— Ну, что думаешь? — спросил Макс.

— Весьма впечатляет, — ответила Хелен.

Мужчина настоял на том, чтобы самому отвезти ее в частную клинику принцессы Беатрис, а теперь проводил ей экскурсию по ней. Огромный особняк в георгианском стиле располагался на обширной территории и был аккуратно расширен, что превратило его в самую современную и хорошо оборудованную больницу, которую доктор Доусон когда-либо видела. Операционные, отделение интенсивной терапии и лаборатории были великолепны, как и все остальное. Был даже бассейн и тренажерный зал.

— У нас самое современное и самое лучшее медицинское оборудование, — хвастался Макс. — Персонал гордится тем, что может удовлетворить все мыслимые и немыслимые потребности наших пациентов.

— Какой контраст с госпиталем Святого Матфея, — заметила Хелен. Теперь, когда она увидела все это, то уже не удивлялась тому, почему принцесса Беатрис считалась самой дорогой частной больницей в Англии. Здесь ей будут платить больше, чем где-либо, но, по сути, в своей карьере она делает шаг назад.

На должности старшего ординатора в этой относительно небольшой клинике, она будет нести ответственность за общее благополучие всех пациентов, как хирургических, так и терапевтических, и это было большим изменением. Общую медицинскую практику Хелен оставила, когда решила стать хирургом, и уже почти два года она работала на Макса, продвигаясь по выбранному ею карьерному пути, полностью сосредоточившись на пластической хирургии.

—. ..А это наше новое родильное отделение. — Перебил ее мысли Макс, подведя к паре двойных дверей в конце коридора. — Оно только что завершено, поэтому в настоящее время здесь у нас нет стационарных пациентов.

— Полагаю, глупо спрашивать, сможете ли вы использовать здесь все самые современные методы родовспоможения. — Хелен последовала за доктором внутрь отделения. Она знала, что лишь немногие счастливые женщины могут позволить себе рожать здесь своих детей, но все еще с нетерпением ждала возможности помочь кому-то при родах, до сих пор живо вспоминая свое пребывание в материнстве. Было что-то глубоко человечное в том, чтобы помочь новой жизни войти в этот мир.

— Мы стараемся, чтобы операционные в родильных отделениях максимально напоминали домашнюю. — Макс провел ее в большую комнату с обоями с красивым цветочным рисунком на стенах и занавесками на окнах. Большое количество необходимого медицинского оборудования вдоль одной стены было наполовину скрыто ширмами.

— Нелегко будет поддерживать стерильность, — прокомментировала доктор Доусон, подходя к блоку рядом с кроватью — там стояла одна из самых последних установок для дистанционного мониторинга состояния плода.

— Да, но психическое благополучие наших пациентов для нас так же важно, как и все остальное. Большинство пациентов чувствуют себя в такой обстановке себя более комфортно. Здесь мы можем справиться практически со всеми осложнениями, и в отличие от большинства частных клиник, нам не нужно прибегать к переводу пациентов в госпитали Национальной службы здравоохранения, когда дела идут плохо. — Доктор Фентон откинул мягкое покрывало. — Смотри, выглядит как обычная больничная кровать, не так ли? Но это высокотехнологичная установка. Немного жестковата, но вполне удобна, и мы можем использовать ее для кесарева сечения, если возникнет такая необходимость.

Он нажал кнопку, и верхняя половина кровати беззвучно поднялась в сидячее положение.

— Смотрю, внизу есть хомуты. Не думаешь ли ты, что это немного старомодно как для такого передового медицинского учреждения? — Криво усмехнулась Хелен.

— Может быть, ты и права. — Согласился Макс. — Но бывают случаи, когда они необходимы. У нас бывают очень богатые пациенты из стран и народов, сильно отличающихся от нашей культуры, в которых до сих пор считается необходимым, чтобы рождение наследника было засвидетельствовано теми, кто обладает властью. Когда женщина лежит здесь на спине, с высоко поднятыми и широко раздвинутыми ногами, то свидетелям легче увидеть процесс родов.

— Довольно варварская практика. — Женщина содрогнулась, когда неуверенно села на кровать, задаваясь вопросом, каково это — рожать прямо на глазах у толпы людей, и скорее всего, мужчин. — К тому же это очень унизительно.

— Имеем ли мы право подвергать сомнению чужие обычаи? — Макс снял с Хелен туфли и поднял ее ноги на кровать. — Ну, и как тебе?

— Удивительно удобно, — призналась доктор. — Что ты делаешь? — спросила она, когда мужчина наклонился и начал крепить у нее на лодыжках блестящие хомуты из нержавеющей стали.

— Просто хочу, чтобы ты почувствовала атмосферу этого места. — Улыбнулся Макс, вставляя ее ногу в хомут и застегивая вокруг лодыжки ремешок на липучке.

Хелен никогда особо не любила хомуты, как и любые другие ограничители, — они всегда напоминали ей о варварских орудиях пыток, — но признавала их полезность в определенных случаях; например, во время родов, когда плод нужно извлекать с помощью щипцов, или когда возникает необходимость в наложении дополнительных швов.

— Такое необычное ощущение... Мне никогда раньше не приходилось ставить себя на место пациентов.

— Это должен делать каждый врач, пусть и ненадолго, — мужчина был сама серьёзность.

— Даже врачи-мужчины?

