Было только два реальных преимущества моей поездки на военную базу на юге Центральной Азии − хорошие деньги и необходимость массажа горячих и мускулистых солдатских тел.

Трудно сказать, что меня убедило больше. Наверное, всё же, второе.

Дело в том, я профессиональный массажист и физиотерапевт. Я специализируюсь на мужском теле. Оно всегда притягивало меня. Поэтому я досконально изучал его в течение последних лет, чтобы стать мастером своего дела и доставлять ему удовольствие.

База, на которой я оказался − это был совершенно другой и непривычный мир внутри довольно враждебной страны.

Огромная территория, на которой размещались военные контейнеры, палатки и ангары, заполненная волнующими воображение казармами, спортивными залами и раздевалками. И везде они − безумно красивые, чудесно сложенные парни, накачанные до краёв тестостероном. Повсюду стоял аромат их хрустящей потной мускулатуры, такой густой и насыщенный, что уже от одного этого вполне можно было кончить.

О, эти мундиры, эти грудные клетки, эти бицепсы и ягодицы − безумно чарующие, шокирующие насыщенностью мужественности, поражающие мозг воображаемыми членами. Я мог бы стоять тут на страже без отдыха сутками.

К тому же, в эту жару каждый второй ходил с голым торсом, так беззастенчиво блестящим потными мышцами, так аппетитно открытым своими манящими формами.

Возможно, натурал в таких условиях и сможет как-то спокойно работать. Но мой гейский мозг был просто опьянён литрами мужских феромонов и ароматом молодых роскошных мужчин.

Как только я впервые вдохнул этот густой воздух, моё воображение наполнилось яркими, интенсивными и красочными видениями сочного мужского секса: напрягшиеся от желания яйца самцов, возмутительно большие, влажные от пота, загоревшие под солнцем пустыни члены и шокирующие семяизвержения...

Через дюжину или около того секунд у меня возникла такая чудовищная эрекция, что мне пришлось как-то это скрывать. Я быстро побежал к ближайшему туалету и заперся в одной из кабин. Единственная моя мысль была о том, чтобы как можно скорее успокоить себя.

Воздух в туалете был наполнен интенсивным запахом свежей спермы множества возбуждённых парней.

Я осознал, что тысяча роскошных самцов, запертых здесь, не имеют доступа ни к одной женщине, ни, даже, к уединению. И их гормоны, должно быть, бушуют, разрывая их большие мышцы и разогревая их каждый день.

Вот они и приходят сюда, в кабинки туалета, как в последний оазис уединения − и дрочат, дрочат, дрочат изо дня в день, поливая унитаз водопадами горячей спермы. Им приходится выливать её повсюду − в душе, в туалете, под одеялом, чтобы никто не увидел. И кто знает, а не предавались ли они тайным оргиям, где помогали сливать сперму один другому.

За унитазом я увидел несколько журналов порно с женщинами. И один с парнями, что вселило в меня некоторый оптимизм.

Молодые парни на выгоревших на солнце фотографиях страстно предавались глубоким анальным удовольствиям − стонали от возбуждения, обнимались и стреляли фонтанами «молока» в жадно раскрытые рты друг друга, а затем завершали свершившийся акт каскадами поцелуев и вылизываний.

В соседних кабинках тоже были солдаты. Некоторые из них даже не скрывали, что дрочат. Было даже слышно, как они энергично кончают − тугие струи их спермы ударялись о раковины, бачки и стены кабинок, брызгая под аккомпанемент приглушенных вздохов и стонов. Никто не контролировал здесь эти мужские похоти − пусть они разрастаются и процветают в этих условно-интимных пространствах, густо покрытых выделениями самцов.

Эта фривольная атмосфера, этот запах и всё остальное сводило меня с ума − так что я один раз всё же кончил. Мне для этого хватило примерно 30 секунд. А потом второй раз я уже кончил на порно. Некоторое облегчение принесла только третья попытка, но до полного успокоения мне ещё было далековато.

Едва переводя дух, я вытер унитаз листком из журнала, который неосторожно залил своей спермой.

