, опять в перспективе секс-кукла для отморозков...».

Они спустились на лестничную площадку между первым и вторым этажом, где обнаружилась «лежка» - расстеленное толстое покрывало, на котором стояла монструозная винтовка, рядом был прислонен анатомический рюкзак цвета хаки.

Эм-два молча указал на правую сторону покрывала, и Илона послушно улеглась, немного устыдившись того, что сначала хотела устроиться на спине – мужчина и не думал снова ее трахать, прильнув к окуляру здоровенного прицела.

— Голова болит? Сушняк давит? – спросил он, оглядев довольно большое пространство перед домом, занятое сквером с редкими деревьями и широкой дорогой. Противостоящие дома были довольно далеко.

Илона, продолжавшая жить жизнью жены (или вернее вдовы) самого лучшего мужчины на свете, кивнула, не желая признаваться, что знает и о живчике, и том, из чего его готовят, а в гостевой спальне под кроватью и вовсе лежат пистолет внешников и полупустая фляга. Как и положено новоиспеченной иммунной она скривилась, глотнув, хотя живчик уже давно не вызывал рвотного рефлекса.

Она размышляла, куда делось все население города (по скверу бродило только несколько пустышей, да двое стояло на прекрестке, раскачиваясь на пятках), когда среди деревьев показалось вовсе чудовищная тварь. Илона чуть не описалась от ужаса, хотя на таком удалении не все детали были видны. Но и того, что удалось рассмотреть вполне хватало: монстр высотой метров 4-5; сутулая, но тем не менее производящая впечатление ужасающей мощи, фигура; голова как будто росла из грудной клетки, переразвитые плечи и холка; весь покрытый сероватой броней, словно средневековый рыцарь; внушительные шипы торчали из плеч и локтей; огромная пасть...

Пустыши тут же прыснули в стороны, словно испарившись, а чудовище, поводив головой вместе с торсом по сторонам, уверенно, пусть и не торопясь, направилась прямо к дому, где залегли Илона с Эм-два. Она настолько растерялась, что даже совершенно позабыла про свою мантру, а мужчина щелкнул тангентой рации и произнес:

— Вихор, он идет четко по моим следам, взрывай фугас.

А в ответ тишина.

— Вихор, блядь, взрывай.

В бесстрастном голосе Эм-два послышалось едва уловимое напряжение, Илону же обуяла полнейшая паника – похоже, что-то пошло не так, особенно если учесть, что монстр ускорился, впившись глубоко посаженными глазами точно в их окно.

— Ну, пиздец нам, - отстраненно подтвердил самые худшие опасения Эм-два. – Эм-один, походу Вихра порвали, ты в споровый мешок попадешь?

— Нет, нужно, чтобы он нагнулся, - голос был тот самый, с которым общался Эм-два, когда трахал Илону. А та наконец вспомнила: «Нас нет... Мы прозрачнее воздуха... Мы меньше пылинки...». Она умышленно заменила «Я» на «Мы»: пускай трахают сколько влезет, но как-то до тошноты не хотелось, чтобы эта образина, желая выковырять Эм-два из дома, оказалась на расстоянии вытянутой руки. Или пусть даже длинной лапы.

И монстр вдруг словно споткнулся, резко остановившись, и принялся крутиться на месте. Можно было поклясться, что на кошмарной морде проступило недоумение. Но потом он припал к асфальту, став похожим на принюхивающуюся собаку.

— Эм-один! – выдохнул Эм-два

Вместо ответа где-то на улице послышался глухой хлопок, словно лопнул наполовину сдувшийся шарик, и над головой элитника взметнулось облачко то ли пыли, то ли темного дымка. Чудовище дернулось и повалилось на асфальт неопрятной кучей, словно из его тела вынули позвоночный столб.

Эм-два перевернулся на спину и покусав губу, сказал:

— Это было... волнительно. – А потом без изменения тона добавил: - Поскачи, красотка.