— Наверное, да... Но это не совсем одно и то же. — Он прошел мимо изножья кровати и отодвинул в сторону ширму. Женщина с удивлением обнаружила, что лежит прямо перед огромным зеркалом, вмонтированным в стену, размером с большое окно. Не совсем привычный предмет для родильного дома или операционной. — Лично я думаю, Хелен, что ты выглядишь весьма сексуально.

— Хм, какая нелепость... — фыркнула она. Но в душе ей пришлось согласиться с Максом — в женщине, которая была в зеркале, ощущалась какая-то чувственная уязвимость. Ее ноги, прикрепленные к металлическим хомутам, были высоко подняты и расставлены в причудливой позе, и между своими открытыми бедрами Хелен могла видеть ластовицу своих кремовых атласных трусиков, туго обтягивающих холмик ее полового органа. —. ..Однако в таком унизительном положении есть что-то заманчивое, — призналась она, пожав плечами.

Макс рассмеялся.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Хелен, и мой ответ — нет. Меня не заводит подобное зрелище моих пациенток. Для меня они бесполы, это просто часть моей работы... Ну а вот ты, моя милая, — он любовно погладил ее по ноге, затем еще шире раздвинул металлические стремена, пока она не почувствовала напряжение в мышцах внутренней стороны бедер, — положение, заставившее атласную ластовицу натянуться еще сильнее, еще сильнее очертить контуры ее любовных губок, — ты очень возбуждающая.

— Охотно верю, но сейчас ты можешь меня отпустить. — И все-же она не могла оторвать взгляда от той уязвимой женщины в зеркале. Часть ее естества хотела остаться такой, умолять Макса прикоснуться к ней, ласкать, довести ее до кульминации, но другая, рациональная часть, слишком хорошо понимала, что кто-то может легко войти сюда в любой момент. Что подумают сотрудники, если их нового старшего ординатора и одного из владельцев застукают за чувственными играми на медицинском оборудовании?

— Еще не совсем, — голос мужчины стал хриплым, требовательным. — Видеть тебя в таком виде доставляет мне удовольствие.

— Но сюда может зайти кто угодно! — Хелен наклонилась вперед, пытаясь дотянуться до хомутов, стягивающих ее лодыжки, н пока она это делала, Макс коснулся кнопки управления, и спинка кровати опустилась в полулежачее положение. Обеими руками он прижал ее спиной к матрасу. — Нет, Макс, нет... не сейчас... — обеспокоенно произнесла она.

— Прежде, чем я тебя отпущу, я хочу кое-что сделать. — Навалившись на нее весом своего тела, он схватил ее за левое запястье и пристегнул к краю кровати ремешком на липучке.

— Что бы ты не задумал, мне это не нравится. — Она попыталась бороться, ледяная дрожь пробежала по ее спине, когда она увидела в его голубых глазах знакомое дикое выражение. Недавно они сыграли в несколько ролевых игр, используя бондаж, но они всегда происходили в уединении его квартиры. — Сейчас для этого не время и не место!

— Наоборот, я думаю, что это идеальное место, — прошептал он, и продолжая прижимать ее, схватил другую ее трясущуюся руку и надежно прикрепил к краю кровати.

— Пожалуйста, Макс, прошу тебя... — Хелен ощущала нарастающее беспокойство, но одновременно чувствовала себя и взволнованной, и возбужденной. Она просто снова увидела свое отражение в зеркале и поняла, что сейчас, привязанная ремешками к кровати, она выглядит еще более сексуальной, такой беспомощной и такой уязвимой. — Давай обойдемся без глупых игр, не сейчас.

— Это не игра, — на полном серьезе произнес профессор Фентон. — Есть кое-что, что я хочу разъяснить тебе до того, как уеду в Штаты. — Он поднял ее хлопчатобумажную юбку вверх, уложив вокруг ее тонкой талии, затем расстегнул ее тонкий хлопковый топ, обнажая грудь. — Запомни: ты моя, только моя и останешься ею все время, пока меня не будет.

— Почему ты сомневаешься в этом... — тут она запнулась, вспомнив его гнев на ее реакцию на Данкана. — Я думаю только о тебе, Макс, ты же знаешь...

— Но может быть, этого уже недостаточно. — Он нежно погладил кремовые полушария ее груди, нажимая и растирая упругую плоть, пока Хелен не издала слабый вздох удовольствия. Потом крепко сжал каждый сосок, сильно пощипывая их, пока они не стали темно-красными. — Я знаю одно местечко в Нью-Йорке; там серебряных дел мастер специализируется на сексуальных украшениях. Думаю, что попрошу его сделать тебе пару декоративных зажимов, чтобы украсить эти хорошенькие соски.

— А... Разве это не больно? — Женщина вздрогнула при мысли о крошечных зажимах, врезающихся в ее чувствительные конусы, ограничивая кровоток.

— Мне сказали, что постоянное давление на них сильно возбуждает. — Макс сорвал стерильную салфетку с тележки рядом с кроватью, и Хелен увидела аккуратно разложенные в ряд хирургические инструменты. Все они были ей хорошо знакомы, но сейчас выглядели по-другому, приобретя слегка эротический и почти пугающий оттенок.

— Что ты собираешься делать? — с тревогой спросила она.

— Ничего, чего бы ты тайно не хотела сама, моя милая.