Мне показали мой кабинет. Он находился в модульной части базы, построенной из удобных контейнеров, соединенных друг с другом сетью замысловатых коридоров. Там было немного тесновато, но аккуратно и с кондиционером. У меня был приличный массажный стол, письменный стол, ширма, койка и шкаф.

Как гражданскому лицу мне было категорически запрещено выходить за пределы базы. Всё, что мне оставалось делать - это сидеть в своем кабинете весь день в ожидании, скажем так, клиента.

База находилась вдали от гор, в относительно спокойном районе. Выстрелы были слышны только по ночам.

Солдатам было объявлено, что они могут пользоваться моими услугами. Не нужно объяснять, как сильно это подействовало на моё воображение. Я представлял себе ожидающие толпы прекрасных парней, которые по мановению одного лишь моего пальца разденутся передо мной и отдадут свои мистически красивые тела в мои похотливые и ловкие руки. Я уже мысленно запускал свои ладони в их влажные от пота промежности и гладил их самые чувствительные места, чтобы они, наконец, смогли ощутить успокаивающее прикосновение массажиста.

Первым в моём кабинете появился красивый, стройный и высокий блондин. Типичный эктоморф − самый склонный к худобе тип. У него были узкие плечи, грудь и бёдра, длинные конечности с небольшим количеством мышц. Из-за ускоренного метаболизма таким людям обычно сложно набирать массу, причем как мышечную, так и жировую. У него было что-то с коленом, но, к счастью, ничего серьёзного. Я посоветовал ему быть осторожным, показал несколько упражнений и отправил обратно.

Я пожалел о том, что моя помощь ему вряд ли понадобится в дальнейшем, потому что был готов спасать его жизнь любым возможным способом. Такое красивое тело должно оставаться нетронутым. Его нужно только беречь и заботиться о нём.

Затем появился мускулистый лысый мужчина с татуировкой полосатого флага на правом плече, которое он повредил во время игры в баскетбол. Красивая массивная загорелая рука – именно такая, которой он может обнять, притянуть к себе и по-мужски крепко прижать. Такая, на которую можно опереться − с мощными бицепсами, фантастическими трицепсами и отлично развитыми предплечьями.

Он прямо сказал, что беспокоится о том, как ему теперь стрелять − ведь это была, всё-таки, его правая рука. Я уточнил, идёт ли речь о стрельбе из карабина. Но он засмеялся и сказал, что имеет в виду, как теперь будет дрочить. Он пошутил, сказав, что для этого ему нужно много сил.

Трудно представить, каким сильным может быть его «конь», которому нужна такая массивная рука, чтобы обуздать его.

Его мастурбация, должно быть, была физиологическим феноменом − великой титанической борьбой с самим собой, чтобы обуздать свою фантастическую анатомию и освободить своё либидо от собственной диктатуры.

Очень осторожно, как бы между строк, я добавил, что буду рад протянуть руку помощи в любом случае, даже в удовлетворении самых сокровенных потребностей. Он не напрягся, а просто засмеялся. И это был шанс, что его нейроны подскажут ему самые откровенные варианты.

Он рассказал мне, что здесь происходят какие-то подозрительные вещи. Что мужчины едва не сходят с ума без женщин. Что, якобы, бывает, когда солдата ставят часовым снаружи базы. Там он должен стоять на месте неподвижно. И тогда какие-то местные парни подкрадываются к нему и сосут у него член, а он не может даже пошевелиться и брызгает на них спермой с суровым лицом. А они только смеются.

Какой-то бред!

Интуиция мне подсказывала, что его плечо быстро восстановится. Я немного потренировал его, помассировал, в общем, помог парню восстановиться.

И после каждого его визита и нескольких подобных историй мне приходилось бежать в туалет и спускать в унитаз. Моей спермы хватило бы, чтобы на стенах кабины нарисовать его лицо, его большую руку и акты его самоудовлетворения, которые он мог совершать прямо здесь за тонкой фанерной перегородкой или в контейнере рядом.

Я всегда принимал душ поздно вечером после того, как солдаты уже вымылись, и душевая была свободна. С моей склонностью к бурной эрекции и размерами моего «хлыста», я мог бы, как сказал один мой знакомый, запросто выбить себе зубы или, по крайней мере, привлечь внимание всей базы.

