Ирка, подруга сестры, в гости позвала. Посидим, говорит, чисто по-семейному. мама, я да вы с Людой. У мамы день рождения, но праздновать со сбором всей родни она будет позже, в выходной, а сегодня просто небольшие посиделки в близком кругу. Мне только интересно, когда это мы с сестрой стали близким кругом? Сестра ладно, они с Иркой подруги детства, а каким боком к близкому кругу примазался я? Разве что стал близким после того, как в первый раз выебал Ирку, что теперь и делаю постоянно. Ирка девушка в теле, если не сказать большего, особых охотников на её телеса вокруг не наблюдается, а брат подруги вполне сгодился для удовлетворения телесных потребностей. Какая любовь и прочая бодяга? Всё для и ради здоровья. Как мужчинам нельзя долго без женщин, так и им нельзя без мужчин. Настроение говно, готова всех пришибить, низ живота тянет, будто там груз какой, раздражительная - чистая мегера. А выебет Вовочка, и сразу на душе легче, в теле полный порядок, всех готова любить и целовать, даже согласна уличной собачке отдать свою булочку. А это, при Иркином аппетите, подвиг. Здоровья для женщины дне должны свою пизду беречь, как Кощей яйцо, а регулярно подставлять мужикам.

Раз назвали близкими, постараемся такими и быть. Купили с сестрой подарочек типа сувенира, нарядились и пошли в гости, прихватив тортик. Ну, как нарядились. Сестра долго стояла под душем, потом ладила причёску, мазюкала морду лица, перемеряла все трусы, будто кто-то там будет под подол ей заглядывать. Потом одно за другим перемеряла платья. Оказалось, что и туфли не под платье, и сумочка тоже не под туфли. Наконец собралась. А мне одеться, что голому подпоясаться. Чистые трусы да носки без дырок - образ готового на любой праздник мужчины. Да, морду побрил. Пробовал бороду отпускать, типа я викинг - злой и суровый, а она у меня выросла, как у татарского мурзы. Срам один, не борода. Сбрил и больше не экспериментировал. Видимо примесь татарской крови даёт о себе знать. Мать как-то рассказывала, что бабуля моя, чистая татарка, покушалась на мою крайнюю плоть. Типа обрезанный должен быть. Спасибо родителям, что покрестили и не дали мусульманам надругаться над моим органом. Мало ли что могло случиться. Рука у муллы дрогнула, ещё что. Чик - и готово. И ты уже не мальчик, а почти что девочка, евнух, короче. Голосок тонкий, зато жопа толстая. И танцевать ничего не мешает. И писаешь, сидя на корточках. Да ну нах такое счастье.

Ирка с матерью встретили, будто мы и правда родня. Пока то да сё, пока накрывали на стол, пока обнюхивались с Иркиной мамой тётей Зоей, аппетит разыгрался. Мы же с сестрой умные. Точнее я такой мудрый. Не дал ей дома жрать. В гости с полным желудком не ходят, чтобы не обидеть хозяев. Они такие, всё на стол, стараются для гостей, а гости такие, сытые и морду от еды воротят. Непорядок же.

За столом все расслабились, нашлись общие темы для разговоров. Особенно у женщин. Соберутся две - компания. Соберутся три - базар. Галдят, словно сороки на помойке. Я же не теряю время даром, набиваю кишки халявной едой. Вкусно и сытно, больше и сказать нечего.

Захотелось мне в туалет отлить. Едва зашёл, следом сестра с Иркой туда же. И не ссать им приспичило, вовсе нет. Пока одна, чтобы я не отвлекался, расстёгивала мне штаны и доставала член, придерживая его, чтобы мимо не нассал, вторая, которая Ирка, приобняла и на ухо давай шептать. Когда Ирка обнимает и прижимает к себе, шансов вырваться нет, поэтому не стоит и трепыхаться, а надо просто смириться с судьбой. Кисмет. А потом к шепоткам Ирки подключилась и сестра. И вдувают они мне в уши такое, от чего те мои уши повяли.