Мужчина выбрал маленькие хирургические ножницы с тупыми концами, медленно провел плоским краем сомкнутых лезвий вверх по внутренней стороне левого бедра, остановившись в месте, где достиг светлых локонов, чуть выбивающихся из-под трусиков. Хелен бессознательно задержала дыхание, когда он медленно провел инструментом по туго натянутому атласу.

— Боюсь, я еще раз испорчу твое нижнее белье. Не волнуйся, я уже заказал дюжину новых в этом маленьком магазинчике в Мейфэре. Каждый раз, когда ты будешь их носить, ты будешь вспоминать обо мне.

Но когда Макс деликатно надрезал кремовую атласную ластовицу, новые трусики были последней вещью, о которой думала доктор Доусон. Ткань разорвалась, и он сорвал отрезанную ткань с ее киски. Женщина вздрогнула. Держа ножницы сомкнутыми, он стал ласкать ее норку плоским холодным инструментом. Металл был холодным, даже пугающим, когда он осторожно скользнул сомкнутыми лезвиями между ее губками. Холодная сталь коснулась клитора, и она чуть слышно застонала, желая не безжизненного ощущения твердого металла, а тепла и мягкости пальцев и губ своего любовника.

Мягко и с хирургической точностью, плавными ласкающими движениями, мужчина водил ножницами по бороздке ее полового органа. Несмотря на все первоначальные страхи и опасения, ее чувства уже пробудились, и она стала истекать соками.

— Ммм... Я хочу тебя, Макс, — пробормотала она, устремив взгляд на соблазнительную выпуклость на его промежности, отчаянно воспылав желанием ощутить, как его твердый член погружается внутрь нее. — Пожалуйста... Пожалуйста... Я уже не могу ждать, — добавила она, задыхаясь.

— Ты всегда была маленькой похотливой сучкой, — буркнул доктор Фентон, холодно улыбаясь и с громким стуком бросая ножницы в чашу. — Думаю, тебе нужно преподать урок, — продолжил он, беря тонкий зонд с плоским концом.

— Нет, Макс! — глаза Хелен нервно расширились, когда он хлопнул им по руке.

Наклонившись вперед, мужчина резко шлепнул ее по внутренней стороне бедра, чуть ниже того места, где гладкая кожа плавно переходила в промежность. Он и раньше игриво пошлепывал ее, но никогда так жестко и сильно, как сейчас. Ее кожа слегка покраснела, но любовник наносил шлепки снова и снова, пересекая крест-накрест внутренние поверхности бедер, до тех пор, пока дискомфорт не усилился, и Хелен не почувствовала жгучую боль. — Перестань, — выдохнула она. — Достаточно, Макс!

Доктор Фентон сделал паузу и задумчиво посмотрел на набухший холмик ее обнаженной влажной киски. Хелен не могла оторвать от него взгляда, когда он рассеянно провел ладонью по своей выпуклой промежности. Мужчина спустил молнию на джинсах и высвободил набухший орган на волю, который, казалось, еще сильнее увеличился в размерах.

Прикованная к кровати старший ординатор жадно смотрела на его огромный член, наблюдая, как он поглаживает ствол пальцами и медленно дрочит, пока обнаженная плоть не окаменела и из навершия не появилась крошечная капля влаги. Внутренняя часть бедер горела от ударов, усиливая ноющую потребность ощутить мужское достоинство внутри себя. Сейчас она, как и всегда в такие моменты, готова была отдать все, чтобы заполучить его, но все еще нервно подрагивала, когда Макс нажал кнопку управления кроватью, и ее нижняя часть опустилась. Поддержка осталась только для поясницы, а ягодицы и киска Хелен повисли в воздухе, став еще более обнаженными и открытыми с ее широко разведенными ногами. Женщина ахнула — все это заставило ее почувствовать себя еще более уязвимой и от этого еще более возбужденной. Профессор Фентон подешел ближе и расположился между ее раздвинутыми бедрами.

Нежно раздвинув ее набухшие половые губки, он провел кончиками пальцев по ее горячей и влажной щелочке. Хелен от нетерпения и страсти застонала, но затем вздрогнула от неожиданности, когда он нанес обжигающий шлепок по ее распахнутому возбужденному лону тонким металлическим зондом. Огненный жар обжег ее киску, и она едва успела перевести дух, как Макс снова шлепнул ее, на этот раз по бусинке ее бутона. Женщину подбросило вверх от сладкой и обжигающей агонией.

Когда он снова шлепнул ее, уже следуя раковине ее половых губок, Хелен шумно выдохнула. Каждый обжигающий удар вызывал в ней новый прилив жара, перед глазами заплясали огоньки. Женщина умоляла его остановиться, судорожно дергая руками и ногами, нервно натягивая свои оковы, но Макс проигнорировал ее мольбы. Она никак не могла избежать его карающего нападения и была вынуждена прикусить губу, чтобы не закричать вслух, когда внутри нее боль и удовольствие смешались в одном утонченном экстазе, не знавшем границ. И вот, когда она уже отдалась на волю горящему блаженству, Макс наклонился вперед и нежно поцеловал прямо в устье влагалища, втянув в рот израненный клитор. Ему стоило лишь один раз провести языком по ее нежной раковине, и удовольствие переросло в внезапную, совершенно потрясающую кульминацию.

Хелен, еще дрожа от последствий своего бурного оргазма, посмотрела на свое отражение в зеркале. Она могла видеть расселинку своей норки, ярко выделяющуюся среди светлых лобковых кудрей, и обнаружила, что вид ее собственных возбужденных секретов дико заводит.