Одной только мысли о том, что они все разом принимают тут душ голышом, помогая обмывать чудесные тела друг другу, было достаточно, чтобы меня охватило возбуждение, лицо подозрительно вспыхнуло, а член твердел и требовал хорошей трёпки. Мои яйца всё время ныли, чтобы их опорожняли, и я уже начинал бояться, что могу повредить плечо и себе. Когда тебе ещё нет тридцати, ты вполне можешь дрочить и кончать в режиме нон-стоп.

Однажды, когда я входил в душевую, мимо меня прошёл необычайно привлекательный парень − коротко стриженый брюнет с загадочной улыбкой, массивный, треугольный и широкий мезоморф с широкими плечами, развитой грудной клеткой и умеренным уровнем жировой прослойки. Он был завёрнут только в небольшое красное полотенце. Чудо мужской анатомии, бог секса − он всё ещё сочился пеной, оставшейся в складках между его прекрасно сформированными мышцами.

Я почувствовал, как сладкая пуля похоти угодила мне в голову, когда я неосмотрительно выглянул из окопа. Мой переполненный тестостероном мозг сошёл с ума, а мой член вышел из-под контроля. Парень ушёл, а я несколько раз сдрочил в душе, окропляя всё вокруг толстой струей, пока моё кровяное давление не упало до уровня, который позволял мне жить дальше.

С тех пор я не мог думать ни о ком другом. А уж если я дрочил, продолжая думать о нём, то это был очень серьёзный знак.

Этот парень овладел мной, как сексуальный демон, преследуя меня даже во сне. В моих снах у нас с ним была очень интенсивная физиотерапия − я делал ему массаж, наслаждался его мускулатурой, позволяя ему трахать себя до полусмерти. Я массировал его большую ступню, а он массировал ею мою грудь. Это вызывало у него такое возбуждение, что он выливал мне на лицо немереное количество своей «сметаны». Он задыхался, а пар изо рта затуманивал это мистическое видение...

Когда я просыпался, то моё одеяло уже можно было стирать.

Так он мне снился довольно долго, я мечтал о нём, пока мои мечты не сбылись. В один прекрасный день он появился в дверях моего кабинета. Лишь только я его увидел, я тут же смог бы сразу отдать ему честь своим вставшим по стойке «смирно» членом. Но, к счастью, меня спасли узкие и плотные штаны, не позволившие ему восстать в полный рост.

Он почти ничего не говорил. Показал только руку и бок. Он сказал, что это произошло в спортзале. Что теперь он не может поднимать гантели.

Момент, когда он снял футболку, расстроил мою нервную систему. Меня затопили гормоны вожделения. Мои яйца едва не зашипели и тут же сжались.

Он также снял брюки, хотя в этом не было необходимости. Мой член пульсировал, и я боялся, что он протечёт. Я осторожно поправил его в штанах, пока парень отвернулся, и это едва не довело меня до оргазма.

Он представился. Его звали Колин.

Он лёг на спину и ждал, что я с ним сделаю. Я осторожно поднял его мускулистую руку, и он застонал от боли. Я уже знал, что он, должно быть, слегка повредил плечевой сустав. Ничего серьёзного, но потребуется проработка.

Однако я заметил, что его мышцы очень напряжены. Я подошёл к нему сзади и начал массировать его шею. Это было похоже на твёрдую броню.

— Ты очень скован, - сказал я. - Это психосоматика. Причина может быть на уровне подсознания.

Он ничего не сказал.

— Я могу сделать тебе расслабляющий массаж. Это помогло бы тебе... - добавил я.

Он слегка покраснел и улыбнулся. Он колебался. Но я начал без его разрешения. Я подумал, что он должен попробовать. Пусть почувствует, что я могу ему предложить.

Я начал исследовать его массивную грудь своими руками. Она была невероятно накаченной и красивой до совершенства. Такие экземпляры я видел пока только в античных учебниках анатомии − идеальные пропорции и формы распаляли похоть моего напряжённого члена.