А решили две подружки сделать Иркиной матери подарок. И не простой, какие могут подарить многие. А очень и осень матери нужный, как ослику Иа тот горшочек с порванным презервативом. Они в два голоса стали меня убеждать, что я просто обязан отблагодарить хозяйку за гостеприимство. Всего-то и надо, что просто маму Иркину выебать. У неё, мол, давно никого не было. Я едва не заорал от неожиданного предложения. Вы Ирку видели? Так прибавьте к ней Людку, вот и будет Иркина мама. Да она же, если сверху на меня сядет, всё, что я так старательно заталкивал в себя за столом, враз выдавит. А если в порыве страсти за жопу меня схватит и потянет, так получится вместо глобуса два полушария. А как я до её пизды доберусь, если у неё такой живот, как десантный парашют. Девки успокоили - раком. Ладно, с вопросом как до пизды добраться решили. А с чего они взяли, что маман готова подставить свою пизду невесть кому? И тут выяснилось, что никто не рискует подкатиться к маме, учитывая её габариты. А маме надо, она давно одна. А дочка со своим словесным поносом, похвалилась, что её ебут и указала на конкретного человека. А дальше было дело техники. Мама обработала и убедила подруг в том, что они сделают благое дело, если помогут склонить меня к такому адюльтеру, или как там правильно назвать еблю Иркиной мамы. И я окажусь большой сволочью, которая просто не имет право на существование, если откажу женщине в такой малости в её день рождения.

Я думал. Долго думал. Уже и пописал, уже и девчата вытерли мне всё, а не просто стряхнули последнюю каплю, уже и штаны застегнули, а я всё думал. Неужто у меня карма такая, всех толстых ебать? И тут возник ещё один вопрос: А как девочки себе представляют соблазнение мамы и её уламывание, чтобы она мне дала? Девки ржали от души, вытирая слёзы и размазывая по щекам потёкшую тушь. Просмеявшись пояснили, что никого соблазнять не надо, это Иркина мама будет меня соблазнять. Тогда ещё один вопрос: А девки что, будут зрителями? Те вздохнули, пояснили, что с удовольствием посмотрели бы на это, но мама поставила условие - никаких зрителей. Это они привыкли ебаться хором, а мама пока ещё не развратилась до такой степени. И ещё девчата соблазнили меня перспективой всё же когда-нибудь уломать маму на групповушку. И будет у нас в компании одна толстушка, вторая полутяж и третья тощенькая.

Девчата уговаривали меня долго. Минут с десяток точно. За это время успели стянуть с меня штаны и немного пососать, стимулируя работу головного мозга. Хотя как по мне, так это их действие напротив мозг как раз и отключает. И свои пиздёнки успели подставить полизать и немного поебать. Наклонившись и упираясь в край ванны, выставили жопы. Не воспользоваться таким большой грех, а я стараюсь вести праведную жизнь. Только уговаривали они меня зря. Им не сказал, но только как увидел жопу тёти Зои, так сразу и понял: пропал окончательно и бесповоротно. Ну что у меня за натура такая? Чем толще у бабы срака, тем она для меня симпатичнее. У меня даже голова закружилась, так захотелось тёте вдуть. Потом прошло, но не совсем. Я, к примеру, Ирку ебу с огромным удовольствием. Она до сих пор считает себя чуточку ущербной из-за своей полноты, а я не разубеждаю. Пусть только мне даёт, на других не смотрит.

Поставишь её раком, да вставишь, прокто блаженство наступает. Жопа толстая, мягкая. Шлёпнешь шутя, полчаса колыхается. Титьки по пуду. Ебёшь Иришку, стоящую раком, а титьки по постели телепаются. Главное снаружи у неё не пизда, а пиздень. Такую враз не прикроешь. А внутри мелкая и узкая. Видать сало давит, вот и становится проход узеньким. А большие губы словно силиконом накачены, до того пухлые и выступающие. Я поначалу боялся до упора не дойти. Зря боялся. Говорю же, что Иркина пизда мелкая.

Пока мы там в ванной сидели, пока девочки меня уговаривали да потом ещё и чуток пошалили, тётя Зоя не подавала признаков жизни, не мешала от слова совсем. Понимала, что переговоры идут трудные и соваться между высокими договаривающимися сторонами не след, только помешаешь. А тут на кону стоит, можно сказать, большая проблема. А когда мы вышли, причём у девчат мордашки лучились довольством, а у меня рожа была сальная после вылизывания пиздёнок, хоть я её и помыл, тётя зоя уже и со стола прибрала, чайные чашки расставила, тортик порезала и мы сели пить чай. На молчаливый вопрос тётеньки, Ирка с Людкой ответили кивками, мол, всё окейно, Сан Саныч. Тётка повеселела, запорхала, защебетала синичкой весенней. И всё старается мне кусочек послаще и побольше подложить, чаю свежего налить.