Макс раздвинул хомуты шире, еще сильнее напрягая мышцы ее ног, пока они не заболели от непривычной нагрузки, а ее киска не приоткрылась, обнажая восхитительную розовую влажность ее бархатного канала. Он небрежно потер член, задумчиво глядя на ее обнаженную сокровищницу. На головке блестела бусинка влаги, и Хелен буквально почувствовала его вожделение к ней. Отчаянно желая, чтобы он немедленно овладел ей, она взволнованно облизала губы, сбитая с толку его нерешительностью. Ей было интересно, какие мысли крутились сейчас в его голове. Как это обычно и бывало во время их любовных игр, она понятия не имела, что Макс задумал делать дальше.

— Сделай это сейчас... Немедленно... Или отпусти меня, — прошептала она.

— Что сделать, милая? — спросил Макс с кривой ухмылкой.

— Трахни меня, — вымолвила она.

— Для этого достаточно времени, но сначала я хочу показать тебе новое приспособление, которое мой друг-гинеколог начал использовать на своих пациентках. Он утверждает, что оно работает намного лучше, чем простые тазовые конусы, которые обычно используются для укрепления внутренних мышц таза. — Макс поднял предмет, чтобы Хелен посмотрела на него. Три полированных металлических шарика с мелкими ячейками, скрепленных гибкими серебряными цепочками. Внешне они больше походили на секс-игрушки, чем на медицинское оборудование. — Мой приятель клянется, что пациентки рассказывали ему, что часто достигают оргазма, просто введя их в себя на некоторое время.

Хелен нервно сглотнула, представив, как они заполняют ее влагалище.

— Они действительно работают лучше?

— Полагаю, что результаты были замечательными. — Шарики выглядели тяжелыми, и когда Макс двигал рукой, они перекатывались вместе с тихим звоном. — Почему бы тебе не испробовать их самой?

Женщина вздрогнула, когда он наклонился вперед, нанеся дополнительную смазку вокруг ее норки и дальше вглубь ее сокровищницы. Он запустил в нее первый шарик, за которым быстро последовал второй и третий. Хелен издала тихий стон, почувствовав непривычную тяжесть высоко внутри своего тела. Ощущение холодной твердости вкупе с их весом лишь усиливали ее возбуждение. Она инстинктивно напрягла мышцы таза, удивленная сильными волнами эротического наслаждения, наполнившей ее киску.

— Такое необычное... странное ощущение. — Хелен снова напряглась, смакуя ощущение, вызываемое в ней чужеродным предметом.

— Но такое восхитительное, — промурлыкал Макс, поглаживая и лаская ее открытую киску, еще больше возбуждая ее обострившиеся чувства. Его пальцы скользнули вниз, подразнивая тугое колечко, охраняющее ее анус. Хелен судорожно вздыхала, пока он продолжал нежно ласкать заднюю дырочку, пока оно не начало расслабляться.

— Дааааа, — выдохнула она, удивившись тому, насколько приятно было, когда кончик пальца ее любовника проскользнул в доселе девственное отверстие. Ее накрыло внезапное желание сразиться с этим дерзким вторгшимся пальцем. Хелен боролась с нарастающим желанием, ее бедра дрожали, а тяжелые шарики во влагалище перекатывались, посылая волны блаженного удовольствия во все уголки ее тела.

— Тебе это нравится, не так ли? — прошептал доктор Фентон, раздвигая ее ягодицы и нежно потирая головкой своего члена о ранее неизведанное отверстие.

Внезапно Хелен напряглась — на мгновение она ощутила страх, но при этом возбуждение никуда не ушло. Раньше она много фантазировала о таком способе сексуальных утех, желая попробовать неизведанное, но что-то всегда ее удерживало. Теперь же Макс собирался исполнить одно из самых потаенных и невысказанных желаний. Она бессознательно сжала мышцы, когда он на мгновение отвлекся, чтобы надеть презерватив, а затем нежно ввел свою огромную головку в тугое кольцо мышц. Боль... Страх... Незнакомые ощущения... Такие странные, невыносимо болезненные, но в то же время чрезвычайно волнующие. Когда его горячая твердость скользнула глубже в ее запретные глубины, она застонала от болезненного удовольствия, ощущая, как все ее натянутые чувства возбуждаются до лихорадочной степени от двойной атаки.

Хелен испытала такое блаженство, что почувствовала, что ее тело больше не выдержит этого сладкого насилия. Но тем не менее, оно выдержало, подсознательно приспосабливаясь к странным восхитительным ощущениям, когда Макс начал двигать бедрами, всаживая в ее задний проход свой возбужденный орган. Наслаждение оказалось таким горячим, острым и настолько совершенно-восхитительным, что она перестала замечать что-либо другое. Совершенно ошеломленная силой его натиска, женщина расслабилась и сдалась на милость нарастающему приливу похотливого экстаза...

*****

Сидевшая на кресле Сандра Поуп раздвинула бедра еще шире, ее пальцы деловито поглаживали влажную киску, пощипывая клитор, и проникая в устье. Вид развратных сексуальных выходок, творящихся в соседней комнате, еще больше воспламенили ее, и женщина чувствовала, как ее заливают электрические потоки удовольствия, неуклонно ведя к кульминации.