Возбуждение, которое переполняло меня, было настолько сильным, что я боялся, как бы оно не вышло из-под контроля.

Я представил себе, как сажусь голый на его грудь и начинаю дрочить, пока он лижет мои яйца. Этого вполне хватило для того, чтобы в реальном мире несколько капель спермы пролились в мои боксеры.

Колин закрыл глаза и пытался расслабиться. Это ему удавалось трудновато, но постепенно я смог его, всё же, помассировать.

Чуть позже я спустился ниже − к его бёдрам. Огромные мышцы, натренированные, тугие и тяжёлые − он мог бы ими запросто раскалывать кокосы или черепа своих противников. Господи, какая же сила дремала в этом могучем парне − даже страшно было себе представить! Этим смелым утомленным ногам пришлось пробежать сотни километров. Поднять тонны железа в тренажёрном зале.

В его теле притаился стресс, и я это хорошо чувствовал. Но с моей помощью он медленно отпускал, напряжение спадало, а вместе с этим светлело и лицо солдата.

Именно тогда я заметил, что его член в боксерах увеличился, но совсем чуть-чуть. Это была только зарождающаяся эрекция, но уже вполне заметная.

Я посмотрел на него, и он вдруг вскочил. Сказал, что ему уже нужно идти. И начал одеваться. Я растерялся. Но прежде, чем я успел что-либо сказать, он уже исчез.

Я запер за ним дверь и расстегнул штаны, чтобы освободить своего дружка. Едва я коснулся его, он начал брызгать на дверь. Я не мог сдержать в себе такого сильного возбуждения. Это была тотальная перезагрузка системы. Жаль только, что она прошла в одиночестве.

От командира я получил список адресов электронной почты отдельных солдат. Я почувствовал, что никнейм «colsmth» вполне может принадлежать Колину. И я рискнул, отправив ему электронное письмо: «Ничто мужское мне не чуждо».

И добавил, что я связан клятвой о соблюдении врачебной тайны, поэтому ничто из того, что происходит в моём кабинете, не может выйти за его стены. Если у него возникла эрекция, то такое бывает у многих. И ему нужно знать, что при мне он может не стесняться своих физиологических рефлексов.

Прошло несколько дней, и я услышал стук в дверь. Это был он. Мне он показался очень смущённым. Он пытался мне что-то объяснить.

Я положил руку ему на плечо:

— Никому ничего не скажу, - ответил я.

И он вошёл.

Он сказал, что хотел бы, наконец, расслабиться. Что он никогда не чувствовал себя свободно с самого начала своей миссии здесь. И хотел бы закончить тот расслабляющий массаж, который я начал ему делать в прошлый раз.

Я сказал, что лучше всего такой массаж работает, когда пациент полностью обнажён. Что он может прикрыться полотенцем, но нагота позволит мне добраться до его ягодиц. А ему ещё больше расслабиться.

Я добавил, что в данный момент − я его личный массажист и выполню все его пожелания. И что ему не надо ни о чём беспокоиться.

С трудом, но он, всё же, выполнил это. Он разделся и быстро прикрылся полотенцем − маленьким красным. Он лёг на живот, как я и велел ему. Он напряг свои массивные ягодицы. И это было зрелище, которое потрясло меня и покорило моё сердце.

Это была просто умопомрачительная задница.

Я тщательно помассировал его фантастическую спину и побыстрее спустился вниз. Его попка была похожа на два больших пухлых мяча для регби. Они прекрасно поддавались массажу и расслабляющим шлепкам – трепетали, как желе. Сладкие высокие горы, опьяняющие своей мужественностью и бархатной кожей.

Я бы трахал эту милую задницу до бесконечности, потому что она принадлежала ему, а я пылал любовью к ним обоим. Я в экстазе вставлял бы и вынимал свой член в неё до тех пор, пока белок не потечёт из канавки во время завершения акта этой масштабной мелиорации.

Мне хотелось нырнуть между этих холмов своим нетерпеливым языком и хорошенько его там вылизать, шаря языком и выискивая самые чувствительные рецепторы. Моя слюна капала, как у голодного пса. Моя неописуемая жажда начала просачиваться сквозь мои поры.