После чаепития девчата засобирались. Мол у них дела и всё такое. Меня попросили остаться и присмотреть за мамой Зоей. Женщина...Гм... в возрасте, да выпила. И вообще бросать женщину одну в такой день не совсем правильно. Кто-то должен оказаться джентльменов и этот кто-то явно не они, потому как не подходят по половому признаку. Пообещали вернуться как только, так сразу, сами мне шепнули, чтобы я не торопился, но вечером попозже они придут проверить как оно всё пройдёт. С тётей Зоей, проводившей их до дверей, о чём-то шушукались в прихожей, затем дверь хлопнула, отсекая нас от остального мира. Тётка вернулась, села и мы молчим, не зная с чего начать разговор. Наконец Зоя сказала, обмахиваясь салфеткой навроде веера, что дома жарко, а она вся при параде. Я предложил ей переодеться, а она засмущалась, говорит, что привыкла дома ходить в трусах и в коротенькой маечке. И боится оскорбить своим внешним видом гостя. Я отмахнулся

— Тёть Зой, у нас дома сплошь один женский пол за исключением меня. Неужто ты думаешь, что сможешь меня чем-то шокировать? Одевайся, как привыкла. - Засмеялся. - Мне даже будет намного проще, если ты будешь повседневная, а не парадная. А то чувствую себя, как на приёме в администрации.

— Точно не обидишься? Ну смотри, сам предложил.

Тётка ушла в ванную, а я на стул сел. Мы как раз на кухню перебрались. Вышла. Мать моя! Ой-ё-ё! Да такой шикарной женщине позавидует мадам Грицацуева. У той титьки были арбузные, а у этой целая бахча. А жопа! Не жопа, а песня. Груди распирают майку, пытаясь вырваться на волю. Трусы пропали где-то в междупопии, канув без вести. Короче говоря словами тго же Остапа Ибрагимовича: Знойная женщина - мечта поэта. Не знаю насчёт поэта, а в каком-нибудь племени Мумба - Юмба, практикующем каннибализм, это был бы неприкосновенный запас на чёрный день. А когда Зоя подошла к столу и наклонилась, у меня слюни потекли до пупа или даже чуть ниже. А там, где чуть ниже, кто-то очень азартный стал со страшной силой рваться на волю. Глаза уставились на этот шикарный, без сомнения, зад да так, что трусы задымились. Не у меня. Видать Зое припекло, потому что она повернулась и спрашивает

— Володь, ты куда смотришь? Увидел что-то интересное?

Дурой не надо прикидываться, сама знаешь, куда пялятся мужики. Тогда уже я спрашивают

— Тёть Зой...

Она перебила

— Володь, давай просто Зоя, а то я себя старухой чувствую.

— Согласен. - Ещё бы не согласиться. Не представляю, как в постели обращаться на вы и называть женщину тётей. - Зоя, тебе ответить честно? Не обидишься?

— А чего на правду обижаться?

— Любуюсь на твои нижние девяноста.

Зойка смеётся

— Какие девяноста? Бог с тобой. Полтора, а то и два метра. Что, тебя даже не смущает такая жирная задница?

— Да ты что? Это же предел мечтаний! Только это, Зой, трусы мешают хорошо рассмотреть.

Та на меня уставилась

— Вовочка, а ты не гонишь лошадей? Ты учти, раззадорить женщину просто, а вот успокоить, это надо постараться.

— Не поверю, что дочь тебе ничего не рассказывала. Не поделиться с матерью, это как-то даже противо правил. Как думаешь, смогу я успокоить раззадоренную женщину?

Рисковал, конечно, предлагая напрямую женщине заняться сексом, но кто не рискует, тот и по морде не получит. Тут пятьдесят на пятьдесят, как у поручика Ржевского: Можно и по морде, а можно и впендюрить. Но была надежда, что скорее впендюрю, иначе не стали ни девки меня вербовать, ни сама Зоя оставлять при себе, один на один. А та на меня смотрит проверяет, не издеваюсь ли над ней, не насмехаюсь ли. Комплекс неполноценности у женщины развился от того, что она такая полная, на грани. А я смотрю с надеждой: снимет-не снимет, жопу покажет - не покажет. Это как на ромашке гадать. Зоя же, убедившись, что никто над ней насмехаться не пытается, повернулась ко мне задом, к столу передом, как та избушка на ножках от курицы, вздохнула

— Что творю, дура старая? Стыдоба-то какая! Пацан ведь совсем, молоденький, а я, дура старая, как есть дура!

Это она себя уговаривает или меня успокаивает, проверяет на искренность?