Проскользнуть сюда Сандру побудило любопытство. Она надеялась тайком взглянуть на нового старшего ординатора, до того, как их познакомят официально, но женщина никак не ожидала, что будет вознаграждена парной любовной сценой, свидетелем которой она стала благодаря одностороннему зеркалу: захватывающее зрелище того, как великолепный Макс Фентон жестко долбит в попку привязанного к кровати старшего ординатора больницы.

Сандре хотелось, чтобы это ее привязали к той кровати и заставили подчиняться каждой извращенной прихоти профессора. Она хотела, чтобы это между ее ягодицами проник его член. Ее богатое воображение прекрасно рисовало образы, как он будет ощущаться — такой огромный, горячий и невероятно настойчивый. И погруженная в свои дикие фантазии, женщина судорожно терла киску еще сильнее, все время не сводя глаз с Хелен и Макса. Когда ощущения достигли пика, она издала тихий стон, ее тело содрогнулось, и ее накрыл внезапный прилив удовольствия.

Откинувшись на кресле, она глубоко вздохнула, давая себе время прийти в себя. Лениво подумала о том моменте, когда она снова встретится с Хелен Доусон. Они были однокурсницами в частной школе в Сассексе, и в подростковом возрасте какое-то время были близкими подругами. Сандра никак не ожидала, что чопорная пятнадцатилетняя девушка, которая всегда заявляла, что не любит мальчиков, превратится в такую раскованную, сексуальную женщину. Большинство молодых людей, с которыми они встречались в то время, считали Хелен фригидной. Она никогда не позволяла никому из них целовать себя, — не говоря уже о том, чтобы дать кому-то раздвинуть свои плотно сжатые бедра.

«Время — это великий уравнитель», — подумала Сандра, опуская и оправляя юбку элегантного голубого платья. За прошедшие годы Хелен сильно изменилась, и вполне могла оказаться очень полезным дополнением к персоналу клиники.

Сандра подошла к умывальнику, потом вытерла руки и поправила свой белый чепчик с рюшами. Согласно принятому здесь дресс-коду, весь медперсонал больницы принцессы Беатрис носил униформу старинного фасона — платья, накрахмаленные фартуки, чепцы с оборками, кожаные полуботиночки на каблуке и черные чулки со швами.

Сандра Поуп работала в больнице старшей медсестрой, или надзирательницей, как ей нравилось называться. Она наслаждалась властью и славой, которые пришли к ней вместе со служебным положением. Будет здорово хоть раз почувствовать себя наравне с Хелен. В школе Сандра всегда считала себя хуже своей подруги, которая всегда была хорошенькой и умненькой; девушка, безусловно, достигла успеха в жизни.

Она тихо выскользнула из смежного помещения. Когда архитектор, проектировавший перепланировку здания, впервые предложил соорудить здесь скрытую смотровую комнату с односторонним зеркалом, чтобы посетители могли тайно наблюдать за появлением на свет своих чад, Сандра подумала, что это пустая трата места и денег, и только теперь поняла, с какой пользой она может использовать это место. Будет забавно заманивать других сотрудников в родильное отделение и подсматривать за их сексуальными выходками.

Быстро шагая по широким коридорам, она добралась до поста дежурной медсестры на втором этаже западного крыла. Здесь располагалось большинство по-настоящему дорогих частных палат. В частности, одну из них в настоящее время занимал известный кинорежиссер Кристофер Скиннер. Сандра взяла за правило навещать его регулярно, по крайней мере два раза в день — существовали определенные вещи, которые для него делала только она, и никто другой. Мистер Скиннер страдал от диабета, который, впрочем, легко контролировался таблетками и правильным питанием. Тем не менее, напряжение на его работе — перекусы на ходу, долгие часы киносъемок и все такое — означало, что после того, как заканчивались съемки фильма, он часто чувствовал себя не в своей тарелке. Тогда он приезжал в «Принцессу Беатрис» якобы для того, чтобы отдохнуть и убедиться, что его состояние стабилизировалось, а на самом деле для того, чтобы воспользоваться услугами своей подруги Сандры Поуп.

— Я оставила тележку внутри, — сказала сестра Коуэн, когда подошла Сандра.

— Спасибо. — Старшая медсестра вошла в палату мистера Скиннера и закрыла за собой дверь, точно зная, что ее никто не побеспокоит. Последняя медсестра, которая посмела вторгнуться во время ее сеансов с Кристофером, была вынуждена уволится из больницы на следующий день. Теперь Сандра тщательно проверила весь медперсонал, который направлялся на работу в западное крыло, и убедилась, что все они единомышленники. В противном случае для больницы было бы невозможно соответствовать своей репутации как места, в котором удовлетворяются все прихоти своих богатых пациентов.

Кристофер Скиннер лежал на своей кровати с закрытыми глазами. Казалось, что он спал. Это был мужчина средних лет, несколько дородный; весьма привлекательный для женщин, особенно тех, которые знали, насколько он богат и влиятелен в кинобизнесе. За последние пару лет, с тех пор как он приезжал сюда, Сандра полюбила его. Иногда она задавалась вопросом, может ли их общение со временем перерасти во что-то более серьезное и прочное. Кристофер знал, что может положиться на ее осмотрительность — она никогда никому не рассказывала о желаниях и потребностях своих пациентов за пределами больницы.

— Я слышала, ты был непослушным мальчиком, Кристофер, — коротко бросила Сандра.

Больной открыл глаза и кивнул.