Массаж этой задницы был оргией для моих чувств.

Тем не менее, мне нужно было переходить к обработке передней части солдата. Я сказал ему повернуться. И это было что-то...

У него уже была практически полная эрекция. Хотя он и пытался коряво прикрыть свою промежность красным полотенцем, но это не помогло. Ткань возвышалась, как шатёр цирка-шапито над равниной из шести кубиков его живота, доминируя над горизонтом мускулов.

Он уже так не смущался, как в прошлый раз. К счастью, он чувствовал, что в моём присутствии может позволить себе открыть свои гениталии. В нём была гордость, как будто он хотел похвастать размерами своего снаряжения. А у него было чем похвалиться, потому что этот кабинет мне стал казаться маловатым для нас троих.

Я старался не смотреть туда и сосредоточился на массаже груди. Однако мой взгляд невольно прилипал к манящим формам пениса, которые угадывались сквозь красный материал полотенца. Можно было просто обалдеть от восторга.

Он заметил это, улыбнулся и закрыл глаза от блаженства, которое я ему дарил.

Я сжал губы и стал повторять про себя, как мантру, что я профессионал массажа и не могу выйти из этой роли. Моя работа состоит в том, чтобы дать этому замечательному парню как можно больше расслабиться, и именно на этом я должен сосредоточиться.

Когда я массировал его живот и бёдра, то старательно огибал пульсирующую под полотенцем «мачту», из последних сил стараясь игнорировать те огромные размеры, которые там затаились.

Я помассировал его икры, а затем перешел к ступням. Они был огромными, мужественными и почему-то пахли ванилью. Его тело напряглось. Я нашёл его чувствительное место и не отпускал, делая массаж более интенсивным.

Я чувствовал, что всё, что я ему даю, остаётся в нём и, как будто, аккумулируется.

В нём накапливались новые уровни наслаждения, которые уже не находили выхода в виде жестов или стонов. Сок удовольствия внутри него загустел и запульсировал, требуя открыть для него новый выход.

Неожиданно Колин схватился за промежность. Он пытался подавить стоны, его губы сжались, а из-под полотенца у него по бокам потекли струйки спермы. Мгновенно он залил всё полотенце и стол. Тёмное пятно становилось всё больше, а из-под лоскутка ткани вырывалось всё больше белых дуг, петель и завитков.

Он не мог контролировать напор семени, полностью предоставив развитие событий своей эффективной мужской гидравлике, которая была разогрета и выдавала сладкие сокровища одно за другим − божественные жемчужины его ДНК, переполнявшие его мышцы, брызнувшие жизненной силой на мой массажный стол.

Я был в шоке. Он поднялся и сел на массажном столе, закрыв лицо от стыда. Он извинился передо мной. Он сказал, что с ним такого никогда не случалось. Тогда я сел рядом с ним и положил руку ему на плечо.

— Не бери в голову, брат, - сказал я как можно спокойнее, стараясь придать своему голосу нейтральный тон. - Всё нормально. Это признак того, что ты здоровый парень, и там у тебя тоже порядок. Просто твои потребности слишком долго подавлялись. Вот и всё. Так что нечего стыдиться.

Он посмотрел на меня, преодолевая смущение. И он извинился за то, что всё ещё испытывает оргазм. Что он не может остановиться и продолжает течь. И что полотенце у него уже полностью мокрое. Он попросил салфетки. Я дал ему пару и, пытаясь сохранить остатки приличия, отвернулся, чтобы дать ему время прийти в себя.

Он снова извинился и пообещал, что в следующий раз обязательно сольёт, прежде чем идти ко мне. И тут же исчез.

А я остался один с запахом его спермы в воздухе. Я заглянул в мусорное ведро. Там лежали свернутые в рулон салфетки с продуктом, выработанным его большими яйцами. Я вытащил один из рулонов. Он был тяжёлым, влажным и липким. Я выдавил несколько капель на ладонь, понюхал и лизнул. Сладкий вкус его «сливок» завораживал и возбуждал воображение.