Если бы Илона не вжилась в роль жены/вдовы лучшего мужчины на свете, она бы скорее всего послала Эм-два. А так она, по сценарию шокированная странными событиями, перерождением и смертью мужа, только робко и испуганно мяукнула, якобы не понимая, что от нее требуется:

— Что?

Вместо ответа мужчина расстегнул ремень и ширинку и достал полуэрегированный член:

— Извини, красотка, после этой встряски секса захотелось, - слова были вроде бы игривыми (насколько это возможно при контексте), но тон, на слух меланхоличный, на самом деле даже не подразумевал отказа.

Опять же по сценарию Илоне полагалось быть послушной и покорной опасному, но такому уверенному в себе мужчине, за надежную спину которого можно спрятаться в этой страшной ситуации. Поэтому она, хоть до сих пор подташнивало от пережитого ужаса, смиренно поднялась, усевшись на мужские бедра, и робко взялась дрожащей рукой за член. Буквально через несколько секунд под пальчиками почувствовалась жесткая мощь. Продолжая ласкать затвердевший половой орган, женщина принялась тереться о его основание губками, задышав глубже и чаще – бугристый ствол, который чувствовался под пальцами и нежными лепестками, почти сразу заставил увлажниться.

Илона направила член в себя, довольно охнув, когда горячая головка втиснулась в узкую дырочку, и застонав, когда насадилась на всю длину. Эм-два шлепнул по ягодице, и женщина понятливо задвигала бедрами, привставая так, что член оставался в ней одной головкой и резко опускаясь так, что чувствовала половыми губками жесткие завитки мужского паха.

Из груди уже рвались вскрики и легкие взвизгивания, когда сзади послышались тихие шаги. Скорее всего, она бы не услышала их, поглощенная ощущениями увесисто подпрыгивающих грудей, почти физическими ощущениями взгляда мужчины, внешне бесстрастно любующегося этой картиной, ощущениями ходящего в тесном плену стенок влагалища кола, но слишком еще были близки воспоминания о всепоглощающей панике.

Илона оглянулась. На ступеньках стоял... брат-близнец Эм-два! Их совершенно было не различить. Впрочем, ей сейчас было не до игры «найди 10 отличий». Она жутко покраснела, как и положено жене. еще 20 минут назад верной и любящей, сейчас же со всем удовольствием и прилежанием выплясывающей на члене впервые увиденного мужчины. Это был без сомнения Эм-один. И он, словно перед ним не происходило ничего особенного, не скакала красивая фигуристая брюнетка на члене его зеркального отражения, отчитался:

— Элитника выпотрошил. По поводу Вихра ты был прав, зря мы его на охоту взяли – какие-то два галимых топтуна его порвали, - во время своей фразы, он неторопливо расстегнул ширинку и, взяв Илону за волосы, вжал в свой пах. Он даже не заправил ей в рот мягкий член, просто принялся елозить по нему ее губами, щечками, носиком, пока наконец эрекция не приобрела окончательную мощь. Только тогда он загнал его в предусмотрительно открытый ротик и заговорил спокойным тоном, словно и не у него отсасывала красивая яркая девушка:

— Одно мне непонятно: зачем элитник вдруг начал принюхиваться к твоим следам, словно собака, ведь явно был уже визуальный контакт.

Илона замычала – и от того, что Эм-два взялся за бедра и начал двигать ее тело вперед-назад, отчего член внутри восхитительно ворочался внутри, и от того, что попыталась сказать, что это сделала с элитником она. Какое-то время она не слишком активно (так приятно скользить колечком губ по бугристому стволу) боролась с Эм-один, но наконец преодолела себя и его хватку:

— Это я! Я закрыла нас от взгляда элитника.