— Да, сестра, — признался он, ухмыляясь, как молоденький ученик.

— Ты знаешь, что должен быть наказан, если не будешь себя вести должным образом? — продолжила медсестра холодным служебным тоном, который так любил Кристофер.

— Да, — согласился он с возбужденной дрожью.

Решительным жестом Сандра натянула пару тонких хирургических перчаток и отдернула одеяло.

— Хм... Кажется, ты был очень непослушным, — добавила она, глядя на очень заметную выпуклость на его пижамных штанах. Она расстегнула ширинку, чтобы извлечь его уже увеличившийся в размерах пенис, который напрягся еще больше, когда она уставилась на него. Ее губы скривились от отвращения.

— Ты снова мастурбировал? — требовательно спросила она.

Кристофер вспыхнул, его дыхание участилось, когда Сандра провела пальцами в резиновых перчатках по стволу его полового органа.

— Я коснулся его... Лишь на мгновение, — нервно признался он.

— Ты же знаешь, я говорила тебе не делать ничего подобного. — Сандра легонько шлепнула по вздыбленной плоти.

— Я ничего не мог с собой поделать, — пробормотал он, глядя на нее снизу вверх. — Я стараюсь делать то, что вы мне говорите, сестра. Правда стараюсь.

— Кажется, он недостаточно твердый, — строго произнесла медсестра. — Наказание — единственный способ научиться этому, не так ли, Кристофер? — Она снова ударила его по члену, на этот раз гораздо сильнее, и тот взволнованно дернулся и напрягся еще больше.

— Да, сестра, — согласился мужчина с пугливой улыбкой.

— Сними пижаму и перевернись, — коротко приказала она.

Кристофер послушно стянул пижамные штаны и перевернулся, подставив ее взгляду свою волосатую задницу. Сандра провела пальцами по округлостям, сжимая плоть между пальцами в резиновых перчатках, и Кристофер издал тихий стон возбужденного предвкушения, — он точно знал, что будет дальше.

— Не двигайся, — женщина сильно хлопнула его по ягодицам ладонью. Кристофер прижался животом к туго натянутым белым простыням и тихонько хмыкнул. — Молчи, ни звука! — Добавила Сандра, снова шлепая его.

Она стала наказывать его, сильно шлепая, и каждый удар производил приятный хлопающий звук, когда ее ладонь в резиновой хирургической перчатке соприкасалась с его дрожащими ягодицами. Спустя несколько минут такого издевательства его кожа начала становиться огненно-красной, на бледной коже стали отчетливо видны отпечатки ее ладоней. Пациент же тихонько скулил и бессознательно начал тереться своим толстым членом о матрац под собой.

— Не шевелись! — Прошипела медсестра сквозь стиснутые зубы, на этот раз ударив его так сильно, что у нее заболело запястье. — В противном случае я могу передумать и больше не приходить к тебе по вечерам.

Он замер, вцепившись в края кровати, стараясь не двигаться и делать то, что ему приказали.

Женщина продолжала жестокую порку, пока плоть Кристофера не стала бордовой, а сам он больше не мог сдерживать свои возбужденные движения и бессознательные стоны удовольствия. Она улыбалась, наслаждаясь чувственным теплом, нараставшим глубоко в глубине ее живота. Ее возбуждал один лишь вид того, как он беспомощно извивался на кровати.

Сандра никогда не понимала своего истинного призвания, пока не пришла работать в клинику принцессы Беатрис. Впервые необычные сексуальные прихоти Кристофера Скиннера она обнаружила совершенно случайно, и когда он попросил ее их удовлетворить, женщина обнаружила, насколько ей нравится доминировать над мужчиной, унижая и причиняя боль своему пациенту. И в дальнейшем, по мере того, как ей представлялись все новые и новые возможности, она научилась максимально полно изучать и раскрывать каждую чувственную потребность. В то же время Сандра никогда не была преданной госпожой, ее сексуальные потребности и аппетиты были противоречием даже для нее, — недавно ее друг и коллега по больнице, доктор Джастин, наглядно показал ей, что быть объектом подобного сексуального господства так же возбуждающе, как и доминировать самой.

В последние два года, с тех пор как женщина стала старшей медсестрой, она сосредоточилась на привлечении в это элитное отделение избранного медицинского учреждения нужных пациентов. Частные палаты в западном крыле теперь были местом, где богатые и знаменитые люди могли расслабиться и восстановить силы после жизненных передряг, вдали от посторонних глаз, — местом, где они могли наслаждаться всеми сибаритскими удовольствиями в сдержанной и безопасной обстановке.

— Что скажешь, Кристофер? — спросила она.

— Извините, — последовал приглушенный ответ.

— Хороший мальчик.

Медсестра взяла тюбик с кремом и стала намазывать охлаждающую антисептическую мазь на его пылающие ягодицы. Успокоив измученную плоть, она сосредоточилась на том, чтобы нанести крем между его ягодицами и вокруг входа в его анус. Поначалу пациент хранил молчание, но не смог сдержать вздох возбуждения, когда внутрь тугого кольца проник кончик намазанного кремом пальца. Рискнув пройти глубже, она смогла достичь самого чувствительного места. Используя свои медицинские познания, женщина осторожно помассировала его, зная, что если продолжать это делать слишком долго, то сможет резко довести его до оргазма.

Кристофер ахнул от восторга, чуть приподняв бедра.