Я вытащил из штанов свой ствол и начал полировать его спермой солдата. Так я хотел быть ближе к нему. В некотором смысле это удалось.

Он пришёл ко мне через несколько дней. Он спросил, всё ли между нами остаётся в силе. Я сказал, что конечно.

Он лёг на стол. И снова накрылся этим своим красным полотенцем, выстиранным и пахнущим порошком. Чувствовалось, что он лежал с явным желанием отдать мне своё фантастическое тело.

Я начал свой массажный ритуал, и его «боевой друг» тут же проснулся, приподняв свою голову, как встревоженная кобра. Полотенце снова приподнялось, и у меня тут же появилось некоторое нескромное желание увидеть, что за рептилия прячется под ним.

Я кружил вокруг полотенца, боясь зацепить его, но атмосфера, всё же, сгущалась. В конце концов, как бы невзначай, я толкнул его член рукой, и в ответ он вежливо выпрямился.

Я посмотрел на Колина. Он тоже смотрел на меня с ожиданием в глазах. Какой же он красивый парень! Своим взглядом он просил, чтобы я шёл дальше. И чтобы ни о чём не спрашивал, а просто делал бы то, что считаю нужным.

Мои ладони вспотели, готовясь взять инициативу. Хватит ли у меня сил приручить такого дракона? Смогут ли мои руки снова дать ему столько удовольствия, чтобы он залил семенем весь мой кабинет?

Мне хотелось плыть в его сперме и чувствовать, как она вливается в меня через каждое отверстие.

Такой «прутик», как у него, требовал профессиональной полировки – сильной, длительной и интенсивной. Это даст ему самый глубокий оргазм и заставит парня бурно кончить несколькими стандартными объемами эякуляции.

О, увидеть бы такую ​​анатомию в действии − как оно сжимается и расслабляется, как тяжело работает, чтобы он мог испытать максимально возможное удовольствие, и продолжить этот оргазм всё новыми и новыми выстрелами горячего нектара.

В тот момент, когда я уже взялся за полотенце, вдруг прозвучал необычайно громкий сигнал тревоги.

— Что это за хрень? – спросил я.

Он ответил, что ему нужно идти. Он вскочил с кровати. Полотенце было готово соскользнуть на землю, но повисло на его возбуждённом члене. Шокирующее зрелище. Он мгновенно оделся и исчез.

Я побежал в штаб. Мне сказали, что со стороны гор приближаются вражеские отряды. Все солдаты были приведены в боевую готовность.

Я огляделся, но Колина нигде не было видно.

Потом в окно я увидел несколько армейских машин, выезжающих с базы. А потом начался ад. Раздались выстрелы, затем два взрыва.

Мне было приказано оставаться в моём кабинете до дальнейших распоряжений.

Вечером приехали две машины. Началась суета. Некоторые солдаты были ранены. Одни в легкой форме, другие в более тяжёлой степени.

Я везде искал Колина. И нашёл.

Его несли на носилках. Он был весь в крови, без сознания. Я замер и только сглатывал слюну. Я побежал спросить, что с ним. Всё, что я узнал, это то, что он был ранен в плечо, шею, а одна из пуль задела ему голову.

Меня стало морозить.

Его забрали в операционную.

Спустя несколько часов через окно я мог видеть только то, что он был подсоединен кабелями и трубками к приборам. Он выжил. Но он не пришёл в сознание.

Через два дня на консультации врач сказал, что операция прошла успешно. Рана оказалась, к счастью, не такой серьёзной, как казалось вначале. Но он не пришёл в сознание. Мы не знаем, почему. Чтобы не было пролежней, с завтрашнего дня ему нужны будут реабилитационные мероприятия. И врач посмотрел на меня. Я кивнул.

Он лежал на кровати в тишине и темноте, как будто без души. Аппараты тихо пикали в ритме его сердца. Его плечо и шея были перевязаны, и он был укрыт только тонким одеялом.

Я раздвинул ширму и задернул шторы, чтобы отгородить нас от внешнего мира. Хотя весь зал и так был пуст, но я хотел подстраховаться.