Постояла Зоя ко мне задом, потом глянула через плечо и резко, одним рывком с себя трусы сдёрнула до колен. И смотрит, улыбаясь, только улыбка какая-то слишком грустная. А я просто ахнул. Них...Ничего себе! Это же обнимать не переобнимать, гладить не перегладить, целовать не перецеловать. И всё это принадлежит кому-то. Не сдержался, озвучил

— Как же я завидую тому мужику!

Зоя заинтересовалась

— Какому мужику?

— Такому. Тому, кто эту попу может, когда захочет, гладить, обнимать, целовать.

А сам не могу глаз оторвать от этой картины, достойной кисти самого знаменитого художника. От этих пышных ягодиц, что бугрятся холмами. От этой разделительной линии, что делит попу напополам. От этих пухлых, мясистых губ, блестящих от выступившего сока любви. От этих мощных бёдер, достойных нести такое богатство. И главное, ни на попе, ни на бёдрах нет апельсиновой корки целлюлита. Кожа чистая, гладкая, ни прыщика, ни родинки, ничего. Макаревич пел про шрам на любимой попе, а тут и шрама нет.

Зоя помолчала, вздохнула с какой-то обречённостью

— А нет никого, кому можно завидовать. Никто на такую толстожопую не кидается. Нынче в моде сплошь вешалки тощетелые.

Я ахнул. И мысленно и вслух

— И что, на такое богатство не нашлось ни одного ценителя? Да они все дальтоники.

Зоя перебила

— Дальтоники цвета путают.

— Тогда просто слепошарые. Что, точно нет никого?

Грустная улыбка

— Никого.

— Тогда, чур, я первый и теперь это всё моё.

И пока Зоя соображала, что же значат мои слова, метнулся к ней и легонько толкнул в спину, заставляя наклониться над столом. От неожиданности Зойка почти упала грудью на стол, а я, брякнувшись на колени позади необъятной задницы, решил и не пробовать обнимать её. Просто растянул ягодицы в стороны и зарылся лицом туда, где недавно покоилась перемычка трусов.

Зоя в ванной не только переодевалась, и подмыться успела. Причём пользовалась вовсе не хозяйственным мылом и даже не банным. Скорее всего гелем для интимных мест. Сестра с матерью тоже таким подмываются. Я иногда тырю у них эту хрень. Гель да гель, что-то навроде шампуня. Так что от Зойкиной пизды исходил тонкий приятный запах. Аромат чего-то вроде ягод, свежести. Короче говоря, пахло приятно.

Зарывшись меж ягодиц, лизнул анус, потом пизду. Зойка задёргалась, заблажала

— Вова! Вовочка! Нет! Нет! Не надо! Не нааааа....

Кончала Зоя бурно, с обильным выделением жидкости. Ну точно мокрощелка. Благо моя мордуленция не попала меж её ляжек. Иначе мне тут же и пришёл бы полный пиздец. Зойка же, едва оправившись от оргазма, потянула меня в спальню. Пока шла, сняла с себя одежду, разбрасывая её где попало. А мне что, она хозяйка, знает, что делает. Кто я такой, чтобы в чужой монастырь да со своим уставом. И потому я тоже раскидывал свою одежду куда попало. И путь наш был усеян раскиданной, разбросанной одеждой, словно техникой, брошенной на поле боя.

В спальне женщина влезла на кровать и приняла коленно локтевую позу, называемую нашими забугорными партнёрами Doggy style. Ну да, с её-то пузиком это самая подходящая поза для ебли. Оба были готовы, так что никаких прелюдий, никаких ласк и прочего суси-пуси. Дикая и страстная ебля на грани.

Я рычал, Зоя верещала, сплошная какофония, никакой сыгранности оркестра. Нам не хватало дирижёра и нот, чтобы петь в унисон. Да ладно, и так сойдёт для первого раза. Будет продолжение, споёмся.

Спасибо девчатам, что выдоили меня. Пусть и не досуха, но теперь я могу уделить Зое намного больше внимания. Точнее не самой Зое, а её пизде. Я уже не удивляюсь, что у такой толс...пышной женщины пизда мелкая и узкая. Говорил же уже, что у меня есть теория о сдавливании жировыми клетками стенок влагалища. Но зато сопливая, просто нет мочи. Жидкость выдавливается в зазор между членом и стенками пизды, стекает по расщелине к клитору и капает - кап, кап - на простыню.

Чувствуя близкий оргазм, ткнул пальцем в анус

— Зой, я хочу кончить сюда.

Та сжалась, замера

— Только если не больно.

Вот же дурная баба. Да не собираюсь я тебя ебать в задницу. Пока не собираюсь, а там посмотрим. Мне просто хочется спустить в твою попочку, попищу, жопу, жопень, жопищу.