— Не смей кончать, — прошипела Сандра, намеренно уменьшая воздействие. — Если ты это сделаешь, я не позволю тебе использовать пробку.

Он крепко вцепился в матрас, уткнувшись лицом в подушку.

— Я пытаюсь сделать, как вы говорите, сестра, но это очень трудно, — ответил он дрожащим голосом, когда она медленно убрала палец.

Сандра выбрала из заранее приготовленной тележки, стоявшей возле кровати, белую анальную пробку. Медленно и с большой точностью она скользнула гладким предметом глубоко в его задний проход, осторожно поворачивая, чтобы усилить ощущение наполненности. Кряхтя от удовольствия, Кристофер приподнял ягодицы навстречу желанному вторжению, пока она прочно не закупорила его. Потом аккуратно поправила край пробки между его ягодицами. — Сожми крепче, — коротко бросила она. — Держи ее в таком положении, пока переворачиваешься.

Лицо Кристофера раскраснелось, когда он перевернулся, его мышцы напряглись от лихорадочного предвкушения.

— Позвольте мне кончить сейчас же, — умолял он, глядя вниз на свой набухший член, который выглядел настолько багровым и твердым, что, казалось, вот-вот взорвется.

Сандре очень хотелось продолжить сексуальную игру до ее окончательного завершения. Ей уже давно хотелось кончить самой, прямо здесь и сейчас, так как чувствовала себя невероятно возбужденной, однако женщина решительно воздерживалась от удовлетворения собственного эротического удовольствия. Это случится позже, когда она вернется к Кристоферу сегодня вечером. Сначала ему придется ждать и сдерживать свою похоть на протяжении нескольких часов — это была особая часть наказаний, которых он жаждал и которыми наслаждался.

В том, чтобы заставлять какую-то важную и напыщенную знаменитость, вроде Кристофера, подчиняться всем ее сексуальным требованиям, было что-то особенно возбуждающее. Она обладала властью и силой, способными превратить его, если бы она захотела, в жалкие дрожащие развалины, готовые выполнить все что угодно, лишь бы добиться сексуальной разрядки. Сандра получала огромное удовольствие от оказываемых ею услуг и никогда не просила от своих статусных пациентов ничего, кроме простой благодарности. Однако некоторые из них настаивали на том, чтобы делать ей солидные денежные подарки, поэтому сейчас на ее оффшорном банковском счете уже скопилась значительная сумма. Если бы она захотела, то через пару лет могла бы уйти на покой и наслаждаться жизнью, но женщина была не уверена, что когда-нибудь сможет добровольно покинуть это место.

На мгновение погрузившись в свои мысли, она не заметила, как Кристофер одной из рук коснулся ноющего члена.

— Нет! — отрезала медсестра, как только он взялся за твердый стержень. — Если ты сделаешь это снова, я не приду к тебе сегодня вечером.

Кристофер нахмурился.

— Я... извините, — нерешительно выдавил он.

— Сейчас веди себя прилично, а потом я позволю тебе делать все, что ты захочешь, — ответила женщина, втайне не желая лишать себя удовольствий от их вечернего сеанса.

— Ты будешь в латексном корсете под своей униформой? — тихо спросил он.

— Возможно, — последовал сдержанный ответ. — Тебе просто нужно дождаться и увидеть самому.

Сандра взяла пару черных латексных штанов, посыпала их изнутри тальком, затем надела их на ноги Кристофера, медленно подтягивая вверх по его бедрам. Плотная резина стянула его коренастое тело, сжав лишнюю плоть. Помимо пояса и отверстий для ног, в такой одежде было еще одно отверстие — небольшой круглый разрез, предназначенный для того, чтобы через него высовывался половой орган Кристофера. Резина очень плотно стягивала основание его члена, гарантируя, что пока он носит штаны, его эрекция будет надежно зафиксирована и ничуть не уменьшится.

— Это приятно, — признался он с застенчивой улыбкой, и она знала, как сильно он сейчас наслаждается сочетанием противоречивых ощущений: тугого латекса, сжимающего основание его пениса и гладкой твердости пробки, заполняющей его задний проход.

Задумчиво глядя на его короткий вздыбленный пенис, Сандра почти завидовала его изысканным чувствам. Красный и раздувшийся, оно упруго выпирал из черной латексной оболочки.

— Если я узнаю, что ты дрочил до моего возвращения... — предупредила она, легонько постукивая по головке его члена, который взволнованно дрожал, безудержно ожидая эякуляции.

— Я не буду, надзирательница, — пообещал Кристофер, и выражение его лица ясно показывало, как страстно он ждет предстоящие мучительные часы ожидания. — Нет, пока ты не вернешься ко мне сегодня вечером.

— Ты хороший мальчик. — Тут Сандра взяла его левую руку и положила себе на ногу под накрахмаленной юбкой. Он неуверенно провел рукой вверх, пройдя мимо ее чулок прямо к стыку бедер, стремясь исследовать долину ее киски.

Она знала, что, обнаружив нижнее белье, которое она носила редко, ее пациент разочаруется.

— Трусики, — простонал он. — Они мокрые, — добавил он, ощупывая влажную ткань. — Ты что, уже кончила?

— Нет... Это все из-за того, что я видела раньше, — ответила медсестра. Она вспомнила восхитительное зрелище, которое она наблюдала между Хелен и Максом, и дразнилась, желая возбудить его любопытство.