К ее удивлению никто из мужчин не стал насмехаться, удивляться или обвинять в фантазировании. Эм-один только задумчиво пошлепал членом по ее лицу, словно кто-нибудь другой в раздумье побарабанил пальцами по столу. Потом ее развернули, насадив на кол Эм-два попкой, а Эм-один, заставив ее высоко вздернуть раздвинутые ноги, вошел во влагалище и приказал:

— Так ты иммунная? Никакая не жена переродившемуся мужику? Рассказывай!

Это было нелегко: сосредоточиться на повествовании, когда два крупных члена трутся друг о друга через тонкую перегородку, когда хочется стонать и кричать вместо связной речи, когда всё существо требует подчиниться ритму и жить только двумя мужскими половыми органами внутри... Но худо-бедно она изложила всю свою историю, добавив в конце, что собирается идти освобождать Раду. И снова мужчины ее удивили – не стали отказываться, словно им предлагали прогулку в городской парк. Эм-два только буркнул сзади:

— То-то я подумал, что ты слишком резкая для свежака. Но сначала нам нужно наведаться в стаб «Горка».

— С условием: все время будешь нам давать во все дырки, - добавил Эм-два.

— Я согласна, - выдохнула женщина.

А потом за нее взялись всерьез. Нет, не было заметно, что Эм-один как-то напрягался. Его движения по-прежнему были механически выверены, словно у робота – с одинаковой силой, на одинаковую глубину и с одинаковой амплитудой он пронзал женщину. Эм-два присоединился с пугающей точностью, когда его близнец, или кто он там был ему, подхватил Илону за лодыжки и приподнял. И она взвизгивала, когда два члена резко входили в дырочки, разом выбивая воздух из легких, и ахала, когда они одновременно почти выходили, по максимуму растягивая на огромных головках – один вход во влагалище, другой – анус... И ее наслаждение вошло в резонанс, мгновенно скакнув на высшую отметку. Тело завибрировало, вздрагивая и извиваясь в крепком захвате рук Эм-первого, из горла сорвался крик. Мужчины в свою очередь не выдержали пульсирующего сдавливания их стволов и, резко, как-то одинаково, хекнув, принялись накачивать каждый свою дырочку спермой...

Пришла Илона в себя, еще подрагивая в остаточных отголосках оргазма и чувствуя, как из дырочек толчками вытекала сперма. Мужчин рядом не было. Но ни расстеленное покрывало, ни огромная винтовка, ни рюкзаки никуда не исчезли. Она вспомнила, что когда еще послеоргазменная эйфория владела сознанием, кто-то из них, слегка (слегка-слегка) самодовольно сказал: «Ну, ты и нашумела, придется поработать».

Илона перевернулась и взглянула в окно лестничной площадки... И ее чуть не стошнило. Эм-один и Эм-два скользящими экономными движениями двигались по улице, вокруг были раскиданы несколько десятков тел, по всей видимости, пустышей с разбитыми головами. Но не это стало причиной тошноты – как раз в этот момент Эм-два вбил инструмент, похожий на клюв, резко ускорившемуся на последних метрах зараженному. И из головы того полетели обломки кости пополам с ошметками мозга...

А в следующий момент Илону начало подташнивать от испуга: из-за угла дома вырвался очередной монстр. Не слишком развитый, но ростом метра 2, весь какой-то перекошенный – справа мышцы рук чудовищно бугрились, плечу и груди мог бы позавидовать любой стероидный качок, слева же пока всё оставалось почти «по-человечески». Возможно виной тому была сумка, до сих пор болтающаяся за спиной и перечеркивающая грудь широкой перекрученной лямкой – определенно она и затрудняла кровоток к левой половине туловища. Впрочем, быстрота и мощь уродливого перерожденного впечатляли. Вряд ли вооруженные клювами люди могли что-либо противопоставить нападавшему. Однако близнецы не дрогнули. Развернувшись, они синхронно вскинули пистолеты с толстыми глушителями. Прокашляли выстрелы, и монстр покатился по асфальту...