Прижал головку к анусу, даже слегка вдавил её. Вот такой я кадр. Нравится мне ебать баб и в задницу, ничего не могу с собой поделать. Мне лучше обойтись без минета, чем без женской попы. А вот и началась стрельба одиночного орудия. Всё! Отвалился в сторону, а Зоя так и стоит на четвереньках и мне хорошо видно, как из её зада вытекает сперма и стекает вниз в соответствии с законом всемирного тяготения.

Потом, когда малость отдохнули, Зоя мыла жопу, я конец. Потом пили и ели, сидя за столом голыми, как древнегреческие нимфа и фавн. Потом снова пошли в постель.Девчата не спешили возвращаться домой, ну и мы не стали торопить события. Зойка лежала на спине, я лизал ей пизду, потом ебал и снова лизал, давая возможность моему члену растянуть удовольствие. Язык и пальцы творили чудеса. А может просто Зоя так оголодала, но кончала раз за разом, оглашая квартиру стонами и воплями.

До чего же мне нравится ебать толстушек. Они такие сочные, так быстро заводятся и так же быстро кончают. Зойка к тому же текла. ОНа уже не сопротивлялась, когда я вылизывал её, сама подставлялась, правда, не прося напрямую. Пыталась пососать и мне, но мне эти минеты до уличного фонаря. Зоя даже слегка обиделась.

— Думаешь я не умею сосать? Почему ты не хочешь? Ирка же тебе сосёт, я знаю. Она мне сама говорила.

— Зой, если хочешь меня чем-то порадовать, то просто разреши тебя в попу поиметь.

— В задницу выебать хочешь?

— Хочу, если ты не против.

— И почему это мужиков на жопы тянет? ТОгда и драли бы друг друга.

— Нет, Зайка, ты не права. Женская попа отличается от мужской задницы, как небо и земля.

— Да чем она может отличаться? Та же дырка.

— Дырка дырке рознь. Ты что делаешь?

— Как что? Жопу смазываю. Или ты передумал?

— Зоя, ты мой идеал. Скажи, как часто я смогу приходить к тебе в гости и радовать тебя качественным сексом?

— Да хоть каждый день. Это сейчас я голодная, а потом всё успокоится и мне не надо будет даже каждый день. Раза два в неделю вполне хватит. Сможешь уделять мне внимание?

— Да сколько угодно. Зоенька, попу выше приподними.

— Только потихоньку. Аааа! Мама! Больно!

— Вытащить?

— Нет! Не надо! Просто тише! Сейчас привыкну. Ой, мамочка! Жопа моя бедная? Как я ходить буду?

Ничего, попа пообвыклась и вскоре Зоя активно подмахивала, не перестав подвывать и причитать от жалости к своей жопе. Я помогал Зайке получить удовольствие, играя с клитором.

Когда девчонки вернулись домой, мы, словно между нами ничего и не было, сидели на кухне и пили чай. Задница, по словам её хозяйки, совсем не болела, только было чувство, словно там то ли червяки шевелятся, то ли просто что-то зудит. Но ощущение было скорее приятным, чем наоборот. Девчата под предлогом того, что надо бы приготовить что-нибудь существенное на ужин, уединились на кухне вместе с Зоей. О чём они там шушукались можно было догадаться по их ахам и охам. Вскоре накрыли на стол, мы поужинали и стали прощаться. Что Ирка, что Зоя заявили, что мы в этом доме желанные гости в любое время, хоть днём, хоть ночью. А ещё Зоя, не обращая внимания на удивлённые взгляды девчат, обняла меня и крепко поцеловала. Шепнула на ушко

— Завтра-послезавтра попа заживёт и я готова снова встать раком. Придёшь?

— Приду. Как можно отказать такой гостеприимной хозяйке.

Дома сестра доскреблась

— Рассказывай

— Что рассказывать?

— Всё и подробно. Как, куда и сколько? В какой позе? Она осталась довольной?

— Сейчас всё расскажу, только вот возьму ремень, а ты пока трусы сними.

— За что?

— За подставу вашу. Ирка, кстати, когда придёт, тоже получит по жирной сраке.

— Да ладно, что ты обиделся? Всё же получилось хорошо. А я лучше вниму трусы и встану раком, если ты что-то ещё можешь. Или давай спать, а завтра я отработаю все косяки.

— Вдвойне. И везде будет можно.

Людка притворно запричитала

— Бедная моя жопа! Это сколько же смазки уйдёт. Но я согласна. Мир?

— Мир. И давай спать, я правда высосан досуха.