— Расскажешь мне? — спросил он, просунув палец под ткань, чтобы погладить ее влажную гладенькую норку.

— Возможно... Сегодня вечером, — сказала она, заставив себя отстраниться от него. — У меня есть работа, Кристофер. А теперь подними простыню и прикройся, грязный мальчишка. Я вернусь после ужина, чтобы проверить, хорошо ли ты себя вел и сдержал ли все данные мне обещания.

*****

— Тебе понравилась квартира? — спросила Макс, когда они покинули ее новое жилище и пошли через старый двор обратно в больничный корпус. Он помог Хелен распаковать вещи и устроиться в отведенной ей квартире для персонала, — одной из полудюжины апартаментов, расположенных в старом здании бывшей конюшне, недалеко от главного здания.

— Очень удобная, — согласилась она. — Особенно кровать.

— Жаль, что у нас не было больше времени, — хрипло ответил он.

Макс настоял на том, чтобы его любовница держала шарики внутри себя, пока они не доберутся до ее новой квартиры. Они были тяжелыми, и женщине пришлось сильно сконцентрироваться, чтобы удержать их на месте, но восхитительное ощущение того, как они перекатываются внутри нее при ходьбе, было чудесным возбуждающим эликсиром, и к тому времени, когда парочка добралась до уединения ее спальни, Хелен так отчаянно нуждалась в мужском внимании, что они тут же снова занялись сексом, почти час испытывая на прочность ее новую кровать с балдахином.

— Мне будет тебя не хватать, Макс, — призналась она, чувствуя между ягодицами довольно приятный дискомфорт.

— Ты и должна себя так чувствовать. — Он обвил рукой ее талию и притянул к себе. — Изначально я должен пробыть в Нью-Йорке около шести недель.

— Шесть недель — это много.

— Они пробегут достаточно быстро. Ты будешь занята, приспосабливаясь к своему новому месту, — произнес он, останавливаясь перед кабинетом старшей медсестры.

Хелен Доусон не особо желала этой встречи. Ей никогда не нравилась та назойливая старшая медсестра в ее старой больнице, эта должна была быть ничуть не лучше — напудренной, накрахмаленной, и некрасивой немолодой дурой. Тем не менее, ей придется сделать все возможное, чтобы поладить с этой женщиной, просто чтобы облегчить себе жизнь, приноравливаясь к новому рабочему распорядку в клинике.

— Расслабься, — прошептал Макс Фентон, пропуская ее в ярко украшенный кабинет. — Сандра, — продолжил он с теплой улыбкой, приветствуя красивую темноволосую женщину, одетую в явно старомодную униформу. — Познакомьтесь, я привел к вам Хелен Доусон, нашего нового старшего ординатора.

— Здравствуйте! Когда профессор Фентон упомянул имя нашего нового сотрудника, я сразу узнала его, но почему-то никак не ожидала, что это будешь именно ты, Хелен. До меня доходили слухи, что ты переехала в Австралию, — сказала Сандра Поуп, улыбаясь дежурной, но довольно приветливой улыбкой.

— Никогда не нужно верить всему, что слышишь, — ответила Хелен, изо всех сил пытаясь скрыть свое удивление. Она так и не узнала, что случилось с Сандрой после того, как она ушла из их школы в возрасте шестнадцати лет. Хелен, конечно, никогда не ожидала, что та кокетливая девочка-подросток, жаждущий удовольствий, станет медсестрой. Она, должно быть, преуспела в своей карьере, раз в столь относительно молодом возрасте стала старшей медицинской сестрой престижной клинике.

— Вы что, знакомы? — с изумлением спросил Макс.

— Да, и очень хорошо, — ответила старшая медсестра, понимающе улыбаясь старшему ординатору.

В памяти у Хелен начали всплывать множество полузабытых воспоминаний, и она почувствовала, как ее щеки начали медленно заливаться румянцем.

— Эээ... Мы были довольно близкими подругами в школе, — объяснила она Максу.

— Вот это да! Какое совпадение! Тебе будет приятно работать здесь со старой подругой, не так ли? — воскликнул профессор, ошибочно полагая, что она рада снова увидеть Сандру.

— Я сделаю все возможное, чтобы она чувствовала себя как дома, — ответила ему медсестра.

— Это было бы здорово, — сказал Макс. — А теперь, дамы, прошу меня извинить, мне действительно нужно возвращаться в Лондон.

— Конечно, — Хелен небрежно улыбнулась Максу, как будто они были просто друзьями. Они решили сохранить свои отношения в секрете и здесь, так что уже попрощались в уединении ее новой квартиры.

— Я позвоню тебе из Нью-Йорка, — ответил он ей, а после снова повернулся к Сандре. — Я показал доктору Доусон расположение, и уверен, что вы поможете ей познакомиться с больничным распорядком.

Сандра кивнула, мило улыбнувшись Фентону.

— Буду очень рада. Я уже попросила принести в мой офис чай и печенье. Там мы можем поговорить о больнице, и поболтать наедине. Нам ведь есть о чем поговорить, дорогая, не так ли? Особенно о тех каникулах, которые мы провели вместе в Корнуолле много лет назад. Было весело, правда, Хелен?

— Да... Было очень... Мило, — нервно согласилась доктор Доусон, предпочитая не вспоминать о том, что происходило в те ночи, когда они с Сандрой делили одну двуспальную кровать на двоих.