— Ну что, брат, - начал я. - Надо тобой заняться, чтоб у тебя улучшилось кровообращение. У меня осталось твоё красное полотенце, которое ты так любишь.

Я снял одеяло и накрыл полотенцем его промежность, чтобы ничего не было видно. Потом я начал реабилитацию.

Его тело, наконец, полностью расслабилось. И хотя мне было очень больно, что с ним всё это случилось, я также почувствовал некую свободу, которой раньше у меня не было. Смущение у меня исчезло. Я был наедине с его чудесным телом. В конце концов, я мог прикоснуться к нему, где бы я ни захотел. И смотреть на него без стыда. Погладить его руками и дать ему, наконец, почувствовать, как сильно он мне нравится.

— Ты потрясающий, - сказал я ему. - Я никогда не видел такого классного парня, - меня потянуло на признание. - Не могу представить, что ты не придёшь ко мне на очередной массаж. Это тело, о котором ты должен заботиться, Колин. Тебе нужно поправиться, понимаешь?

Пару раз я поднял ему одну ногу, потом другую, чтобы помочь крови дойти к мышцам. Его мускулатура явно оживилась. После серии упражнений я сделал ему массаж.

Когда я массировал его грудь, я начал бороться со своими волосатыми мыслями. Мне пришло в голову, что могу кончить на него прямо здесь, на этот титанический торс, на эти шесть кубиков... И никто этого не узнает. Всё было в моих руках. Он был оставлен мне и моей растущей любви.

Мне хотелось обладать этим тёплым телом, обнимать его и любить до умопомрачения. Ласкать его до тех пор, пока он не кончит несколько раз. Пока оно не начнёт сильно пульсировать, разрываемое сменяющими друг друга безумными оргазмами.

Но я не дотронулся до полотенца. Есть определенные красные линии, которые я не мог пересечь.

Когда я стал массировать его прекрасные ступни, его член дёрнулся. Я не мог в это поверить, но чем больше я массировал его ноги, тем больше и больше становилась его «мачта». Это меня очень обрадовало и вселило надежду в моё сердце.

В какой-то момент член под полотенцем уже набрал свои размеры, и я был уверен, что там внутри находится сам Колин. Он сидит и ждет чего-то большего.

— Брат, но твой член... - сказал я. - Если б ты был здесь со мной... Я бы спросил тебя, можно ли поработать с ним...

В ответ его пенис напрягся сильнее. Я был в шоке.

— Ты хочешь... Хочешь, чтоб я сделал тебе минет? – спросил я.

Он дёрнулся... дважды!

Я подумал, что необходимо выполнять то, к чему обязывает служба.

Я осторожно убрал полотенце. Перед моим взором предстала огромная, влажная от смазки пушка. Ствол у этой пушки был твёрдым, прямым и невообразимо аппетитным. Из дула сочились соки и стекали на кубики брюшного пресса. Всё с гордостью демонстрировало процесс восстановления.

Член напрягся изо всех сил, а раскалённая докрасна головка едва не дымилась. Яйца вздулись и забулькали от неотстрелянных ядерных зарядов. Все его внушительные гениталии, казалось, кричали: «Бери меня. Насыться мною. Опустоши меня. Я для тебя».

Я взял его член, но подумал, что он слишком толстый, чтобы обхватить его одной рукой. Поэтому я обнял его двумя и начал нежный массаж, представляя в памяти анатомические рисунки нервной системы пениса и стараясь своим массажем попасть в самые чувствительные точки.

Колин не двигался, но его член говорил за него языком напряжения, подёргивания и покраснения. Это было необыкновенное чувство − иметь возможность служить такому прекрасному самцу. Я уже тогда почувствовал, что принадлежу ему. Что я отдаю ему своё тело и душу.

Я ускорил свои действия, и это зафиксировала аппаратура. Звуки становились всё более частыми, а это означало, что я, давая ему удовольствие, прорывался к самому его сердцу. Я ввёл ему успокаивающую гормональную смесь, которая подняла его кровяное давление и успокоила.

В конце концов, я не выдержал и взял его член в рот.

Это было потрясающе!

Он приветствовал меня новой порцией солоноватой слизи, которую он щедро выделял. Я наслаждался этим продуктом, запутывая его нити вокруг моего горячего языка, а затем проводя кончиком по всей длине от яичек к уздечке, щекоча и интенсивно вылизывая.

Член отвечал мне взаимностью, увеличиваясь в размерах, и последовательными сокращениями благодарил меня за каждый мой оральный жест.

Я пытался проглотить его глубоко и благоговейно. Я чувствовал это ядро удовольствия внутри и насиловал им своё узкое горло. Я впустил этого дракона как можно глубже. С таким самцом во рту я чувствовал себя не седьмом небе.

Звуковой сигнал приборов усилился, так что я мог предположить, что он приближается к финишу.

Я был в восхищении от этого члена. Он был удивительным и совершенным во всех отношениях. Я плюнул на него и сильно потёр его открытую головку своими скользкими ладонями, наблюдая, как он напрягается и краснеет от надвигающегося экстаза.

И вот он начал спускать. Аппаратура отключилась, и я взял его в рот. Он залил в меня ещё несколько залпов спермы, и я проглотил их охотно и с чувством выполненного долга. Я не мог бросить сосать этот щедрый орган, который всё ещё расплёскивал свои белые мазки по моему нёбу.

Потом произошло чудо − Колин очнулся и стал постанывать от удовольствия.

Он положил мне на голову свою большущую ладонь и прижал её к своему паху, ещё глубже вталкивая свою палицу в меня. Он стрелял мне прямо в пищевод, и я сосредоточенно принимал всё, чем он решил меня одарить.

— Спасибо, - выдохнул он. - Спасибо, что спас меня!

Я пробивался сквозь его тело, пока не достиг души. И я её украл. Я пил этого парня до его последнего всплеска. А их у него было ровно 15, потому что я посчитал каждый.

Мои губы были щедро украшены его спермой. Лианы семени свисали с моего подбородка, соединяя меня с его блестящим и всё ещё пульсирующим очаровательным органом.

Он посмотрел на меня с недоверием и восхищением.

— Ты великолепен, братишка, - добавил он и жестом попросил его обнять.

Мы поцеловались, и поцелуй был вкуса его семени. В нём было столько мужских гормонов, что у меня кружилась голова. Оно стекало по нашим шеям. Мы размазали его по лицу друг другу и хохотали, как придурки.

— Если бы не ты, я бы до сих пор был в коме.

— А ты понимал, что происходит вокруг?

Он сказал, что да. И что он услышал мои слова. И добавил, что обязательно воспользуется моим массажем ещё не один раз, если я не буду против.

— Тем более, что теперь я тоже хотел бы попробовать твою сперму, - добавил он.

Помните того лысого парня с татуировкой полосатого флага на руке? Он написал мне электронное письмо. Что у него снова проблемы с плечом, и что он не может... дрочить. Он спрашивал, может ли рассчитывать на помощь от моей дружеской руки.

Что и говорить − предложение было весьма заманчивое. Но... В моей жизни уже появился Колин. И я ответил, что сейчас у меня руки заняты. И я не кривил душой. Потому что такое большое тело, как у Колина, требовало серьёзного ежедневного массажа. Он позволил мне восхищаться им, и я ответил ему тем же, совершенствуя искусство своего массажа множеством способов на этой идеальной модели.

Своим прекрасным телом он открыл во мне новые возможности для творчества. Я постоянно разрабатывал всё новые и новые стратегии и техники массажа, сосредотачиваясь на том, чтобы дать ему максимум удовольствия.

Много раз во время этой миссии он с радостью кончал в мои ладони. И я радовался, что могу подарить ему настоящее удовлетворение, которое лишь мужчина может подарить мужчине.

Он целовал меня за это, и, чтобы как-то отблагодарить, по несколько часов проводил со мной в душе, доставляя мне несказанное анальное удовольствие. Это был его массаж, в котором он был настоящим профи.

Позже мы признались в любви друг другу и решили, что после окончания миссии вместе вернёмся в нашу страну и создадим там семью. Ведь рядом с таким солдатом я мог чувствовать себя, как за каменной стеной...